, довольный
собой, потер руки, чего не делал никогда.
     - Всем известно, что Стимбол ненавидит шейха джунглей, - проговорил Ибн
Яд. - Он не раз заявлял об этом во всеуслышанье.
     - Значит, все-таки Стимбол?
     - Он самый.
     - Нужно сделать так, чтобы люди не стали говорить, что Стимбол убил его
по приказу шейха, - сказал Толлог.
     - А  я и не собираюсь  отдавать приказа. Я только  намекну  Стимболу, а
когда  это  произойдет, разыграю  негодование и, чтобы доказать  искренность
своих чувств,  велю  казнить  убийцу. Таким образом мы  избавимся  от  обоих
неверных  псов и  в  то же время  перехитрим  вазири, которые увидят, что мы
скорбим по поводу гибели их хозяина ничуть не меньше, чем они сами.
     -  Хвала  аллаху  за то, что он  ниспослал мне такого  мудрого брата! -
воодушевился Толлог.
     - А теперь  ступай и  немедленно пришли ко мне Стимбола, - распорядился
Ибн Яд. - Сам же придешь потом, после того, как я поговорю с ним, и он уйдет
исполнять то, что от него требуется.
     Атейя  задрожала  всем телом и, едва Толлог ушел, поднялась с циновки и
исчезла во мраке ночи.
     Разбудив Стимбола, Толлог сообщил, что  его срочно вызывает к себе шейх
по делу чрезвычайной важности. Американец бесшумно выскользнул из палатки.
     - Садись, христианин, - сказал Ибн Яд при виде Стимбола.
     - Какого дьявола тебе от меня надо в столь поздний час?
     - У меня был разговор с Тарзаном  из  племени обезьян, - проговорил Ибн
Яд, -  и поскольку ты  мне  друг, а он -  нет, то я послал  за  тобой, чтобы
сообщить о его намерении  относительно  тебя.  Он спутал  все  мои  планы  и
требует, чтобы  я убирался домой, но это не идет ни в какое сравнение с тем,
что он собирается сделать с тобой.
     - Что он, черт  побери,  задумал? - заволновался Стимбол. - Никакого от
него покоя.
     - Он утверждает, что ты убил  своего товарища Блейка, - пояснил шейх, -
а потому завтра он убьет тебя.
     -  Что?! Убьет? - воскликнул Стимбол.  - Но за что? Он не  имеет права!
Никого я не убивал!
     - И тем не менее он это сделает, - твердо сказал Ибн Яд. - Он всесилен!
Никто не смеет ему возражать. Завтра он убьет тебя!
     - Но ты не допустишь этого, Ибн Яд! Ведь не допустишь?
     Стимбола затрясло от страха. Ибн Яд развел руками.
     - Что я могу? - промолвил он.
     - Придумай что-нибудь! - взмолился Стимбол.
     - Ничто не может ему помешать, разве только ты сам, - прошептал шейх.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Он спит в соседней палатке. А у тебя имеется острый нож.
     - Но я в жизни никого не убивал, - шепотом сказал Стимбол.
     - Решай сам. Но если ты не убьешь его сейчас, то завтра он убьет тебя.
     - О, Боже!
     Стимбол схватился за голову.
     -  Уже  поздно.  Пора спать, -  заявил Ибн Яд.  -  Я  тебя предупредил.
Поступай, как знаешь.
     Шейх встал и направился в сторону гарема.
     Дрожащий Стимбол нетвердой походкой вышел в ночь.
     Поколебавшись  с секунду,  он  крадучись двинулся  к  палатке, где спал
Тарзан.
     К  той  же  палатке,  опередив Стимбола,  устремилась  Атейя,  решившая
предупредить человека,  спасшего его возлюбленного. До  цели  ей  оставалось
совсем немного, как вдруг чья-то  рука зажала ей  рот,  а другая схватила за
талию.
     - Куда? - прошептал  ей на ухо знакомый голос, и, не  дожидаясь ответа,
Толлог сам ответил за девушку: - Хочешь предупредить христианина, так как он
помог твоему избраннику! Возвращайся  в шатер своего отца. Если он  прознает
об этом, то убьет тебя. Иди!
     Толлог развернул девушку и подтолкнул ее в обратном направлении.
     Переведя дух, Толлог торжествующе улыбнулся и  стал  благодарить аллаха
за то, что  вовремя  успел перехватить девушку,  которая едва не сорвала  их
планы.
     Но уже  в  следующий  миг чья-то  рука  обхватила  его сзади  за шею  и
потащила в темноту.
     Между  тем Уилбер Стимбол, сжимая  в  кулаке нож,  пробирался к палатке
своей жертвы.  Американца бил  крупный озноб, его  тело  покрылось холодной,
липкой испариной.
     Стимбол, человек вспыльчивый, жестокий и подлый, все же не был убийцей.
Все его естество бунтовало против того, что он собирался сделать. Убивать он
не хотел, но, будучи загнанным в угол, сознавал неотвратимость этого шага.
     Перед входом в палатку человека-обезьяны он замер, собираясь с духом, и
уже  через несколько секунд  полностью преобразился. Теперь  это был человек
железной воли, суровый и беспощадный.
     Приподняв полог, Стимбол проник внутрь и пополз к спящему.

XIII. ЩИТ И МЕЧ
     Как только лучи солнца осветили башни королевского замка, юноша вскочил
с  постели,  протер  глаза  и  растолкал  спавшего  рядом  товарища,  своего
ровесника.
     - Вставай, Эдвард! Эй, соня! - крикнул он. Эдвард зашевелился.
     - А? - произнес он спросонья и широко зевнул.
     - Ну ты даешь, старина!  - воскликнул Майкл. -  Ты что, забыл?  Сегодня
твой господин встречается со смертью.
     Эдвард рывком сел, окончательно проснувшись.
     -  Вранье! - решительно возразил он, сердито засверкав глазами. - Да он
одним  махом разрубит сэра Малуда пополам. Нет рыцаря  сильнее сэра Джеймса.
Или ты  имеешь что-то  против  друга  сэра Ричарда?  А  ведь сэр Ричард  так
благосклонен к нам с тобой. Майкл хлопнул товарища по плечу.
     - Что ты! Я ведь только пошутил, Эдвард. И все равно мне не по себе. По
правде говоря, я боюсь...
     - Боишься? Но чего? - спросил Эдвард.
     -  Боюсь, что  сэр  Джеймс не  настолько владеет  мечом  и щитом, чтобы
победить сэра Малуда.  Будь он даже  в  десять крат сильнее,  какая от этого
польза, если он не сумеет применить свою силу.
     - Посмотрим, - не сдавался Эдвард.
     -  Приятно  слышать, что  у  сэра Джеймса  такой верный  оруженосец,  -
послышалось от двери.
     Юноши обернулись. На пороге стоял сэр Ричард.
     - И дай Бог, чтобы все его друзья желали  бы  ему сегодня удачи с такой
же искренностью! - подытожил сэр Ричард.
     Повернувшись  уходить, он добавил: - А  теперь вставай и займись делом.
Приготовь кольчугу  хозяина и сбрую.  Сэр Джеймс должен выехать на  поле как
подобает доблестному рыцарю Ниммра.
     К  одиннадцати часам утра  место  поединка представляло собой красочное
зрелище. Ярко светило солнце,  отражаясь на доспехах и вооружении рыцарей. В
его  лучах  живописно  пестрели  праздничные  наряды женщин, собравшихся  на
трибуне.
     На  противоположных  концах  поля  стояло   по  палатке,  разукрашенной
вымпелами, лентами и гербами  владельца. Золотисто-зеленая принадлежала сэру
Малуду, серебристо-голубая - сэру Джеймсу.
     Перед каждой из палаток стояли двое вооруженных людей в новых доспехах;
конюх  держал  за  уздцы  брыкающегося коня с  богатой сбруей, а  оруженосец
занимался последними приготовлениями к поединку.
     Вышедший  на поле  трубач  застыл словно изваяние, ожидая  сигнала  для
возвещения начала боя.
     В серебристо-голубой  палатке сэр  Ричард  давал  последние наставления
Блейку, нервничая при этом за двоих.
     Доспехи американца  состояли из  кольчуги, из нее же был сделан шлем, а
также подшлемник. Шлем был дополнительно покрыт мехом леопарда для смягчения
ударов по голове.
     На груди  у Блейка  был  пришит большой  красный крест, с плеча свисали
голубая и серебряная ленты.
     Рядом на стойке висело его оружие: щит и меч.
     Трибуна  была переполнена. Наконец  Гобред взглянул  на солнце и  отдал
распоряжение  стоявшему рядом рыцарю.  Тот скомандовал трубачу,  и тотчас же
поле огласилось высокими чистыми звуками трубы.
     Моментально возле палаток  все пришло в  движение,  трибуна  оживилась.
Зрители вытягивали шеи, стараясь не упустить ничего из происходящего.
     Подсаживая  Блейка в седло, Эдвард обхватил  его ногу  руками и,  когда
Блейк уселся верхом, что было непросто из-за тяжелых доспехов, сказал:
     - Я молился за тебя, сэр Джеймс. Ты победишь, я в тебя верю.
     Голос юноши прерывался от волнения, в глазах стояли слезы.
     - Ты  славный  парень, Эдди, - сказал Блейк.  - Тебе не  придется  меня
стыдиться, обещаю тебе это!
     - Ах, сэр  Джеймс, разве  ж  я  об этом? Даже мертвый ты останешься для
меня идеалом рыцаря. Лучше тебя никого нет и быть не может, -  сказал Эдвард
убежденно, вручая ему круглый щит.
     Вскоре подали знак, чтобы участники приготовились. С другого конца поля
раздался  звук трубы,  и  сэр Малуд  выехал  вперед в сопровождении  рыцаря.
Трубач  Блейка  также  возвестил  о  выходе своего  хозяина,  и  американец,
сопровождаемый сэром Ричардом, двинулся к трибуне.
     Под гром аплодисментов  соперники поехали навстречу друг другу, пока не
встретились перед ложей короля Гобреда.
     Стоя лицом к королю, каждый из четверых рыцарей поднес к губам рукоятку
меча, целуя ее в  знак приветствия. Затем Гобред напутствовал соперников  на
честный поединок, а также напомнил им правила встречи. Слушая  короля, Блейк
не сводил глаз с Гвинальды.
     Юная принцесса сидела неподвижно, глядя прямо перед собой.
     "Она так бледна", - отметил про себя встревожившийся Блейк.
     "Как  она  прекрасна",  - промелькнуло у него  в  голове в следующую же
секунду. И хотя принцесса не удостаивала его взглядом, Блейк не  отчаивался,
ибо Гвинальда игнорировала также и Малуда.
     Снова зазвучала труба, и четверо рыцарей  медленно разъехались по своим
концам поля в ожидании сигнала к битве. Тем временем Блейк освободил руку от
кожаных ремней и отбросил щит в сторону.
     Эдвард ужаснулся.
     -  Милорд! -  закричал  он.  - Что ты делаешь? Не могу  поверить  своим
глазам. В своем ли ты уме? Ты же выбросил щит!
     Подобрав щит  с земли, Эдвард  всучил его Блейку, продолжая  теряться в
догадках относительно в высшей мере необъяснимого поведения сэра  Джеймса. И
тут  Эдварда осенило:  его господин, видимо, решил отказаться от поединка, в
результате чего  победа переходит к  сэру  Малуду,  а сэр  Джеймс становится
посмешищем всего Ниммра.
     Эдвард  бросился  к сэру  Ричарду,  который стоял поодаль  и ничего  не
видел.
     -  Сэр  Ричард!  - сказал он  срывающимся  голосом. - Он выбросил  щит!
Наверное, заболел, иначе ни за что не отказался бы от поединка.
     Ричард помчался к Блейку.
     -  Эй,  ты!  Рехнулся, что ли? -  обрушился  он на  американца. - Ты не
смеешь отказаться от схватки, не позорь хотя бы своих друзей!
     - Откуда ты взял, что я собираюсь отказываться? Разве я покинул поле?
     - А твоя выходка со  щитом? Раздались призывные звуки  трубы. Сэр Малуд
по сигналу своего трубача пришпорил коня и рванул вперед.
     - Труби! - крикнул Блейк своему трубачу.
     - Возьми щит! - гаркнул сэр Ричард.
     - Эта штуковина только мне мешает, -  крикнул Блейк, срываясь с места в
карьер.
     Сэр Малуд то  и  дело поглядывал на трибуну, улыбаясь многозначительной
улыбкой. Блейк же глядел только на своего противника.
     Всадники перешли на галоп.
     Малуд  нещадно  пришпоривал свою  лошадь, и американец  понял, что  тот
полон решимости одержать верх в первом же столкновении или, по крайней мере,
выбить Блейка из равновесия и тут же нанести сильнейший удар.
     Малуд взялся правой рукой за  меч.  Блейк внутренне напрягся. Оставшись
без щита, он стал легко уязвимым.
     Рыцари  сошлись,  оказавшись  друг  к  другу  левым боком. Стремительно
поднявшись на  стременах, Малуд взмахнул мечом,  описал им  круг  и  обрушил
страшной силы удар на голову Блейка.
     В этот миг на трибуне заметили, что американец без шита.
     - Щит! Сэр Джеймс без щита! Он потерял щит! - послышались возгласы.
     Тут же  из королевской ложи  раздался  пронзительный женский вскрик, но
Блейку не удалось разглядеть, кто это был.
     Сойдясь с  противником, Блейк внезапно остановил  коня, толкнув  плечом
Малуда, и одновременно навалился на него всей своей тяжестью. Привставший на
стременах Малуд  прикрылся  щитом,  однако,  не  имея возможности  управлять
лошадью, потерял равновесие. Меч в его  руке дрогнул, отклонился от мишени и
слабо царапнул Блейка по плечу.
     Благодаря свободной левой руке, Блейк получил абсолютное преимущество в
управлении конем. Резко развернув лошадь, он нанес  удар сзади. Острие  меча
успело  вонзиться в  левое плечо Малуда  прежде,  чем его конь  шарахнулся в
сторону.
     На трибуне раздался шум одобрения. Поединок явно удался.
     Пришпорив коня, рыцарь Малуда подъехал к ложе Гобреда и заявил протест.
     - Сэр Джеймс вышел без щита! - вскрикнул он. - Это нечестно!
     -  Сэр Джеймс ничего от этого не выигрывает, скорее наоборот, - ответил
Гобред.
     - Мы не желаем никакого преимущества над ним, - настаивал рыцарь Малуда
сэр Джаред, уклоняясь от возражений.
     - Что все это значит? - обратился Гобред к подоспевшему сэру Ричарду. -
Наверное, сэр Джеймс перед выходом обнаружил неисправность щита?
     - Нет, просто выбросил, - ответил Ричард. - Сказал, что "эта штуковина"
только мешает  ему. Но  если сэр Джаред считает, что  встреча ведется не  на
равных, то почему бы сэру Малуду не поступить точно так же?
     - Это было бы справедливо, - с улыбкой изрек Гобред.
     Тем  временем  соперники  уже  возобновили  поединок.  На спине  Малуда
расплылось пятно крови, просочившейся на доспехи и упряжь коня. Малуд больше
не  улыбался  и не  поглядывал  на  трибуну. Сверкая  от  ярости глазами, он
ринулся на Блейка, который,  по глубокому убеждению Малуда, одержал верх  по
чистой случайности.
     Не будучи  обремененным щитом, Блейк ловко  управлял во всем  послушным
ему конем. Со  времени своего прибытия  в Ниммр  он  ежедневно упражнялся  в
верховой  езде,  в результате Блейк  и  его  четвероногий  друг  превосходно
понимали друг друга.
     Сэр Малуд с досадой увидел, что его меч опять не достиг  цели. В тот же
миг  он почувствовал болезненный укол в бок - меч сэра  Джеймса непостижимым
образом проник под  щит и  нанес  ему колющий удар.  Рана  была  неглубокая,
однако вновь потекла кровь.
     Взбешенный  Малуд замахнулся мечом, но Блейк  вовремя осадил коня назад
и, улучив момент, ударил Малуда по шлему.
     Полуоглушенный и озверевший  от  ярости  Малуд сделал круг и понесся на
полном скаку  на обидчика,  намереваясь  сбросить его на землю и  растоптать
собственным конем.
     Всадники съехались перед ложей Гобреда.
     В  воздухе засверкали  мечи, и  вдруг, к неописуемому  удивлению всех и
особенно самого Малуда, меч  последнего выскользнул  из его руки  и  упал на
землю.  Малуд  оказался целиком  во власти  противника.  Натянув поводья, он
остался сидеть  в  седле, высоко  подняв  голову.  Малуд ждал решения  своей
участи.  Как и Блейк, он знал, что,  по правилам  поединка, победитель имеет
право прикончить побежденного, однако  пощады  просить не собирался, впрочем
никто и не ожидал этого от  гордого и высокомерного Малуда,  меньше всех сам
Блейк.
     Сэр  Малуд,  восседавший  на лошади  с видом  горделивого  высокомерия,
ожидал последнего удара  со стороны Блейка. На  трибуне воцарилась полнейшая
тишина, было отчетливо слышно, как лошадь Малуда кусает удила.
     Блейк повернулся к сэру Джареду.
     -  Позови оруженосца,  рыцарь, - сказал  он. -  Пусть подаст  меч  сэру
Малуду.
     Трибуна разразилась аплодисментами, но американец повернулся  к публике
спиной и встал рядом с Ричардом, ожидая,  когда противник снова окажется при
оружии.
     - Ну как, дружище, продолжаешь настаивать на щите?
     Ричард засмеялся.
     - Тебе просто везет, Джеймс, - ответил он, - но более сильный противник
давно уже пронзил бы тебя насквозь.
     Получив меч, сэр Малуд подъехал к Блейку и низко поклонился.
     - Я выражаю  свое  уважение  благородному  и  великодушному  рыцарю,  -
произнес он с ледяной вежливостью. Блейк поклонился.
     - Вы готовы, мессир? Малуд ответил утвердительно.
     - Тогда к бою! - коротко бросил американец.
     Несколько   секунд  противники  примерялись  друг  к  другу,  выискивая
благоприятную позицию. Затем Блейк сделал ложный выпад. Малуд загородил лицо
щитом,  однако удара не последовало,  и он опустил щит. Именно этого Блейк и
ждал.  В  тот же  миг  меч  американца  со  всей тяжестью обрушился на  шлем
противника. Малуд закачался, завалился на бок и рухнул на землю.
     Блейк спешился  и  подошел  к противнику,  распростертому  перед  ложей
Гобреда.  Поставил ногу на грудь побежденного,  приставил острие меча  к его
горлу.
     Публика подалась  вперед, предвкушая финальный удар, но  Блейк застыл в
неподвижности. Подняв взгляд на Гобреда, американец произнес:
     -  Перед  тобой  лежит храбрый рыцарь, к  которому  у меня  нет никаких
претензий.  Я  намерен  оставить  ему  жизнь  ради  тебя,  Гобред, чтобы  он
продолжал служить тебе и тем, кто его любит.
     С этими словами  Блейк выразительно  взглянул  на  принцессу Гвинальду,
затем  отвернулся  и, не обращая внимания  на аплодисменты, вернулся в  свою
палатку.
     Эдвард  и Майкл  не находили  себе места от радости, как  и все те, кто
ждал  его возле  палатки. Блейка  встретили  счастливыми улыбками  и бурными
поздравлениями. Всего  несколько  минут назад  эти  люди  испытывали стыд от
того, что принадлежат к побежденной стороне, сейчас же их распирала гордость
за Блейка, величайшего, по их мнению, героя Ниммра.
     Сняв с себя доспехи, Блейк пошел прямо к себе вместе с сэром Ричардом.
     Когда они остались одни, Ричард положил ему руку на плечо.
     - Ты поступил благородно, по-рыцарски, друг мой,  - сказал он, - но  не
знаю, разумно ли.
     - Почему? Неужели ты полагаешь, что я могу прикончить лежачего?
     Ричард удрученно покачал головой.
     - А он бы тебя не пощадил!
     - Ну, не знаю. В моей стране не принято добивать побежденного.
     - Если бы  вы с ним повздорили  из-за пустяка, то я  еще понял  бы твое
великодушие,  но ведь Малуд ревнует,  и  после сегодняшнего ревность его  не
уменьшится.   Ты   мог  бы   избавиться   от   сильного,   опасного   врага,
воспользовавшись законным правом последнего удара.  Отныне же ты заимел куда
более  страшного  врага,  ибо к  ревности  его  прибавилась ненависть. Он не
простит тебе проявленного благородства, не говоря уже о победе. Ты как будто
потешался над ним, Джеймс, а этого Малуд не прощает. Поверь мне.
     В  тот  же вечер  в  замке  Гобреда состоялось  большое  празднество, в
котором  приняли участие  по меньшей мере триста дам и рыцарей. Любая беседа
так или иначе вращалась вокруг утреннего поединка. На Блейка градом сыпались
комплименты  и вопросы. Казалось просто невероятным, что  человек,  не  имея
щита, смог победить соперника с полным вооружением.
     Когда гости расселись по  местам, Гобред  поднял  кубок. В  наступившей
тишине присутствующие повернулись к нему и последовали его примеру.
     -  За  нашего  великого предка!  -  провозгласил Гобред.  - За славного
Ричарда Английского!
     - За него! - послышалось со всех сторон.
     Все выпили за Ричарда  Львиное Сердце,  скончавшегося семьсот  двадцать
восемь лет тому назад.
     Затем гости  осушили кубки за здоровье Гобреда, его супруги Бринильды и
принцессы  Гвинальды,  и всякий  раз шум  перекрывался басом  сэра  Ричарда,
гордого тем, что выучил новое слово "чин-чин".
     Через некоторое время Гобред снова поднялся и произнес следующий тост:
     -  За  достойного  рыцаря, проявившего мужество и благородство  на поле
боя! За сэра Джеймса, рыцаря ордена Тамплиеров, а отныне рыцаря Ниммра!
     Даже  имя  Ричарда  Английского  не  вызвало  той  бури  восторга,  что
последовала   за  тостом  за  сэра  Джеймса.  Глаза  Блейка  устремились  на
Гвинальду, сидевшую в другом конце зала. Принцесса, подняв бокал, чокалась с
соседями  по  столу, но глядела  при  этом  на Блейка. К сожалению, на таком
расстоянии да еще при тусклом освещении он не сумел определить, что выражает
взгляд девушки - благосклонность или ненависть.
     Когда шум немного поутих, и гост