ужчины куда более опасны для нее, чем дикие собаки.
     Покончившие с собаками люди надвигались на Гридли с Джаной.
     Гридли наставил револьвер на Сирака, шедшего впереди.
     -- Убирайтесь! Молодая леди боится вас! Второй воин выкрикнул:
     -- Я -- Глаф! Я убью тебя!
     --  Если я правильно понял, то  вы  мне  угрожаете. Позвольте заметить,
что, судя по вашему низкому лбу -- вы глупы, а ваше поведение говорит о том,
что вы просто пьяны!
     Гридли не  собирался убивать этого мужчину, как, впрочем, и  подпускать
на близкое расстояние. Девушке  явно грозила  опасность.  Мужчины взяли их в
кольцо. Нужно было что-то предпринять, и Гридли начал стрелять поверх голов,
чтобы отпугнуть нападавших.
     Те застыли на месте, но, обнаружив, что остались невредимыми, двинулись
вперед,  устремляясь  к девушке. Они хотели поскорее вернуться домой и  были
готовы сражаться.
     И тогда  Гридли принял решение стрелять в цель. Раздались два выстрела.
Двое упали.
     "В  этой маленькой стране произошло немало  событий, причем  далеко  не
радостных", -- подумал Гридли.
     Красный  Цветок  Зорама  не сводила с Гридли  восхищенного взгляда. Она
впервые видела такого мужчину, все в нем приводило ее в  восторг. Как сильно
он отличался от всех остальных!
     А его волшебное оружие, выплевывающее смерть! Какое чудо!
     Джана с раннего детства усвоила истину, что от мужчины добра не жди, из
какого бы он ни был племени.
     В глазах  и улыбке незнакомца светилась такая теплота, что сердце Джаны
затрепетало.   Меньше  всего  ей  теперь  хотелось   бежать   от  него.  Она
догадывалась, что человеку не по себе в этом,  судя по всему, незнакомом для
него мире, и Джану охватило материнское чувство, пусть даже они  не понимали
ни слова из тех, что говорили друг другу...
     VIII
     ДЖАНА И ДЖЕЙСОН
     Тар-гуш и Таор с любопытством рассматривали обломки аэроплана, а Тарзан
лихорадочно  разыскивал  тело  пилота.  К немалому облегчению,  трупа  он не
обнаружил,  зато заметил следы  человека, обутого в ботинки. Эти следы могли
принадлежать только Гридли. Теперь Тарзан  был уверен, что Джейсон не погиб.
Однако к своему удивлению вскоре рядом со следами Гридли он увидел отпечатки
маленьких сандалий. После минутного  размышления Тарзан пришел к выводу, что
вместе с Джейсоном была какая-то женщина одного из племен Пеллюсидара.
     Цепочка следов тянулась от разрушенного аппарата как раз  в ту сторону,
откуда они только  что пришли.  Оставалось только двинуться в путь  по  этим
следам.
     С  большим  трудом  удалось  оторвать  Таора  от  самолета, который тот
разглядывал  с нескрываемым интересом. Тарзан  был  засыпан градом вопросов.
Реакция Тар-гуша  оказалась прямо противоположной. Он  удивленно смотрел  на
аппарат и задал лишь один вопрос:
     -- Что это?
     -- Это  та  самая  штука,  которая  в  прошлый  раз пролетела над нами.
Помнишь, я объяснял,  что она  сделана  руками человека?  Ты  еще  назвал ее
летающей рептилией. Здесь был мой друг, что-то произошло, и эта штука упала.
Но другу удалось спастись, -- пояснил Тарзан.
     -- У  нее нет  глаз.  Как  же  она может летать  вслепую? -- сомневался
Тар-гуш.
     -- Она не живая.
     -- Но  я своими ушами слышал, как она ворчала, -- упорствовал сагот, не
в состоянии понять,  что эта диковинная штука,  столь похожая на синдара, не
живая.
     Они прошли немного вдоль цепочки следов и увидели теранодона с разбитой
головой. Неподалеку валялся сломанный  пропеллер.  Причина катастрофы  стала
ясна.
     Спустя некоторое время  они  обнаружили  парашют,  а  невдалеке четырех
мертвых гиенособак и трупы двух волосатых мужчин.
     Осмотр  показал, что  две  гиенособаки  и  оба  мужчины  были  убиты из
огнестрельного оружия. На земле явственно виднелись следы борьбы и отпечатки
маленьких  сандалий. Бросалось также в глаза, что оба мужчины были из одного
племени.
     -- Из нижней  страны Фели, --  пояснил Таор, --  а девушка  из  племени
Зорама.
     -- Как ты догадался?
     -- Люди  горного племени шьют сандалии из  другого  материала и не так,
как в низине.
     -- При первой встрече ты говорил, что ты из Зорама?
     -- Да, это моя родина.
     -- Так может быть ты знаешь девушку, которой принадлежат следы?
     -- Да. Это моя сестра.
     Тарзан с удивлением взглянул на него.
     -- Как ты определил?
     -- По отпечаткам. Ее сандалии не  перевиты лианами, а таких больше ни у
кого нет.
     --  Что же она  делает  так далеко  от  дома и каким образом  оказалась
вместе с моим другом?
     -- Это легко объяснить. Видимо, мужчины из Фели выкрали ее, но появился
твой друг и убил гиенособак и двух фелианцев. Наверное, моя сестра не сумела
от него убежать, и он захватил ее.
     Тарзан улыбнулся.
     -- Судя по следам, она и не собиралась от него убегать.
     Таор согласно кивнул головой.
     -- Верно. Но я  ничего не могу  понять. Женщины моего народа никогда не
согласятся  жить с  мужчиной  из другого племени. Я  знаю  Джану. Она скорее
умрет, чем спустится с гор Синдара. Она постоянно твердила об этом и, думаю,
не лгала.
     -- Мой друг  не мог применить силу, -- сказал Тарзан. -- Если она пошла
с ним, то только по своей воле.  Надеюсь,  мы  их найдем. По-моему, он  лишь
провожает ее в Зорам: это добрый человек и не может оставить женщину в беде.
     -- Там  видно будет, -- ответил  Таор. -- Но если он захватил ее силой,
его ждет смерть.
     Тарзан, Тар-гуш  и Таор  продолжали свой  путь,  а в то же  самое время
милях  в пятидесяти восточное в обход великих гор Синдара продвигался отряд,
состоящий из  десяти чернокожих  и  одного белого. Казалось,  в мире не было
более  унылых  и растерянных людей.  Мувиро и  его  воины едва  спаслись  от
обезумевших животных и теперь брели по равнине, не приближаясь к  зарослям и
надеялись на спасательную экспедицию  с корабля. Они понимали, что  заметить
их можно только на открытом пространстве.

     На  корабле же волнение, связанное  с исчезновением на сей  раз Гридли,
достигло апогея.
     Запнер послал второй отряд спасателей, но  через несколько  часов  люди
вернулись ни с  чем. Они прошли по тропе до большой поляны, но не обнаружили
ни малейших следов пропавших.
     Дорф предположил, что растерявшихся людей могли  запросто растерзать те
огромные кошки, которые во множестве бродили по округе.
     --  Как  бы то ни  было,  мы обязаны  найти их. Живых  или мертвых,  --
ответил Запнер.
     Откладывать  взлет  больше не имело  смысла --  заработали двигатели, и
корабль  взмыл в воздух. В журнале Роберт  Джонс сделал запись:  "Стартовали
днем".

     Когда  Сирак и его соплеменник бросились наутек и скрылись за  выступом
скалы, Гридли, опустив кольт, повернулся к девушке.
     -- Ну-с, что же дальше? Девушка покачала головой.
     -- Я не понимаю тебя. Ты не владеешь языком гилаков.
     --  Да-а,  ситуация, -- пробормотал  Джейсон. -- Думаю,  надо осмотреть
местность и  попытаться разыскать  мой самолет.  Будем  молиться всем богам,
чтобы от него хоть что-то осталось.
     Джана  внимательно  вслушивалась  в   слова  Джейсона,  затем  тряхнула
головой.
     --  Пошли, --  сказала  она  на  своем  языке, подкрепляя слово жестом.
Гридли  двинулся в том направлении, в котором, как ему казалось,  должен был
находиться самолет.
     --  Нет,  не  туда,  --  воскликнула   Джана  и,  подбежав,  попыталась
остановить  его, указывая  рукой  в противоположную сторону  --  на зубчатые
вершины гор, где лежал Зорам.
     Гридли  прекрасно понимал,  что  все попытки хоть что-то  объяснить ей,
обречены на неудачу. Поэтому он нежно взял ее за руку и осторожно потянул за
собой в нужном направлении.
     И  вновь его располагающая улыбка сыграла свою роль. Даже  понимая, что
незнакомец  уводит  ее  от   родного  племени,  от  любимого  Зорама,  Джана
потихоньку  пошла следом, раздумывая, почему она не боится его,  а наоборот,
идет рядом. Вероятно, он не был гилаком, он не знал их языка.
     После получаса поисков Гридли  обнаружил останки самолета. К сожалению,
аппарат был поврежден так сильно, что не поддавался ремонту.
     Джана  с  живейшим любопытством  лазила по обломкам. Ей хотелось задать
тысячу вопросов,  все было  новым и непонятным, однако единственный на свете
человек, который мог бы на них ответить, не знал ее языка.
     Гридли, конечно же,  отлично понимал, что  следует  держаться открытого
пространства для встречи с товарищами. Не исключено, что для поиска снарядят
корабль  и  тогда  его  найдут  гораздо  быстрее.  Будучи  не  в   состоянии
определить, где север или юг, запад или восток,  он сознавал, что самому ему
не выбраться. Тот длинный путь, что он проделал за несколько суток,  корабль
покроет за каких-нибудь полчаса.
     Гридли принялся жестикулировать, показывая рукой то в одну, то в другую
сторону, не  сводя  с  Джаны вопрошающего взгляда.  Тем самым  он  давал  ей
понять, что готов пойти с ней, куда ей угодно. Девушка правильно  поняла его
и указала на горы Синдара.
     -- Там мой дом. Это Зорам, родина моего народа.
     --  Железная  логика,  --  улыбнулся Гридли. --  А  мне остается только
мечтать о том, чтобы еще и уяснить смысл ваших слов. Ручаюсь, что прелестное
создание  с  такими восхитительными  зубками  не может  не  быть  интересным
собеседником.
     Джана  не дала Гридли развить  эту тему  и двинулась  по  направлению к
Зораму. Джейсону Гридли ничего не оставалось, как зашагать следом.
     Девушка  лихорадочно пыталась  сообразить, каким  образом ей общаться с
взволновавшим ее воображение незнакомцем.  И она решила, что  станет обучать
его своему языку. Но  как  это  осуществить на  практике?  Ведь  не было еще
такого случая,  чтобы она сама или  ее народ обучали  бы  какого-либо чужака
своему языку. Она не имела даже понятия, с чего следует начать.
     И тогда Красный Цветок Зорама ткнула себя пальцем и сказала:
     -- Джана.
     Так она повторила несколько раз, после чего подняла вопросительно брови
и пристально посмотрела на Гридли.
     -- Джейсон, -- ответил он, догадавшись, что от него требуется.
     Итак, состоялся  их  первый диалог,  послуживший  началом  постепенного
преодоления языкового барьера.
     Шли они долго. Взбирались  на холмы, пересекали ручьи и речушки.  Джана
собирала орехи и фрукты, готовила пищу да так, что у Гридли текли слюнки. Он
не переставал  любоваться  своей  спутницей,  восхищаясь малейшим  движением
точеного бронзового  тела, стройного,  как кипарис. Джана олицетворяла собой
гимн женской красоте.
     Каждая  черточка ее прелестного  лица --  зубы,  глаза, нос  --  дышала
очарованием.
     Наблюдая за девушкой, когда та орудовала  каменным ножом, готовила пищу
и   разводила   огонь,   играючи   управляясь   с  громоздкими   допотопными
приспособлениями, Гридли  силился понять, откуда  у этого  хрупкого создания
берутся выносливость и сила.
     Страстно желая научиться ее языку, он с опаской думал о том, что, когда
такой  день  настанет,  не  дай  Бог  обнаружится,  что   у  Джаны  мышление
примитивной дикарки.
     Утомившись, Джана готовила  себе  под деревом ложе из травы и мгновенно
засыпала. Гридли же бодрствовал, оберегая  ее  сон, готовый в  любой  момент
отразить  опасность. К  огнестрельному  оружию он прибегал  редко, поскольку
крупные звери пока не встречались.
     А когда Гридли все же засыпал, на вахту заступала Джана. Малейший шорох
-- и Джана предупреждала Джейсона об опасности.
     Джейсон не имел представления о том, как долго они идут, но считал, что
дорога  куда-нибудь  да   приведет.  Они  уже   могли  кое-как  общаться   и
обменивались  короткими фразами. Джейсон старался как  можно скорее овладеть
языком,  который  давался ему  с трудом, особенно произношение, вызывавшее у
Джаны веселый смех. Зная, что понятие времени на Пеллюсидаре не  существует,
Гридли ломал голову над тем, сколько времени им предстоит провести в пути --
дней, недель или лет, прежде чем они доберутся до дома Джаны.
     Как-то раз на очередном привале девушка неожиданно спросила:
     -- Почему  ты все время на меня смотришь? Гридли покраснел и потупился.
Он только сейчас сообразил, что неотрывно наблюдает за Джаной. Он начал было
оправдываться, но тут же осекся и замолчал. Нелепо было бы объяснять ей, что
он любуется ее красотой.
     -- Что же ты молчишь, Джейсон? -- допытывалась девушка.
     -- Не знаю, что и сказать.
     --  Расскажи, что  ты  видишь, когда глядишь на меня, --  не  унималась
Джана.
     Гридли  удивился  словам  девушки,  однако  понял,  что  от  него  ждут
признания  в  любви.  В  любви?  К  этой  полуголой  дикарке,  готовящей  на
примитивном  костре  еду и  зубами разрывающей  полусырое  мясо?  Не имеющей
представления о цивилизации?
     При одной этой мысли Гридли содрогнулся.
     Ему  вспомнилась   Цинтия  Френсис   из  Голливуда,  дочь  управляющего
известной  фирмой. Перед внутренним взором  возникло аристократическое  лицо
Барбары  Грин, дочери  старого Джона  Грина  из  Техаса,  агента по  продаже
недвижимости,  проживающего нынче в Лос-Анджелесе. Конечно, Цинтия -- девица
избалованная, как,  впрочем,  и Барбара, но его вдруг  охватил страх, что он
может   оказаться   отрезанным  от   привычной  ему  жизни.  Отрезанным   от
цивилизации, в обществе девушки из каменного века.
     Он  силился представить  себе  Джану  на  званом  обеде  в кругу  своих
знакомых.  Джана,  нельзя  не   отдать  ей   должное,  отличная  спутница  в
приключениях, но современный человек, то есть Гридли,  не мог вообразить как
бы она вписалась в цивилизованное общество.
     Если в его  глазах временами и сквозило нечто большее,  чем дружелюбие,
то теперь он искренне раскаивался  в этом. Он прекрасно  сознавал, что между
ними ничего не может быть. И не должно. Абсолютно ничего.
     В ожидании ответа на  свой вопрос Джана пристально наблюдала за Гридли.
Затем ее губы тронула легкая  улыбка. Маленькая дикарка  из  каменного века,
она все же была настоящей женщиной, к тому же, далеко не глупой.
     Она медленно отстранилась от Гридли и  побрела прочь,  не промолвив  ни
слова.
     -- Джана! Постой! -- воскликнул Гридли. -- Не обижайся! Куда же ты?
     Девушка на миг остановилась и высокомерно вздернула подбородок.
     -- Иди своей дорогой, гилак, -- произнесла она. -- Джана уходит...
     IX
     ГНЕЗДО СИНДАРА
     Над горами Синдара сгустились тяжелые, темные тучи.
     --  Быть воде, -- объявил Таор. -- Она обрушилась на Зорам, скоро будет
и здесь.
     Стало темно. Несущиеся по небу черные тучи затянули полуденное солнце.
     Впервые   Пеллюсидар  предстал  Тарзану  таким  мрачным.  Он  испытывал
гнетущее чувство. Тар-гуш  и Таор разделяли  его  впечатление. Казалось, они
чего-то  боятся. С  гор  стали  спускаться звери, которые метались в поисках
укрытия и не обращали на людей ни малейшего внимания.
     -- Почему они не нападают на нас, Таор? -- спросил Тарзан.
     -- Они напуганы. Чувствуют приближение  воды. Теперь  им не  до добычи,
лишь бы понадежнее спрятаться.
     -- А нам тоже грозит опасность?
     -- Если поднимемся повыше, то  нет.  Вода заливает низины. Настоящая же
опасность  грозит  сверху,  когда  черные  тучи  раскалываются и вниз  летят
огненные  стрелы. Но и это  не страшно,  если  оставаться на открытом месте,
ведь стрелы  ударяют в деревья. Никогда не прячься под деревом,  когда летят
стрелы. Дерево загорится.
     Как только  солнце скрылось, стало холодно.  Поднялся порывистый ветер,
хлестающий, словно плеткой, обнаженные тела путников.
     -- Собирайте хворост. Сейчас разведем огонь и согреемся.
     От  костра потянуло долгожданным  теплом, но тут же полил дождь. С неба
хлынули потоки воды.
     Ослепшие  от  дождя  животные  бестолково метались  в  поисках укрытия,
пытаясь спрятаться от непогоды.
     Тарзан со  спутниками набрели на  небольшую пещеру,  где и схоронились.
Вновь развели костер.
     Тарзану  казалось, что  дождь  никогда  не кончится,  но он, как  и его
товарищи, безмолвно  переносил  тяготы создавшегося  положения.  Люди сидели
возле огня, слушая, как завывает ветер.
     Постепенно  буря  стала  затихать.  Тучи  рассеялись, выглянули  первые
солнечные лучи, потеплело.
     -- Я проголодался, -- сказал Тарзан.
     Таор кивнул в сторону лежавших на земле тел мелких животных.
     Сам  он скрепя  сердце принялся  за сырое  мясо, а Тарзан  и Тар-гуш  с
удовольствием подкрепились. Проглотив последний кусок,  Тарзан улыбнулся. Он
вспомнил, как  однажды обедал в лондонском клубе  с человеком, которого едва
не хватил удар, когда он увидел, что Тарзан ест полусырое мясо.
     Вскоре  они выбрались наружу  и возобновили поиски Джейсона и Джаны. Но
дождь начисто смыл все следы.
     -- Нужно  подождать, пока не  сойдет  вода. А там, если повезет, увидим
свежие следы.
     -- Надо идти вправо, к  подъему, --  сказал Таор. -- Они наверняка ушли
этим путем, другого нет. Мы непременно выйдем на их след.
     Они  полезли в  гору,  осматривая  все  вокруг, но  никаких  следов  не
обнаружили.
     -- Значит, они пошли в твою страну другой дорогой, -- решил Тарзан.
     --  Возможно, --  отозвался  Таор. -- В общем, ничего не остается,  как
идти в Зорам. Там соберем мой народ, организуем поиски.
     Наткнувшись  на  яйца  птицы  синдар, они  приготовили  их  на  огне  и
приступили к еде. Вдруг Таор насторожился и стал прислушиваться.
     Острый слух Тарзана также уловил неясные звуки хлопающих крыльев.
     -- Синдар, -- прошептал Таор. -- А мы как на ладони.
     -- Нас все-таки трое, -- сказал Тарзан. -- По части мозгов ей с нами не
тягаться.
     -- Может, мы и прикончим ее, -- сказал Таор.
     -- А ты уверен, что она нападет на нас? -- спросил Тарзан.
     --  Она  летит  сюда и не сможет не  заметить нас.  Стоит  ей  завидеть
что-либо живое, как она тотчас же нападает.
     -- И на тебя нападала? -- спросил Тарзан.
     -- А как же, -- ответил Таор. -- Мы, люди из Зорама, не стыдимся своего
страха перед синдаром,
     -- И тебе уже приходилось  убивать этих птиц? Почему же ты не решаешься
сделать это еще раз? -- допытывался Тарзан.
     -- Попытаться-то  можно. Просто я  никогда не схватывался с ней один на
один  или втроем, если  уж  на то  пошло. Нас всегда  было много -- людей из
моего племени. Человек, охотящийся на синдара в одиночку, умирает от страха.
Когда же нас  много, то и  ран  мы наносим ей много, и кто-нибудь непременно
смертельную.
     -- Вот она! -- вскричал Тар-гуш, указывая вдаль.
     -- Летит прямо на нас, -- голос Таора посуровел. -- Значит, заметила.
     Тарзан положил дротик на землю, взялся за лук и натянул тетиву. Тар-гуш
принялся размахивать дубиной, издавая при этом звериный рык.
     Громадная рептилия  медленно приближалась, тяжело  махая  крыльями.  Ее
ожидали трое почти безоружных мужчин.
     Завидя людей, синдар камнем спикировал вниз. Выпущенная Тарзаном стрела
успела вонзиться в грудь рептилии по самое оперение.
     Раздался разъяренный крик, и Тарзан поспешно выпустил еще три стрелы.
     Гигантская  птица  пронеслась почти вровень  с  землей  и  на  огромной
скорости  налетела  на  Тарзана.  Вцепилась  острыми  когтями тому  в спину,
причинив острейшую боль, и взмыла высоко в небо вместе со своей добычей.
     Таор и Тар-гуш  замешкались, опасаясь ненароком  поранить товарища, и в
итоге  упустили птицу. Ощущая собственное бессилие, они беспомощно наблюдали
за рептилией, уносившей Тарзана далеко за  горы Синдара. Стояли молча,  пока
могучая птица не скрылась из виду.
     Тар-гуш обернулся к Таору.
     -- Тарзану конец.
     Таор понуро кивнул головой.
     Тар-гуш ничего не  добавил к сказанному, отвернулся и стал спускаться в
долину, откуда они пришли. Он возвращался домой, к своему племени, поскольку
не стало связующего звена между ним и Таором.
     Таор  неко