иски Гонфалы,  обыскивая каждый
уголок дворца.
     Наконец они  добрались до покоев короля. Распахнув дверь, они увидели в
комнате  Гонфалу  с кинжалом  в руке перед телом  Фороса. Увидев  Вуда,  она
бросилась к нему.
     -- Он сказал, что Менофра мертва... поэтому мне пришлось убить его.
     Вуд притянул девушку к себе.
     -- Бедный ребенок! -- прошептал он. -- Что  же  ты пережила! Ну, теперь
ты среди друзей!
     После  свержения  Атни,  события  быстро разворачивались. На  трон  был
посажен Зиго.
     -- Ну, теперь воцарится мир! -- сказал Тарзан.
     -- Мир! -- вскричали Тудос и  Зиго одновременно. Около недели  Тарзан и
остальные  европейцы  оставались  в  Айвори, затем  они пошли на юг,  забрав
отыскавшихся Спайка, Тролла и великий алмаз с собой. По дороге они встретили
Мувиро, отправившегося разыскивать их. Их отряд сопровождал Тарзана и друзей
до самого его дома.
     Тарзан  посоветовал Спайку и Троллу  больше никогда  не  возвращаться в
Африку. Спайк посмотрел на алмаз.
     -- Чертов камень! Если бы я знал, сколько мне придется  перенести из-за
него.
     -- Хорошо, -- сказал Тарзан. -- Можешь взять его с собой.
     Вуд и Гонфала с удивлением  посмотрели  на него, но ничего не  сказали.
Когда  Тролл и Спай к исчезли  из виду, они спросили его, в чем дело, почему
эти негодяи получили камень.
     Тарзан улыбнулся.
     -- Это не Гонфал, -- сказал он.  -- Гонфал  находится  у меня в доме, а
Спайк унес  подделку, которую  сделал  Мафка  в  своей  лаборатории.  И  еще
кое-что, если вас интересует это. Я нашел великий изумруд Зули и закопал его
в стране  Бантанго. Через некоторое время мы  отправимся и выкопаем его. Что
же  касается  Гонфалы,  то  вы,  леди,  отныне   богаты  и  можете  спокойно
отправляться в  цивилизованный  мир --  с  вас  достаточно  всех  несчастий.
Езжайте с Вудом домой, мы и без вас разберемся...




   Эдгар Берроуз.
   Возвращение в джунгли

   Полный перевод с последнего английского издания Э. К. БРОДЕРСЕН
   Издательство "А. Ф. МАРКС" ПЕТРОГРАД 1923
 OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX



     I
     НА ПАРОХОДЕ
     -- Magnifique! -- вырвалось восклицание у графини де Куд.
     --  Что такое? -- удивился граф,  обернувшись к  молодой  жене.  -- Что
приводит вас в восхищение? -- И граф повел взглядом вокруг.
     -- О,  пустяки, дорогой  мой, -- ответила  графиня, и краска  залила ей
лицо,  на  котором  и   до  того  играл  румянец.   --  Я  только  вспомнила
умопомрачительные  нью-йоркские  "небоскребы",  как их  там называют,  --  и
хорошенькая  графиня  глубже откинулась в удобном кресле  и снова взялась за
журнал, который только что "из-за пустяков" уронила на колени.
     Муж снова зарылся  в  книгу, не преминув, однако,  кротко  изумиться  в
душе,  что,  спустя  три  дня  после  отъезда  из Нью-Йорка,  графиня  вдруг
прониклась восхищением перед теми самыми зданиями, которые недавно  называла
безобразными.
     Вскоре граф  опустил книгу. -- Скучно, Ольга, -- сказал он.  -- Я думаю
поискать товарищей по несчастью и предложить им сыграть в карты.
     -- Вы не особенно любезны, мой супруг, -- отозвалась, улыбаясь, молодая
женщина.  --  Но  я прощаю вам,  потому  что и  мне  все надоело.  Ступайте,
займитесь вашими скучными картами.
     Когда  он ушел,  она  исподтишка  бросила  взгляд  в  сторону  высокого
молодого человека, лениво развалившегося в кресле невдалеке.
     -- Magnifique! -- снова шепнула она.
     Графине Ольге де Куд двадцать лет. Ее  мужу -- сорок. Она жена верная и
честная,  но  в  выборе  мужа  ей не пришлось принимать никакого  участия, а
потому весьма вероятно, что она не питает безумной любви к мужу, который дан
ей судьбой и волей титулованного  отца --  знатного русского барина. Однако,
из   того,  что   у   нее  вырвалось   одобрительное  восклицание  при  виде
великолепного молодого  чужестранца,  -- еще не  следует, что  она  мысленно
предала  мужа.  Она восторгалась, как восторгалась бы прекрасным экземпляром
любого вида. К тому же молодой человек бесспорно привлекал внимание.
     Пока она рассматривала  его профиль, он встал  и ушел с палубы. Графиня
де Куд подозвала проходившего мимо лакея.
     -- Кто этот господин? -- спросила она.
     -- Он  записан под  именем г.  Тарзана  из Африки, сударыня, -- отвечал
тот.
     --   Владение  довольно  обширное,  --   подумала  молодая  женщина,  и
любопытство разгорелось в ней еще сильней.
     По  дороге в курительную комнату,  у самых дверей, Тарзан поравнялся  с
двумя мужчинами, которые  о чем-то оживленно шептались. Он  не обратил бы на
них  никакого внимания, если  бы не  виноватый взгляд, который  один из  них
бросил в  его  сторону. Они напомнили ему мелодраматических злодеев, которых
он  видел на парижских сценах.  Оба  были смуглые, темноволосые, а  взгляды,
которыми  они обменивались  исподтишка, видимо  о чем-то  сговариваясь,  еще
более довершали сходство.
     Тарзан вошел в курительную и разыскал себе кресло  немного в стороне от
других. Ему не хотелось разговаривать, и, потягивая маленькими глотками свой
абсент,  он с грустью  мысленно возвращался к только что  пережитым дням.  И
снова и снова спрашивал себя -- разумно ли он поступил, отказавшись от своих
прав в  пользу человека,  которому ничем не обязан. Не ради  Вильяма  Сесиля
Клейтона,  лорда  Грейстока,  он  отрекся от своего  происхождения.  А  ради
женщины,  которую любят они оба -- и он, и  Клейтон, и которая по  странному
капризу судьбы досталась Клейтону, а не ему.
     Она любит его,  Тарзана, и поэтому примириться еще трудней, но все-таки
он знает, что  не мог бы  поступить иначе, чем  поступил тогда, вечером,  на
маленькой  железнодорожной  станции в глубине  Висконсинских  лесов.  Важнее
всего для него -- ее счастье, а из краткого своего знакомства с цивилизацией
и  цивилизованными людьми он  вынес убеждение,  что без  денег  и известного
положения жизнь кажется большинству из них невыносимой.
     У Джэн Портер с детства было и то, и другое, и если бы Тарзан  отнял их
теперь у ее будущего мужа, она несомненно была  бы несчастна.  Тарзану ни на
минуту не приходила в голову мысль, что она могла бы отказаться от Клейтона,
если бы  тот лишился  титула и поместий.  Верный и честный по природе, он не
сомневался в том, что и другим присущи эти качества. И в данном случае он не
ошибался.  Ничто не могло  бы  связать сильнее Джэн Портер с Клейтоном,  как
если бы на последнего обрушилось несчастье.
     От  прошлого  мысли  Тарзана  обратились  к  будущему.  Он  старался  с
удовольствием думать  о  возвращении  в джунгли, где  родился и вырос, --  в
жестокие, коварные  джунгли, в которых провел двадцать лет из двадцати двух.
Но  кто  будет рад  ему  там, когда  он  вернется?  Никто. Разве Тантор-слон
останется ему другом. Все  остальные будут убегать от него или  преследовать
его, как делали когда-то.
     Даже  обезьяны  его собственного  племени  вряд ли  протянут  ему  руку
дружбы.
     Цивилизация  пока  немного дала  Тарзану,  но  она  научила его  искать
общества  себе  подобных  и   испытывать  искреннее  удовольствие  от  тепла
товарищеского общения.  И жизнь, лишенная такого общения, уже  казалась  ему
страшной. Ему было трудно  представить себе мир, в котором у него не было бы
ни единого друга, ни одного живого существа, говорящего на тех новых языках,
которые Тарзан так полюбил. Вот почему Тарзан не находил облегчения в мыслях
о том будущем, которое сам себе уготовил.
     Погруженный в свои мысли, с папиросой в  зубах, он  сидел в своем углу,
как  вдруг его  взгляд  упал на зеркало, висевшее напротив него и отражавшее
стол, за которым четверо мужчин играли в карты. В это время один из играющих
поднялся,  собираясь  уходить,  и  подошел  другой,  с  вежливым   поклоном,
по-видимому,  предлагая  занять   освободившееся  место,  чтобы  игра  могла
продолжаться.  Это  был  один  из  тех  двоих  людей,  которых Тарзан  видел
шептавшимися у дверей курительной, -- тот, что поменьше ростом.
     Это  обстоятельство   немного  заинтересовало  Тарзана,   и,  продолжая
раздумывать  о  будущем,  он  начал следить, глядя в  зеркало, за  группой у
стола, позади него.  Из всех играющих,  Тарзан знал по имени  только  одного
игрока, графа Рауля де Куд, на  которого чрезмерно внимательный лакей указал
ему как на своего рода знаменитость -- человека, занимающего высокий пост во
французском   военном  министерстве.   Граф  сидел   напротив   только   что
примкнувшего к игре пассажира.
     Вдруг отражающаяся в зеркале картина сильно привлекла внимание Тарзана.
Вошел второй  заговорщик и  стал за креслом  графа.  Тарзан видел,  как  он,
обернувшись, украдкой оглядел комнату, но не достаточно всмотрелся в зеркало
и не заметил  в нем внимательных глаз Тарзана. Украдкой он вытащил что-то из
кармана,  что именно,  Тарзан не  мог  разглядеть:  рука  закрывала  вынутый
предмет.
     Рука  медленно  приблизилась к графу  и бесшумно опустила  в карман его
сюртука то, что держала. Человек не  тронулся с места,  продолжая смотреть в
карты французу.  Изумленный Тарзан, весь внимание, старался не пропустить ни
одной подробности.
     Минут  десять  игра  продолжалась  по-прежнему,  пока граф  не  выиграл
крупную  ставку у  недавно присоединившегося партнера; тогда  --  Тарзан это
ясно видел -- человек, стоявший  позади графа, кивнул своему  сообщнику. Тот
тотчас встал, указывая пальцем на графа.
     --  Если бы я знал, что этот господин  -- профессиональный шулер,  я не
дал бы  вовлечь себя в игру,  -- заявил  он.  В один миг  граф  и два других
игрока были на ногах. У графа лицо побледнело.
     -- Что это значит, сэр? -- крикнул он. -- Знаете ли вы, с кем говорите?
     -- Я знаю, что я говорю -- ив последний раз -- с человеком, плутующим в
карты.
     Граф перегнулся  через  стол и ладонью ударил  говорящего по  губам. Их
окружили.
     --  Тут  недоразумение, сэр, -- кричал один из игроков. -- Ведь  это же
граф де Куд, из Франции.
     -- Если я ошибся, -- заявил обвинитель, -- я  охотно принесу извинения.
Но пусть сначала  господин граф объяснит  -- что  это за карты он  опустил к
себе в карман.
     Тут человек,  который на  глазах Тарзана положил карты в  карман графа,
попытался  выскользнуть из  комнаты,  но, к  великому своему неудовольствию,
увидел, что в дверях стоит высокий сероглазый незнакомец.
     -- Pardon? -- сказал этот человек, стараясь обойти Тарзана.
     -- Подождите, -- отвечал Тарзан.
     -- Но почему? -- задорно воскликнул тот. -- Разрешите мне пройти!
     -- Погодите! -- повторил Тарзан. -- Мне думается, что вы можете кое-что
разъяснить.
     Молодец  потерял  терпение  и,  пробормотав  сквозь   зубы   проклятие,
попробовал оттолкнуть Тарзана. Человек-обезьяна только улыбнулся и, повернув
верзилу, схватил его за шиворот  и  потащил к  столу, не обращая внимания на
его проклятия, удары и старания вырваться.  В  первый раз Николай Роков имел
дело  с  мускулами,  благодаря которым  их  обладатель  вышел победителем из
стычек с Нумой-львом и с Теркозом -- гигантской обезьяной-самцом.
     Человек, бросивший де Куду обвинение, и два другие игрока вопросительно
глядели на графа. Другие пассажиры столпились вокруг, ожидая разъяснения.
     --  Этот человек сошел с  ума,  --  говорил граф. -- Джентльмены, прошу
вас, обыщите меня.
     -- Обвинение смехотворно, -- сказал один из игроков.
     --  Стоит вам  только  засунуть  руку  в  карман  сюртука  графа,  и вы
убедитесь,  что  обвинение  правильное,  --  настаивал  негодяй  и,  так как
остальные не решались, он сделал шаг по направлению к графу, -- ну что же, я
сам это проделаю, раз вы не хотите.
     --  Нет,  --  возразил  де Куд.  --  Обыскать  себя  я  позволю  только
джентльмену.
     -- Бесполезно обыскивать графа. Карты у  него  в кармане. Я сам  видел,
как они были положены туда.
     Все  обернулись с удивлением в сторону говорящего -- молодого  человека
крупного телосложения, держащего за шиворот выбивающегося пленника.
     -- Тут заговор, --  сердито крикнул де Куд. -- У меня нет никаких карт,
-- и с этими словами он  опустил руку в карман. Мертвая тишина воцарилась на
мгновенье.  Граф мертвенно побледнел  и медленно вынул руку, в которой  были
три карты.
     Он обвел всех взглядом, полным немого ужаса, и мало-помалу краска обиды
залила  ему  лицо.  Сострадание  и  презрение   читалось  в  чертах   людей,
присутствующих при обесчещении мужчины.
     -- Это заговор, мсье, -- говорил сероглазый незнакомец. -- Джентльмены,
-- продолжал он, -- господин граф не знал,  что у него в кармане есть карты.
Они  были положены туда без его ведома, во время игры. С того места,  где  я
сидел,  вон  в том  кресле,  я в зеркало  видел  все  происходящее. Вот этот
господин, которому я сейчас помешал скрыться, положил карты в карман графа.
     Де Куд перевел глаза с Тарзана на человека, которого тот держал.
     -- Бог  мой! Николай!  --  воскликнул  он. -- Вы? Потом,  обернувшись к
своему обвинителю, он пристально всмотрелся в него.
     -- А вас, сударь, я не узнал без бороды. Это сильно меняет вас, Павлов.
Теперь мне все понятно. Все ясно, господа.
     -- Что же нам делать с ними, мсье? -- спросил Тарзан. -- Не передать ли
их капитану?
     --  Нет, друг мой, -- заторопился  граф. -- Это  дело личное, и я прошу
вас ничего не предпринимать. Достаточно того, что  я  очищен  от подозрения.
Чем меньше мы  будем  иметь  дело  с этими типами,  тем лучше.  Но  как  мне
благодарить вас за  вашу  огромную  услугу? Позвольте мне  передать вам  мою
карточку, и  если  когда-нибудь я  смогу  быть вам полезен, помните, что я в
вашем распоряжении.
     Тарзан отпустил Рокова, быстро вышедшего из курительной вместе со своим
сообщником. В  дверях Роков обернулся к Тарзану: -- Мсье будет  не раз иметь
случай пожалеть, что впутался в чужое дело.
     Тарзан улыбнулся  и,  поклонившись  графу,  протянул ему свою карточку.
Граф прочел:
     Г. Жан К. Тарзан.
     -- Г. Тарзан, -- сказал  он, -- вы в самом  деле  должны пожалеть,  что
помогли мне, потому что вы навлекли на себя ненависть двух самых отъявленных
негодяев Европы, могу вас уверить. Избегайте их, мсье, как только возможно.
     -- Дорогой  граф, -- отвечал Тарзан со спокойной улыбкой, --  я  знавал
более страшных  и внушающих  ужас врагов, но и сейчас  я жив  и невредим.  Я
думаю, что этим двум никогда не удастся причинить мне зло.
     -- Будем надеяться, мсье. Но  не повредит, если  вы будете  настороже и
будете  помнить  хотя бы, что  с  сегодняшнего дня у вас есть  враг, который
ничего не забывает, никогда не прощает, и что в его отравленном злобой мозгу
вечно  зарождаются планы  новых  жестокостей против  тех, кто  в  чем-нибудь
помешал  ему или чем-нибудь оскорбил. Дьявол -- милый проказник по сравнению
с Николаем Роковым.
     В  этот  вечер, войдя к себе в комнату, Тарзан  нашел  на полу записку,
подсунутую, очевидно, под дверь.
     Развернув ее, он прочел:
     "Г.  Тарзан,  несомненно,  вы  не отдавали  себе  отчета  в том,  какое
серьезное оскорбление  вы нанесли, иначе вы не сделали бы того, что  сделали
сегодня. Я готов верить, что вы поступили  так по неведению и  без намерения
оскорбить  незнакомого  вам  человека.  В  виду  этого  я охотно позволю вам
принести  извинения, и  если  вы  дадите мне обещание, что не  будете больше
вмешиваться в дела,  вас не  касающиеся, буду  считать дело ликвидированным.
Иначе...  впрочем,  я уверен, --  вы поймете,  что наиболее  разумно выбрать
путь, который я предлагаю.
     С полным уважением Николай Роков".
     Злая  усмешка заиграла на минуту на губах у Тарзана,  но  он  сейчас же
перестал думать о происшедшем и лег спать.
     В одной из соседних кают графиня де Куд говорила со своим мужем.
     -- Почему  вы так  мрачны,  дорогой Рауль?  -- спрашивала  она, -- весь
вечер вы были очень удручены. Что вас беспокоит?
     -- Ольга, Николай здесь, на пароходе. Вы этого не знали?
     -- Николай! --  воскликнула она. -- Но это невозможно,  Рауль, не может
быть. Он сидит в тюрьме в Германии.
     --  Я  и сам так думал до сегодняшнего дня, пока не увидел  его  и того
другого   негодяя  --  Павлова.  Ольга,   я  не  могу  дольше  выносить  его
преследований. Не  могу,  даже  ради  вас.  Рано или  поздно я  передам  его
властям.  Я даже на половину решился  уже  рассказать  обо всем капитану  до
того, как мы подойдем к берегу. На французском пароходе мне ничего не стоило
бы, Ольга, выполнить эту роль Немезиды.
     -- Ах, нет, Рауль! -- с этим  восклицанием графиня опустилась на колени
перед мужем, сидевшим  на  диване с  опущенной головой. -- Не  делай  этого.
Вспомни,  ты обещал  мне. Скажи,  что ты этого  не сделаешь. Не пугай  меня,
Рауль.
     Де Куд взял  обеими руками руки жены и некоторое время  молча смотрел в
ее побледневшее расстроенное лицо, словно стараясь прочесть на  нем,  почему
она, в сущности, защищает этого человека.
     -- Пусть будет так, как ты хочешь, Ольга, -- наконец сказал он. -- Я не
понимаю.  Он потерял  всякое  право на  твою верность, любовь,  уважение. Он
постоянно  угрожает  твоей жизни и чести, жизни  и чести твоего мужа.  Будем
надеяться, что ты никогда не пожалеешь о том, что защищаешь его.
     -- Мне кажется, Рауль, -- резко перебила она его, -- что я ненавижу его
не меньше, чем ты, но... кровь гуще воды...
     -- Я не прочь был бы сегодня исследовать состав его крови, -- проворчал
де Куд свирепо. -- Они определенно  старались запятнать мою честь, Ольга, --
и он рассказал ей все, что произошло в курительной комнате.
     -- Если бы не этот незнакомец, их замысел имел бы успех. Кто поверил бы
мне на слово, раз карты, оказавшиеся при мне,  говорили против меня?  Я уж и
сам  готов  был  усомниться в  себе, когда этот г.  Тарзан  притащил к столу
вашего драгоценного Николая и разъяснил всю их трусливую махинацию.
     -- Г. Тарзан? -- переспросила явно удивленная графиня.
     -- Да. Вы знаете его, Ольга?
     -- Я видела его. Лакей как-то показал его мне.
     -- Я не знал, что он так известен.
     Ольга де Куд перевела разговор на другие темы. Она вдруг поняла, что не
так просто объяснить, почему лакей показал  ей г. Тарзана. Возможно, что она
чуть-чуть покраснела:  граф, ее муж, смотрел  на нее со  странно ироническим
выражением. -- Ах, -- подумала  она,  -- нечистая совесть всюду находит пищу
для подозрений.
     II
     ЗАВЯЗЫВАЮТСЯ УЗЫ НЕНАВИСТИ И..?
     Только   поздно  вечером  на  другой  день  Тарзан  встретил  тех  двух
пассажиров, в дела которых  он  вмешался, движимый  негодованием. Совершенно
неожиданно он опять наткнулся на  них  в тот момент,  когда те  меньше всего
этого желали.
     Они стояли на палубе в уединенном месте и в то время, как Тарзан с ними
поравнялся, горячо спорили с какой-то женщиной. Тарзан обратил внимание, что
она  богато одета и молода, судя по стройной,  хорошо  сложенной  фигуре; но
лицо у нее было закрыто густой вуалью, скрывающей черты лица. Все они стояли
спиной к Тарзану,  -- мужчины по  обе стороны женщины, -- и он незаметно мог
подойти к ним совсем близко. Он понял, что Роков угрожает, женщина молит; но
говорили  они на  незнакомом  ему языке,  и только  по внешнему виду молодой
женщины было ясно, что она испугана.
     В манере Рокова была такая определенная угроза физического насилия, что
человек-обезьяна  на  мгновение  приостановился и, подойдя  к ним  вплотную,
инстинктивно почуял  атмосферу опасности.  Он еще  колебался, когда  мужчина
грубо  схватил  женщину  выше  кисти  и  стал  крутить  ей  руку,  как будто
рассчитывая таким способом вырвать у нее обещание. Что случилось бы, если бы
Рокову не помешали --  об этом можно строить различные предположения. Но тут
стальные пальцы схватили его за плечо, и сильная рука бесцеремонно заставила
его обернуться и встретить холодные серые