блюдали за ним, и  двинулись в его сторону, выставив вперед копья  и
длинноствольные мушкеты. Они были явно озадачены его своеобразным обликом --
никогда  прежде им  не  случалось видеть большого белого человека, подобного
этому, -- но больше, чем любопытство, ими владела жажда убийства.
     Время  от времени  олененок пытливо  оглядывался по сторонам,  и  тогда
Тарзан замирал, словно  статуя.  Вдруг взгляд животного  скользнул по фигуре
человека-обезьяны  и задержался  на мгновение. Затем  олененок подпрыгнул  и
скрылся. Тарзан чисто инстинктивно оглянулся -- он был уверен, что не он был
причиной бегства  оленя, а кто-то позади него, кого  обнаружили острые глаза
Уаппи. И действительно, полдюжины всадников  направлялись в его сторону. Ему
было ясно, что это шифты, враги более жестокие и кровожадные, чем лев Нума.
     Когда они поняли,  что обнаружены, то пустили лошадей в галоп,  пытаясь
окружить его. При этом они размахивали оружием и дико кричали. Однако они не
открывали  огонь, вероятно желая повергнуть его на  землю  и растоптать  или
пронзить его  тело своими стрелами и копьями. А  быть  может,  они надеялись
вкусить варварское удовольствие охоты на человека.
     Но Тарзан  и  не  думал спасаться бегством, хотя, безусловно,  ему были
известны все возможные пути спасения от  любого врага.  Он  отлично понимал,
что от  вооруженных людей убежать невозможно. И потому он решил сражаться до
тех пор, пока не представится счастливый случай для бегства.
     Высокий, прекрасно сложенный, с фигурой скорее Аполлона, чем Геркулеса,
в набедренной  повязке из львиной шкуры,  он походил на  мифического лесного
бога. Колчан со стрелами и небольшое копье за спиной,  на бедре -- охотничий
нож, доставшийся  ему  от  отца,  да лук в  левой  руке  -- таковым было его
оружие.
     Подобно молнии Ара, Тарзан, в мгновение ока определив надвигающуюся  на
него опасность, стремительно вскочил на ноги и мгновенно натянул свой лук.
     Коротким,  но  мощным  был  лук  человека-обезьяны,  его  стрелы  легко
проходили  сквозь  толстую кожу  диких животных.  Ни одному  цивилизованному
человеку не удалось бы натянуть его тетиву.
     Прямо в сердце одного из бандитов угодила первая стрела, и он,  вскинув
руки над головой, свалился с седла. Четыре другие стрелы, посланные Тарзаном
с  молниеносной быстротой, нашли свою цель. Еще один разбойник упал с лошади
замертво, трое других были ранены.
     Прошло всего  несколько мгновений,  и  вот уже  Тарзан стоит окруженный
уцелевшими  бандитами. Правда, трое  раненых  гораздо более обеспокоены тем,
чтобы извлечь из тела пущенные в них  стрелы, но другой, целый и невредимый,
воспользовавшись  моментом,  направил  свое  копье  прямо  в  широкую  грудь
великана.
     Отступать было некуда. Сзади Тарзана  стояли всадники. И тут на  помощь
человеку-обезьяне  пришли  присущие ему ловкость,  проворство и сила. Сорвав
свой лук,  который он после  выстрела  повесил  на шею, Тарзан  ударом отвел
вражеское копье и, схватив бандита за руку, мигом  очутился на спине  лошади
позади него.
     Раздался  сдавленный  крик  человека, затем охотничий нож вонзился  под
левую лопатку.  И вот  уже мертвое тело летит вниз.  Перепуганная  лошадь  с
развевающимися поводьями  помчалась  прямо  в реку.  Погони  не последовало:
слишком  ослаблены  ранениями  были  бандиты.  Вслед  Тарзану  раздался лишь
одинокий выстрел.
     Как только  лошадь  вошла  в реку, оказавшуюся глубокой и  полноводной,
Тарзан  заметил  в нескольких ярдах  вниз по  течению  очертания  крокодила.
Лошадь,  обезумев от страха  при виде Джимлы-крокодила, тотчас же  повернула
вверх против течения.  Тарзан, взяв в руки копье, попытался направить лошадь
к противоположному берегу.
     Между  тем страшные челюсти Джимлы уже щелкали близ  хвоста лошади, как
вдруг прозвучал выстрел. Это был выстрел раненого шифта, посланный  вдогонку
Тарзану.  Одновременно  с  выстрелом  скрылся в  воде и  смертельно раненный
крокодил.
     Спустя    несколько   секунд   лошадь   со   своим   седоком   достигла
противоположного  берега и  ступила на сушу. Теперь она вновь стала послушна
воле всадника. Тарзан развернул ее и послал стрелу на  другой берег в группу
бандитов. Стрела достигла цели и угодила в того раненого разбойника, который
невольно помог Тарзану, сразив своим выстрелом крокодила.
     Сопровождаемый  звуками  беспорядочной  стрельбы,  Тарзан  пустил  лишь
галопом  по  направлению  к ближайшему лесу и  вскоре  скрылся там  от своих
преследователей.
     ГЛАВА II
     Оказавшись в лесу, Тарзан,  не  слезая с лошади, уцепился за  свисавшую
большую толстую ветку,  дав  лошади  свободу  идти  своим путем.  Сам он был
крайне раздосадован: шифты вспугнули его ужин. То, что они  собирались убить
его, волновало  его гораздо  меньше, чем  то, что  его охота была испорчена.
Теперь  он  вынужден  снова  заняться поисками пищи,  но когда утолит голод,
непременно вернется к интересовавшему его делу разбойников-шифтов.
     Вскоре   охота   Тарзана    увенчалась   успехом,   и   он   насытился.
Удовлетворенный, он лежал  на развилке дорог и  обдумывал  все  связанное  с
делом  шифтов.  Если банда уходит,  то  это  отлично,  но  если  они  решили
расположиться  здесь на  постоянное жительство, то это, безусловно, помешает
ему появляться в том месте. Так что надо будет узнать характер, количество и
место расположения врагов. Да и никак нельзя позволить им избежать наказания
за все, что они ему причинили.
     Вернувшись  назад, Тарзан переправился через реку и пошел по  тропе, по
которой ушли шифты.  Дорога шла через холмистую местность, то поднимаясь, то
опускаясь, и вела в узкую долину, заросшую тропическим лесом, через  который
протекала извилистая река.
     Короткие экваториальные  сумерки быстро сгущались, уступая место ночной
темноте.  В лесу и на  холмах  начиналась ночная  жизнь,  доносилось рычание
вышедшего на охоту  льва.  Струи теплого воздуха, поднимавшиеся из  долины к
холмам, донесли до чутких ноздрей  Тарзана  запахи  человеческой стоянки. Он
вскинул голову и издал боевой клич -- Тарзан из племени обезьян начинал свою
охоту.
     Мрак  ночи полностью  скрывал  его  полную величия фигуру. Он  был весь
внимание: его чуткие ноздри трепетали при  легчайшем дуновении ветра, а  уши
ловили даже малейшие звуки.
     По  мере продвижения  вперед запахи  человеческого  лагеря  становились
отчетливее, но вместе с тем все явственнее  становилось  низкое урчание царя
зверей. Однако это не  беспокоило Тарзана: он знал,  что лев Нума охотится с
подветренной стороны и вряд ли догадывается о его присутствии.
     Тарзан высчитал  расстояние, которое отделяло его от  льва в  долине, и
расстояние между ним и лесом, и решил, что он достигнет леса  раньше, чем их
пути пересекутся. Сегодня у него  была особого рода охота --  на человека --
заклятого врага живых существ.
     Интересно, что Тарзан о себе думал менее всего как о человеке, он вовсе
не испытывал особой  гордости  по этому поводу. Его психология гораздо более
походила  на  психологию  дикого  зверя,  чем  человека.  Главной целью  его
действий  было  удовольствие, радость. Поэтому люди с их  страстным желанием
приобрести  то одно благо,  то  другое вызывали  у него презрение. Он  видел
алчность, трусость, жестокость, эгоизм  людей  и  понял,  что,  несмотря  на
интеллектуальное превосходство человека над зверем, тот уступает жителю леса
в главном -- умении получать радость от жизни.
     Итак,  приближаясь  к  стоянке  людей, Тарзан  совершенно не  испытывал
чувства живого существа, стремящегося к себе подобным. Он знал одно -- перед
ним  был  враг. Из  груди  его  вырвался сдавленный  крик, а могучие мускулы
напряглись.
     Когда  Тарзан  достиг  опушки  леса,  он  почувствовал  справа от  себя
близость  льва, поэтому  человек-обезьяна схватился за ветки и, раскачиваясь
на  них, таким  способом стал приближаться к  лагерю  шифтов. Очутившись  на
дереве, возвышавшемся над поляной,  где  расположились разбойники, он увидел
всю банду,  состоящую примерно  из  двадцати человек,  и их лошадей.  Лагерь
бандитов  окружала  грубо сделанная из ветвей  и  кустов ограда -- видимо, с
целью защиты от зверей. Этой же цели  служил  и костер,  полыхавший в центре
лагеря.
     Бросив  быстрый  изучающий  взгляд  на поляну,  Тарзан  с  неподдельным
интересом  и  любопытством  остановил  свой взор на белом человеке,  лежащем
крепко связанным близ огня.
     Обычно  судьба  белого человека  интересовала  Тарзана  не больше,  чем
судьба чернокожего или любого другого живого существа, с которым он не был в
дружбе. Однако сейчас перед ним был пленник его  врагов, к тому же он сильно
отличался своим  внешним  видом от  тех  белых, кого ему  приходилось видеть
раньше.
     На нем была кольчуга-безрукавка, сделанная из дисков из слоновой кости.
Оригинальные  украшения  на  лодыжках,  запястьях,  на  шее и голове  скорее
напоминали боевые  доспехи. Ноги и руки пленника были  обнажены.  Голова его
покоилась на сырой земле и была повернута в противоположную сторону, так что
Тарзану не  удалось рассмотреть его черты  лица; он  мог видеть лишь  густые
черные волосы.
     Наблюдая за  лагерем  и обдумывая, как лучше отомстить бандитам, Тарзан
решил,  что  лучшей местью могло бы  стать  лишение какой-то ценной для  них
вещи. Судя  по тому,  как  усиленно  охраняли  пленника, этот  белый человек
представлял  немалую  ценностью для  шифтов. Кроме того, своеобразная одежда
пленника вызвала  большое любопытство и интерес Тарзана. Вот почему он решил
украсть белого человека у бандитов.
     Решив   дождаться  часа,   когда   весь  лагерь  уснет  крепким   сном,
человек-обезьяна  примостился   в   развилке  дерева  и  стал  наблюдать  за
происходящим.
     Несколько  бандитов задавали  вопросы  пленнику,  но,  по-видимому, обе
стороны не понимали друг друга. Тарзану был знаком язык, на котором говорили
племена кафичо и галла, и любопытство его росло с каждым следующим вопросом.
Его внимание удвоилось, когда он услышал, как шифты, разными  способами,  на
нескольких диалектах и даже знаками, пытались узнать у пленника дорогу к тем
местам, где есть золото и слоновая кость. Между тем пленник  или не понимал,
или делал вид, что не понимает (что было больше похоже на правду).
     -- Эта скотина отлично нас понимает, -- заревел один из разбойников. --
Он нарочно притворяется.
     -- Если он не скажет нам, где золото, зачем нам кормить его и таскать с
собой? -- возмутился другой. -- Мы должны убить его сейчас же.
     -- Пускай еще подумает одну ночку. Но если и утром он ничего не скажет,
мы живо его прикончим, -- решил третий бандит, по-видимому, их предводитель.
     И они  принялись словами и  жестами  объяснять  пленнику свое  решение.
Затем, усевшись  вокруг костра, стали обсуждать происшедшее и намечать планы
на  будущее, причем главной темой их разговора был странный  белый  великан,
который убил  троих  их  товарищей  и  скрылся  на  их  лошади. Обсудив  все
хорошенько, все бандиты ушли спать в укрытие из веток и листьев.
     Дождавшись  часа,  когда  лагерь  погрузился  в  глубокий  сон,  Тарзан
осторожно, бесшумно  спустился с дерева, держась  в тени кустов. Он  постоял
минуту,  прислушиваясь. Из-за ограды доносилось дыхание  льва  Нумы --  царь
зверей был  совсем недалеко. Выглянув из-за широкого ствола  дерева,  Тарзан
увидел, что часовой сидит, повернувшись к нему спиной.
     Тихо  двигаясь,  вышел он  на  открытое место и направился  к ничего не
подозревавшему бандиту. Его  внимание  привлек  мушкет, лежавший  на коленях
часового,  и  он --  как и любой зверь джунглей -- не мог  оторвать от  него
взгляда.
     Подойдя близко к своей жертве,  Тарзан низко наклонился.  Его бронзовая
рука стремительно  взметнулась,  стальные пальцы  сжали  горло  часового,  а
острое  лезвие ножа  в  ту же секунду  вонзилось  под левую лопатку, прямо в
сердце. Смерть наступила моментально.
     Вытащив нож  из тела часового, Тарзан,  осторожно  шагая,  направился к
пленнику, который лежал  прямо на  открытом месте.  Рядом, в шалашах,  спали
шифты.  Приблизившись к пленнику, Тарзан, при  свете костра, увидел, что тот
не  спал,  а внимательно, изучающе рассматривал  его. Показав жестами, чтобы
пленник хранил молчание, Тарзан подошел к нему, встал на колени  и перерезал
веревки, связывавшие руки и ноги пленника.
     Незнакомец  уже  встал  на  ноги и разминал онемевшие  мышцы, как вдруг
страшный  рев  прорезал   тишину  ночи.  В  то  же  мгновение  дюжина  разом
пробудившихся  бандитов  выскочила  из  шалашей,  не забыв  прихватить  свое
оружие.
     Не  обнаружив вблизи  льва,  они  сразу же увидели Тарзана  из  племени
обезьян и освобожденного им пленника.
     Один  из  бандитов (раненный утром Тарзаном)  мгновенно  узнал  лесного
великана и заорал во всю глотку:
     --  Это он!  Это тот  самый белый дьявол, который  убил  сегодня  наших
товарищей!
     -- Убьем его! -- крикнул другой.
     -- Убьем их обоих! -- присоединился предводитель шифтов.
     Окружив  Тарзана  и  пленника, бандиты  подходили  к  ним ближе, но  не
стреляли, боясь промахнуться и ранить своего  человека.  Тарзан оставил  все
свое оружие, кроме  ножа и веревки, на дереве и сейчас не мог пустить стрелу
или бросить копье во врага.
     Но  вот  один бандит,  более храбрый,  а  скорее более глупый, чем  его
товарищи, бросился врукопашную,  подняв  при этом  мушкет  вверх  прикладом.
Однако приклад мушкета лишь просвистел  в  воздухе: Тарзан пригнулся и ловко
увернулся. Моментально, тут же, человек-обезьяна умело вырвал оружие  из рук
шифта. Бросив мушкет под ноги пленника, Тарзан схватил в объятия противника,
развернул его  лицом вперед и прикрылся им, словно оборонительным  щитом, от
выстрелов его же  товарищей. Тем  не  менее, это не  охладило пыла бандитов:
ободряя друг друга криками, они приближались к безоружным.
     Считая  своим главным  соперником Тарзана, шифты  решили обойти  его  с
тыла. Между тем пленник поднял брошенный ему мушкет  и стал орудовать им как
дубиной. Первый удар прикладом свалил с ног одного из бандитов и так напугал
его приятеля, что тот трусливо отступил назад.
     Кинув взгляд назад, Тарзан понял, что в лице освобожденного им пленника
он обрел  достойного союзника. Однако было  ясно,  что долго продержаться им
против  целой  банды  не  удастся.  Единственный  шанс  на спасение  --  это
согласованный прорыв сквозь линию окружившего их врага. Но как дать знать об
этом решении своему союзнику? На те слова, которые были брошены Тарзаном  на
английском и других,  немного  знакомых ему языках,  он  получил  ответы  на
непонятном ему языке.
     Что  же  предпринять?  Как  они  будут  общаться?  Тогда  Тарзан  решил
прибегнуть к  языку  жестов.  Он  повернулся,  мягко коснулся  плеча  своего
компаньона, одновременно указывая  пальцем выбранное им направление бегства,
и кивком головы пригласил его в совместное путешествие.
     Белый человек понял и тут же развернулся, а Тарзан, все еще не выпуская
бандита  из своих  могучих объятий,  ринулся  в атаку. Однако шифты вовсе не
собирались  подарить им свободу. Они стояли тесно сомкнув копья, с мушкетами
наперевес. И их было слишком много.
     Вырвав  своего товарища  из  сплошных  объятий  человека-обезьяны,  они
наконец-то  получили  возможность пустить  в ход  оружие. Шифты  были сильно
обозлены и жаждали смерти  двух белых. Казалось, ситуация для  наших  героев
стала безвыходной. И все  же Тарзан  со  своим союзником действовали  весьма
активно,  так  что некоторые из  бандитов  чуть отступили  назад,  чтобы  на
расстоянии воспользоваться оружием.
     Как раз сейчас один из них, заняв  удобную позицию, дающую  возможность
стрелять без угрозы для других шифтов, поднял свой мушкет и прицелился прямо
в богатырскую грудь Тарзана.
     ГЛАВА III
     И  тут раздался громкий предупредительный крик одного из его товарищей.
Однако  он  был  заглушен  сильным горловым рычанием Нумы.  Затем последовал
прыжок через изгородь -- и вот уже лев в центре площадки.
     Бандит, готовившийся убить  Тарзана,  мгновенно  оглянулся, но,  увидев
льва,  в  ужасе вскрикнул и  бросил оружие.  Боясь попасть в  лапы  Нумы, он
ринулся в сторону Тарзана. В тот  момент, когда, испуганный криками и огнем,
лев на минуту остановился и присел, человек-обезьяна схватил бандита, поднял
вверх  и бросил его  прямо  в морду Нумы.  Жестом  указав своему  компаньону
следовать за ним, Тарзан, миновав изгородь, скрылся в джунглях.
     Выбравшись  из лагеря, человек-обезьяна отыскал  оставленное  на дереве
оружие и вместе со спасенным пленником вышел  на дорогу, ведущую из долины в
горы.
     Уже  во  время  схватки в  лагере бандитов, Тарзан  невольно восхитился
храбростью, ловкостью  и  силой незнакомца. И действительно, будучи примерно
одинакового с Тарзаном роста и обладая  почти столь же мощной  мускулатурой,
он привлекал внимание и присущими ему смелостью, бесстрашием  и вместе с тем
скромностью, верностью и надежностью. Оценив по  достоинству  эти прекрасные
качества, Тарзан, обычно предпочитающий быть  наедине, сейчас был рад такому
компаньону.
     Почти  полная луна осветила  нежным,  мерцающим  светом  лес,  холмы  и
долину, сообщая природе таинственное, волнующее очарование,
     Путники пробирались по лесу  совсем бесшумно,  однако их приближение не
осталось не замеченным зверем, прятавшимся  в самом укромном уголке леса, --
ветер  Уша донес до  него запах  человека.  Самец  пантеры  Шиита  был очень
голоден, и сейчас он предвкушал лакомую добычу.
     В лесу Тарзан  был занят поисками подходящего дерева, на  котором можно
было  бы  отдохнуть и переночевать. Его  не  волновало, голоден или  нет его
спутник, --  это  было  его личное дело. Таков  закон джунглей, и исключения
возможны,  лишь  если компаньон  слаб или  ранен.  Конечно, если бы он добыл
зверя, он обязательно поделился бы своей добычей. Но Тарзан не был голоден.
     Отыскав толстую горизонтальную ветвь дерева, он нарубил крепких палок и
укрепил на развилке. Затем  выстлал настил листьями и лег спать. Сколько  ни
вслушивался Тарзан  в ночные шорохи, он ничего не обнаружил, хотя интуитивно
ощущал, что далеко не все вокруг благополучно. И действительно. Пара горящих
глаз  пантеры с соседнего  дерева была устремлена на него и на его спутника,
сооружавшего  себе  на земле  ложе.  Шиита,  самец  пантеры,  ждал  удобного
момента,  чтобы прыгнуть на человека. Он осторожно продвигался вперед  вдоль
толстого  сука, на котором сидел. Но  чуткие  уши  Тарзана уловили  малейшие
колебания  листьев  ветки, и  вскоре острые  глаза его обнаружили  в темноте
хищника.
     В тот же миг Шиита прыгнул вниз на человека. И в  ту  же секунду, издав
боевой клич, совершил свой прыжок человек-обезьяна.
     Бывший  пленник  инстинктивно резко отпрянул в сторону  -- пантера лишь
коснулась  его своим боком. Он  повернулся лицом к  врагу, и тут  глазам его
предстала странная  картина:  на  спине грозного зверя  сидел  его  отважный
освободитель. Но еще большее изумление и ужас испытал он, когда  услышал рев
двух хищников, рев, мало чем отличавшийся друг от друга.
     Тарзан пытался схватить пантеру за горло, а зверь  старался  избавиться
от врага  и  дотянуться  до  него  задними  лапами  с  огромными  когтями  и
перекатывался с  ним через спину.  Однако человек-обезьяна решил перехитрить
хищника:  перекатываясь вместе  с Шитой,  он просунул ноги ему  под  брюхо и
сцепил их вместе. Пантера вскочила на ноги и попыталась сбросить Тарзана, но
сильные руки плотным кольцом сжимали его шею, перекрывая дыхание.
     Схватка становилась все более яростной.  Дважды  человек пытался помочь
Тарзану, но оба раза безуспешно.  Наконец человеку-обезьяне удалось вытащить
свой нож. И вот  сверкнуло лезвие и  с размаху вошло в тело  хищника.  Шиит