аха. Казалось, он  был  рад  видеть ее и
задал ей  массу  вопросов, на большую часть которых она избегала отвечать до
выяснения его отношения к японцам.
     Вскоре она узнала, что он ненавидит их. Аллауддин Шах был гордый старый
человек,  потомственный вождь. Японцы  били его, пинали и  заставляли  низко
кланяться.
     Тогда удовлетворенная  Сарина рассказала свою историю, объяснив,  в чем
нуждаются ее товарищи, и попросила у него помощи.
     - Это будет опасное путешествие, -  сказал он. -  В здешних водах много
вражеских кораблей, а до Австралии долгий путь. Но если ты и твои друзья все
же хотите рискнуть, то я помогу вам. На реке, которая находится в нескольких
милях от  деревни, у нас спрятано небольшое судно. Мы приготовим его для вас
и  снабдим продовольствием.  На это потребуется время. За  нами постоянно не
наблюдают, так  как мы не причиняем японцам особых хлопот. Но они приходят в
деревню почти каждый день. Один офицер спит здесь каждую ночь.
     - Если вы будете доставлять продовольствие каждый  день  в дом  на краю
деревни,  мы сможем приходить  за ним  ночью и сами  переносить на судно,  -
предложила Сарина. - Таким образом вы избежите ответственности,  если  вдруг
мы будем обнаружены, вы просто притворитесь удивленными, что кто-то приходил
ночью и украл продукты.
     Аллауддин Шах улыбнулся.
     - Ты настоящая дочь Большого Джона.
     Прошел   месяц,   прежде    чем    судно   было,   наконец,   снаряжено
продовольствием. Теперь  беглецы  дожидались  безлунных  ночей  и  попутного
ветра.  Колючая   проволока  и  заграждения  в  устье  реки  были,  конечно,
устранены, когда  подготовка к  отплытию  была  закончена.  Это была опасная
работа в воде, где обитают крокодилы. Но и она была успешно проведена.
     Наконец наступила ночь "X",  как ее назвали беглецы.  Луны не было,  от
берега дул бриз.
     Медленно  шестами  они  толкали лодку  в  море,  затем  подняли большой
треугольный парус, и судно сразу набрало скорость.
     Был взят курс на юг.
     - Если ветер продержится, - сказала Сарина,  - мы обогнем мыс Нассау до
двух  часов  дня, а  потом  ляжем  на  юго-западный курс.  Я  хочу  выйти из
прибрежных вод  Суматры  и  Явы, прежде,  чем  мы  повернем на  юго-восток к
Австралии. Опасным для нас останется только остров Комос. Я не знаю, есть ли
у японцев там какие-нибудь силы.
     - Это не то же самое, что остров Киллинг? - спросил Джерри.
     - Да, но мой отец всегда называл его островом Комос, потому что Киллинг
был, по его словам, проклятым англичанином.
     Она засмеялась, и ее примеру последовал и Тарзан.
     - Никто не любит  англичан, - заметил он. - Но я не уверен, что Киллинг
был англичанином.
     - Вдали виднеется свет, - объявил Дэвис.
     - Вероятно, в Нассау, - сказала  Сарина. - Будем надеяться на это ибо в
противном случае свет означает приближение корабля, а  нам лучше не иметь  с
ними дела.
     - Я не думаю, что корабли ходят  освещенными,  -  высказал свое  мнение
Джерри. - В этих водах слишком много подводных лодок союзников.
     Утро застало их в открытом океане.
     Кругом расстилался только огромный котел колышущейся серой воды.
     Ветер посвежел и поднял высокие волны. Сержанта Розетти укачало.
     -  Держись,  Шримп,  -  успокоил его  Бубенович,  - ведь  нам  плыть до
Австралии недолго - всего лишь месяц или около того.
     - Проклятье! - простонал Розетти.
     - Очень скоро вы перестанете болеть, Тони, - сказала Сарина.
     - Даже некоторые адмиралы плохо себя чувствуют, когда впервые выходят в
море, - заметил Тарзан.
     - Я не хочу быть адмиралом.  Я привык к воздуху.  Он  снова перевесился
через борт.
     - Бедный Тони, - пожалела его Сарина. Долгие дни медленно тянулись один
за другим. Ветер переменил направление,  и юго-восточный пассат, который мог
дуть подряд до десяти месяцев, начался. Счастье  не изменило отважной группе
людей.  Они благополучно миновали острова Киллинга и не  встретили ни одного
вражеского корабля.
     Бубенович время  от времени подтрунивал  над  Розетти, чьи  мучения  от
морской болезни  так окончательно  и  не прекратились.  Он  просто  не нашел
другого способа поразвлечься.
     - Путешествия  расширили  твой  кругозор,  Тони, -  бросил он  в разгар
очередного  всеобщего приступа  тоски по земле.  - Только посмотри,  что они
дали тебе.  Ты впервые смог по достоинству оценить британца. Даже сподобился
полюбить  женщину.  А самое  главное - ты  научился  правильно  говорить  на
английском языке благодаря Сарине.
     -  Я  не  очень  расширил свой кругозор за  последнее время, - жалостно
возразил  Розетти.  -  Мы  уже  неделю ничего не видим  вокруг,  кроме  этой
проклятой воды. Дорого бы я дал, чтобы увидеть сейчас что-нибудь другое.
     - Дымок на горизонте! - оповестил стоявший на вахте Джерри.
     Все впились взглядами в далекую точку.
     - Это, должно быть, корабль, и нам лучше немедленно уйти отсюда.
     Они сделали поворот и  поплыли в северо-западном направлении. Казалось,
судно никогда не продвигалось так медленно. Все напряженно следили за темной
точкой, которая неуклонно приближалась и росла  прямо на глазах, пока корпус
корабля не заслонил часть горизонта.
     - Это похоже на кошмар, -  произнесла Корри, - когда что-то  преследует
тебя, а ты не можешь двинуться с места. И ветер совсем стих.
     Как  будто  бы  услышав ее  жалобу, внезапно порыв ветра  надул большой
парус, и скорость  судна сразу же заметно возросла,  но неизвестный  корабль
продолжал приближаться.
     - Он  меняет  курс,  -  крикнул Тарзан, - и направляется нам наперерез.
Теперь я вижу цвета его флага. Это - японец!
     - Я должен был ходить в церковь, как этого всегда хотела мама, - сказал
Дэвис.  - Я бы мог научиться  там хорошим молитвам. Но  раз я не умею хорошо
молиться, то могу хорошо стрелять.
     Он поднял свою винтовку и вложил обойму в магазин.
     -  Мы все умеем  хорошо стрелять, -  возразил Джерри, - но мы не  можем
потопить корабль винтовочным залпом.
     -  Это  простое торговое  судно,  -  заметил Тарзан. -  Оно,  вероятно,
снабжено лишь  двадцатимиллиметровыми зенитными  пушками и крупнокалиберными
пулеметами.
     - Дальнобойность японских винтовок около тысячи двухсот ярдов, - сказал
Джерри. - Мы сумеем прикончить несколько японцев прежде, чем они расправятся
с нами. Если только, конечно, вы хотите драться.
     Он вопросительно посмотрел на всех своих друзей.
     - Сдадимся ли мы в плен или будем сражаться? Какое будет ваше решение?
     - Драться! - коротко и безапелляционно произнес Розетти.
     - Обдумайте  это  хорошенько,  - предостерег  Джерри.  - Если мы начнем
стрельбу, то немедленно будем уничтожены.
     - Я не намерен позволить этим желтым дьяволам снова бить меня, - сказал
Бубенович. - И если остальные не  желают сражаться, я тоже не буду, но живым
я не дамся.
     - Я тоже, - сказала Корри. - А как ты считаешь, Джерри?
     - Конечно, сражаться. Он взглянул на Тарзана.
     - А вы?
     Тарзан в ответ лишь улыбнулся.
     - Никто не возражает и не хочет сдаться? - произнес снова Джерри.
     Ответом было общее молчание.
     -  Тогда зарядим наши винтовки.  Я могу  сказать  в заключение, что мне
было приятно поближе узнать вас всех.
     Между тем корабль быстро  приближался, так как  после  кратковременного
порыва ветер ослабел и не мог наполнить парус судна.
     - Нам слишком долго необычайно везло, - сказал Тэк. -  Согласно  теории
вероятности, наступило время, когда счастье нам изменит.
     На борту японского  корабля  появилась красная  вспышка, сопровождаемая
клубом дыма.
     В  следующую минуту  снаряд  разорвался, подняв  фонтан брызг вдали  от
беспомощного суденышка.

ГЛАВА XXX
     - Прекрасная стрельба! - сказал Бубенович. - Этот болван  не знает даже
дальнобойности своего орудия.
     -  Я не думаю,  что маленькие  желтые  адмиралы  послали  своих  лучших
канониров  на  борту торгового корабля, - заметил Джерри. -  Но даже  это не
спасет нас.
     Судно  двигалось  очень медленно,  поднимаясь  и опускаясь  на  длинных
волнах.
     Передняя часть  приближавшегося  корабля  вспенивала воду  перед собой,
словно острие плуга.
     Японцы снова выстрелили. На сей раз снаряд пролетел ближе к цели.
     Джерри и Корри сидели близко друг к другу.
     Он держал ее за руку.
     - Ван Принс был прав, когда назвал нас безумцами. Я не должен был брать
тебя с собой, дорогая.
     - Даже сейчас я не хотела бы, чтобы было иначе, - ответила Корри.  - Мы
провели с тобой много времени вместе, а этого не было бы, если бы я не пошла
с вами. У меня никогда не было  случая сказать:  "На радость и на  беду", но
эти слова были в моем сердце.
     Он ближе склонился к ней.
     - Ты берешь, Корри, этого человека себе в мужья?
     - Беру, - сказала она очень тихо. - А ты, Джерри, берешь эту  женщину в
жены, чтобы лелеять, опекать и защищать ее, пока нас не разлучит смерть?
     - Беру, - ответил Джерри.
     Он  снял кольцо  со своей руки  и надел его на безымянный  палец Корри,
потом сказал:
     - Отдав это кольцо, я стал твоим мужем. Потом он поцеловал ее.
     - Хотя формальная сторона заключения  нашего брака  немного  хромает, -
радостно произнесла Корри, - но у нас есть главное - чувство!
     Следующий снаряд  японцев окатил их водой,  но они, казалось,  даже  не
заметили этого.
     - Моя жена такая юная и такая красивая! - сказал Джерри.
     - Жена! - повторила Корри.
     - Эти парни начали стрелять лучше, - громко сказал Розетти.
     Плавник  акулы  разрезал  воду между судном и  кораблем.  Тарзан поднял
винтовку  и выстрелил  в  людей,  выстроившихся на борту  японского корабля.
Остальные последовали  его примеру, и вскоре заговорили все десять винтовок.
И тут случилось  неизбежное: прямое попадание снаряда разорвало пополам тело
Синг Тая, оторвало  ногу у Тэка ван дер Боса, а всех  остальных выбросило  в
океан. Японцы  тут  же открыли огонь из пулеметов по плавающим и цеплявшимся
за  обломки  судна людям. И хотя точность огня японцев была не высока,  всем
стало ясно, что пришел конец "иностранному легиону".
     Бубенович  и Дуглас  поддерживали ван дер  Боса,  который был почти без
сознания.  Джерри  старался  держаться  между Корри  и  кораблем, с которого
дождем  сыпались  пули.  Внезапно  что-то потащило ван дер  Боса  вниз. Нога
Бубеновича задела за твердое тело, двигавшееся в глубине.
     - Проклятье! - завопил он. - Акула схватила Тэка.
     Тарзан, которого отбросило взрывом в сторону, сразу же поплыл на помощь
Дугласу и  Бубеновичу.  Быстро  нырнув,  он  вытащил  свой  нож  несколькими
сильными гребками приблизился  к акуле. Мощный взмах  вооруженной ножом руки
распорол брюхо огромной рыбы, выпотрошив ее.
     Отпустив ван дер Боса, акула повернулась  к Тарзану, но тот,  уклоняясь
от  ее челюстей, бил  ее вновь и вновь  своим ножом. Вода стала  красной  от
крови,  когда  появилась  вторая  акула и  напала на  первую. Раненная акула
медленно поплыла прочь, другая хищница последовала за ней,  кусая и разрывая
ее на части. На какой-то  момент беглецы освободились от одной опасности, но
пули продолжали угрожающе свистеть вокруг.
     С помощью Тарзана Бубенович и Дуглас  втащили ван дер Боса  на  большой
обломок шлюпки.
     Тарзан оторвал полосу от  того,  что осталось от брюк  ван дер  Боса, и
пока он и Дуглас поддерживали раненого,  Бубенович накладывал жгут.  Тэк еще
дышал, но, к счастью, был без сознания.
     Бубенович покачал головой.
     - У него нет никаких шансов выжить, впрочем, как и у нас, - добавил  он
грустно.
     - Да, у акул будет сегодня сытный обед, - сказал Дуглас.
     Все  со  смутной надеждой  невольно  взглянули на японское судно. Вдоль
борта там  снова выстроились маленькие  кривоногие  люди.  Некоторые  из них
забавы  ради  стреляли  из  револьверов.  Неожиданно раздался ужасный взрыв.
Огромная веерообразная  вспышка  пламени вырвалась на  сотню футов  вверх из
трюма японского судна, и высоко в небо взметнулся столб дыма.
     Тотчас  же  последовал  второй  взрыв,  и  японский корабль  разломился
пополам. Его нос высоко поднялся над водой,  и почти немедленно обе половины
погрузились в  пучину,  оставив на  поверхности  лишь несколько обожженных и
кричащих японцев, барахтавшихся в горящем масле.
     Молчание  пораженных  зрителей из "иностранного легиона" первым прервал
Розетти.
     -  Я  знал,  что Святая  Дева Мария услышит  меня!  Она никогда меня не
покидала.
     - Она  должна совершить, по крайней мере, еще одно чудо  - вытащить нас
из середины Индийского океана до того, как мы утонем или нас съедят акулы, -
заметил с горечью Джерри.
     - Молись, как черт, Шримп, - сказал Бубенович.
     - Смотрите! - закричала Корри, указывая рукой вперед.
     В трехстах ярдах от горящего масла всплыла  подводная лодка. На боку ее
боевой рубки был виден британский флаг - "Юнион Джек".
     - Вот  ваше  чудо,  кэп,  - сказал Розетти,  - Все же  оно  никогда  не
покидает меня, когда я попадаю в беду.
     -  Что вы  теперь  думаете о британцах, сержант?  - спросил  Тарзан. Он
улыбнулся.
     - Я люблю их, - ответил Розетти.
     Подводная  лодка обогнула с наветренной стороны  горящее масло и  пошла
вдоль  плававших обломков маленького  судна.  Открылся  люк, и из него вышли
люди, которые стали помогать потерпевшим крушение подниматься на борт.
     Тарзан  и Бубенович прежде всего перенесли  ван дер Боса. Он умер в тот
момент, когда  его  осторожно положили на  палубу. Затем на  лодку поднялись
Корри и Сарина, за ними последовали остальные.
     Капитан-лейтенант Болтон, командир подводной лодки, был крайне удивлен.
     Корри опустилась на колени у  тела  ван дер  Боса,  пытаясь  сдерживать
слезы. Джерри стоял рядом с ней.
     - Бедный Тэк, - сказала она.
     Прежде, чем опустить тело погибшего в  море, Болтон прочел погребальную
молитву. Потом все сошли вниз, где их  ждала  сухая  одежда  и горячий кофе.
Вскоре  печаль и  уныние, казалось, покинули "иностранный  легион",  ибо его
члены были молоды и повидали немало смертей.
     Когда Болтон выслушал их историю, он сказал:
     -  Ну, первое время  вам,  конечно, сопутствовала  удача, но то, что  я
оказался здесь, похоже на чудо.
     -  Нет, сэр, - возразил Розетти. - С самого начала Святая  Дева  Мария,
мать Иисуса, совершала чудеса.
     - Я вполне могу согласиться с этим, - сказал Болтон, - так как никто из
вас не должен был остаться в живых, если  верить теории  вероятности. Ничто,
кроме Божественного вмешательства, не могло сберечь вас. И у меня совершенно
случайно сохранились две последние торпеды для вашего "японца".
     - Конечно, старушка Мэри помогла нам в беде, - заявил Джерри, - но если
бы Тарзан, быть  может,  угадывая  ее желание, не трудился  бы  для нас  все
время, мы погибли бы еще несколько месяцев тому назад.
     -  Хорошо, -  сказал  Болтон.  - Я  думаю, что вам  теперь  не придется
взывать ни к Мэри, ни к Тарзану.  Я отдам приказ идти срочно в Сидней, и уже
скоро  вы  сможете  сидеть в  приморском отеле за  бифштексом  и паштетом из
почек.
     - И запивать теплым пивом, - добавил Бубенович.

     Позже тем же вечером Джерри и Розетти подошли к Болтону.
     - Капитан, вы имеете право  совершать  брачные обряды в море? - спросил
Джерри.
     - Конечно!
     - Тогда вам предстоит двойная работа. И прямо сейчас, - сказал Розетти.



    Эдгар Райс Берроуз.
    Тарзан и золотой лев


     Переводчик: В. Анисимов, 1992
     Изд: Литературно-художественное издание. Повести. А/о "Принтэст", 1992 г.
     OCR, spellcheck: М. Пономарев aka MacX



I. ЗОЛОТОЙ ЛЕВ

     Сабор-львица   кормила  своего  единственного  детеныша  -  маленького,
пушистого, словно  Шита-леопард.  Она  лежала  на боку,  греясь  под  лучами
теплого солнца, перед входом в пещеру,  служившую ей  логовом. Глаза ее были
полузакрыты, но она все время была начеку. Вначале у нее было три детеныша -
две дочери и один сын, и  Сабор вместе с Нумой-отцом очень гордились ими. Но
добычи было маловато, и у Сабор не хватало молока для всех. К тому же погода
вдруг  ухудшилась:  похолодало,  начались  дожди,  - и  малыши заболели. Обе
дочери погибли,  выжил лишь самый  сильный. Сабор печалилась, ходила  вокруг
неподвижных  комочков,  скуля  и  оплакивая  потерю. Время  от  времени  она
подталкивала их мордой, как  бы желая пробудить от долгого сна, от  которого
не бывает пробуждения. Наконец,  она смирилась с неизбежностью, и  теперь ее
дикое, но любящее сердце  наполнилось заботой  о  единственном оставшемся  в
живых львенке. Вот почему Сабор была более насторожена, нежели обычно.
     Лев Нума охотился. Сабор в полудреме мечтала о Ваппи - жирной антилопе,
которую,  может быть, в  этот момент Нума  тащит через  джунгли к  пещере, а
вдруг  это будет Пассо-зебра, чье мясо являлось ее  любимым  лакомством. Рот
львицы наполнился слюной.
     Но что это?  До  ее  обостренного  слуха донесся  слабый шорох.  Подняв
голову,  Сабор повернула ее сначала в одну, затем в другую  сторону, пытаясь
чуткими  ушами уловить  направление  звука. Сабор принюхалась, но ее  ноздри
почуяли лишь дуновение прохладного ветерка. Однако шум  вскоре  повторился и
уже  значительно  ближе.  По  мере   приближения  звуков  нервозность  зверя
возрастала,  и, перестав кормить детеныша, Сабор вскочила  на ноги.  Львенок
слабым рычанием выразил свое  недовольство, но львица  успокоила  его  тихим
урчанием. После этого он  встал рядом с матерью, взглянул  сначала на нее, а
потом в ту сторону, куда смотрела и она.
     В  раздававшихся звуках Сабор ощущала некоторую опасность,  но не могла
еще  определить  природу  их  происхождения...  Может,  это  возвращается ее
Великий  Повелитель?  Но  нет.  Лев,  тащивший  в  логово  добычу,  "звучал"
совершенно   по-другому.  Львица   взглянула   на  своего  детеныша,   вновь
успокаивающе  заурчав.  Она   боялась  потерять  своего  последнего  малыша,
которому со всех сторон грозила опасность, но, с другой стороны, именно она,
Сабор-львица, и была здесь, чтобы защитить его.
     Вдруг прохладный ветерок донес до ее ноздрей запах того, кто пробирался
через заросли джунглей. Морда зверя мгновенно ощетинилась в злобной гримасе.
Это была маска дикой  ярости, ибо  запах  принадлежал ненавистному человеку.
Сабор напряглась и дала знак львенку затаиться в  густой траве  и оставаться
там до ее возвращения. Быстро и бесшумно она двинулась в сторону незнакомца.
     Львенок слышал то,  что слышала его мать, а  теперь и  он уловил  запах
человека. Этот запах  он ощутил  впервые,  но  инстинктивно  понял, что  так
пахнет враг. Поэтому его реакция была точно такой, как  и у взрослых  львов:
вдоль   маленького   хребта   дыбом  поднялась  шерсть,  малюсенькие   клыки
оскалились.
     По мере  того,  как  Сабор  углублялась  в  заросли,  малыш,  забыв  ее
запрещение, следовал за ней. Он шел, покачиваясь на слабеньких лапках, и вид
его  вызвал бы улыбку, если бы не  величественная  посадка головы и  широкая
грудь, в которой угадывалась  будущая мощь. Львица, настойчиво устремившаяся
вперед, чтобы убить врага, не знала, что детеныш идет за ней.
     В  непроходимых  зарослях  джунглей  львы  протоптали тропинку,  больше
напоминающую туннель,  ведущий от  логова к  небольшой полянке. Выныривая из
джунглей в одном месте, тропинка выводила на  открытое пространство, а затем
вновь ныряла в  непроходимые заросли. Когда  Сабор подкралась к  поляне, она
увидела объект своей ненависти и страха. То обстоятельство, что  человек мог
не подозревать о ее присутствии и  не замышлять ничего враждебного, в данный
момент для Сабор ничего не значило. В другой ситуации она, вероятнее  всего,
позволила бы ему пройти мимо, поскольку ни  ей, ни ее  детенышу не  угрожала
непосредственная опасность, а будь она одна, львица предпочла бы вообще тихо
уд