-- спросила она.
     -- Нет,  --  ответил  Тарзан, -- как я уже говорил,  он доволен тобой и
ради тебя спас жизнь Та-дену.
     -- Яд-бен-ото знает  все, -- прошептала девушка, -- и сын разделяет его
великое знание.
     Тарзан не знал, как разуверить  девушку во  мнении, не  слишком удобном
для него.
     -- Я знаю только то, что позволяет мне знать Яд-бен-ото.
     -- Но  скажи мне, -- спросила она, --  мы будем вместе  с Та-деном? Это
правда? Ведь сын великого бога может это предсказать?
     Тарзан уклонился от прямого ответа.
     -- О будущем мне  известно  только то,  -- ответил  он,  -- что говорит
Яд-бен-ото. Но я полагаю, что тебе можно надеяться на лучшее, если сохранишь
верность Та-дену и его друзьям.
     -- Ты видел его? -- спросила О-ло-а. -- Скажи мне, где он?
     -- Да, --  ответил  Тарзан, --  я  видел его,  он был с Ом-атом, вождем
Кор-ул-я.
     -- В плену у ваз-донов? -- перебила она.
     -- Не в  плену,  а почетным гостем, -- сказал Тарзан.  Он поднял лицо к
небу.
     --  Погоди! -- воскликнул  он.  -- Молчи, я  общаюсь с Яд-бен-ото, моим
отцом, он шлет мне весть.
     Обе женщины упали  на  колени, закрыв  лица руками. Их потрясла мысль о
пугающей близости великого бога.
     Тарзан коснулся плеча О-ло-а.
     -- Встань,  --  сказал он. --  Яд-бен-ото поведал мне, что твоя  рабыня
родом из племени Кор-ул-я, где находится Та-ден, и  что она  невеста Ом-ата,
вождя племени. Ее имя Пан-ат-лин.
     О-ло-а  вопросительно посмотрела  на рабыню. Та кивнула. Ее простенький
ум не мог определить, были ли они с хозяйкой жертвой обмана или нет.
     --  Все  так,  как  он говорит,  -- прошептала рабыня.  О-ло-а упала на
колени и прикоснулась лбом к ногам Тарзана.
     --  Великую  честь  оказал  Яд-бен-ото его  ничтожнейшей  подданной! --
воскликнула она.  --  Передай  ему  мою  нижайшую благодарность  за радость,
которую он принес мне.
     -- Мой отец  будет  доволен,  -- ответил  Тарзан, --  если  ты поможешь
Пан-ат-лин вернуться домой целой и невредимой.
     --  Какое  дело  Яд-бен-ото  до  таких,  как она? --  спросила О-ло-а с
нотками высокомерия в голосе.
     --  Есть  только один бог, -- сказал Тарзан, -- и  он бог ваз-донов так
же, как и хо-донов. Он бог над птицами,  зверями, цветами и всем, что растет
на земле и  под  водой.  Если  Пан-ат-лин поступает правильно,  то  в глазах
Яд-бен-ото  она  значит  больше,   чем  дочь   Ко-тана,  если  та  поступает
неправильно.
     -- Волю Яд-бен-ото положено  выполнять, -- покорно ответила  О-ло-а. --
Но в  моей  ли это власти? Может,  лучше  передать волю  твоего  отца  прямо
королю?
     -- Тогда пусть она  никуда от  тебя не отлучается.  Следи,  чтобы с ней
ничего не случилось плохого. О-ло-а погрустнела.
     -- Мне ее привели только вчера, -- сказала она, -- но она пришлась  мне
по душе больше, чем все другие рабыни. Мне будет жаль расстаться с ней.
     -- У тебя есть еще, -- сказал Тарзан.
     -- Да, есть, но Пан-ат-лин одна такая.
     -- Много рабов приводят в город? -- поинтересовался Тарзан.
     -- Много.
     -- А чужеземцы появляются?
     О-ло-а отрицательно покачала головой.
     -- Только хо-доны с другого конца долины, но они не чужеземцы.
     -- Значит, я первый чужеземец, пришедший в А-лур?
     -- Почему сын  Яд-бен-ото  задает  такие вопросы ничтожной,  ничего  не
ведающей О-ло-а? -- взмолилась она.
     -- Все  дано  знать  только  Яд-бен-ото, я уже  тебе говорил, -- утешил
девушку Тарзан.
     --  Тогда, если бы он хотел, чтобы ты знал, он сам  ответил бы  на твои
вопросы.
     В душе  Тарзан  рассмеялся над тем, что О-ло-а побила  его  же оружием,
однако ее попытка уклониться от ответа насторожила его.
     -- Так значит, были недавно чужеземцы? -- допытывался он.
     -- Не могу сказать, так как сама не знаю, -- ответила она. -- Во дворце
моего отца всегда полно слухов, но что дано знать женщине?
     -- Значит, слухи были?
     -- Запретного сада достиг только один слух, -- сказала она.
     -- Наверное, о женщине другой расы? Сердце  Тарзана  замерло в ожидании
ответа. После некоторого колебания О-ло-а заговорила:
     -- Нет, не могу. Если это настолько важно, что сам бог интересуется, то
меня неминуемо настигнет гнев отца, если я стану обсуждать этот вопрос.
     -- Именем Яд-бен-ото, я повелеваю тебе говорить, -- произнес Тарзан. --
Именем Яд-бен-ото, в чьих руках находится судьба Та-дена.
     Девушка побледнела.
     -- Пощади! -- вскричала она. -- Ради Та-дена я скажу все, что знаю!
     -- Все, что знаешь? -- раздался сзади разъяренный голос.
     Присутствующие обернулись и увидели Ко-тана, который выходил из кустов.
Ярость исказила его  черты,  при  виде  же Тарзана  на  лице  его  появилось
выражение удивления, смешанное с ужасом.
     -- Дор-ул-ото! -- воскликнул он. -- Я не знал, что это ты.
     Затем он вскинул голову и недовольно произнес:
     -- Есть места, где не имеет права появляться  даже сын великого бога, и
запретный сад Ко-тана -- одно из них.
     Это был  вызов,  но, несмотря  на смелое  поведение  короля, в его тоне
сквозили  извиняющиеся нотки, ибо  в его  суеверном сознании  было еще  живо
чувство страха человека перед своим богом.
     -- Пошли, Дор-ул-ото, -- произнес он. -- Не знаю,
     что это неразумное дитя наговорило тебе, но что бы это
     ни было, я, Ко-тан, приказываю О-ло-а немедленно уйти
     к себе.
     Он  показал  на  противоположный  конец  сада.  Принцесса  стремительно
повернулась и удалилась в
     сопровождении Пан-ат-лин.
     -- Мы пойдем сюда, -- сказал Ко-тан.
     Он повел Тарзана  в другом направлении.  Пройдя через  грот, охраняемый
двумя воинами, они в молчании направились во дворец.
     Здесь их  ждали  воины и главы племен. Рядом  со  входом в толпе воинов
стоял Лу-дон, верховный жрец. Стоило Тарзану взглянуть на его хитрое злобное
лицо, как  стало ясно,  что ничего  хорошего ждать  не приходится. Вместе  с
Ко-таном он прошел внутрь, и дверь за ними закрылась. В тот же миг к Лу-дону
подошел младший жрец. Между  ними произошел какой-то  разговор. Говорили они
шепотом. Под конец верховный жрец сказал:
     --  Возвращайся  во дворец  принцессы и  приведи  немедленно ее  черную
рабыню.
     Младший жрец  отправился  выполнять поручение. Лу-дон  вернулся в храм.
Через полчаса к Ко-тану вошел воин и объявил:
     --  Лу-дон, верховный  жрец,  желает  присутствия  короля в  храме.  Он
сказал, чтобы король явился один. Ко-тан кивнул и обратился к Тарзану:
     -- Я скоро вернусь, а пока мои воины и слуги в твоем распоряжении.

        ГЛАВА XI
     Прошел целый час прежде, чем король возвратился во дворец. Тем временем
Тарзан разглядывал рисунки на стенах дворца и его богатое убранство.  Ко-тан
вернулся и застал его за этим занятием.
     Привлеченный  шумом,  Тарзан   оторвался   от  увлеченного   созерцания
интерьера,  обернулся и  увидел  короля,  с  которым  произошла  разительная
перемена. Лицо побледнело, руки дрожали, а глаза  округлились от ужаса. Весь
облик говорил об охватившем его страхе и негодовании.
     -- Плохие  новости,  Ко-тан?  --  спросил Тарзан. Король пробормотал  в
ответ нечто невразумительное. За  ним в помещение ввалилось такое количество
воинов, что сразу  стало  тесно. Король обвел  толпу взором, бросил страшный
взгляд на Тарзана и воскликнул:
     -- Яд-бен-ото, призываю тебя в свидетели! Я делаю это не по своей воле!
     Помолчав, он добавил:
     -- Взять его! Лу-дон, верховный жрец, клянется, что это самозванец!
     Сопротивляться  такому  количеству воинов было  бесполезно.  Получив от
О-ло-а какую-то  надежду,  он не имел права теперь подвергать себя малейшему
риску.
     -- Остановитесь! -- выкрикнул Тарзан. Он протянул вперед руку.
     -- Что это значит?
     --  Лу-дон  клянется, будто  располагает  доказательством того, что  ты
вовсе  не сын  Яд-бен-ото,  --  ответил Ко-тан.  --  Он требует,  чтобы тебя
привели в тронный зал,  где ты предстанешь  перед своим обвинителем. Если ты
тот, за  кого себя выдаешь, то бояться  тебе нечего,  но помни,  что в таких
делах верховный жрец выше короля, а я только исполнитель его воли.
     Тарзан видел, что Ко-тан не вполне убежден  в правоте  Лу-дона,  однако
предпочитает не рисковать.
     --  Пусть  твои воины  схватят меня,  -- сказал  он Ко-тану,  --  если,
конечно,  Яд-бен-ото  не  поразит  их  насмерть,  по-своему   истолковав  их
намерения.
     Эффект  от этих слов  был  мгновенный. Передние ряды  воинов попятились
назад в ужасе.
     Человек-обезьяна с улыбкой сказал:
     --  Не бойтесь. Я пойду в тронный зал по доброй воле. Хочу поглядеть на
богохульников, которые возводят на меня напраслину.
     В тронном зале возникла очередная заминка, ибо Ко-тан не желал уступать
права  Лу-дону на верхнюю ступеньку пирамиды, а  Лу-дон не хотел стоять ниже
короля.  Тарзан  же настаивал на том,  что  никому не дозволено  стоять выше
него. Комизм этой ситуации был понятен не только Тарзану.
     Я-дон   предложил   всем   троим   занять  верхнюю  ступень,  но  этому
воспротивился Ко-тан, заявивший, что никто  не смеет  вступать на трон и что
для троих там нет места.
     -- Но кто же мой обвинитель и кто судья? -- спросил Тарзан.
     -- Лу-дон твой обвинитель, -- объяснил король.
     -- И он же твой судья! -- воскликнул верховный жрец.
     -- Выходит,  меня будет судить мой же обвинитель? -- проговорил Тарзан.
-- Тогда уж лучше обойтись без этой формальности. Пусть Лу-дон сразу огласит
приговор.
     Он говорил с иронией, не спуская с Лу-дона насмешливого взгляда. Ярость
последнего от этого  лишь  возросла. В то же время  было видно, что Ко-тан и
его воины разделяют справедливость слов Тарзана.
     -- Только  Ко-тан может вершить правосудие  в  тронном зале  дворца, --
вмешался  Я-дон.  --  Пусть  он  выслушает  обвинения  Лу-дона  и  показания
свидетелей.
     Ко-тан, однако, был явно  не  в восторге от  этого предложения  и  стал
увиливать.
     -- Дело  это  религиозное, --  сказал он,  --  а,  по традиции,  короли
Пал-ул-дона не вмешиваются в вопросы веры.
     -- Тогда  пусть судебное разбирательство состоится в храме, -- закричал
один из  главарей племени, которому, как и королю, не терпелось снять с себя
всякую ответственность за происходящее.
     Идея эта всячески  устраивала Лу-дона, мысленно укорившего себя  за то,
что такая мысль не пришла ему в голову самому.
     --  Что  верно то верно, --  сказал  он.  -- Этот человек грешен  перед
храмом. Пусть его тащат туда.
     -- Сына  Яд-бен-ото никто не смеет  тащить! --  воскликнул Тарзан. -- А
вот тело  Лу-дона скорее всего выволокут после суда из  храма бога, которого
он  осквернил.  Подумай,  хорошенько,  Лу-дон,  прежде  чем   совершать  это
безумство.
     Слова  его,  рассчитанные на  то, чтобы запугать Лу-дона, цели своей не
достигли. Верховный жрец был непоколебим.
     Тарзан понял, что его  ожидает  нешуточная схватка с человеком, который
знает  больше  о  своей религии,  чем  любой  другой из  его  соплеменников,
полностью  осознающий  всю  сложность  притязаний  Тарзана,  так  же  как  и
фатальность проповедуемой им религии.
     И  Тарзан  решил,  что лазейку надо  искать  в кажущемся  безразличии к
обвинениям. Ко-тан и его воины, похоже, еще верили в него.
     Пожав плечами, он спустился с трона.
     --  Для  сына  Яд-бен-ото совершенно  неважно, где именно  Лу-дон будет
гневить бога,  так как Яд-бен-ото  в любом  случае покарает  его,  будь то в
тронном зале или в храме.
     Присутствующие  облегченно  вздохнули  и  повели Тарзана в храм.  Заняв
место у  западного алтаря, он указал  Лу-дону на место  у восточного алтаря.
Когда  Тарзан поднялся  на  платформу,  то  увидел  нечто,  заставившее  его
отпрянуть в ужасе. В верхней  части алтаря находилось углубление с водой,  в
которой плавало тельце новорожденного младенца.
     -- Что это значит? -- гневно  закричал Тарзан. Верховный  жрец злорадно
засмеялся.
     -- Так ты и этого  не знаешь?  -- ответил  Лу-дон.  --  Это  лишний раз
говорит  о том, что ты самозванец. Тот, кто выдает себя за сына своего отца,
должен  знать,  что  с последними  лучами  заходящего  солнца  белый  камень
восточного алтаря  обагряется кровью  взрослых, а когда солнце восходит, оно
всякий  раз  сначала  смотрит на западный алтарь и радуется  при виде смерти
новорожденного  младенца. Дух умерщвленного ребенка  следует  за светилом до
той минуты,  пока его не сменит дух взрослого. Даже  маленькие дети хо-донов
знают об этих вещах, а ты, называющий себя сыном Яд-бен-ото, не знаешь. Если
этого доказательства недостаточно, то у меня есть еще. Ваз-дон, иди сюда!
     От группы рабов отделился человек и боязливо подошел к жрецу.
     -- Скажи нам, что тебе известно  об этом  существе, -- приказал Лу-дон,
указывая на Тарзана.
     --  Я  видел  его  раньше,  -- сказал  ваз-дон.  --  Сам  я из  племени
Кор-ул-лула. Как-то раз наши воины наткнулись на воинов Кор-ул-я.  Произошло
это на гребне скалы, которая разделяет  наши два селения. Среди наших врагов
был  этот странный человек,  которого  они  называли  Тарзан  Яд-гуру,  и он
действительно  оказался ужасным,  --  дрался  за  десятерых.  Но  когда  его
стукнули дубинкой по голове, он свалился без сознания, как обычный смертный.
Мы отнесли его в наше селение,  но он убежал. Отрезал голову воину, привязал
ее к ветке внизу, в долине, и был таков.
     -- Слово раба против  слова бога! -- воскликнул  Я-дон, с самого начала
проявлявший дружеский интерес к псевдобожеству.
     --  Это только  один  шаг  к истине!  -- объявил  Лу-дон  --  Вероятно,
показание  единственной  принцессы рода  Ко-тана возымеет  больший вес,  чем
показания раба, хотя это может  и не понравиться отцу, чей сын, богохульник,
убежал из А-лура.
     Рука Я-дона потянулась к ножу, но его удержали стоявшие рядом воины.
     --  Ты в храме Яд-бен-ото, -- предостерегли  они его. Ко-тану ничего не
оставалось, как проглотить обиду, нанесенную  ему Лу-доном, и он еще сильнее
возненавидел верховного жреца.
     --  Что знает моя  дочь  об  этом?  -- обратился он  к  Лу-дону.  -- Ты
требуешь, чтобы принцессу привели сюда для дачи публичных показаний?
     --  Нет,  -- произнес Лу-дон, -- не лично, но у меня  есть та,  которая
даст показания за нее. Он повернулся к другому жрецу.
     -- Приведи служанку принцессы.
     Через минуту перед ними предстала Пан-ат-лин.
     -- Принцесса О-ло-а гуляла в запретном саду с этой рабыней, -- объяснил
Лу-дон,  -- как вдруг из-за  кустов появился этот человек, назвавшийся сыном
Яд-бен-ото.  Принцесса  призналась,  что рабыня при  виде его  вскрикнула  и
назвала его по имени Тарзан Яд-гуру -- то же самое  имя, что запомнил раб из
Кор-ул-лула.  Эта женщина не из Кор-ул-лула, а из Кор-ул-я, то есть селения,
с воинами которого его впервые увидели. Принцесса  также поведала, что новая
рабыня, чье имя Пан-ат-лин, рассказала  ей странную историю  своего спасения
от  Тор-о-дона  в Кор-ул-грифе.  Потом  их стали  преследовать  два огромных
грифа, а этот  человек увел их, поэтому она и уцелела. По дороге  ее взяли в
плен воины Кор-ул-лула. Разве  не ясно  теперь, что это  существо не бог? --
вскричал Лу-дон. -- Он говорил тебе, что является сыном бога?
     Он внезапно повернулся к Пан-ат-лин.
     Девушка в ужасе отпрянула.
     -- Отвечай, рабыня! -- завопил верховный жрец.
     -- Он показался мне не простым смертным, -- ответила Пан-ат-лин.
     -- Он сказал тебе, что Яд-бен-ото его отец? Отвечай  на  вопрос! --  не
унимался Лу-дон.
     -- Нет, -- созналась она.
     Пан-ат-лин говорила шепотом,  бросая на Тарзана  виноватые взгляды,  на
которые он ответил дружеской улыбкой.
     -- Это  еще не доказывает, что он  не сын бога!  -- закричал Я-дон.  --
Неужели ты думаешь, что бог на каждом шагу кричит: "Я -- бог!". Такого никто
никогда не слышал. Может, ты слышал,  Лу-дон? С какой тогда стати это должен
делать его сын?
     --  Довольно!  -- гаркнул  Лу-дон.  -- Доказательства  неоспоримы.  Это
существо  --  самозванец, и я, верховный жрец  бога Яд-бен-ото, приговариваю
его к смерти, и если я не прав, пусть Яд-бен-ото поразит меня молнией на том
месте, где я стою!
     Стало так тихо, что было слышно, как плещет в озере вода. Лу-дон стоял,
обратив  лицо  к небесам и  воздев руки  над головой.  Все  с  испугом ждали
небесной кары. Тишину нарушил Тарзан.
     -- Твой бог не желает знать тебя, Лу-дон. Он  тебя игнорирует, и я могу
доказать это перед всеми жрецами и твоим народом.
     -- Докажи, богохульник!
     -- Ты назвал меня богохульником, потешил свое самолюбие, якобы доказав,
что  я  простой  смертный, а  не  сын  бога. Проси  Яд-бен-ото признать твою
правоту и поразить меня на месте.
     Снова воцарилась тишина.
     -- Ты  не  осмеливаешься, так  как  понимаешь,  что меня не поразит  на
месте, как, впрочем, и тебя, -- произнес с улыбкой Тарзан.
     -- Ты лжешь! -- зашелся в крике Лу-дон. -- Я сделал бы  это, если бы не
получил от Яд-бен-ото распоряжения о твоей дальнейшей судьбе.
     Со стороны жрецов прозвучал хор восхищенных голосов. Ко-тан и его воины
пребывали в смятении.  Втайне они все  ненавидели Лу-дона, но ни один из них
не смел поднять голоса против него. Никто?
     Нет, здесь был Я-дон, бесстрашный, как лев.
     -- Если ты уверен в его вине,  то навлеки огненные молнии Яд-бен-ото на
голову этого человека! -- выкрикнул он.
     --  Хватит! --  рявкнул  Лу-дон.  --  С каких  пор Я-дон стал верховным
жрецом? Хватайте самозванца!  -- крикнул он  воинам  и жрецам. --  Утром  он
умрет смертью, какую изберет для него Яд-бен-ото.
     Воины  замялись,  а   низшие   жрецы,  фанатически  преданные  Лу-дону,
бросились на Тарзана.
     Тарзан понял, что игра проиграна.
     Хитрость и  дипломатию  придется  отложить  в  сторону.  Отныне он  мог
рассчитывать  только  на  собственную  силу, что  ему  было больше по  душе.
Первого жреца, который набросился на Тарзана,  встретил не посланец небес, а
разъяренный зверь, по темпераменту сродни самому Дьяволу.
     Алтарь находился  рядом  с западной  стеной.  Места хватало только  для
верховного жреца,  который  стоял там во время жертвоприношений.  Сейчас его
место занимал  Тарзан,  позади него  Лу-дон, а  впереди сотни  две воинов  и
жрецов.
     Жрец,  который  хотел  отличиться  и  первым  схватить богохульника,  с
яростью накинулся на Тарзана, пытаясь вцепиться ему в руку. Вместо этого его
самого  зажали  стальные  пальцы Тарзана, который  схватил жреца  за ногу, и
поднял над алтарем  головой  вниз.  Жрецы облепили  алтарь,  норовя  стащить
Тарзана вниз. Сзади к нему подкрадывался Лу-дон с ножом.
     Нельзя было терять ни  минуты. Прежде чем Лу-дон  и остальные разгадали
намерение их неприятеля, Тарзан изо всех сил  швырнул визжавшего жреца прямо
в лицо Лу-дону, сам же запрыгнул на вершину алтаря, а оттуда на стену храма.
     -- Кто  не  верил в  то, что  Яд-бен-ото  не  забудет  своего  сына? --
выкрикнул он и скрылся из виду.
     В числе наблюдателей нашлось по крайней  мере два человека, чьи  сердца
радостно екнули при виде бегства Тарзана.
     Жрец,  которого  Тарзан  бросил в Лу-дона, врезался в  стену, забрызгав
мозгами  камень, верховный  же жрец отделался синяками  от  падения  на пол.
Вскочив  на ноги,  он  испуганно посмотрел вокруг, и на лице  его  появилась
растерянность -- самозванец как в воду канул.
     -- Держите его! -- закричал Лу-дон. -- Хватайте богохульника!
     Он  завертел головой с  таким уморительным  выражением, что воины  были
вынуждены ладонями скрывать улыбки на лицах.
     Жрецы  засуетились  вокруг  воинов, пытаясь заставить  их  преследовать
беглеца, но те ожидали распоряжений от  Ко-тана либо самого Лу-дона. Ко-тан,
втайне довольный неудачей  верховного жреца, хотел,  чтобы  именно  он отдал
приказ.  И когда  тому рассказали,  каким  обр