ан Миранда! - крикнул он  что было сил. -  Флора,  Флора,
прикажи этим придуркам бросить винтовки.
     Улыбаясь, Эстебан Миранда вошел в лагерь.
     - А вот и я, - сказал он.
     - А мы уж думали, что ты мертв, - ответил Краски. - Чернокожие заявили,
что Тарзан сказал им, будто убил тебя.
     -  Он  действительно  схватил  меня, -  подтвердил  Эстебан, - но,  как
видите, не убил. Я думал, что  он сделает это, но Тарзан, наоборот, отпустил
меня в джунгли.  Вероятно, не  хотел пачкать  в крови свои руки и решил, что
джунгли прикончат меня, что я не выживу.
     - Тарзан, должно быть, хорошо разбирается в людях, - проворчал Пеблз. -
Ты бы точно не выжил в джунглях один и умер бы... с голоду.
     Эстебан никак не отреагировал на колкость и повернулся к девушке.
     - Разве ты не рада видеть меня, Флора? - спросил он.
     -  Какая разница, - пожала плечами девушка. - Наша экспедиция потерпела
крах, и кое-кто считает, что в этом большая доля твоей вины. - И она кивнула
головой в сторону своих сообщников.
     Испанец нахмурился. Никто не радовался его  возвращению. Но на всех ему
было наплевать, он надеялся, что Флора  проявит хоть какую-то  радость. Если
бы  она знала, что  у него на уме, может быть, тогда  она засветилась бы  от
счастья при встрече. Но она не знала, что  Эстебан  Миранда  спрятал золотые
слитки в месте,  куда он может прийти в  любой день и забрать их.  У Миранды
было намерение заставить ее покинуть  остальных, а затем, позднее,  вместе с
нею вернуться за золотом, но теперь он чувствовал  себя задетым и обиженным.
Никто из них не получит ни пенса! Он же дождется, пока они покинут Африку, а
потом вернется и заберет все себе. Единственное, что отравляло его душу, это
то,  что  вазири знали о  местонахождении  сокровищ,  и рано  или поздно они
придут с Тарзаном и заберут его. Это слабое звено в плане испанца нужно было
устранить как можно скорее, для чего ему нужна была  помощь. А это,  в  свою
очередь, означало, что необходимо с кем-нибудь поделиться тайной, но с кем?
     Сделав   вид,  что  он  не  замечает   угрюмых  взглядов  своих  бывших
сообщников, испанец присел рядом с ними. Он понял, что они не рады встрече с
ним, но не мог  объяснить  причину  такого поведения, поскольку  не  знал  о
плане,  предложенном  Краски и  Овазой, ограбить торговцев  слоновой костью.
Неприязненное же отношение объяснялось лишь тем, что участники экспедиции не
желали  делиться  с ним предполагаемой добычей. В конце концов  Краски решил
прямо высказать это соображение.
     - Слушай,  Миранда,  -  сказал  он. -  У нас тут  сложилось единодушное
мнение, что ты и Блюбер повинны в провале нашей экспедиции. Мы не ищем козла
отпущения.  Я   упомянул  об  этом  лишь  как   о  факте.  Но  поскольку  ты
отсутствовал, мы решили вывезти  кое-что  из  Африки,  чтобы  хоть  частично
компенсировать наши затраты. Мы все придумали и разработали  некий план. Так
вот. Для выполнения этого плана твои услуги не потребуются. Мы не возражаем,
если ты пойдешь  с  нами,  если захочешь,  но знай с самого  начала - ты  не
получишь никакой доли из того, что мы здесь раздобудем.
     Испанец широко улыбнулся и безразлично махнул рукой.
     - Вы  абсолютно  правы. Я  не стану  ни о чем просить.  Я  не собираюсь
претендовать на то, что принадлежит вам по праву.
     Про себя он усмехнулся, подумав о четверти миллиона фунтов, которые  он
когда-нибудь вывезет из Африки для себя одного.
     Неожиданное и  покорное  поведение  Эстебана  успокоило  всех  и  сняло
напряжение.
     - Ты  неплохой парень, - добродушно  буркнул Пеблз, - я всегда говорил,
что ты старался как мог, и я рад  видеть тебя здесь здоровым и невредимым. Я
страшно переживал, когда узнал, что тебя убили. Вот так-то!
     - Да, - вмешался Блюбер. - Джон ночей не спал, так переживал, бедняжка.
Бывало, вечером говорит, не могу, мол, уснуть, думая...
     - Не преувеличивай, Блюбер, а то... - проворчал Пеблз, бросив взгляд на
Блюбера.
     -  А  я и не преувеличиваю, - спохватился  Адольф, заметив, что большой
англичанин  рассердился. - Я  просто хотел  сказать, что  мы все  были очень
огорчены, узнав, что Эстебан убит, а теперь радуемся, что он жив.
     - И что не претендует на долю  предполагаемой добычи,  - мрачно добавил
Торн.
     - Не волнуйся, - сказал Эстебан.  - Если я доберусь до Лондона  живым и
невредимым - это будет лучшая  награда. С меня хватит Африки  до конца  моих
дней.
     Когда  все пошли  спать, испанец  бодрствовал еще пару часов, размышляя
над  тем, как надежнее спрятать  золото только для себя одного, не опасаясь,
что его  могут  забрать  вазири.  Он  знал, что без труда мог бы перепрятать
золото недалеко, помня путь по тропе, по которой  Усула вел их тогда, однако
он не был  уверен, что  смог бы  отыскать  это место, двигаясь  издалека, от
побережья. Следовательно, нужно было поделиться с кем-нибудь своей тайной, с
тем, кто знаком со страной и мог бы найти место, где спрятаны сокровища. Это
означало, что он должен  найти сообщника,  которому  мог  бы довериться.  Но
кому? Мысленно он  тщательно перебрал весь состав  их  отряда  и  постепенно
склонился к личности Овазы. К  хитрому негодяю-интригану  у Эстебана не было
полного доверия,  но другого  он не  мог подобрать и решился зависеть от его
жадности, но не от чести.
     Итак,  Эстебан  уснул,  мечтая  о  золоте  стоимостью  свыше   четверти
миллиона, которое принесет ему удовольствие во многих столицах мира.
     На  следующее утро  во  время  завтрака  Эстебан упомянул, что  заметил
большое стадо  антилоп  неподалеку от их лагеря и  предложил взять несколько
человек для охоты с тем, чтобы вернуться в лагерь вечером. Никто не высказал
возражений,  может быть, потому, что в душе каждый надеялся, что, чем дальше
он уйдет от лагеря,  тем больше у  него будет шансов  погибнуть в результате
несчастного случая. О таком исходе никто  не жалел  бы, поскольку  в глубине
души они не любили и не доверяли ему.
     -  Я возьму Овазу, - сказал Эстебан. - Он  самый опытный  охотник среди
них, и еще пять-шесть чернокожих.
     Когда он подошел к Овазе, тот не согласился идти на охоту.
     - У нас  достаточно мяса, -  сказал  чернокожий. -  Нужно спешить и как
можно скорее уходить  с территории вазири  и Тарзана.  На два дня нам хватит
дичи, а дальше до самого побережья с охотой не будет проблем.
     - Послушай, - шепнул  Эстебан. - Это  больше,  чем  простая охота. Я не
могу рассказать  тебе все здесь, в лагере, но когда мы останемся одни, я все
объясню. Со мной тебе пойти будет выгоднее, чем гоняться за слоновой костью.
     Оваза нахмурился и почесал курчавую голову.
     - А вообще-то, бвана, день для охоты хороший, - сказал он. - Пожалуй, я
пойду с тобой и прихвачу пятерых ребят.
     После   того,  как  Оваза   наметил  маршрут  и  определил   на   карте
местонахождение основного  лагеря,  чтобы  он с испанцем мог их снова найти,
группа охотников вышла на  тропу, по  которой шел Усула от зарытых сокровищ.
На следующий день  они с Эстебаном  отошли  от временного бивуака  и  вскоре
обнаружили свежие следы вазири.
     -  Много людей  прошло здесь вчера вечером, -  сказал  Оваза  Эстебану,
насмешливо его оглядывая.
     - Я никого  из них  не видел,  - невозмутимо откликнулся тот.  - Должно
быть, они шли этим путем уже после того, как прошел я.
     -  Они  почти вплотную  подошли  к  нашему лагерю,  а  затем  повернули
обратно, - сказал  Оваза. - Послушай,  бвана, у меня в руках  винтовка, а ты
ступай вперед.
     Бели эти следы были сделаны твоими людьми и ты ведешь меня в засаду, ты
умрешь первым!
     - Успокойся, Оваза, - сказал Эстебан. - Не суетись. Сейчас мы далеко от
лагеря,  поэтому я могу  говорить  с тобой  откровенно.  Эти  следы оставили
вазири  Тарзана, которые  спрятали золото  для  меня на расстоянии  дневного
перехода  отсюда. Я  отослал  их  домой и хочу, чтобы  ты  пошел со  мной  и
перепрятал золото  в другое место. После  того, как остальные  получат  свою
слоновую кость и уедут  в Англию, мы с тобой вернемся и заберем золото, а ты
будешь по-царски вознагражден.
     -  Кто же тогда ты? - спросил Оваза. - В тот  день, когда  мы  покинули
лагерь за городом Опара, один из моих людей сказал мне, что  ты был отравлен
своими собственными  людьми  и брошен  в лагере. Он утверждал, что видел это
своими собственными  глазами  - твое  тело валялось в кустах,  но, однако, в
этот же день ты был с нами на марше. Я решил, что мой человек солгал мне, но
я видел на его лице страх, когда он заметил тебя, поэтому я думаю, а не было
ли двух Тарзанов из племени обезьян?
     -  Я не Тарзан из племени  обезьян,  - признался Эстебан.  -  Настоящий
Тарзан в тот  день был  отравлен в нашем лагере. Но этой дозы хватило только
для того, чтобы усыпить его.  Надеюсь, что во время сна его растерзали дикие
зверки. Жив он или нет - нам сейчас неизвестно. Поэтому ты можешь не бояться
вазири или Тарзана, ибо я не хочу встречаться с ними гораздо больше, чем ты.
     Негр кивнул головой.
     - Возможно, ты говоришь правду, -  согласился он, но шел все же позади,
держа винтовку наизготовку.
     Они пошли потише, боясь догнать вазири, но вскоре,  дойдя до места, где
те делали привал,  обнаружили, что воины ушли по боковой  тропе, и теперь им
нечего было опасаться.
     Когда они  подошли к  месту  захоронения золота, Эстебан  сказал Овазе,
чтобы тот оставил своих людей здесь, чтобы они только вдвоем  осуществили бы
перепрятывание сокровищ.
     - Чем  меньше людей будет знать  об  этом, -  сказал он  негру, - тем в
большей безопасности мы будем.
     - Устами бваны говорит сама мудрость, - согласился хитрый чернокожий.
     Эстебан нашел  место около  водопада  без  труда и,  расспросив  Овазу,
выяснил, что тот прекрасно знает дорогу к этому месту прямо от побережья.
     Вместе они перетащили  слитки  и зарыли их неподалеку в густых зарослях
на берегу  реки. Они прекрасно  понимали, что такая переброска  будет лучшей
гарантией  от  обнаружения, как если бы  они перевезли бы  их за сотню миль,
потому  что вазири и в голову  бы  не пришло думать, что кто-нибудь стал  бы
беспокоиться о переноске слитков на расстояние каких-нибудь ста ярдов.
     Когда все было закончено, Оваза взглянул на солнце.
     - Сегодня вечером мы  не успеем добраться до лагеря, - сказал он. - Нам
придется идти очень быстро, если мы захотим догнать их завтра.
     - А  я и не собираюсь этого делать, - ответил Эстебан. - Но я не мог им
этого  сказать.  Если  мы никогда  больше  не  встретимся, я  не буду  особо
переживать.
     Оваза ухмыльнулся. В его хитром мозгу складывался некий план.
     -  Зачем,  -  подумал  он,  -  рисковать  жизнью  в битве  с  арабскими
разбойниками ради нескольких бивней, когда  золото ожидает лишь  перевозки к
побережью, чтобы стать нашим?
XIII. СТРАННАЯ БАШНЯ
     Повернувшись,   Тарзан   увидел   человека,   стоящего  напротив.   Нож
человека-обезьяны  бесшумно выскользнул  из  ножен.  Несколько секунд  они с
недоверием рассматривали друг друга.  Тот,  кого  увидел  Тарзан,  не был ни
болгани, ни гомангани,  - это был  белый,  лишенный варварских украшений  из
золотых блесток  и алмазов,  старик  с  морщинистым  лицом и  длинной  седой
бородой.
     -  Боже! - воскликнуло странное  привидение. Тарзан  насмешливо оглядел
незнакомца.   Слово,   произнесенное   по-английски,   давало  простор   для
предположений сбитому с толку человеку-обезьяне.
     - Кто вы? - спросил старик на сей раз на языке гомангани.
     -  Минуту  назад  вы  употребили  английское  слово,  -  сказал  Тарзан
по-английски. - Вы владеете этим языком?
     - Ах, боже милостивый! - воскликнул старик. -
     Неужели  я  дожил  до той счастливой минуты,  когда снова могу  слышать
английскую речь! -  Он тоже перешел  на английский, хотя  говорил запинаясь,
как человек, отвыкший пользоваться этим языком.
     - Кто вы? - поинтересовался Тарзан. - И что вы здесь делаете?
     - Этот же вопрос я задал вам, - улыбнулся старик. - Не бойтесь ответить
мне. Вы, очевидно, англичанин, и вам нечего меня опасаться.
     - Я ищу женщину, похищенную болгани. Старик кивнул головой.
     - Да, я знаю, она здесь.
     - Что с ней? - спросил Тарзан.
     - Ей не сделали ничего  плохого. Пока. И  ей не грозят неприятности, по
крайней  мере, в течение суток.  Но кто вы  такой и как нашли сюда дорогу из
внешнего мира?
     - Я - Тарзан из племени обезьян. Я пришел в  эти края в поисках  выхода
из долины Опара, где жизнь моей спутницы подвергалась опасности. А вы?
     - Я старый человек, - ответил незнакомец, - и нахожусь здесь с тех пор,
когда был еще мальчиком. Я без билета пробрался на корабль, который доставил
Стэнли в Африку. После основания базы Стэнли-Пуль я отправился с ним в глубь
континента.   Однажды  я  покинул  лагерь,  чтобы  поохотиться  в  одиночку.
Заблудился и был схвачен недружественными туземцами. Они отвели меня  в свою
деревню,  из  которой  я  в  конце   концов  бежал,  но,  не  имея  никакого
представления, куда идти, я блуждал по джунглям несколько месяцев. Однажды я
обнаружил  вход в долину. Не понимаю, почему они сразу меня не убили, но они
не сделали  этого и позже.  Видимо, решили, что мои  знания им пригодятся. С
тех пор я помогаю им в открытии и разработке полезных ископаемых и в огранке
алмазов. Все это  время я прожил  в  одиночестве,  но  в  моем сердце всегда
теплилась надежда на побег, хотя, смею вас заверить, - несбыточная надежда.
     - Неужели нет никакого выхода? - спросил Тарзан.
     - Выход есть, но он надежно охраняется, - последовал ответ.
     - Где он?
     - Это продолжение одного из туннелей, проходящего сквозь гору в долину.
Предки  этой  расы  разрабатывали шахту  в  течение  долгого  времени.  Горы
продырявлены их  шахтами  и  туннелями.  Выше  кварцев,  содержащих  золото,
расположен  оливиновый пласт  с алмазными  вкраплениями.  В поисках алмазов,
очевидно, было необходимо продлить одну из шахт для вентиляции. Этот туннель
и тропа, ведущая  в Опар  -  единственные выходы из долины.  С  незапамятных
времен  они  держат  туннель под  усиленной охраной, скорее для того,  чтобы
предотвратить  побег рабов, а  не  для защиты  от  внешнего  неприятеля, они
уверены, что им нечего опасаться таких неожиданностей. Дорогу в  Опар они не
охраняют, потому что больше не боятся опариан, и хорошо знают,  что никто из
рабов не рискнет бежать в город солнцепоклонников. По этой же причине и мы с
вами обречены навсегда остаться здесь.
     - Как же охраняется туннель? - спросил Тарзан.
     - Двое болгани с десятком чернокожих воинов всегда на посту, -  ответил
старик.
     - А гомангани не пытались совершить побег?
     - Как мне рассказывали, в прошлом такие попытки предпринимались, но все
заканчивались  неудачей.  Беглецов  ловили  и  пытали,  а  их  соплеменников
переводили на самые тяжелые работы.
     - А много здесь гомангани?
     - Вероятно, тысяч пять.
     - А сколько болгани?
     - Около десяти-одиннадцати сотен.
     - Пятеро  против  одного, - проворчал Тарзан,  - и,  тем не менее,  они
боятся совершить побег.
     -  Но не забывайте, - возразил старик, -  болгани  -  разумная раса,  а
гомангани в умственном развитии недалеко ушли от диких зверей.
     - Но они люди, - не соглашался Тарзан.
     - Только внешне. Только! Они не  могут объединиться, как люди,  они еще
не  доросли  до  общественного  сознания.  Правда,  они  живут семьями  и  в
деревнях,  но  этому их научили болгани.  Они  же  выдали им  оружие,  чтобы
защищаться  от нападения хищников. До этого  гомангани не  знали, что  такое
семья.  Более  того,  когда гомангани достигал преклонного возраста и не мог
охотой  прокормить себя  сам,  он  уходил  из  племени  и  жил  отдельно  от
остальных.
     Затем  болгани  научили   их  строить  заграждения  типа  частокола   и
заставляли мужчин и женщин  вести оседлую жизнь. Они должны были воспитывать
детей  до  достижения  ими  зрелого  возраста,   поэтому  некоторые   общины
насчитывают  теперь до  сорока-пятидесяти членов.  Но  смертность  среди них
очень  велика,  многие погибают  от жестокости  болгани, да и дикие животные
забирают свою дань.
     - Пятеро против  одного,  - повторил Тарзан, - и  все же  они  остаются
рабами. Какими же трусами они должны быть.
     - Вы не правы, - возразил  старик. - Они далеко не трусы. В схватках со
львами они ведут  себя мужественно, но  поскольку  в течение  веков они были
подчинены болгани, у них выработалась рабская психология. Как мы от рождения
наследуем страх перед богом, так и они - страх перед болгани.
     -  Это  очень интересно,  - сказал Тарзан,  -  но теперь  скажите,  где
спрятана женщина, которую я ищу.
     - Она ваша жена? - поинтересовался старик.
     - Нет. Я сказал гомангани, что она моя жена, чтобы они защищали ее. Она
Лэ, королева Опара и верховная жрица Пламенеющего Бога.
     - Не  может быть! - воскликнул старик. - Не  может быть, чтобы королева
Опара рискнула жизнью и пришла в дом своих исконных врагов.
     -  Она  была  вынуждена это  сделать,  - объяснил Тарзан.  -  Ее  жизни
угрожала  опасность,  потому что она  отказалась  принести меня в жертву  их
божеству.
     -  Велика  была бы  радость  болгани, если  бы они узнали  об  этом,  -
промолвил старик.
     -  Скажите мне, где она.  Она спасла  мне жизнь, и  я должен помочь  ей
избежать участи, которую ей готовят болгани.
     - Это безнадежно. Конечно, я  могу  сказать, где она, но вам не удастся
спасти ее.
     - Постараюсь, - буркнул человек-обезьяна.
     - Но вы потерпите неудачу и погибнете.
     - Если  то,  что вы мне  рассказали,  - правда,  то  у меня  нет  шанса
выбраться из долины, поэтому лучше умереть здесь. Но попытка не пытка.
     Старик пожал плечами.
     - Вы не знаете болгани...
     - Скажите, где женщина, - повторил свое требование Тарзан.
     - Смотрите,  - сказал старик, приглашая  человека-обезьяну следовать за
ним. Они  зашли в комнату, и, подойдя  к окну,  выходящему на  запад, старик
указал на странную плоскую башню, возвышающуюся над крышей основного здания.
- Она где-то там, внутри этой башни. Но для вас она с таким же успехом могла
находиться на северном полюсе.
     Тарзан  стоял молча, внимательно разглядывая башню и стараясь запомнить
малейшие детали. К башне можно было  добраться по  крыше главного здания. Он
увидел также  ветви старых деревьев, касавшихся самой  крыши. За исключением
нескольких тускло освещенных окон  в самом дворце Тарзан не  заметил никаких
признаков жизни. Вдруг он повернулся к старику.
     - Я не знаю вас,  -  сказал  он, - но мне почему-то кажется, что я могу
довериться  вам.  Кровные узы крепки, а  мы единственные представители белой
расы в этой долине. Вы можете выслужиться, предав меня, но я не верю, что вы
сможете так поступить.
     - Успокойтесь,  - ответил  старик. - Я ненавижу  их.  Если бы я мог вам
помочь, я  бы сделал это, но  я  знаю, что надежды на успех нет, и, какой бы
план вы ни придумали, женщину спасти не удастся, и  вы никогда не выберетесь
из  долины дворца алмазов. Вы  никогда не  уйдете  и из самого дворца,  если
болгани этого не захотят.
     Человек-обезьяна усмехнулся.
     -  Вы  находитесь  здесь  так  долго,  что начали усваивать  психологию
гомангани,  которая  держит их в  вечном  рабстве. Если вы  хотите убежать -
пойдемте со мной.  Мы можем проиграть, но лучше  попробовать, чем  сидеть  в
этой башне.
     Старик покачал головой.
     - Нет. Это  невозможно. Если бы был хотя  бы один  шанс, я уже давно бы
совершил побег.
     -  Тогда прощайте,  -  сказал  Тарзан  и  выскользнул  из  окна. Старик
внимательно  смотрел, как  человек-обезьяна  добирается  до  крыши  главного
здания, затем повернулся и поспешил по ступенькам лестницы,  ведущей в центр
башни.
     Осторожно   пробираясь   по  крыше  главного  з