теперь, когда Мовуту хочет
причинить вам вред, я пришел предупредить вас.
     - Что ты имеешь в виду? - спросила Флора тихим голосом.
     - Я имею  в виду то, что Мовуту отдал  приказ своим  воинам  убить всех
белых  после того,  как будут убиты арабы, а  вас взять в  плен  - он  хочет
продать вас за большие деньги.
     - Но как ты об этом узнал? - поинтересовалась девушка.
     - Об этом знают  все  чернокожие в лагере.  Я  должен был украсть у вас
винтовку и пистолет, а другие слуги похитить оружие у своих белых хозяев.
     -  Черт возьми! - воскликнула Флора, вскакивая на  ноги. - Задам  же  я
трепку этому черномазому! -  крикнула она, выхватывая пистолет и направляясь
к выходу из палатки, но мальчишка обхватил ее за колени.
     - Нет! Нет! - зашептал он. - Не  делайте этого. Не говорите ничего. Все
в  лагере против  вас,  Мовуту пообещал,  что слоновая  кость будет поделена
между  всеми  поровну.  Если  вы  сейчас  будете  угрожать  Мовуту  или  они
догадаются, что вы знаете  об их намерениях, они сразу же  нападут  на вас и
всех уничтожат.
     - Но что же мне делать? - спросила Флора.
     - Единственный  путь  к  спасению -  побег. Вы  и  белые мужчины должны
убежать в джунгли, но я не смогу вас сопровождать.
     Девушка стояла молча, глядя на мальчишку, затем сказала:
     - Хорошо, я сделаю так, как ты советуешь.  Ты спас мне жизнь, и я этого
никогда не забуду. А теперь иди, чтобы на тебя не пало подозрение.
     Негритенок  выскользнул  через  задний  полог  палатки,  чтобы не  быть
замеченным кем-нибудь из своих соплеменников,  расположившихся в центре ярко
освещенного  лагеря. Как  только  он  исчез,  Флора  осторожно  выбралась из
палатки и направилась к Краски. Русский жил вместе с Блюбером, и Флора тихим
шепотом рассказала им обоим то, о чем предупредил ее мальчишка-слуга. Краски
позвал Пеблза и Торна. Было решено, что они ни  словом ни  жестом не выдадут
своих  подозрений.  Англичане  предложили  напасть  на чернокожих и перебить
всех, но Флора отговорила их  от такой поспешности, ибо  туземцы значительно
превосходили их численностью, и победа над ними была невозможной. Блюбер,  с
его хитрым изворотливым  умом, предложил тайно сообщить арабам о готовящемся
бунте рабов и объединенными силами напасть  на  чернокожих, не дожидаясь  их
атаки. И вновь Флора отклонила предложение.
     -  Этот вариант  не пройдет, -  сказала  она. -  Для нас арабы такие же
враги, как и туземцы. Даже если мы разобьем чернокожих, может случиться так,
что арабы узнают  все подробности нашего плана, и тогда  наши жизни не будут
стоить ни цента.
     - Я думаю, что Флора как всегда права, - проворчал Пеблз.  - Но я хотел
бы знать, что мы  будем делать в джунглях одни без негров? Кто будет таскать
наши вещи, указывать нам дорогу?
     - Нет,  я  думаю, что нам  ничего  другого не остается,  как  бежать  в
джунгли, - сказал Торн.
     Тут до ушей белых издалека донесся рев льва из джунглей.
     - Ой, ой! - вскричал Блюбер. - Мы пойдем в эти джунгли одни? Майн готт!
Я лучше останусь здесь, и пусть я погибну как белый человек.
     - Они не убьют тебя как  белого человека,  - сказал Краски. - Они будут
долго и изощренно пытать тебя и мучить.
     Блюбер заломил руки, и крупные капли пота катились  по его заплаканному
лицу.
     - Боже мой! - причитал  он. -  Зачем я это сделал? Почему я не  остался
дома в Лондоне!
     -  Замолчи,  -  отрезала  Флора.  -  Разве ты  не понимаешь,  что  твое
поведение может вызвать подозрения, и  мы все погибнем. Нам остается  только
одно: дождемся, когда они нападут на арабов.  Оружие  будет все еще у нас. В
суматохе  схватки  попробуем  убежать в джунгли,  а после  придется  уповать
только на Бога.
     - Да, - рыдал вконец обезумевший Блюбер. - Майн готт, помоги нам!
     Через минуту к ним подошел Мовуту.
     -  Все  готово, бваны.  Будьте  начеку.  Как  только закончится  ужин -
услышите выстрел из винтовки. Это - сигнал  атаки. Тогда открывайте огонь по
арабам.
     - Хорошо, -  согласился Краски.  - Мы только  что  говорили об  этом  и
решили занять место у ворот, чтобы отрезать им путь к отступлению.
     -  Отлично,  - сказал  Мовуту и, обратившись к Флоре, добавил: - Но  вы
должны  оставаться здесь,  вам не стоит  ввязываться в  схватку, это слишком
опасно. Оставайтесь в палатке, пока мы будем вести бой.
     - Ладно, - ответила девушка, - я согласна.
     Довольный  тем, что все складывается  как нельзя  лучше, Мовуту ушел, и
вскоре  весь  лагерь  приступил  к  вечерней  трапезе. В  воздухе  ощущалась
атмосфера сдержанного напряжения, которую  почувствовали даже арабы, хотя не
понимали причины. Блюбер был так напуган, что не мог есть, а сидел бледный и
дрожащий,  дико  озираясь вокруг. Он переводил  взгляд с  арабов  на негров,
затем на  ворота, расстояние до которых промерил в уме сотни раз, и с ужасом
ждал  сигнального  выстрела,  после  которого  он  должен  был  оказаться  в
джунглях, где его, как он думал, моментально сожрет первый же лев.
     Пеблз и Торн флегматично  жевали свою пищу, что  вызывало  тошнотворное
отвращение  Блюбера.  Краски,  будучи наделенным  чувствительным  и  нервным
темпераментом, ел мало, но не  выказывал никаких признаков страха. Точно так
же  вела  себя  и  Флора,  хотя в  глубине  души понимала  безнадежность  их
положения.
     Стало темно.  Некоторые  из негров и арабов еще доедали свой  ужин, как
вдруг тишину разорвал винтовочный выстрел. Краски вскочил и схватил Флору за
руку.
     - Пора! - крикнул он.
     За  ним к  воротам бросились Пеблз, Торн и трепещущий Блюбер,  которому
страх придал крылья.
     Воздух  огласился винтовочными выстрелами и криками сражающихся  людей.
Арабы, число которых превышало дюжину, вели меткий прицельный огонь, и когда
Краски распахнул ворота и пятеро  белых скрылись  в темноте  джунглей, исход
схватки был  еще  неясен. Однако  численное превосходство чернокожих все  же
дало свои результаты, и вскоре бой завершился тем,  что  туземцы пристрелили
последнего из  кочевников севера. Вот тут-то Мовуту и обнаружил исчезновение
белых. Негр сразу  понял две вещи. Первое, - что кто-то его предал, и второе
- что белые не могли уйти далеко.
     Созвав своих воинов, он  рассказал, что  произошло, и предупредил, что,
если белым удастся  скрыться,  они вернутся  с подкреплением, чтобы наказать
их.  Он приказал  немедленно  организовать  погоню,  чтобы белые  не  смогли
добраться до ближайшей деревни, до которой был один дневной переход пути.
XVI. АЛМАЗНАЯ СОКРОВИЩНИЦА
     Когда примитивные дымовые  шашки  стали  заполнять  тронный  зал дымом,
гомангани столпились вокруг  Тарзана,  умоляя  спасти их,  так как они  тоже
заметили болгани,  стороживших выходы из помещения и поджидавших их в саду и
на террасе дворца.
     -  Подождите  немного,  -  сказал  Тарзан,  -  пока  дым  не  сделается
достаточно густым,  чтобы скрыть наш  уход. Мы будем прорываться через окна,
выходящие на  террасу,  потому  что  это  самый  короткий  путь  к восточным
воротам. Таким образом кое у кого из нас появится шанс на спасение.
     -  У  меня есть план получше, - сказал старик.  - Когда дым скроет нас,
идите за мной. Есть выход из зала,  который не охраняется, я  обнаружил это,
когда проходил мимо помоста  за троном. Вероятно,  им и  в голову не пришло,
что мы можем им воспользоваться, поэтому они и не выставили охрану.
     - Куда он ведет? - спросил Тарзан.
     - В подвал башни алмазов, той самой, где я впервые встретил вас. От нее
ближе всего до восточных ворот, и, если мы сумеем добраться до башни раньше,
чем  болгани  догадаются  о наших  намерениях, мы, по  крайней  мере, сможем
достичь леса.
     - Прекрасно!  -  воскликнул человек-обезьяна.  - Теперь  уже  скоро дым
скроет нас от болгани.
     И в самом деле, дым становился все более густым. Находящимся в  комнате
было уже трудно дышать, многие кашляли из последних сил.
     - Я не знаю, сколько  еще мы  сможем это выдержать, - сказал  Тарзан. -
Кажется, с меня достаточно.
     - Подождите еще чуть-чуть, - сказал старик. - Скоро нас совсем не будет
заметно.
     - Я  больше не могу, -  простонала Лэ. -  Я задыхаюсь и ничего  уже  не
вижу.
     -  Ну что  ж, - согласился старик. -  По-моему, дыма вполне достаточно.
Ступайте за мной!
     Они  обогнули  помост и вошли в  небольшой проем,  скрытый  портьерами.
Старик  шел первым,  за ним Лэ, а следом  - Тарзан  с Джад-бал-джа,  который
злобно  рычал, выражая  свое  недовольство.  За  Тарзаном и  львом  семенили
кашляющие  гомангани, но, опасаясь Нумы,  они не напирали  на группу, идущую
впереди, что в другом случае непременно сделали бы.
     За  проемом  они  увидели  грубые ступеньки,  ведущие  вниз,  в  темный
коридор, тянущийся в башню алмазов.  Они чувствовали такое облегчение  после
пытки  дымом, что не  обращали внимания  на  темноту в  коридоре и терпеливо
следовали   за  стариком,  который  объяснил,  что  впереди  их  ждут  новые
препятствия.
     В конце коридора старик остановился перед тяжелой дверью, которую после
некоторых усилий ему удалось открыть.
     - Подождите немного, - сказал он. - Сейчас я найду факел и зажгу его.
     Они  услышали,  как он  двигается  за дверью, а затем вспыхнул  тусклый
свет.  В  лучах  чадящего   факела   Тарзан  увидел   перед  собой  огромную
прямоугольную комнату, дальние углы которой терялись в темноте.
     -  Пусть войдут все, - сказал старик, - и закройте  за  ними  дверь.  -
Когда все  было  выполнено, он позвал Тарзана. - Нам нужно двигаться дальше,
но прежде я хочу показать вам зрелище, которое не видел никто.
     Он повел его в дальний конец комнаты,  где в свете факела Тарзан увидел
длинные ряды полок,  на  которых  лежали  мешки,  сделанные из шкур.  Старик
прикрепил факел к одной  из полок, взял  мешок,  развязал  его и  высыпал на
ладонь часть содержимого.
     - Алмазы, - сказал он.
     Каждый из  этих мешков весил не  менее пяти фунтов и  каждый был  набит
алмазами.
     -  Они  собирали их в  течение  многих веков, - объяснил он, -  так как
добывают  больше, чем  могут  использовать. В их  легендах есть поверье, что
когда-нибудь атланты вернутся, и  они смогут продать им алмазы.  Поэтому они
продолжают  добывать  их  и  хранят  так,  будто  собираются  завтра  начать
торговлю. Возьмите по мешочку с  собой, - сказал он  и передал один Тарзану,
другой  Лэ. -  Я  не  верю,  что мы когда-нибудь  выберемся  отсюда, но  кто
знает...
     И он взял третий мешочек себе. Из алмазной сокровищницы старик повел их
по примитивной  лестнице  на этаж выше к  главному  выходу  из башни. Теперь
только массивная дверь отделяла их от  восточных ворот,  которые были хорошо
видны неподалеку. Старик был уже готов открыть ее, но Тарзан остановил его.
     - Подождите немного, - сказал он. - Пусть остальные гомангани подойдут.
Им  потребуется какое-то  время,  чтобы  подняться  по лестнице.  Когда  все
соберутся,  распахните дверь, и  мы  с Лэ  и  дюжиной  гомангани  бросимся к
воротам. Остальные прикроют нас в случае нападения болгани. Приготовьтесь, -
предупредил Тарзан, а минутой позже скомандовал. - Пора!
     Засов  упал, и дверь  распахнулась, одновременно вся группа бросилась к
воротам.
     Болгани, которые все еще толпились вокруг тронного зала, не подозревали
о побеге,  но  когда Тарзан  и Джад-бал-джа  уже  проходили сквозь восточные
ворота, другие болгани заметили их и со страшным криком бросились в погоню.
     - Они идут! - крикнул Тарзан. - Лэ, бегите прямо в долину Опара!
     - А ты? - спросила молодая женщина.
     - Я останусь с гомангани и  попробую  преподать урок  этим невежам.  Лэ
остановилась.
     - Без тебя я не сделаю ни шага, - воскликнула она.  -  Ты и так слишком
рисковал из-за меня. Нет, без тебя я не пойду!
     Человек-обезьяна пожал плечами.
     - Дело ваше. Но они приближаются.
     С большим трудом ему удалось собрать  гомангани, которые, вырвавшись за
ворота, мечтали лишь об одном - убежать подальше в джунгли.
     По  его  зову  собралось около  пятидесяти  воинов, и с  ними  он занял
позицию у ворот, чтобы сдержать натиск нескольких сот болгани.
     Подошел старик и положил руку на плечо Тарзана.
     - Вам  надо  бы  бежать,  -  сказал  он.  -  Гомангани  быстро  утратят
воинственный пыл.
     -  Теперь  это  невозможно,  -  ответил  Тарзан,  -  иначе  вся  долина
превратится в кромешный ад.
     Едва он закончил фразу, как один из гомангани воскликнул:
     - Смотрите, наши идут! - и указал на тропу, ведущую из леса.
     -  И очень кстати, - улыбнулся Тарзан,  заметив первый отряд гомангани,
бегущих к воротам. - За  мной! - крикнул он приближающимся неграм. - Болгани
собираются напасть на нас. Идите и отомстите им за все ваши обиды!
     Отряд  бросился в бой.  За ним волна  за волной через восточные  ворота
покатилась лавина гомангани.
     Крики битвы,  кровь и  общее возбуждение довели Джад-бал-джа до  такого
неистовства, что  Тарзану с трудом удавалось  сдерживать  его, чтобы  в пылу
схватки он не поранил кого-нибудь из друзей. Это требовало немалых усилий  и
внимания, поэтому  Тарзан почти не  принимал участия в битве,  но вскоре ему
стало  ясно,  что  только  чудо  теперь  могло  спасти  болгани. Но чуда  не
произошло.  Гомангани, опьяненные  от жажды  кровавого мщения  и  окрыленные
первыми успехами,  впали почти в такое же  неистовство, что и  Джад-бал-джа.
Они  не просили пощады и сами  не  щадили врагов.  Битва  закончилась, когда
последний болгани был уничтожен.
     После того, как бой завершился, Тарзан, Лэ и старик вернулись в тронный
зал.  Запах дыма  уже  успел выветриться. Сюда они  вызвали  старейшин  всех
деревень, и, когда те собрались перед помостом, на котором стояли трое белых
с огромным черногривым львом, Тарзан обратился к ним.
     - Гомангани  долины  дворца  алмазов,  - начал  он.  -  Этой  ночью  вы
завоевали свободу и  избавились от гнета рабства. В течение многих поколений
вас  угнетали  и  притесняли, но  никогда  среди  вас  не  появлялся  вождь,
способный  править вами мудро  и  справедливо.  Поэтому  вы  должны  избрать
правителя другой расы.
     - Тебя! Тебя! - раздались голоса со всех сторон.
     - Нет! - возразил  Тарзан, подняв руку и призывая к молчанию. - Но есть
человек,  который жил среди  вас, знает ваши обычаи и  ваши  привычки,  ваши
нужды и чаяния. Если он останется с вам и будет править вами, я  уверен, что
для вас  это будет хорошо, а он будет  мудрым  вождем! - И Тарзан  указал на
старика.
     Старик посмотрел на человека-обезьяну с недоумением.
     -  Но я хочу  уйти  отсюда,  - сказал он.  -  Я хочу  вернуться  в  мир
цивилизации, от которого был оторван все эти годы.
     - Выслушайте меня, - продолжал  Тарзан. - Вы отсутствовали так долго...
Вы  не найдете никого из своих прежних друзей. Но вы  столкнетесь  с ложью и
лицемерием, жадностью  и жестокостью. Вами никто не будет интересоваться. Я,
Тарзан  из  племени  обезьян,  однажды  покинул  джунгли  и  ушел  в  город,
построенный  людьми, но  быстро  почувствовал  отвращение  к  цивилизации  и
вернулся к своим благородным  зверям, которые честны в своей любви и в своей
ненависти. Они по-настоящему свободолюбивы и естественны. Если вы вернетесь,
то  будете  разочарованы  и  скоро  почувствуете,  что упустили  возможность
выполнить работу, имевшую  для вас большой смысл. Я  не могу остаться, чтобы
вывести их из мрака невежества, а вы можете. Вы сделаете из них трудолюбивых
добродетельных  людей.  А ведь сейчас  они даже не  обучены приемам  ведения
войны, хотя у них всегда найдутся  завистники, которые попытаются  захватить
то, что  у них есть. Поэтому вы должны воспитать своих подданных так,  чтобы
они  могли защищать  свою страну и свои права, а для этого  нужно научить их
многим полезным вещам.
     - Вы говорите правильно, Тарзан из племени обезьян, - ответил старик. -
В том мире мне  нечего делать, и, если гомангани захотят  видеть  меня своим
королем, я останусь здесь.
     Когда Тарзан поинтересовался мнением  старейшин,  те ответили, что коль
скоро  он сам не  может  быть их правителем, они  с  радостью согласятся  на
кандидатуру  старика,  которого знают все  как доброго порядочного человека,
всегда дружески относившегося к гомангани.
     Тем временем в тронный зал привели оставшихся в  живых болгани, которые
прятались  в  разных  помещениях  дворца. Здесь  им был предоставлен  выбор:
остаться в  долине  рабами  или же навсегда  покинуть страну. Присутствующие
гомангани хотели тут же расправиться с ними, но  новый правитель запретил им
делать это.
     - Куда же  мы пойдем, если покинем долину алмазов?  - спросил  один  из
болгани. - Что находится за городом Опаром, нам не известно, а в самом Опаре
мы можем встретить лишь врагов.
     Тарзан  сидел,  насмешливо глядя на  них,  и  молчал,  пока  старейшины
вносили  свои предложения относительно дальнейшей судьбы  болгани,  наконец,
поднялся и обратился к ним.
     - Вас тут около  сотни, - сказал он, - и вы смелые существа  и  храбрые
воины.  Рядом со мной  сидит Лэ,  верховная жрица и королева Опара.  Злобный
тиран незаконно отнял у нее власть и захватил трон. Завтра мы идем в  Опар с
самыми смелыми  гомангани, чтобы  наказать  Каджа, предателя  и изменника, и
вернуть трон Лэ. Но там, где однажды были посеяны семена измены,  они всегда
могут прорасти вновь.  Потребуется  немало  времени, прежде чем  Лэ  будет в
полной безопасности. Вот обстоятельство, которое дает вам шанс. Идите вместе
с нами в Опар, сражайтесь с нами за восстановление власти Лэ, а потом, когда
борьба  закончится,  оставайтесь там  в качестве  телохранителей  Лэ,  чтобы
защищать ее не только от внешних врагов, но и от внутренних.
     Болгани  обсуждали это предложение несколько минут, а затем один из них
подошел к Тарзану.
     - Мы согласны, - сказал он.
     - И вы будете преданы Лэ? - спросил человек-обезьяна.
     - Мы никогда не изменяем присяге, - обиделся болгани.
     - Ладно, - воскликнул Тарзан, - А вы, Лэ, довольны таким решением?
     - Я принимаю их на службу,  - ответила Лэ. Ранним утром следующего  дня
Тарзан и Лэ  в сопровождении трехтысячного отряда  гомангани и сотни болгани
выступили в поход. У них не было никакого плана, они просто шли через долину
прямо к крепостным стенам.
     Маленькая серая обезьянка сидела среди виноградных лоз на стене храма и
дремала, покачивая головой  из стороны в сторону. Внезапно проснувшись,  она
заинтересовалась  тем,  что  происходило внизу  и  разволновалась  до  такой
степени, что забыла даже почесать свое брюшко - занятие, которому она любила
предаваться в  часы  досуга.  Чем  ближе  приближалась колонна  воинов,  тем
сильнее росло  возбуждение ману-обезьянки.  Когда  же до нее  дошло огромное
число  гомангани,  она буквально подскочила. Она не верила своим  глазам, но
последний каплей, заставившей ее броситься ко дворцу Опара, был вид  болгани
- ужасных великанов-людоедов.
x x x
     Кажд  находился во внутреннем дворе  храма, где во время восхода солнца
он приносил жертву  Пламенеющему  Богу. Рядом стояли младшие жрецы и  Оу  со
своими жрицами.  То, что между  Каджем  и  Оу существовали разногласия, было
видно с первого взгляда.
     - Ты опять превысил свои полномочия, верховный жрец,  - говорила  Оу  с
горечью.  -   Только  я,  верховная  жрица,  имею   право  приносить  жертву
Пламенеющему   Богу,  но   ты  вновь  оскверняешь  священный  кинжал   своей
недостойной рукой.
     - Молчи, женщина, - огрызнулся Кадж. - Я - повелитель Опара и верховный
жрец,  а  ты  -  никто. Не испытывай  мое  терпение, иначе  на  своей  шкуре
испытаешь действие священного кинжала.
     Откровенная угроза, прозвучавшая из уст Каджа, не осталась незамеченной
окружающими.  Как бы мало  они  ни  считались с Оу, но  ее высокое положение
требовало соблюдения некоего этикета.
     -  Поост