зал примчался вестовой  с белым как мел  лицом  и  подбежал к
цезарю.
     - Народ восстал, - прошептал он хриплым голосом. - С ними много солдат,
гладиаторов, рабов. Они штурмуют ворота и скоро ворвутся сюда.
     Цезарь вскочил, нервно забегал по залу, затем позвал офицеров.
     -  Пошлите гонцов  во все  подразделения и казармы,  -  приказал он.  -
Соберите всех, кто не стоит на  страже ворот.  Прикажите им напасть на  этот
сброд и уничтожить. Никого в живых не оставлять. Пленных не брать.
     Неизвестно откуда, словно по наитию, но толпе тотчас же стало известно,
что  Сублатус приказал всем легионерам  города  собраться  во дворце,  чтобы
уничтожить мятежников.
     Воодушевленная  присутствием   легионеров,  возглавляемых  Прекларусом,
толпа возобновила атаку на ворота. И хотя многие были пронзены копьями, тела
убитых оттащили назад товарищи, и их место заняли  другие. Ворота трещали от
напора, однако не  поддавались.  Тарзан  видел,  что ворота  продержатся еще
долго или,  по  крайней  мере, до подхода подкрепления, которое, если  будет
состоять  из  преданных  цезарю воинов, без  труда  победит неорганизованную
чернь.
     Подозвав самых близких людей, Тарзан сообщил им новый план, встреченный
одобрительными возгласами, и,  кликнув обезьян, отправился на темный бульвар
в сопровождении  Максимуса  Прекларуса, Кассиуса  Асты,  Цецилия  Метеллуса,
Мпингу и полдюжины гладиаторов, наиболее известных в Кастра Сангвинариусе.
     Тем  временем  в дворце  началась  церемония  бракосочетания Фастуса  и
Дилекты, местом  проведения  которой были выбраны ступени,  ведущие к  трону
цезаря. Там, лицом к гостям, уже стоял верховный жрец, и чуть ниже Фастус. К
ним  по  центру длинного зала  медленно  шла  мертвенно  бледная  невеста  в
сопровождении  девственных весталок, в  чьи  обязанности входило поддержание
священного огня храма.
     Дилекта ступала, не видя ничего вокруг.  В толпе заговорили о  том, что
новобрачная уже сейчас выглядит, словно императрица, настолько  благородно и
величественно она держалась. Но никто не видел острого кинжала, который  она
сжимала в руке в складках длинного свадебного платья.
     Дойдя  до жреца, Дилекта не остановилась,  как  это сделал Фастус и как
того  требовал  церемониал, а  прошла мимо и, поднявшись на ведущие  к трону
ступени, предстала перед Сублатусом.
     - Народ Кастра Сангвинариуса веками приучен к тому, что к  цезарю можно
обращаться за  защитой, - произнесла  она. - Цезарь не только издает законы,
он   олицетворяет   собой   правосудие.   Он   является   либо   воплощением
справедливости, либо тираном. Итак, кто ты из двух, Сублатус?
     Цезарь занервничал.
     - Что за нелепая фантазия, дитя мое? - спросил  он. -  Кто подучил тебя
говорить так с цезарем?
     - Никто меня не подучивал, - сухо ответила девушка. - Это мой последний
шанс, и хотя  я знаю, что все напрасно, я решила сама удостовериться прежде,
чем отвечу отказом.
     - Ступай! - бросил цезарь.  - Довольно этих глупостей. Займи свое место
перед верховным жрецом и произнеси брачный обет.
     -  Ты не имеешь права не ответить мне, - решительно произнесла девушка.
-  Я  обращаюсь  к цезарю. Это  право  как  гражданки  Рима,  праматери всех
городов, передано  мне по наследству нашими предками. И в  этом праве  ты не
посмеешь мне отказать, Сублатус.
     От гнева император пошел пятнами.
     - Приходи завтра, - отрезал он. - Тогда и поговорим.
     -  Если ты не выслушаешь  меня сейчас, то никакого  завтра не будет,  -
молвила она. - Я настаиваю на соблюдении своих прав.
     - Хорошо, - холодно произнес цезарь. - Каких милостей ты требуешь?
     - Мне не нужна милость,  - ответила Дилекта.  - Я хочу знать,  будет ли
выполнено то, за что я плачу ценой страшной жертвы?
     - О чем ты? - спросил Сублатус. - Что тебе нужно?
     -  Прежде  чем  выйти  замуж  за  Фастуса,  я  хочу  видеть   Максимуса
Прекларуса.  Мне  необходимо удостовериться в  том, что он  жив и здоров,  -
ответила девушка. - Как тебе известно, я согласилась на брак только при этом
условии.
     Взбешенный цезарь вскочил на ноги.
     -  Он  здесь!  Максимус Прекларус рядом  со  мной! -  крикнул  голос  с
балкона, выходящего в зал.

XIX. МИЛОСТЬ БОГОВ
     Присутствующие  вскинули головы  к  балкону, откуда раздался  голос.  В
переполненном зале пронесся гул удивления.
     - Варвар! Максимус Прекларус! - раздалось в толпе.
     - Стража! - завопил цезарь.
     Тарзан  прыгнул  с  балкона  на  колонну,  подпиравшую  свод, и  быстро
соскользнул вниз. Обезьяны устремились следом за ним.
     У  трона  Тарзана   с  шестеркой   косматых  обезьян  встретила  дюжина
обнаженных мечей. Женщины завизжали и попадали в обморок.  Цезарь  скрючился
на своем золоченом кресле, оцепенев от ужаса.
     Путь  Тарзану  преградил подскочивший  молодой  патриций  с  занесенным
мечом,  но  его опередил  То-Ят.  Желтые  клыки  обезьяны  впились  в  горло
человека, и этого оказалось достаточно. Огромная обезьяна взгромоздилась  на
тело своей жертвы, испустив победный клич. Патриции попятились назад.
     Фастус с воплем  бросился наутек.  Тарзан подскочил к Дилекте. При виде
надвигающихся  на него обезьян  цезарь  в панике спрыгнул со своего места  и
спрятался за спинкой трона, который являлся символом его величия и власти.
     Между тем пребывавшие в зале  патриции, офицеры  и  солдаты,  видя, что
зачинщиками переполоха оказались всего  лишь дикий варвар и шесть безоружных
обезьян,  пришли  в  себя и  двинулись в  наступление.  В  этот  момент  под
балконом, откуда спустился Тарзан, открылась потайная дверь, и в зал вбежали
Максимус Прекларус, Кассиус Аста и те, кто вместе с Тарзаном штурмовал стену
дворца под сенью раскидистых деревьев.
     Сторонников  цезаря  остановили  лучшие  клинки  Кастра  Сангвинариуса,
поскольку в первых рядах нападавших  находились профессиональные гладиаторы,
чьим выступлениям в течение всей  недели  шумно рукоплескала публика. Тарзан
передал Дилекту на попечение Мпингу,  ибо самому ему и Прекларусу предстояло
принять участие в битве.
     Мало-помалу   защитникам  Дилекты   пришлось  отступить   под   напором
патрициев, охраны и солдат, вызванных  из других частей дворца. Они отошли к
потайной  двери,  в то время  как  Тарзан и  его  товарищи отбивали атаку, а
большие обезьяны наводили на неприятеля ужас своей свирепой агрессивностью.
     Снаружи перед дворцом  народ  выломал  массивные ворота, и орущая толпа
лавиной вкатилась  во  двор,  растоптав охранников, а заодно и  кое-кого  из
своих.
     Но легионерам-ветеранам  удалось  заслоном встать  перед самым  входом,
удерживая недисциплинированную толпу, которая разрослась до  таких размеров,
что присоединившиеся мятежные войска просто затерялись в ней.
     Охрана   подтащила  к  ступеням  дворца   катапульту  и  стала  осыпать
нападавших  камнями. Народ продолжал наседать, поражаемый копьями защитников
дворца.
     Издалека, от  ворот Декуманы, послышался звук трубы, а от главных ворот
Декстра - строевой шаг войска. Звуки эти были неверно истолкованы теми,  кто
стоял по краям  толпы, вызвав их аплодисменты и одобрительные  возгласы. Так
уж  повелось,   что  к  толпе  всегда  липнут  трусливые  личности,  которые
рассчитывают  одержать  победу   за  счет  жизней  других.  На  сей  раз  им
показалось,  что  войска готовы  перейти  на сторону народа.  Но радость  их
длилась недолго - первая же центурия, свернувшая на  главную улицу от  ворот
Декуманы, атаковала их  копьями  и мечами.  Уцелевшие  разбегались в  разные
стороны.
     Центурии стремительно  накатывались  одна  за  другой.  Очистив главную
улицу,  они  набросились  на чернь,  занявшую  дворцовый  двор,  и вскоре от
мятежников осталось  лишь несколько  вопящих  человек,  которые  ринулись  к
дворцовой  ограде  в   поисках  спасения.  Их  упорно  преследовали  грозные
легионеры с пылающими факелами и обагренными кровью мечами.
     Вынужденные отступить, Тарзан  и  его сторонники  укрылись  в небольшом
помещении. Дверь была низкая, оборонять ее  не составляло особого  труда, но
когда они устремились к окну, через которое проникли во дворец, то  увидели,
что путь к  отступлению отрезан  -  сад  буквально кишел легионерами.  Стало
ясно, что восстание подавлено.
     Каморка, в которой  они  находились,  с трудом вмещала такое количество
людей, но являлась тем  не менее едва ли не лучшим убежищем  во всем дворце,
поскольку здесь  было только два хода - низкая дверь, ведущая в тронный зал,
и  небольшое  окно,  выходившее  во  дворцовый  сад.  Каменные  стены  могли
противостоять  любому оружию, каким  располагали  легионеры.  Но  что  будет
теперь, когда восстание потерпело поражение и легионеры не  присоединились к
народу?
     Как  только  начнется  голод  и  люди  почувствуют  жажду, эта  комната
превратится  в  тюрьму и  камеру  пыток,  а  для многих, возможно,  станет и
могилой.
     -  Ах,  Дилекта! -  воскликнул Прекларус, оказавшись рядом с  ней. -  Я
нашел тебя, но, увы, скоро потеряю вновь. Своим  легкомыслием я обрекаю тебя
на гибель.
     - Своим появлением ты спас меня от смерти, - возразила девушка.
     Из складок платья она извлекла кинжал и показала Прекларусу.
     - Я  все равно  не  вышла бы за Фастуса.  Но раз я  не умерла тогда, то
проживу еще и уж по  крайней мере встречу  смерть с улыбкой, ибо мы погибнем
вместе.
     - Сейчас не время рассуждать о смерти, - вмешался Тарзан. - Еще недавно
вы мечтали оказаться вместе, и вот вы здесь. Через несколько часов все может
измениться, и вы еще посмеетесь над нынешними страхами.
     Стоявшие  поблизости  гладиаторы,  услыхав   слова   Тарзана,  покачали
головами.
     - Всякий, кто выйдет отсюда, - проговорил один из них,  -  будет сожжен
на  костре,  либо  брошен  на  съедение  львам,  либо на  растерзание  диким
буйволам.  Мы  погибнем,  но  битва  удалась  на   славу,  и   я  благодарен
варвару-чужестранцу за такой прекрасный конец.
     Тарзан обернулся пожимая плечами.
     -  Я пока еще жив, - сказал он. - Обо всем этом  я подумаю потом, после
смерти, правда, тогда будет немножко поздно.
     Максимус Прекларус засмеялся.
     - Пожалуй, ты прав.  Но что ты предлагаешь?  Если оставаться здесь, нас
всех безжалостно перебьют, поэтому нужно придумать, как отсюда выбраться.
     - Если не сумеем пробиться собственными  силами, то придется положиться
на  удачу,  в  частности,  на  помощь оставшихся  на  воле друзей,  которым,
возможно, удастся перехитрить легионеров.  В  данный  момент наше  положение
действительно незавидное, однако  я не отчаиваюсь. Что бы ни случилось, хуже
не будет, а это уже кое-что.
     -  Я с тобой не согласен, - возразил  Метеллус, кивая в сторону окна. -
Смотри, они устанавливают в саду баллисту. Скоро наше положение станет хуже,
чем сейчас.
     -  Стены  прочные, - проговорил  человек-обезьяна. - Думаешь, выдержат,
Прекларус?
     -  По-моему, да, - ответил римлянин. - Но  если  снаряд залетит в окно,
будет много жертв, ведь нас здесь как огурцов в бочке.
     Со  стороны  тронного  зала,  где  вскоре воцарилась  тишина,  пока  не
предпринималось  никаких попыток выломать крепкую дубовую дверь, закрытую на
засов. Отдельные же попытки проникнуть внутрь со стороны сада были отбиты, и
легионеры благоразумно отошли. Тем временем установили баллисту  и направили
на стену, за которой скрывался Тарзан со своими людьми.
     Отведя Дилекту в безопасный угол, Тарзан  стал  наблюдать за действиями
легионеров.
     - Кажется, они будут целиться в окно, - заметил Кассиус Аста.
     -  Нет, -  возразил  Прекларус. - Скорее они станут  пробивать  брешь в
стене, чтобы направить  против  нас достаточное количество солдат и перебить
всех.
     В  противоположном конце комнаты послышались тяжелые  удары, от которых
задрожали стены.  Обернувшись на шум, осажденные  увидели, что дубовая дверь
заходила ходуном.
     Кассиус Аста криво усмехнулся.
     - Это таран, - сказал он.
     В  тот же миг  наружная стена содрогнулась от  тяжелого снаряда, на пол
посыпались  куски  штукатурки - это  вступила в действие  баллиста. Тут же в
дверь  ударил таран,  затрещали  дверные  петли, и  воодушевленные легионеры
принялись подбадривать себя  криками,  придавая  ударам тарана  определенный
ритм.
     Солдаты в саду действовали четко, без лишней суеты. Каждый новый снаряд
методично разрушал внешнюю часть стены, но внутри лишь осыпалась штукатурка.
     -  Глядите,  - заволновался Метеллус, - они меняют траекторию снарядов.
Поняли, что стену не пробьешь.
     - Они целятся в окно, - сказал Прекларус.
     - Всем, кто под окном, лечь на пол, - приказал Тарзан. - Быстро! Сейчас
выстрелит.
     Следующий  снаряд угодил  в  край окна,  выбив кусок  камня.  Легионеры
разразились радостными криками.
     - Им бы с самого начала  так, - заметил  Кассиус Аста. - Расширить окно
гораздо проще, чем пробить брешь в сплошной стене.
     - Очевидно, именно так  они и поступят, - сказал Метеллус, когда второй
снаряд угодил в то же место, и большой кусок стены рухнул на пол, разбившись
вдребезги.
     -  Эй, у двери!  Берегись! -  крикнул  Тарзан, заметивший,  что дверные
петли вот-вот сорвутся.
     Стоявшие  у  порога люди  едва  успели отскочить в сторону и  выставить
оружие,  как дверь упала. Обезьяны с грозным  рычанием  ощетинились, готовые
растерзать  любого,  включая   тех,   кто  находился  в  помещении.   Тарзан
предостерег животных суровым окриком.
     Как  только дверь повалилась, наступила тишина - обе стороны  выжидали,
что предпримет противник. В  следующую секунду воздух сотрясся от  страшного
грохота. Едва грохот затих, как раздались громкие вопли ликующих легионеров.
     Брешь  в  стене  катастрофически  увеличивалась.  От  снарядов баллисты
рухнула  часть стены от потолка до пола. Вслед  за этим, действуя по заранее
намеченному  плану,  легионеры  бросились в  атаку с  обеих  сторон -  через
дверной проем и через образовавшуюся пробоину в стене.
     Тарзан  повернулся  к  обезьянам   и,  указывая   на  брешь   в  стене,
скомандовал:
     - Остановить их! Зу-То, вперед! Убейте их! Га-Ят, действуй!
     Окружавшие  Тарзана  люди с опаской поглядели  на него, когда услышали,
что из горла варвара-гиганта исходят рычащие звуки, однако тотчас же поняли,
что он разговаривает  со своими  косматыми друзьями. Оскалив клыки  и  жутко
рыча,  обезьяны рванулись  к  окну  и  накинулись  на  появившихся  в проеме
легионеров.
     Под ударами копий погибли две  обезьяны, однако перед звериным натиском
солдаты цезаря были вынуждены отступить.
     -  Следуйте  за ними!  -  крикнул  Тарзан Прекларусу. -  Скорее  в сад!
Захватите  баллисту  и  поверните  ее  в  сторону  легионеров.  А  мы  будем
удерживать дверь, пока вы не завладеете баллистой, а потом примкнем к вам.
     Под защитой косматых чудовищ часть осажденных, возглавляемая Максимусом
Прекларусом, Кассиусом Астой и Цецилием Метеллусом, бросилась наружу.
     Тарзан  бок о  бок с  оставшимися гладиаторами отбивали атаку  у двери,
давая тем самым возможность товарищам проникнуть в сад и захватить баллисту.
Бросив взгляд  назад, он увидел Мпингу, уводившего  Дилекту из комнаты вслед
за остальными.
     Вместе  со  своей маленькой  храброй  группой  Тарзан успешно удерживал
дверь до тех пор, пока баллиста не оказалась в руках его людей. Затем шаг за
шагом оборонявшиеся отступили через брешь в стене. Как  только они  покинули
помещение,  Прекларус  направил  метательный  снаряд в окно, и  тяжелое ядро
угодило прямо в легионеров.
     До сих пор судьба благоволила Тарзану и  его соратникам, но очень скоро
стало  ясно,  что  неприятель  не  намерен  сдавать своих  позиций.  Окружив
мятежников,  легионеры  осыпали  их  копьями,  и,  несмотря  на  баллисту  и
превосходные  мечи,  которыми  повстанцы  удерживали врага  на  почтительном
расстоянии,  все  понимали,  что  не  смогут  долго  противостоять  численно
превосходящему и лучше вооруженному противнику.
     Вскоре  в  битве  наступила пауза, словно по молчаливой  договоренности
сторон. Трое белых внимательно наблюдали за легионерами.
     - Они готовят массированную атаку копьями, - заявил Прекларус.
     - Это положит  конец нашим  страданиям на этой бренной земле, - обронил
Кассиус Аста.
     - И боги примут нас с ликованием, - проговорил Цецилий Метеллус.
     - Думаю, что боги предпочтут их, а не нас, - сказал Тарзан.
     - С чего ты взял? - спросил Кассиус Аста.
     -  Потому  что  нынче боги призовут на  небо гораздо больше легионеров,
нежели нас, - ответил человек-обезьяна, указывая на валявшиеся вокруг трупы.
     Кассиус Аста согласно улыбнулся.
     - Еще минута, и они нападут,  - сказал  Максимус Прекларус, заключил  в
объятия  Дилекту и  поцеловал. - Прощай,  любовь  моя, -  сказал  он. -  Как
мимолетно счастье! И как несбыточны надежды простых смертных!
     -  Не стоит прощаться, Прекларус, - ответила девушка, - ибо  я последую
вслед за тобой.
     И она показала тонкий кинжал, который держала в руке.
     - Нет! - вскричал Прекларус. - Обещай, что ты не сделаешь этого!
     - Почему? Разве смерть с тобой не приятнее, чем жизнь с Фастусом...

XX. ТАРЗАН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ИМПЕРИИ
     Наконец стороны сошлись в ожесточенной  схватке. Вдруг в саду раздались
оглушительные  дикие крики, перекрывшие  шум  сражения  и  устрашившие своей
необычностью  всех участников битвы. Тарзан  вскинул  голову и потянул носом
воздух. Он узнал этот клич, и в его душе вспыхнула надежда. Сверкая глазами,
человек-обезьяна взглянул поверх голов своих противников.
     Крики  усилились.  Легионеры  обернулись,  оказавшись  лицом к  лицу  с
авангардом подходившей армии воинов-гигантов с кожей цвета эбенового дерева,
на головах у которых воинственно колыхались белые султаны и которые оглашали
воздух жуткими воинственными криками, наполнившими радостью сердце Тарзана.
     Это пришли воины вазири.
     Во главе их  Тарзан увидел  Мувиро, а рядом  с ним Лукеди. И лишь позже
человек-обезьяна, как  и  все те, кто находился в саду цезаря, увидели толпу
воинов из окрестных деревень  Кастра Сангвинариуса,  которая, проследовав  в
город  за  вазири,  захватила  дворец,  осуществив  давно  вынашиваемый  акт
возмездия.
     Когда легионеры  поспешно  побросали  на землю оружие,  моля Тарзана  о
пощаде,  к  нему  подбежал  Мувиро  и,   преклонив  колени,  поцеловал  руку
Повелителю джунглей. В  тот же миг  с  дерева  на  плечо  Тарзана  спрыгнула
маленькая обезьянка.
     - Боги наших предков оказались  добры к вазири,  -  произнес  Мувиро, -
иначе мы бы не успели.
     -  Пока  я не  увидел Нкиму,  я никак не мог  понять, как  вам  удалось
отыскать меня.
     -  Да,  это все благодаря Нкиме,  - продолжал  Мувиро. - Он  вернулся в
страну вазири,  во владения  Тарзана, и позвал за собой. Много раз мы хотели
повернуть назад, считая, что он спятил, но Нкима уговаривал нас идти вперед,
и мы шли за ним. Теперь великий бвана может вернуться с нами домой, к своему
народу.
     - Нет, - ответил Тарзан, качая головой. - Еще не время. Сын моего друга
где-то в этой долине. Ты явился вовремя и поможешь мне найти его. Так что не
будем терять времени.
     Легионеры в панике бежали из дворца, откуда доносились вопли и стенания
умирающих вперемешку с возбужденными криками толпы, жаждавшей мести.
     Прекларус подошел к Тарзану.
     - Варвары  из окрестных деревень напали на город. Они истребляют  всех,
кто попадется им под руку,  - сообщил  он с тревогой в голосе. -  Мы обязаны
собрать всех воинов и остановить разбой и мародерство. Можно ли рассчитывать
на вновь прибывших чернокожих?
     - Они сделают так, как я прикажу, - ответил  Тарзан.  - Но мне кажется,
нет необходимости вступать  в  бой с  варварами. Лукеди, где  белые офицеры,
которые командуют варварами?
     - Когда  они были  возле дворца,