-- простонала миссис Ли.
     -- В  чем  дело, полковник?  -- спросил  Алджернон  Райт-Смит  из своей
клетки.
     --  Этот  дьявол ест капитана,  --  ответил  полковник шепотом, который
можно было услышать за квартал. Де Гроот усмехнулся.
     --  О  Боже!  -- воскликнул  Алджи. Джанетт  Лейон отвернулась, скрывая
смех, а Тарзан продолжал рвать мясо своими крепкими белыми зубами.
     -- Говорю вам, они насмехаются над нами, -- заявила Патриция Ли-Бердон.
-- Вы не  можете  заставить  меня  поверить в  то,  что цивилизованные  люди
позволяют  этому дикарю  есть человеческое мясо, даже  если он этого захотел
бы, в  чем я сомневаюсь. Когда эта девушка отвернулась,  я видела, как плечи
ее дрожат от смеха.
     --  Что  это,  Уильям?  --  вскричала  миссис  Ли,  заслышав рев  льва,
донесшийся из трюма.
     Некоторое  время  звери вели  себя  неестественно тихо, но  теперь  они
проголодались, и  недовольство  льва спровоцировало остальных, в  результате
чего через несколько секунд воздух наполнился  диким воем, от которого кровь
стыла  в  жилах --  раскатистое рычание львов,  кашляющее  ворчание  тигров,
отвратительный  смех  гиен, трубный  зов слонов  в  сочетании с  попурри  из
звуков, издаваемых животными помельче.
     --  О-о-о! --  вскричала миссис  Ли. -- Как страшно! Уильям, немедленно
заставь их замолчать.
     -- Хм, -- произнес полковник без своего обычного энтузиазма.
     Вскоре однако  смотрители приступили  к  кормежке. и  шум затих.  Вновь
воцарилась тишина.
     Ближе  к вечеру небо затянулось  тучами, поднялся ветер, и с начавшейся
качкой звери снова  забеспокоились. Ласкар стал разносить по клеткам ведра с
водой, минуя однако клетку, в которой сидел Тарзан.  Матрос отпирал одну  за
другой  двери,  поднимая их  вверх ровно настолько, чтобы протиснуть  ведро,
затем просовывал  веник,  которым заключенные  должны были наводить чистоту.
Хотя его и сопровождали два других матроса  с ружьями, он  не  стал отпирать
дверь в клетку Тарзана, поскольку Шмидт опасался, что тот совершит побег.
     Тарзан  всякий  раз  внимательно  наблюдал за  этой процедурой с самого
начала своего  появления на "Сайгоне". Он  заметил, что воду всегда разносил
один и тот же ласкар, и что вторично он появлялся, когда били четыре склянки
во  время первой ночной вахты с последней проверкой пленников. Во второй раз
он приходил один,  так  как ему не нужно было отпирать клетки,  но  Шмидт на
всякий случай снабжал его пистолетом.
     В тот вечер, когда ласкар  передал воду в клетку, занимаемую семейством
Ли, полковник обратился к нему с просьбой:
     -- Стюард, -- попросил он, -- принесите нам четыре стула и коврики.
     И он  протянул  ласкару  купюру  в пять фунтов.  Матрос взял  бумажку и
спрятал ее под грязной набедренной повязкой.
     -- Нет стулья, нет коврик, -- сказал он и двинулся к следующей клетке.
     --  Эй, постой!  -- крикнул  полковник.  --  Вернись! Кто капитан этого
судна? Я хочу видеть капитана.
     --  Теперь сахиб  Шмидт капитан, -- ответил ласкар.  -- Капитан  Ларсен
болеть. Его не видеть три-четыре дня. Может, умирал.
     Он отправился дальше, и полковник уже не пытался его удержать.
     Миссис Ли вздрогнула.
     -- Значит, это  на самом деле был капитан, -- выдохнула  она испуганным
шепотом и как завороженная уставилась на кость в клетке Тарзана.
     VII
     С  неба  лились  потоки  дождя.  Ветер  со  свистом гулял  по  клеткам,
пронизывая до  костей  беззащитных заключенных,  Море  штормило, и  "Сайгон"
качало на волнах, словно скорлупку.
     Тарзан стоял в клетке в полный рост, наслаждаясь  тугими струями дождя,
громом и молнией. Разрывы молнии всякий раз высвечивали обитателей  соседних
клеток,  и в  одно  из  таких мгновений он увидел, что  англичанин  набросил
пиджак на плечи своей жены и пытается прикрыть ее от ветра своим собственным
телом. Девушка-англичанка, как  и Тарзан, стояла во  весь  рост и, казалось,
наслаждается схваткой  со стихией. В тот же миг Тарзан, воспитанник обезьян,
решил, что эти двое ему нравятся.
     Тарзан  пребывал в ожидании -- он ждал ласкара с его ночной  проверкой,
но на  сей  раз ласкар  не явился. Владыка джунглей умел ждать. Терпению его
научили дикие звери, среди которых он вырос. Ласкар не пришел, так  придет в
следующую ночь.
     Шторм яростно  нарастал. "Сайгону" удалось  вырваться  из  эпицентра  и
оставить  его  в   стороне.  Огромные  волны,  преследующие  судно,   грозно
обрушивались на корму. Исступленно завывал ветер, смешивая  с дождем пену  и
грозя потопить пленников в их клетках.  Джанетт  Лейон прилегла и попыталась
заснуть.  Молодая англичанка ходила  взад-вперед  по  узкой  клетке. За  ней
наблюдал Тарзан, ему был знаком этот тип людей, предпочитавших находиться на
открытом воздухе. Ее непринужденная походка служила тому подтверждением.  Ей
наверняка удавалось все, за что она бы  ни бралась, и она стойко  переносила
тяготы. Тарзан был  убежден в этом,  поскольку наблюдал за ней с того самого
момента,  как ее доставили на борт "Сайгона";  слышал, о чем она говорила, и
видел,  что она воспринимает неизбежность с таким  же настроением, как и  он
сам.  Ему  представлялось, что  девушка  станет терпеливо дожидаться  первой
возможности и тогда будет действовать отважно и с умом.
     Молодая  англичанка, воспринимающая  дождь, ветер  и  качку  как  самое
обычное  дело, остановилась  возле стенки, примыкающей  к клетке  Тарзана, и
взглянула на него.
     --  Ну как,  капитан  пришелся по  вкусу? --  спросила она с мимолетной
улыбкой.
     -- Он был немного солоноват, -- ответил Тарзан.
     -- Наверное, швед был вкуснее, -- предположила она.
     -- Намного, особенно темное мясо.
     -- Почему вы пытались напугать нас? -- спросила она.
     -- Ваши  дядя и  тетя не слишком благоприятно отзывались о нас в  своих
репликах.
     --  Знаю, --  согласилась она. -- Мне очень  жаль, но они  очень сильно
расстроились. Для них все это  явилось страшным  ударом. Я  очень  переживаю
из-за них, они пожилые и не смогут  долго выносить все это.  Как вы думаете,
что Шмидт собирается с нами сделать?
     -- Невозможно представить, он сумасшедший. Его план -- выставить нас на
обозрение в Берлине, естественно, смехотворен. Если он доберется до Берлина,
то нас, англичан, конечно, интернируют.
     -- Вы англичанин?
     -- Мои отец и мать были англичанами.
     -- Меня зовут Бердон. Патриция Ли-Бердон, -- сказала девушка. -- Могу я
узнать ваше имя?
     -- Тарзан, -- ответил тот.
     -- Тарзан и все?
     -- И все.
     -- Пожалуйста, расскажите  мне, как вы очутились в этой клетке,  мистер
Тарзан.
     --  Просто Тарзан, -- поправил ее Владыка джунглей, --  без  мистера. В
этой клетке я оказался потому, что  Абдула Абу  Неджм захотел мне отомстить.
Он подговорил  вождя  одного из африканских племен  схватить меня,  а у того
тоже имелись причины для мести. Абдула продал меня человеку по имени Краузе,
который  скупал животных. Этот Краузе сейчас сидит в  клетке по соседству со
мной. Шмидт, который  являлся  вторым помощником  капитана,  захватил  судно
Краузе, а заодно и его дикаря, и всех животных, и самого Краузе тоже.
     -- Если шторм усилится, он может нас лишиться, -- сказала девушка.
     Она  вцепилась в прутья -- пароход  нырнул вниз с гребня  волны и взмыл
вверх на гребне следующей.
     --  "Сайгон" на  вид суденышко хлипкое, --  проговорила  Джанетт Лейон,
подходя к Тарзану, -- но я думаю,  этот шторм оно выдержит.  По пути сюда мы
попали в шторм похуже. Правда, тогда  капитаном был Ларсен и мистер де Гроот
-- первым помощником. А  теперь, когда во главе  встал  Шмидт, всякое  может
случиться.
     Пароход вдруг  развернуло  кормой  к волне,  и он  скатился  вниз,  где
накренился,  едва не черпая бортом  воду. Раздался испуганный крик, и разряд
молнии осветил полковника и его жену, которых швырнуло на решетку клетки.
     -- Бедная  тетя  Пенелопа! --  воскликнула  молодая англичанка. --  Она
этого не  перенесет. -- Патриция с  трудом  добралась вдоль  решетки к своей
тете. -- Ты не ушиблась, тетушка? -- спросила она.
     -- У меня переломаны все кости, -- ответила миссис Ли. -- Я всегда была
против  этой дурацкой  экспедиции. И  вообще,  какая  разница, что за  твари
обитают  на дне  океана -- в  Лондоне-то их  все равно не встретишь.  Только
потеряли "Наяду" и вот-вот  лишимся собственных жизней. Я надеюсь, твой дядя
удовлетворен.
     Патриция  с  облегчением  вздохнула,  ибо поняла,  что  с тетей  все  в
порядке.  Полковник  благоразумно  помалкивал  --   двадцатипятилетний  опыт
совместной жизни научил его, когда нужно промолчать.
     Миновала  долгая  ночь, но яростный шторм не  затихал.  "Сайгон", как и
прежде, шел  впереди шторма, замедлив скорость до пяти  узлов и принимая его
на  корму. Время от времени сзади накатывалась  волна и  едва не накрывала с
головой  заключенных в клетках  людей, которым  ничего не оставалось делать,
как прижиматься к решеткам и надеяться на лучшее.
     По собственному утверждению миссис Ли, она успела захлебнуться трижды.
     -- Отныне,  Уильям, -- заявила она, --  ты  будешь читать исключительно
"Таймс",  воспоминания о  походах Наполеона  и  "Рим"  Гиббона.  Стоит  тебе
взяться за что-нибудь другое, как ты совершенно лишаешься рассудка. Если  бы
ты не прочел это "Путешествие Арктуруса", написанное этим злосчастным Бибом,
мы бы, без сомнения, находились бы в данную минуту дома и горя бы  не знали.
Только потому, что он выудил  массу  отвратительных созданий с электрическим
свечением, тебе приспичило отправиться в путь, чтобы убедиться самому. Никак
не могу этого понять, Уильям.
     -- Не будь слишком  сурова к дяде,  --  сказала Патриция. --  Он мог бы
обнаружить кое-что в водопроводной воде и стать знаменитостью.
     Миссис Ли громко хмыкнула.
     В тот день к клеткам никто не подходил, и пленники  не получили ни еды,
ни  питья.  Звери в трюме также  остались  без кормежки, и  их  жалобный вой
перекрывал рев шторма. Лишь на третий  день вечером явились двое  китайцев с
едой. К  тому  времени заключенные настолько  изголодались, что  с жадностью
накинулись на принесенную пищу, несмотря на то, что это было холодное жидкое
месиво из сухарей.
     Миссис Ли  погрузилась  в  полное  молчание. Это  встревожило ее мужа и
племянницу, ибо  они знали, что  если  Пенелопа  Ли  переставала жаловаться,
значит с ней действительно было что-то не так.
     Приблизительно  в  девять  вечера  неожиданно  стих  ветер, наступившая
тишина была зловещей.
     -- Мы попали в центр шторма, -- сказала Джанетт Лейон.
     -- Скоро опять начнется, -- предположил Тарзан.
     -- Этот недотепа должен был бы уходить от  шторма, а не входить в него,
-- продолжила Джанетт.
     Тарзан  терпеливо  ждал, словно  лев  у  водопоя,  ждал, когда появится
добыча.
     -- Так оно лучше, -- сказал он девушке.
     -- Не понимаю, -- откликнулась Джанетт. -- По-моему, хуже некуда.
     -- Подождите, -- произнес Тарзан, -- думаю, скоро увидите.
     Волны  были по-прежнему высокими, но "Сайгон", казалось, приноровился к
ним, и скоро на палубе появился Шмидт и направился к клеткам.
     -- Как поживает скотина? -- повелительно осведомился он.
     -- Женщины умрут, если вы их оставите здесь, Шмидт, -- сказал де Гроот.
-- Почему бы вам не выпустить их и не поселить в каюте или, на худой  конец,
определить в трюме, где они будут защищены от шторма?
     --  Если я услышу еще  хоть одну жалобу,  -- рявкнул Шмидт, --  я брошу
всех вас за борт вместе с клетками. И вообще, какие могут быть  претензии? У
вас бесплатный проезд, бесплатное питание и личные апартаменты. За последние
три дня вы также воспользовались, причем не раз, бесплатным душем и ванной.
     -- Но, послушайте, моя жена умрет, если вы и дальше будете держать ее в
клетке, -- сказал полковник Ли.
     -- Пусть  умирает,  --  ответил Шмидт. -- Мне как  раз требуется свежее
мясо для дикаря и других зверей. --  И  с  этой прощальной любезностью Шмидт
вернулся на мостик.
     Миссис Ли  разрыдалась, а полковник  разразился  грозными  проклятьями.
Тарзан  ждал,  и вскоре  произошло  то, чего он  дожидался.  Появился Азока,
ласкар,  и  приступил к  запоздалой проверке. Он расхаживал с важным  видом,
сознавая  значимость собственной персоны -- смотрителя  английских сахибов и
их леди.
     В  свете корабельных огней можно было  различать предметы на  некотором
расстоянии,  и Тарзан с его натренированным ночным зрением сразу же  заметил
Азоку, как только тот ступил на палубу.
     Владыка  джунглей встал,  держась за два соседних прута  решетки. Азока
прошел мимо  клетки, стараясь  держаться  на расстоянии,  чтобы  не  попасть
дикарю  под  руку.  Джанетт Лейон  встала рядом  с Тарзаном.  Она интуитивно
почувствовала, что должно случиться нечто важное.
     Глаза  ее  были  прикованы  к  товарищу по  клетке.  Она  увидела,  как
напряглись мышцы его плеч и рук. Тарзан  вложил  всю свою исполинскую силу в
поединок  с  решеткой.  Прутья  медленно  раздвинулись,  и  Тарзан,  приемыш
обезьян, шагнул на свободу.
     VIII
     Азока, ласкар, с высокомерным  видом миновал клетку полковника, а когда
оказался перед клеткой с четырьмя англичанами, на его горле сзади сомкнулись
стальные пальцы. Он почувствовал, как из кобуры вытащили оружие.
     Джанетт  Лейон с  изумлением  наблюдала за  той кажущейся легкостью,  с
которой  геркулесовы мускулы раздвинули прутья решетки.  На ее глазах Тарзан
напал  на  ласкара и завладел  его  оружием.  Потом она вышла  следом  через
образовавшийся проем, захватив  с  собой  пистолеты,  отобранные у  Шмидта и
Джабу Сингха.
     Азока  сопротивлялся  и порывался  позвать  на  помощь,  но как  только
услышал зловещий  голос,  шепнувший  ему прямо в ухо:  "Молчать  или  я убью
тебя", сразу затих.
     Тарзан оглянулся и увидел подошедшую сзади Джанетт Лейон. Затем снял со
шнурка, висевшего на шее Азоки, ключ от клеток и передал его девушке.
     -- Пойдем отопрем двери, -- сказал он и обошел последнюю клетку, выходя
на ту сторону, где находились  двери. -- Мужчины пойдут со мной, --  шепотом
объявил он. -- Полковник и женщины останутся здесь.
     Тарзан остановился возле клетки  полковника. Миссис  Ли, задремавшая во
время затишья, проснулась и увидела его. Она взвизгнула.
     -- Дикарь вырвался!
     --  Заткнись, Пенелопа! --  цыкнул на нее  полковник. --  Он собирается
выпустить нас из этой проклятой клетки.
     --  Не  смей  на  меня  ругаться,  Уильям  Сесил Хью  Персиваль Ли,  --
возмутилась Пенелопа.
     -- Тихо! -- прорычал Тарзан, и Пенелопа Ли в ужасе затихла.
     -- Можете выходить, -- сказал Тарзан, -- но от клеток не отходите, пока
мы не вернемся. -- Затем он последовал за Джанетт к клетке, в которой сидели
де Гроот и Краузе и подождал, пока она отомкнула висячий замок.
     --  Де  Гроот  может выйти, -- произнес Тарзан.  --  Краузе  останется.
Азока, заходи сюда. -- Тарзан повернулся к Джанетт. -- Заприте их. Дайте мне
пистолет, а другой  держите при  себе.  Если  кто-нибудь из  них  попытается
поднять тревогу; стреляйте без предупреждения. Как вы полагаете, справитесь?
     -- Я стреляла в Джабу Сингха, -- напомнила ему девушка.
     Тарзан кивнул и повернулся к мужчинам, стоявшим  сзади.  Пистолет Азоки
он передал де Грооту. Он оценивающе приглядывался к мужчинам с того момента,
как  те оказались  на борту, и сейчас велел Джанетт передать третий пистолет
Тиббету, второму помощнику с "Наяды".
     -- Как ваше имя? -- спросил он.
     -- Тиббет, -- ответил тот.
     --  Пойдете со мной. Будем брать мостик.  Де  Гроот знает судно.  Он  и
остальные будут искать  оружие. Пока же вооружитесь тем, что  попадется  под
руку. Очевидно, предстоит схватка.
     Судно вышло из эпицентра шторма, и ветер взвыл с  новой силой. "Сайгон"
мотало из стороны  в сторону, а в это время  Тарзан и  Тиббет  поднялись  по
трапу на мостик,  где за штурвалом стоял  ласкар Чанд, а  на вахте -- Шмидт.
Шмидт  случайно обернулся именно в тот миг, когда  вошел Тарзан, и,  завидев
его, схватился за револьвер, одновременно предупреждая Чанда криком.  Тарзан
рванулся вперед  с быстротой Ары-молнии  и  ударил Шмидта по руке, когда тот
уже нажимал на курок. Пуля угодила в потолок,  а в следующее мгновение Шмидт
был разоружен. Тиббет наставил на Чанда пистолет и отобрал у него оружие.
     --  Беритесь  за штурвал, -- распорядился Тарзан,  --  и  дайте мне его
пистолет. Посматривайте назад и стреляйте в любого,  кто попытается напасть.
А вы оба спускайтесь к клеткам, -- приказал он Шмидту и Чанду.
     Тарзан прошел следом за ними на  палубу и отвел их к клетке, где сидели
Краузе и Азока.
     -- Откройте вот эту, Джанетт, -- сказал он. -- У меня еще два зверя для
вашего зверинца.
     -- Это бунт, -- завизжал Шмидт. -- И когда я доставлю вас в Берлин, вам
отрубят головы.
     --  Марш в клетку, -- приказал  Тарзан и толкнул Шмидта  с такой силой,
что тот налетел на Краузе, и они оба свалились на пол.
     Сквозь  шум шторма  послышался выстрел,  и  Тарзан  поспешил  на  звук.
Спускаясь по трапу, он услышал еще два выстрела, а также брань и крики боли.
     Оказавшись на месте схватки,  он увидел, что на его людей с тыла напали
вооруженные  ласкары,  однако, к  счастью,  было  больше шума, чем  реальной
опасности.  Ранило одного ласкара. Именно он и кричал.  Кроме  единственного
пострадавшего, ни  та,  ни другая сторона не понесла каких-либо потерь. Трое
из четверых ласкаров оставались на ногах и палили  вовсю, не разбирая  цели.
Сзади к ним подошел Тарзан с пистолетом в каждой руке.
     -- Бросай оружие, -- крикнул он повелительным тоном, -- иначе убью.
     Все трое  обернулись почти одновременно. При виде направленных  на  них
двух пистолетов Тарзана двое ласкаров выронили оружие, а третий прицелился и
выстрелил. В тот же миг прозвучал выстрел Тарзана. Ласкар схватился за грудь
и упал вперед лицом.
     Остальное было  просто. В  каюте  Шмидта отыскались  пистолеты, ружья и
патроны,  захваченные  на  "Наяде", и,  оказавшись  безоружными, Убанович  и
ласкары не оказали сопротивления, как не  оказали и китайцы и  перешедшие на
сторону Шмидта члены экипажа "Наяды", ибо все были очень рады, что больше не
нужно выполнять приказы сумасшедшего.
     Взяв пароход под свой контроль, Тарзан  собрал своих  людей в маленькой
кают-компании.  Пенелопа Ли  по-прежнему глядела на  него  с  отвращением  и
страхом: для  нее  он оставался дикарем,  людоедом,  сожравшим  ни в чем  не
повинного капитана и несчастного  шведа,  и который рано или поздно съест их
всех.  Остальные  же  должным  образом  оценили силу, отвагу и  ум  Тарзана,
вызволившего их из опасной ситуации.
     --  Боултон, --  обратился  Тарзан  к капитану  "Наяды",  -- принимайте
командование  кораблем на  себя.  Де  Гроот будет  вашим первым  помощником,
Тиббет  --  вторым.  Де Гроот  говорил,  что на  "Сайгоне"  всего две каюты.
Полковник и миссис Ли  займут  каюту капитана, девушки --  каюту  помощников
капитана.
     -- А ведь если разобраться, он нами командует, -- шепнула мужу Пенелопа
Ли. -- Ты должен что-то предпринять, Уильям. Ты должен взять командование на
себя.
     -- Не глупи, тетушка, -- шепотом урезонила ее Патриция Ли-Бердон. -- Мы
всем обязаны  этому  человеку. Он  был  великолепен.  Видела  бы ты, как  он
раздвигал прутья в решетке, словно они были резиновые!
     -- Ничего не  могу с  собой  поделать, -- возразила миссис Ли. --  Я не
привыкла, чтобы  мною командовали голые дикари. Пусть кто-нибудь одолжит ему
брюки.
     -- Ладно,  Пенелопа, -- сказал полковник, --  если тебе от этого  будет
легче, одолжу ему свои -- ха! -- и останусь без оных -- ха-ха!
     --  Фу, как  вульгарно,  --  фыркнула миссис  Ли.  Тарзан отправился на
мостик к де Грооту, чтобы сообщить последние новости.
     -- Я рад, что вы не назначили меня капитан