того, что  надо убивать японцев,
поскорее  покончить с войной и  вернуться домой. Но  после  того, как мы это
сделаем, проклятые политики снова перетасуют карты.
     - И любители  бряцать оружием начнут  приготовления к  третьей  мировой
войне, - сказал ван дер Бос.
     - Я не думаю, что они начнут ее в ближайшее время, - заметила Корри.
     - Они начнут ее  как раз в то время, когда можно будет вовлечь  в новую
войну наших детей, - буркнул Джерри.
     Наступило неловкое  молчание. Джерри внезапно понял,  что  его  наивное
замечание можно истолковать превратно, и покраснел.  То же самое произошло и
с Корри.  Все  смотрели на них с улыбками,  что только ухудшало положение. В
конце концов, ван дер Бос не смог удержаться от  смеха, и все присоединились
к нему, даже Корри  и Джерри. Синг  Тай, готовивший для всех ужин,  разрядил
напряжение приглашением к ужину.
     Дикая свинья, куропатки, фрукты и орехи составляли меню.
     - Мы шикарно живем, - сказал Дэвис.
     - Никакой  отель  не  смог  бы нам дать  ничего  лучшего,  - согласился
Розетти.
     -  У нас огромный выбор продуктов и никаких тебе  выдач по карточкам, -
сказал Тарзан.
     - Даже денег не нужно, - добавил Розетти. - Вот это жизнь!
     - Приезжайте на Суматру после войны, -  заметил ван дер Бос,  - и вы не
то увидите. Бубенович покачал головой.
     - Если я когда-нибудь вернусь в Бруклин, то я там и останусь.
     - А я в Техасе, - сказал Дэвис.
     - Техас - хороший штат? - спросила Корри.
     - Прекраснейший, - заверил ее Дэвис.
     - Но Джерри мне говорил, что прекраснейший из штатов - Оклахома.
     - Это - маленькая индейская резервация,  - презрительно процедил Дэвис.
-  Так слушайте! Техас в четыре раза больше, в  нем  собирают больше хлопка,
чем в каком-либо другом штате, он  - первый по выращиванию крупного рогатого
скота, овец и мулов, он обладает самыми большими ранчо в мире.
     -  И  самыми  отъявленными  хвастунами,  -  сказал  Дуглас. -  Если  вы
действительно хотите  узнать,  какой  штат самый прекрасный в Америке,  то я
скажу вам. Это -  Калифорния. Приезжайте после войны в долину Сан-Франциско,
и вы никогда не захотите жить нигде в другом месте.
     - Мы еще не слышали о штате Нью-Йорк, - заметил Джерри.
     Он усмехнулся.
     -  Нью-Йоркцы  не  любят хвастаться,  -  сказал  Бубенович.  -  Они  не
оскорбляют чувства жителей других штатов.
     - Это уже кое-что в их пользу, - засмеялся ван дер Бос.
     - А как насчет твоего штата, Тони? - спросила Сарина.
     Розетти мгновение подумал и ответил:
     - Ну, Иллинойс поставляет самых знаменитых гангстеров.
     - Каждый американец, - вмешался Тарзан, - живет в прекрасном  городе, в
прекраснейшем округе, в прекраснейшем штате, в самой прекрасной стране мира,
и каждый  из них всем сердцем верит в это. Именно это делает Америку великой
страной.
     - Можете быть уверены, что вы правы, - сказал Дэвис.
     - Я  заметил  это и  в  вашей армии, - продолжал  англичанин. -  Каждый
солдат служит в лучшем  подразделении, и он мыслит  себя только победителем.
Это чувство делает американскую нацию великой.
     - Ну, - заметил Джерри, - это не так уж  плохо для нации, которую долго
считали нацией  любителей  танцевать  под джазовую  музыку  и волочиться  за
женщинами.
     -  Конечно. Если  бы вы  не  приняли участия в войне сначала поставками
оружия, а затем и людьми, она теперь была бы кончена. Гитлер и Тойо выиграли
бы войну. Весь мир в огромном долгу перед вами.
     - Я удивлюсь, если он выплатит его, - сказал Джерри.
     - Возможно, что и нет, - согласился Тарзан.

ГЛАВА XXVIII
     Корри  сидела, прислонившись спиной к стене пещеры. Вошел  Джерри и сел
рядом с  ней.  Находившиеся в пещере Сарина  и Розетти  поспешили удалиться,
держась за руки.
     - Шримп совсем перестал кого-нибудь стесняться,  - сказал Джерри.  - Вы
знаете, он ведь действительно всю жизнь ненавидел женщин.
     - Вы сами не очень-то долюбливали нас, - напомнила ему Корри.
     - Ну, вы понимаете, я никогда не знал голландских девушек.
     -   Это  мило.  Вы  совершенствуетесь.   Но  не  говорите  мне,  что  в
прекраснейшем из штатов нет прекраснейших на свете девушек.
     -  Есть  только одна  самая  прекрасная  девушка  в  мире, и  она не из
Оклахомы. Корри засмеялась.
     - Вы говорите комплименты.
     - Я не говорю комплиментов, Корри. Вы знаете, что я чувствую к вам?
     - Я не умею читать мысли.
     - Вы - самое чудесное создание, которое когда-либо входило в мою жизнь.
Корри улыбнулась.
     - Члены вашего экипажа говорили мне, что вы - великий пилот, капитан.
     -  Вовсе  нет.  -  Я - великий трус. Я  так  боюсь  вас,  что  не  могу
произнести три коротких слова.
     Корри засмеялась, но не сделала попытки помочь ему.
     - Слушайте! - выпалил он. - Как вы думаете, вам  понравилось бы жить  в
Оклахоме?
     - Мне это очень понравится, - ответила она.
     - Дорогая! - воскликнул Джерри. - Я должен поцеловать вас прямо сейчас,
хоть при всем народе.
     - Мы можем выйти наружу, - ответила она. Сержант  Розетти держал Сарину
в своих объятиях. Они целовались. Ее руки крепко обхватили его шею. Выйдя из
света костра в ночь, Корри и Джерри едва не натолкнулись на них.
     Они отошли на некоторое расстояние.
     - Я  думаю, что  сержанты ничему  не могут  научить своих  капитанов, -
сказала Корри.
     Минуту спустя она чуть не задохнулась и ласково оттолкнула его.
     - Вы действительно женоненавистник, - произнесла она.
     Она улыбнулась.
     Сержант Бубенович сидел у огня у входа  в пещеру. Он видел, как Шримп и
Сарина вышли, держась за руки, потом в темноту ушли Корри и Джерри.
     -  Я тоже хотел бы любить, - сказал Бубенович. Он пытался подружиться с
маленькой обезьянкой Кетой.
     Та в ответ укусила его.
     - Никто меня не любит, - печально заключил сержант.

     День за днем "иностранный легион" вел борьбу за каждую милю пути. Часто
некоторые  путники бывали  так  измучены за время,  пока  они добирались  до
стоянки,  что засыпали  без еды. Все  были  слишком  утомлены,  чтобы  много
разговаривать.  Но никто не жаловался. Корри  и  Сарина держались  наравне с
мужчинами, и мужчины очень гордились ими.
     Они находились вблизи горы Масоерай, недалеко от того места, где должны
были перейти  горную  цепь и начать спуск к  морю. Прошел уже месяц, как они
покинули партизан, но не встретили еще ни одного человеческого существа.
     И вдруг, как гром с ясного неба, беда: Тарзан попал в плен к японцам.
     Дело  было так.  Они шли  по хорошо  утоптанной звериной  тропе. Тарзан
двигался по деревьям, как обычно, несколько впереди отряда.
     Внезапно  он  увидел внизу  японский патруль,  который расположился  на
отдых.
     Тарзан придвинулся  поближе к ним, чтобы  определить их  численность. У
него было еще  достаточно  времени,  чтобы  вернуться и  предупредить  своих
товарищей  и расставить их с учетом  возможных случайностей.  Маленькая Кета
сидела у него на плече. Тарзан строго приказал ей хранить молчание.
     Внимание Тарзана было приковано к японцам.
     Он не обратил внимания  на  опасность, висевшую прямо над  ним. Но Кета
увидела  и принялась кричать. Кольца огромного питона обвились  вокруг  тела
человека, вынуждая его к агрессивным действиям.
     Блеснуло  лезвие  его  ножа. Раненая  змея  от  ярости  стала  неистово
извиваться и выпустила ветку, за которую держалась.
     Оба упали на тропу к ногам японских солдат. Кета спаслась бегством.
     Японцы бросились на змею со штыками  и мечами и быстро убили ее. Тарзан
же оказался в их  власти. По  крайней мере, дюжина штыков была приставлена к
его телу, и он был вынужден беспомощно лежать на спине. У него отобрали лук,
стрелы и нож. Офицер подошел ближе и пнул его в бок.
     - Встань! - приказал  он  по-английски.  Это  был  человек  удивительно
маленького роста и к тому же кривоногий. Кривые зубы и очки в роговой оправе
делали его похожим  на журнальную карикатуру.  Его  солдаты  прозвали  его в
насмешку "китом".
     - Кто вы? - спросил офицер.
     - Полковник королевских воздушных сил Джон Клейтон.
     - Нет, вы американец, - сказал японец. Тарзан не ответил.
     - Что вы здесь делаете? - спросил офицер.
     - Я сказал вам все, что мог.
     Офицер повернулся к  сержанту и  на японском языке отдал  распоряжение.
Сержант построил солдат, поместив пленника посередине, затем они тронулись в
том же направлении, в котором двигался "иностранный легион". Тарзан видел по
следам,  что  они  повернули  назад  от  места отдыха  японского патруля. Он
предположил, что  в  чем бы ни заключалось  их задание, они его закончили  и
возвращаются в основной лагерь.
     Маленькая  Кета  помчалась  по  деревьям,  пока не увидела "иностранный
легион".
     Тогда она спрыгнула на землю и вскочила на плечо Шримпа. Она обняла его
за шею обеими передними лапами и принялась что-то громко тараторить.
     -  Должно  быть,  Кета пытается  рассказать о  Тарзане,  -  предположил
Джерри. - Она покинула его. Если бы  с  ним все было благополучно, она этого
не сделала бы.
     - Можно, кэп, я пойду вперед по тропинке и посмотрю? - спросил Розетти.
- Я могу ходить быстрее остальных.
     - Да, идите. Мы последуем за вами.
     Шримп   двинулся  вперед,   захватив   с  собою   Кету,  которая  сразу
успокоилась. Это давало уверенность, что  Джерри был  прав в том, что Тарзан
попал в беду.  Вскоре Шримп  услышал впереди голоса и позвякивание  военного
снаряжения. Не ожидая никакой опасности,  японцы не соблюдали  осторожности.
Шримп подошел поближе и вскоре увидел  голову и плечи Тарзана, возвышавшихся
над маленькими нелюдями. Тарзан - пленник японцев? Это казалось невероятным.
Сердце  у  Шримпа оборвалось, а  ведь совсем недавно  оно  было  переполнено
ненавистью к англичанину.
     Новость, которую  сообщил  Розетти по возвращении, напугала всех членов
"иностранного легиона". Отсутствие  повелителя джунглей  было большим ударом
для маленькой группы, прежде всего они беспокоились за Тарзана. Он  завоевал
не только чувство уважения и восхищения но и настоящую любовь.
     - Сколько там японцев, Розетти? - спросил Джерри.
     - Около двадцати. Нас девять, капитан. Этого больше, чем достаточно.
     -  Мы  не можем атаковать их с тыла без  риска  для Тарзана.  Мы должны
преследовать их до тех пор, пока  не найдем  лучшего места для нападения,  -
сказал Джерри.
     Лес кончился, и тропа привела к краю узкого ущелья. Тарзан увидел внизу
то, что было, очевидно, временным лагерем.
     Полдюжины  японских  солдат  охраняло  имущество  и  несколько  вьючных
животных.
     Различное  снаряжение было  разбросано  повсюду в беспорядке.  По  виду
лагеря Тарзан заключил, что у них был плохой командир.
     Чем меньше порядка в лагере, тем легче убежать из него.
     Младший  лейтенант  Кензо Канеко крикнул что-то сержанту, и  тот связал
пленнику руки за спиной.  В отличие от офицера сержант не был неаккуратным и
связал   Тарзана  так  крепко  несколькими  веревками,  что   даже   мускулы
человека-обезьяны не  могли их разорвать.  Таким  же образом сержант  связал
пленнику ноги. Сделав это, он толкнул его и одновременно подставил подножку.
Тарзан тяжело грохнулся на землю.
     Солдаты привязали к вьючному седлу лошади веревку, другой конец которой
привязали  к ногам Тарзана. К  пленнику подошел лейтенант Канеко и улыбнулся
ему.
     - Только  из  чувства ненависти можно пустить  эту  лошадь  галопом,  -
сказал он. - Мне не легко будет сделать это, но еще тяжелее придется вам.
     Лошадь была взнуздана, и  солдат, взяв в руки хлыст,  взобрался на нее.
Другие  солдаты,  ухмыляясь,  стояли  вокруг  и с  садистским  удовольствием
наблюдали за происходящим.
     -  Если  вы ответите на мои вопросы,  -  продолжал Канеко, -  лошадь не
тронется с места, а веревка будет  отвязана. Сколько человек в вашем отряде,
и где он находится?
     Тарзан хранил  молчание. Канеко  перестал  улыбаться.  Его лицо  начало
подергиваться  от  ярости,  или,  может  быть, он  только притворялся  чтобы
напугать свою жертву. Он шагнул ближе и толкнул Тарзана в бок носком сапога.
     - Вы отказываетесь отвечать? - спросил он.
     Тарзан поднял  глаза на японца. На его лице не было никаких эмоций, оно
не отражало  даже  презрения,  которое  он испытывал  к этой  карикатуре  на
человека.  Канеко отвел  взгляд,  что-то  в  этих  глазах  напугало  его,  и
заставило  решиться. Он  громко  скомандовал солдату, сидевшему  на  лошади.
Парень нагнулся вперед и поднял  свой хлыст.  В  этот миг раздался  выстрел.
Лошадь пошатнулась и упала. Послышался сухой треск другого выстрела. Младший
лейтенант Кензо  Канеко вскрикнул и упал навзничь. Затем  последовала  серия
выстрелов. Солдаты  падали. Те,  кто мог,  бросились бежать вниз по долине в
полной растерянности.
     Девять  вооруженных винтовками  людей  спрыгнули  с  крутой  тропинки в
лагерь.
     Раненный японец поднялся на локте и выстрелил в них.
     Корри пристрелила его, а Розетти и Сарина  принялись добивать остальных
японцев. Джерри же перерезал веревки на Тарзане.
     - Вы пришли как раз вовремя, - признался Тарзан.
     - Как кавалерия в "Лошадиной опере", - заметил Бубенович.
     - Что вы намерены теперь делать? - спросил Джерри Тарзана.
     -  Мы  должны  попытаться  уничтожить спасшихся японцев. Очевидно, этот
отряд лишь небольшая  часть  крупных  сил.  Если  кто-нибудь из этих  парней
вернется живым, за нами начнется охота.
     - Сколько, по-вашему, здесь было человек?
     - Двадцать пять или двадцать шесть. А сколько убито?
     - Шестнадцать, - подсчитал Розетти.  Тарзан  поднял с земли винтовку  и
снял пояс с патронами с одного из мертвых японцев.
     - Мы пойдем обратно по опушке. Я пойду по деревьям впереди и постараюсь
преградить им отступление.
     В полумиле от лагеря  Тарзан догнал уцелевших солдат. Сержант  угрозами
пытался  заставить  их  повернуть  назад  к  месту  боя.  Когда  они  нехотя
подчинились, Тарзан выстрелил и свалил сержанта. Затем та же участь постигла
одного  из  солдат, бросившегося бежать  по  долине. Остальные попрятались в
различные укрытия. Тарзан прекратил стрельбу, чтобы не обнаружить себя.
     "Иностранный  легион" по выстрелам понял, что  Тарзан  обнаружил врага.
Все двинулись по опушке вслед за Джерри.
     Вскоре  тот увидел японцев, скрывавшихся  за  упавшим деревом. Потом он
увидел другого, третьего. Он указал на них остальным, и стрельба началась.
     Тарзан тоже возобновил стрельбу.
     Японцы,  отрезанные  в узкой долине с  обоих направлений, взорвали себя
собственными гранатами.
     - Они чертовски любезны, - произнес Дуглас.
     - Милые маленькие парни, - согласился  с ним Дэвис, - стараются сберечь
наши патроны.
     - Я хочу  спуститься вниз, чтобы  помочь им отправиться на  тот свет, -
объявил Розетти. - Если, конечно, кто-нибудь из них еще жив.
     Он соскользнул с дерева и  покатился вниз по крутому склону. Сарина тут
же последовала за ним.
     - Вот это идеальная подруга! - заметил Бубенович.

ГЛАВА XXIX
     Шесть  недель  спустя "Иностранный  легион" подошел к берегу  моря ниже
Моэко. Это были напряженные шесть недель, наполненные многими опасностями.
     Встречавшиеся во все возрастающем количестве японцы вынуждали их делать
продолжительные  обходы.  Только острый  слух  и  тонкое  обоняние  Тарзана,
шедшего  немного  впереди  маленького  отряда,   спасали   от   бедствий   и
бесчисленных случайностей.
     Примерно в миле выше по  берегу располагалась  противовоздушная батарея
японцев,  из-за  которой  "легиону" пришлось  залечь  на день в укрытие. Его
отделяла от  батареи деревня  туземцев, та самая, в которой Сарина надеялась
найти друзей, лодку и продукты.
     -  Если бы у меня был саронг, - сказала  она остальным,  - я  могла  бы
пойти в деревню днем, но мне придется рискнуть и проникнуть туда в темноте.
     - Мне, может быть, удастся достать вам саронг, - сказал Тарзан.
     - Вы хотите пойти в деревню? - спросила Сарина.
     - Ночью, - ответил Тарзан.
     - Вы, вероятно, найдете саронги, которые  выстираны сегодня и развешаны
для просушки.
     С  наступлением  темноты  Тарзан покинул  своих  друзей.  Он  осторожно
продвигался вперед,  чтобы  ничем  не  нарушить тишину сырой  экваториальной
ночи.
     В оставленном  им  лагере люди томились от жары, сырости  и постоянного
ощущения  опасности.  Находясь  в горах,  они часто  проклинали свою судьбу,
теперь же все с сожалением вспоминали относительную прохладу высоких гор.
     - Я была в горах так долго, - заявила Корри, - что почти забыла ужасный
климат побережья.
     - Да, здесь довольно отвратительно, - согласился ван дер Бос.
     -  Голландцы,  должно  быть,  не  скупились  на   наказания,  -  сказал
Бубенович, - чтобы колонизировать эти "турецкие бани".
     - Зато это очень богатая страна, - возразил ван дер Бос.
     - Вы можете сохранить  ее себе,  - сказал  Розетти. - Мне не нужна даже
частица ее.
     - Мы бы не возражали, если бы все остальные в мире разделяли вашу точку
зрения, - засмеялся ван дер Бос.
     Между тем Тарзан приблизился вплотную к деревне и забрался  на  дерево,
чтобы  осмотреть ее  сверху.  Полная  луна освещала  открытое  пространство.
Богато  украшенные  дома тонули в  глубокой  тени.  Туземцы сидели в  лунном
свете, куря и беседуя. Три саронга висели  в неподвижном воздухе  на  жерди,
где  их  повесили  для  просушки.  Тарзан  решил  переждать,  пока народ  не
разойдется по домам на ночь.  Спустя какое-то время какой-то человек вошел в
деревню с запада. В  ярком  лунном свете Тарзан мог хорошо рассмотреть  его.
Это    был   японский   офицер,   командующий   противовоздушной   батареей,
расположенной по соседству.
     Когда туземцы  увидели его, они вскочили на  ноги и стали кланяться. Он
приблизился  к  ним  с высокомерной  развязностью  и  сказал  несколько слов
молодой женщине. Она  тут же  покорно последовала  за ним  в дом, который он
себе  присвоил.  Когда  он  повернулся  спиной,  туземцы  сделали  ему вслед
непристойные жесты. Увидев  это, Тарзан довольно улыбнулся. Он убедился, что
туземцы дружественно встретят врагов японцев.
     Через  некоторое  время  туземцы  разошлись  по  домам,   и  в  деревне
воцарилась тишина. Тарзан спрыгнул на землю и двинулся в тени строений.
     Он  тихо подкрадывался к тому месту,  где висел ближайший саронг, затем
постоял минуту, прислушиваясь, и быстро  пересек освещенную луной местность.
Возвращаясь  с саронгом в руках, он  почти  достиг цели, когда из-за  кустов
вышла  какая-то женщина. Они встретились лицом к  лицу, и женщина  в  испуге
собралась закричать, но Тарзан зажал ей рот рукой.
     Потом он увлек ее в тень.
     - Тише! - скомандовал он по-английски. - Я не причиню тебе вреда.
     К счастью, она поняла его.
     - Кто ты? - спросила она.
     - Друг.
     - Друзья не воруют, - возразила она.
     -  Я  взял этот саронг  только на время и возвращу его. Ты  не  скажешь
японцу об этом? Он ведь и мой враг тоже.
     - Я не скажу ему. Мы ничего не говорим им.
     - Хорошо. Саронг будет  возвращен завтра. Он повернулся и исчез в тени.
Женщина покачала головой и поспешила вернуться в свой дом, где не  преминула
рассказать домочадцам о пережитом ею приключении.
     -  Мы  больше  никогда  не  увидим  этого  саронга, -  убежденно заявил
мужчина.
     - Насчет саронга я не  беспокоюсь,  он не  мой. Но  я снова  хотела  бы
увидеть дикого человека. Он очень красив.
     На следующее утро Сарина вошла в деревню.
     Первая же женщина, которую она встретила, узнала ее, и  вскоре она была
уже окружена старыми друзьями. Сарина попросила их всех  разойтись, чтобы не
привлечь внимания японцев.
     Женщины  сразу  же  вернулись  к  своим  обычным  делам.  Тогда  Сарина
разыскала вождя деревни Аллауддина Ш