н Портер. Затем он вспомнил
бой между этим человеком и огромным львом с черной гривой и стал чувствовать
большую уверенность.
     Тарзан  все еще отдавал приказания, которые чужестранец  никак  не  мог
понять.
     Он   пытался  растолковать  глупому  человеку,  чтобы  тот  вонзил  его
смертоносные стрелы в спину и бока Сабор и всадил ей в сердце длинный острый
нож, висевший у его бедра. Но человек не понимал, а Тарзан не смел отпустить
могучую Сабор, чтобы сделать это самому, потому что он видел, что тщедушному
белому человеку ни за что не удержать львицу.
     Она медленно появлялась из окна. Наконец, ее плечи оказались снаружи.
     И тогда Клейтон увидел нечто, чего  вечные  небеса никогда не видели до
тех  пор. Тарзан, напрягая  свой мозг  в поисках найти средство справиться в
единоборстве с разъяренным  зверем, внезапно вспомнил свою битву с Теркозом.
И  когда  большие  плечи  высунулись из  окна  так,  что  львица  висела  на
подоконнике  только своими передними лапами, Тарзан внезапно выпустил  зверя
из рук.
     Быстро, как стрела, вскочил он на спину Сабор.
     Он вспомнил прием, которому был обязан победой над свирепым Теркозом, и
руки его протянулись над мышцами зверя, охватив его шею.
     Львица с воем повернулась на спину и навалилась всей тяжестью на врага.
Но черноволосый гигант только крепче сжал ее своими руками.
     Терзая землю лапами,  Сабор каталась и бросалась туда  и сюда в попытке
сбросить  с себя странного  противника. Но все  крепче  и крепче напрягались
стальные мышцы и все больше и больше пригибали вниз голову зверя.
     Стальные  предплечья  обезьяны-человека забирались все  выше  к затылку
Сабор. Усилия львицы становились слабее.
     Наконец,  Клейтон  увидел под  серебристым  светом луны,  как  огромные
мускулы  Тарзана  вздулись  узлами  на  его  предплечьях.  Еще одно  долгое,
нечеловеческое усилие -- и позвонки шеи Сабор переломились с резким хрустом.
     Тарзан  мгновенно  вскочил  на  ноги,  и  Клейтон  опять  услышал дикий
небесный рев самца-обезьяны. Затем раздался мучительный крик Джэн Портер.
     --  Сесиль  м-р  Клейтон!  О, что  это  такое, что это  такое?  Клейтон
подбежал к  двери  хижины, крикнул, что все хорошо,  и  просил впустить его.
Джэн,  как  только  могла  быстрее,  подняла  тяжелый брус  и  почти втащила
Клейтона в комнату.
     -- Что  это был за страшный крик?  -- шепнула  она, близко прижимаясь к
нему.
     --  Победный крик  человека, который  только что спас  нам жизнь,  мисс
Портер. Подождите, я позову его, чтобы вы могли его поблагодарить.
     Испуганная девушка не хотела оставаться одна и пошла вместе с Клейтоном
к стене хижины,  где  лежало  мертвое тело  львицы.  Тарзан скрылся. Клейтон
позвал  его несколько раз, но ответа не было, и они оба  вернулись в хижину,
где все были в сравнительной безопасности.
     -- Что за крик! -- сказала Джэн Портер. -- Я содрогаюсь при одной мысли
о нем. Не говорите мне, что этот  отвратительный крик был издан человеческим
голосом.
     --  Но  это так, мисс  Портер,  --  ответил Клейтон,  -- или во  всяком
случае, если не человеческим горлом, то горлом лесного бога.
     И затем он рассказал ей о своих приключениях с этим странным существом,
-- как  дикий  человек дважды  спас ему  жизнь, --  о его изумительной силе,
быстроте и храбрости, о его смуглой коже и прекрасном лице.
     -- Я ничего не могу понять во всем этом, -- объявил он в заключение. --
Сначала я думал, что это быть может, Тарзан из обезьяньего племени. Но он не
говорит и не понимает по-английски, так что это предположение не подходит.
     -- Что ж, кто бы он  ни был, -- воскликнула девушка, --  мы обязаны ему
спасением нашей жизни, и да благословит его бог и  хранит его в безопасности
в его диких и свирепых джунглях.
     -- Аминь, -- сказал горячо Клейтон.
     -- Господи боже, жива ли я еще? -- раздался подле них голос.
     Оба обернулись и  увидали, что  Эсмеральда сидит на полу, вращая туда и
сюда  свои большие  глаза, и  как будто не может поверить их свидетельству о
том месте, где она находится.
     Рев  львицы спас  жизнь  негритянке,  потому  что,  вздрогнув,  девушка
повернула дуло револьвера в другую сторону, и пуля попала в пол.
     А теперь для Джэн Портер наступила реакция, и она бросилась на скамейку
с истерическим хохотом.
     XVI
     "В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО"
     В нескольких милях на юг от хижины, на песчаной косе пустынного берега,
стояли два старых джентльмена и рассуждали.
     Перед ними расстилался безбрежный Атлантический океан; за их спиною был
Черный Континент, а вокруг, в неясных очертаниях, надвигалась, непроницаемая
темнота джунглей.
     Дикие звери ревели и рычали, шумы отвратительные  и жуткие осаждали  им
уши. Они  сделали уже несколько миль в поисках лагеря, но все время в ложном
направлении. Они  блуждали  так  же  безнадежно,  как если  бы  их  внезапно
переселили в другой мир.
     Положение  было  жуткое,  и,  несомненно,  каждый  фибр их  соединенных
мыслительных способностей должен был быть сосредоточен на решении жизненного
вопроса данной минуты, от которого  зависели для них жизнь или смерть,  -- а
именно вопроса о возвращении в лагерь.
     Самюэль Т. Филандер ораторствовал:
     -- Но, дорогой мой профессор, я продолжаю отстаивать свою точку зрения,
что, если бы не победа Фердинанда и Изабеллы над маврами пятнадцатого века в
Испании,  то мир  в  настоящий момент стоял бы на  неизмеримо  более высокой
ступени культуры. Мавры по существу были терпимым и  либеральнейшим  народом
земледельцев, ремесленников и торговцев -- то есть тем типом народа, который
создал цивилизацию подобную той, что мы видим теперь в Европе  и Америке, --
в то время, как...
     -- Ой, ой, дорогой  м-р Филандер, прервал его профессор Портер, -- сама
религия их уже безусловно исключала ту возможность, на которую вы намекаете.
Ислам был, есть и всегда  будет могилой научного  прогресса, который, как  я
отметил...
     --  Господи  боже,  профессор,  --  прервал  м-р  Филандер,  обративший
случайно свои взоры на джунгли, -- к нам точно кто-то подкрадывается.
     Профессор  Архимед  Кв.  Портер  рассеянно  обернулся   в  направлении,
указанном близоруким мистером Филандером.
     -- Ой, ой, м-р Филандер! -- пожурил он. -- Как часто должен я побуждать
вас добиваться той  полной  сосредоточенности ваших умственных способностей,
которая  одна  позволяет  нам  направить  всю  силу  нашего  интеллекта   на
многозначительные проблемы, выпадающие  на долю высоких умов! Я снова  ловлю
вас на  прямом  нарушении вежливости.  Вы прерываете мою  ученую речь,  -- и
только для того,  чтобы обратить мое  внимание на простое четвероногое genus
Felis. Как я уже говорил, м-р...
     -- Господи боже, профессор, ведь  это -- лев!  -- крикнул м-р Филандер,
напрягая свое слабое зрение в сторону смутных очертаний зверя на фоне темных
тропических кустарников.
     -- Ну, да, м-р Филандер,  лев  --  если вы  настаиваете на употреблении
просторечия в вашем разговоре. Но, как я говорил...
     -- Ради бога, профессор! -- снова прервал его м-р Филандер.
     -- Позвольте мне вам заметить, что мавры,  разбитые в пятнадцатом веке,
вряд ли потерпят особый ущерб, если мы отложим вопрос о них до того времени,
когда этот великолепный экземпляр Felis carnivora будет от нас подальше.
     В это время лев подошел и с величавым спокойствием остановился в десяти
шагах от людей, с любопытством следя за ними.
     Лунный свет  обливал берег, и  странная группа рельефно  выделялась  на
желтом песке.
     --   Крайне  предосудительно,  крайне  предосудительно!  --  воскликнул
профессор  Портер, с легкой  ноткой раздражения  в  голосе. -- Никогда,  м-р
Филандер,  никогда  в  жизни не случалось  мне  видеть,  чтобы  этим  зверям
позволяли  выходить из  клетки и бродить на  свободе.  Обязательно  доложу о
возмутительной небрежности директорам ближайшего зоологического сада.
     --  Вполне справедливо, -- согласился м-р Филандер, -- и чем скорее  вы
это сделаете, тем лучше. Пойдемте сейчас же!
     Схватив профессора за руку, м-р Филандер начал удаляться от зверя.
     Они прошли несколько  шагов, когда, бросив взгляд  назад, м-р  Филандер
открыл,  что лев следует за ними. Он крепче прижал к себе руку протестующего
профессора и ускорил походку.
     -- Как я уже говорил ... -- снова начал профессор Портер.  М-р Филандер
бросил назад еще один быстрый взгляд.
     Лев также припустил скорость и упрямо поддерживал тоже
     расстояние.
     -- Он идет за нами! -- крикнул м-р Филандер, бросаясь бежать.
     -- Ах, м-р Филандер, м-р Филандер -- увещевал профессор.
     --  Эта  неприличная  поспешность совсем  не к  лицу ученым. Что  будут
думать  о  нас  наши друзья,  если случайно  встретят нас на улице  и  будут
свидетелями  наших легкомысленных прыжков? Прошу вас, давайте идти с большим
достоинством.
     М-р Филандер бросил тайком еще один тревожный взгляд назад.
     Ужас! Лев мчался легкими прыжками не дальше, как в пяти шагах от них.
     Тогда,  бросив  руку профессора,  м-р Филандер  понесся  вперед с такой
лихорадочной быстротой, которая бы сделала ему честь на состязании в беге.
     --  Как  я  говорил,  м-р Филандер ... -- повторил профессор  Портер, и
вдруг  тоже  пустился со всех ног. Бросив беглый  взгляд назад, он увидел  в
угрожающей близости к своей особе сверкание  жестоких желтых глаз и огромную
разинутую пасть.
     С  развевающимися  фалдами  пальто  и освещенный луною мчался профессор
Архимед Кв. Портер в своем  блестящем цилиндре по следам улепетывающего м-ра
Самюэля Т. Филандера.
     Перед  ними  выдавался  узкий  мысок, заросший деревьями, и к  этому-то
убежищу  и направил м-р Самюэль Т. Филандер  свои изумительные  прыжки, в то
время  как  из  тени  этой рощи два зорких  глаза с  интересом  наблюдали за
паническим бегом стариков.
     Это был  Тарзан,  который  улыбаясь  забавлялся этой  странной игрой  в
перебежку.   Он   знал,   что   оба  джентльмена   были  вне  опасности   от
непосредственного  нападения. Тот факт, что Нума воздержался от такой легкой
добычи, говорил лесной мудрости Тарзана, что брюхо льва уже полно.
     Лев может выслеживать их, пока не проголодается  вновь, но были шансы и
за то,  что, если его не рассердят, он скоро  утомится  забавой и скроется в
свое логовище в джунглях.
     Единственной  действительной  опасностью  являлось  то,   что  один  из
стариков мог споткнуться и упасть, и тогда  желтый дьявол будет на нем в тот
же миг, и радость убийства окажется слишком большим искушением, чтобы от нее
воздержаться.
     Итак Тарзан быстро спустился на более низкую ветку. И когда м-р Самюэль
Филандер, запыхавшись и  отдуваясь, очутился под  ним  уже слишком  усталый,
чтобы сделать еще одно усилие и искать безопасности на ветвях дерева, Тарзан
перегнулся, схватил его за ворот и поднял на ветку рядом с собой.
     Еще минута -- и профессор  в свою очередь,  оказался в сфере достижения
дружеской руки, и он тоже был подтянут вверх,  как раз когда Нума, обманутый
в своих ожиданиях, с ревом прыгнул, чтобы вернуть себе исчезающую добычу.
     Несколько минут двое  беглецов, порывисто  дыша, цеплялись  за  большую
ветку, в то время  как Тарзан, усевшись  спиной к стволу дерева, наблюдал их
со смесью любопытства и веселости.
     Первым прервал молчание профессор:
     -- Я глубоко огорчен, м-р  Филандер, что  вы проявили  такое отсутствие
мужества  и  смелости  в  присутствии  одного  из  низших  существ  и  вашей
необычайной  робостью   заставили   меня  догонять   вас  и   принять  такое
несоответствующее  моему  достоинству  положение.  Но  возвращаюсь  к  нашей
теме... Как я говорил, м-р Филандер, когда вы прервали меня, мавры...
     -- Профессор Архимед Кв. Портер! -- перебил м-р Филандер ледяным тоном.
-- Настает время,  когда терпение  уже становится  преступлением,  а желание
оскорбить облекается в мантию добродетели. Вы обвиняете меня в  трусости. Вы
намекаете,  будто вы бежали только для  того, чтобы  догнать  меня, а не для
того, чтобы  спастись  от  когтей  льва.  Берегитесь,  профессор Архимед Кв.
Портер!  Я  человек,  впавший  в отчаяние.  Даже червяк, и тот, раздраженный
долгим терпеливым страданием, поднимает свою голову.
     --  Тише, тише,  м-р  Филандер,  --  удерживал  его  профессор,  --  вы
забываетесь.
     -- Я пока еще  не забываюсь, профессор Архимед  Кв.  Портер, но, верьте
мне, милостивый государь, я почти готов забыть ваше высокое положение в мире
науки и ваши седые волосы!
     Профессор  несколько  минут  сидел  молча,  и  темнота  скрыла  грозное
выражение, появившееся на его морщинистом лице. И вот он заговорил:
     --  Послушайте, Скиппи  Филандер,  -- сказал он  воинственным тоном, --
если  вы  ищете драки, то  снимите  свой сюртук и  спуститесь на землю, и  я
пробью вам голову, как сделал  это шестьдесят лет  тому назад в  переулке за
гумном Норка Эванса.
     -- Арк! -- воскликнул удивленный м-р Филандер. -- Господи, как мило то,
что  вы говорите! Когда  вы  человечны, Арк, я  люблю вас  всем  сердцем; но
иногда мне кажется, что за последние двадцать лет вы забыли, что значит быть
человечным.
     Профессор  протянул  худую  старческую  руку,  пока  в  темноте  она не
нащупала плечо своего друга.
     -- Простите, меня,  Скиппи!  -- сказал он мягко. --  Это было не совсем
двадцать лет тому назад, и одному богу известно как усиленно я старался быть
человечным ради Джэн.
     Другая старая рука протянулась со  стороны м-ра Филандера, и пожала ту,
которая лежала на его  спине, и ничего не могло лучше передать вести  одного
сердца к другому.
     Они  молчали в продолжение нескольких минут. Лев под ними нервно  шагал
взад и вперед. Третье  существо на дереве было  скрыто  густой тенью ствола.
Оно тоже молчало, неподвижное, как резное изображение.
     --  Вы  подняли  меня  на дерево как раз  вовремя, -- сказал,  наконец,
профессор. -- Мне надо поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь.
     -- Но  я не поднимал вас на дерево, профессор! -- сказал  м-р Филандер.
-- О, господи! Возбуждение  той минуты почти  заставило меня  забыть,  что и
меня  самого   подняла  сюда  какая-то   посторонняя  рука.  Кто-нибудь  или
что-нибудь находится с нами вместе здесь, на этом дереве!
     --  Э...  --  протянул  профессор.  -- Вполне  ли  достоверно  это ваше
утверждение, м-р Филандер?
     -- Как нельзя  более достоверно, профессор, -- ответил м-р Филандер, --
и --  добавил он--я думаю, нам следует поблагодарить это  третье  лицо. Оно,
быть может, сидит как раз рядом с вами теперь, профессор.
     -- Э! Что это такое? Ой, ой, м-р Филандер, ой, ой! --  сказал профессор
Портер, осторожно подвигаясь ближе к м-ру Филандеру.
     Как раз  тогда  обезьяний  приемыш  решил,  что  Нума достаточно  долго
рыскает под деревом, и потому он поднял молодую свою голову  к небу, и затем
в   ушах  перепуганных  стариков  раздался  страшный   предупреждающий  крик
антропоидов.
     Оба  приятеля,  дрожа,  прижимались друг к  другу на  своем  ненадежном
насесте;  они увидели,  что  большой  лев  в  беспокойстве  остановился  под
деревом, когда крик, замораживающий кровь,  поразил  его слух, затем  быстро
скользнул в джунгли и мгновенно пропал из виду.
     -- Даже лев, и тот дрожит,-- шепнул м-р Филандер.
     -- В  высшей  степени замечательно, в  высшей степени замечательно!  --
пробормотал   профессор,   отчаянно  хватаясь   за   м-ра  Филандера,  чтобы
восстановить равновесие, которое потерял  от  страха. К несчастью для обоих,
центр равновесия м-ра  Филандера был сдвинут в сторону, так  что понадобился
лишь  незначительный толчок  профессора  Портера, чтобы  столкнуть  с  ветки
преданного секретаря.
     Одно мгновение они  неуверенно балансировали, и  вдруг с общим жалобным
криком  слетели  головами  вниз  с  дерева,  крепко  сцепившись в  отчаянном
объятии.
     Прошло  несколько минут прежде, чем  кто-либо из них двинулся, так  как
оба были уверены,  что  такая  попытка обнаружит  у  них столько переломов и
вывихов, что всякое передвижение окажется невозможным.
     Наконец,  профессор  Портер  попытался   двинуть  одной  ногой.  К  его
удивлению,  нога повиновалась  его воле, как  в былые дни. Тогда  он  согнул
другую ногу и снова вытянул ее.
     -- В  высшей степени замечательно, в  высшей  степени замечательно!  --
пробормотал он.
     -- Слава богу, профессор, -- шепнул горячо м-р  Филандер, -- вы  значит
живы?
     --  Тише,  м-р Филандер, тише, --  предостерег его  профессор, -- я еще
доподлинно этого не знаю.
     С  бесконечными  предосторожностями  профессор  Портер рискнул  согнуть
правую  руку:  о, счастье, -- она была невредима!  Еле дыша, он махнул левой
рукой над своим распростертым телом  --  и рука  махала! -- В высшей степени
замечательно, в высшей степени замечательно! -- повторял он.
     --   Кому  вы  сигнализируете,  профессор?   --  спросил  м-р  Филандер
возбужденным тоном.
     Профессор Портер  не  снизошел  до ответа  на  такой ребяческий вопрос.
Вместо  того  он  осторожно приподнял  с земли  голову и закачал  ею  взад и
вперед.
     --  В высшей степени замечательно,  -- чуть слышно шепнул он.  -- И она
осталась цела!
     М-р Филандер не  двинулся с того  места, куда  упал; он не  осмеливался
сделать такую попытку. Как можно, в самом деле, двигаться, когда руки и ноги
и спина, -- все сломано?
     Один  глаз  его  был  залеплен  мягкой  глиной,  а  другой  скосившись,
устремился на странные вращательные движения профессора Портера.
     -- Какая жалость, промолвил вполголоса м-р Филандер -- сотрясение мозга
вызвало  в  нем  полную  умственную аберрацию! Действительно,  очень,  очень
грустно! Особенно для такого еще молодого человека!
     Профессор Портер лег  на животе и осторожно выгнул спину, пока  не стал
похож на огромного кота, стоящего перед лающей собакой. Затем он сел и начал
себя со всех сторон ощупывать.
     -- Все на месте! -- воскликнул он. -- В высшей степени замечательно!
     После  того  он  встал и,  бросив неодобрительный  взгляд  на  все  еще
распростертую  фигуру  м-ра  Самюэля  Т.  Филандера,  сказал: -- Ой, ой, м-р
Филандер, сейчас совсем не время валяться! Нужно вставать и действовать.
     М-р  Филандер  снял  глину  со  своего  второго  глаза  и  взглянул  на
профессора Портера  с безмолвным бешенством. Затем  он  попытался  встать, и
вряд ли человек  мог быть более изумлен, чем он, когда его усилия немедленно
увенчались полнейшим успехом.
     Он   все  еще  был   преисполнен  бешенства,  вызванного   жестоким   и
несправедливым замечанием профессора Портера,  и  готовился  едко  возразить
ему, когда взгляд его  упал на странную фигуру,  стоявшую в нескольких шагах
от них  и внимательно  их  рассматривавшую. Профессор  Портер  поднимал свой
блестящий шелковистый цилиндр, заботливо чистил его рукавом пальто и надевал
на  голову, когда он  заметил, что м-р Филандер указывает  на что-то  позади
него.  Он  обернулся  и  увидел  неподвижно  стоявшего  перед  ним  гиганта,
совершенно  голого,   за  исключением  повязки   на   бедрах  и   нескольких
металлических украшений на руках и ногах.
     -- Добрый  вечер,  милостивый государь!  -- сказал профессор  и  поднял
шляпу.
     В  ответ  гигант  указал знаками, чтобы они шли  за ним, и направился в
сторону берега, откуда они только что пришли.
     -- Думаю, что было бы разумно следовать за ним, -- сказал м-р Филандер.
     -- Постойте!  -- возразил  профессор, -- вы же сами недавно представили
мне весьма логические аргументы для подтверждения  вашей  теории о  том, что
лагерь лежит от нас к югу! Я сперва относился скептически, но в конце концов
вы меня  убедили, и потому  теперь  я  положительно утверждаю, что мы должны
идти на юг, чтобы добраться до наших друзей. И потому я буду продолжать идти
на юг.
     -- Н