доводилось видеть раньше. Широко  распахнутые,  влажные от  непролитых  слез
глаза, дрожащие губы  и бурно  вздымающаяся грудь красноречивее всяких  слов
говорили  об  охватившем  ее  чувстве,  которое она  изо  всех сил  пыталась
сдержать и не дать ему вырваться наружу.
     --  Если  мы  хотим  выбраться  отсюда  --  нельзя  терять  ни  минуты.
Наконец-то мы опять вместе, и ничто не должно нас задерживать. Вопрос лишь в
том, какой путь самый безопасный. Парочка, удравшая от нас, очевидно, бежала
через люк и  закрыла его  за собой, чтобы  отрезать  нам путь к отступлению.
Попробуем  через главный  вход. Вас провели по этому маршруту? --  обратился
Тарзан к Берте.
     --  Да, -- ответила  она, --  но у основания  лестницы комната, и в ней
полно вооруженных людей. Вряд ли мы сумеем проскочить.
     В этот момент Отобу вдруг приподнялся и принял сидячее положение.
     -- Так ты жив? -- удивился человек-обезьяна. -- Ты ранен?
     Негр осторожно поднялся на ноги, помахал руками и ощупал голову.
     -- Кажется, у Отобу  все на  месте, бвана, --  ответил он.  -- Только у
него очень сильно болит голова.
     --  Ничего, это  пройдет,  -- успокоил его  Тарзан. --  Так  ты  хочешь
вернуться на родину в страну вамабо?
     -- Еще как, бвана!
     -- Тогда веди нас из города самым безопасным путем.
     -- Безопасного пути нет, -- ответил чернокожий. -- Если мы и  доберемся
до  ворот, нам придется принять бой. Я могу вывести вас из дворца и провести
боковыми улочками.  Вы  одеты, как люди этого проклятого города,  поэтому до
ворот можно  пройти  почти  без  риска, но  там --  другое  дело: никому  не
разрешается покидать город ночью.
     --  Делать  нечего,  -- ответил Тарзан. --  Нужно идти. Отобу провел их
через сломанную дверь, и они  оказались в длинном  коридоре. Пройдя половину
пути, Отобу  свернул в боковую дверь, миновал несколько  помещений, поплутал
по бесчисленным коридорам, спустился по  лестнице и подвел их  к неприметной
дверце, выходившей на боковую улицу позади дворца.
     Двое  мужчин, девушка и  черный  раб не являлись необычным зрелищем  на
улицах  города, поэтому редкие  прохожие не обращали на  них внимания, кроме
того,  вся  группа  старалась  держаться  тени,  а  освещенные  участки  они
пробегали как можно быстрее. Они уже прошли большую часть пути, как вдруг до
их слуха донеслись звуки тревоги и смятения.
     -- Что  бы это значило?  -- поинтересовался  Тарзан, заметив, что Отобу
задрожал как в лихорадке.
     -- Беда, бвана, -- ответил тот, стуча зубами. -- Они обнаружили то, что
случилось во дворце  Веза, мэра города. Его  сын и девушка, которые сбежали,
вызвали солдат, и сейчас, вероятно, обнаружили труп Веза.
     -- Интересно, -- ответил  Тарзан, -- нашли  ли они то тело,  которое  я
выбросил из окна?
     Берта  Кирчер, разбиравшаяся в  туземных диалектах, поняла, о  чем  они
говорят,  и спросила  Тарзана, знает  ли он, что человек,  выброшенный им из
окна, являлся наследным принцем.
     Человек-обезьяна рассмеялся.
     -- Нет, не знал. Но если они обнаружили  тело, это значительно усложнит
наше положение.
     Шум  позади  них  все  более  усиливался, и  неожиданно раздались звуки
горна.
     -- Скорее,  бвана, -- вскричал Отобу, ускоряя бег,  --  все хуже, чем я
думал.
     -- Что ты хочешь этим сказать? -- спросил Тарзан.
     -- Это сигнал  общей тревоги. На ноги поднята вся королевская охрана, и
спущены королевские львы. Боюсь, нам не спастись.
     Стало  ясно, что они  все-таки  обнаружили  тело Метака. Вновь в ночной
тиши раздались звуки горна.
     -- А это что? -- поинтересовался человек-обезьяна.
     -- Они вызывают попугаев.
     Молча  и  быстро группа  продвигалась  вперед,  но  вскоре их  внимание
привлекло  хлопанье крыльев над  ними. Взглянув  верх,  они увидели попугая,
кружащегося над их головами.
     -- А  вот и  птичка, Отобу, -- сказал  Тарзан с  усмешкой. -- Они  что,
намерены затравить нас попугаями?
     Негр застонал, когда птица устремилась к городским воротам.
     --  Теперь мы действительно погибли,  бвана, -- закричал чернокожий. --
Птичка, как вы  изволили  выразиться, заметила  нас и  полетела предупредить
стражу!
     --  Ты что, Отобу!  -- раздраженно воскликнул  Тарзан.  -- Ты так долго
прожил среди этих психопатов, что и сам рехнулся?!
     -- Нет, бвана.  Я  не  псих.  Вы их  не знаете. Эти проклятые птицы  --
настоящие  демоны. Они  говорят  на языке  горожан,  а, собравшись в большую
стаю, могут даже напасть на нас и убить.
     -- Как далеко мы от ворот? -- спросил Тарзан.
     -- Не  очень, -- ответил негр. -- За следующим поворотом мы увидим  их,
но проклятая птица долетела раньше и теперь созывает стражу.
     Справедливость  этих   слов   была   немедленно  подтверждена   звуками
многочисленных  голосов. Впереди  слышались  громкие крики  команд,  а сзади
нарастал шум преследования: возгласы людей и рычание львов.
     Беглецы выскочили на узкую аллею, ведущую к воротам, но вдруг из черной
тени дерева возникла могучая фигура огромного льва.
     Отобу остановился и спрятался за спину Тарзана.
     -- Взгляните, бвана, -- запричитал он, -- черный лев из леса.
     Тарзан выхватил саблю, висевшую у него на боку.
     -- Мы не может  отступать, --  сказал он, -- попугаи, львы, люди -- все
равно. -- И он твердо  шагнул  в сторону ворот. Ветер дул Тарзану в спину, в
сторону льва, и, когда человек-обезьяна подошел почти  вплотную  к молчаливо
стоявшему Нуме, вместо грозного рычания раздалось  тихое мурлыкание.  Тарзан
перевел дух.
     --  Спокойно, -- крикнул он. -- Это Нума из ямы-западни! Не бойтесь, он
не причинит нам зла.
     Лев повернулся и зашагал рядом с Тарзаном вдоль узкой аллеи.
     Вскоре  они  увидели ворота, их  защищало  не  менее  двадцати  воинов,
готовых  к  схватке.  Сзади  усиливался,  приближаясь,  шум  погони.  Тарзан
остановился и повернулся к летчику.
     -- Сколько у вас патронов, Олдуик?
     -- Семь в обойме и около дюжины в кармане.
     -- Будем атаковать, -- сказал Тарзан, --  Отобу, останешься с женщиной.
Олдуик,  вы пойдете слева  от  меня, а Нуме, думаю,  не надо  объяснять, что
делать.
     Огромный  лев,  обнажив  клыки,  уже  рычал на  стражу.  Воины  немного
растерялись  перед  лицом  этого чудовища, которого боялись больше всего  на
свете.
     --  Когда  мы  двинемся,  Олдуик,  --  продолжал  человек-обезьяна,  --
сделайте один  выстрел,  это  должно  их напугать. Потом стреляйте  только в
случае необходимости. Все готовы? Пошли!
     Тарзан  бросился вперед.  Олдуик  выстрелил,  и  воин  в  желтой тунике
вскрикнул и упал  лицом вниз. На какое-то мгновение стражники растерялись, и
вот-вот могла возникнуть паника, но офицер отдал команду, и ряды сомкнулись.
     --  А  теперь  все  вместе! --  крикнул  Тарзан.  Лев, поняв  намерение
Тармангани, бросился следом, свирепо рыча.
     При виде огромного зверя, несущегося прямо на них, стражники разомкнули
цепь. Одни бросились  направо,  другие  налево.  Крики и приказы впавшего  в
бешенство офицера не могли побороть врожденного  инстинкта самосохранения. С
хищным ревом Нума повернул направо и набросился на группу охранников, нанося
удары своей смертоносной лапой.
     Тарзан  бросился к офицеру, этот  маньяк владел своей кривой саблей как
большой  мастер фехтования,  для  человека-обезьяны же этот вид  оружия  был
почти незнаком. Олдуик не решился выстрелить, боясь промахнуться и попасть в
Тарзана. К  своему ужасу  он вдруг увидел,  как с помощью  профессионального
приема  офицер  выбил  саблю  из  рук  Тарзана,  оставив  его безоружным.  С
торжествующим воплем офицер занес саблю над головой человека-обезьяны, чтобы
нанести  последний удар.  Внезапно, к удивлению Тарзана и  Гарольда Олдуика,
офицер,  вытянувшись,  замер;  сабля  выпала  из  его  рук,  безумные  глаза
закатились,  и на  губах показалась  пена.  Задыхаясь,  как  от  удушья,  он
зашатался и упал к ногам человека-обезьяны, корчась в страшных судорогах.
     Тарзан поднял саблю и вопросительно взглянул на Олдуика.
     -- Парень  -- эпилептик, --  пояснил лейтенант,  -- переволновался -- и
вот результат.  Думаю, этому заболеванию  подвержены многие из  них, но  нет
худа без добра: нормальный человек давно бы вас прикончил.
     После утраты командира охранники казались растерянными.  Они сгрудились
слева от ворот,  крича во весь голос и с надеждой глядя в ту сторону, откуда
доносился  шум  приближающейся погони.  Шестеро охранников все  еще  стояли,
загораживая  ворота.  В  тусклом  свете факелов блестело  их оружие, а лица,
искаженные гримасой ярости и страха, тем не менее выражали решимость.
     Нума помчался  за двумя  стражниками,  улепетывающими  вдоль крепостной
стены. Человек-обезьяна обратился к лейтенанту Олдуику.
     -- Вам придется пустить в ход пистолет, нужно пробиться к воротам!
     Олдуик выстрелил, а Тарзан бросился с саблей в руках вперед, совершенно
позабыв, что  этим видом оружия он владеет недостаточно хорошо. После первых
двух  выстрелов двое охранников упали замертво, но потом Олдуик промахнулся,
тогда  оставшиеся четверо  разделились: двое бросились на Тарзана, а двое на
лейтенанта.
     Тарзан вступил в схватку, Олдуик свалил одного метким выстрелом и нажал
на  курок, целясь во второго. Раздался  щелчок, но выстрела не  последовало:
кончились  патроны. Противник  бросился на него  уже  безбоязненно  со своей
острой как бритва саблей, блестевшей в свете факелов.
     Тарзан  поднял  свое  оружие  всего  лишь  раз,   чтобы  отразить  удар
нападавшего, направленный ему в голову. Затем схватил противника за шею и за
ногу  и  поднял  над головой. Второй  стражник  кружил вокруг  них,  выжидая
удобного момента для нанесения удара. И когда он замахнулся, чтобы полоснуть
саблей Тармангани по шее сзади, Тарзан подставил под удар тело его товарища.
Раздался страшный предсмертный крик, и человек-обезьяна швырнул мертвое тело
в лицо своего последнего противника.
     Олдуик судорожно  нажимал на курок, потеряв всякую надежду на спасение,
но вдруг мимо него  промчалось чудовище, олицетворяющее свирепость,  и одним
ударом когтистой лапы снесло нападавшему половину черепа.
     За те несколько  минут, в течение  которых разворачивались  описываемые
события, Отобу вместе с Бертой Кирчер  пробился к воротам и отодвинул засов.
Путь  был свободен.  Преодолев  последнее  сопротивление  стражников  группа
вырвалась из сумасшедшего города Ксюджа и скрылась в спасительной темноте. В
то  же  мгновение  у последнего  поворота,  ведущего  из города  к  воротам,
появилось с  полдюжины львов. Нума из западни развернулся и ринулся  на них.
При виде нападавшего страшилища, львы развернулись и бросились врассыпную, в
то  время,  как  группа Тарзана продвигалась  через прилегающие  к городской
стене сады в сторону темного леса.
     -- Будут ли они преследовать нас? -- спросил Тарзан у Отобу.
     -- Только не ночью, -- ответил чернокожий.  --  Я был  рабом здесь пять
лет,  и  ни  разу  не  слышал,  чтобы  они покидали  город ночью.  Если  они
задерживались  в лесу,  то обычно  дожидались рассвета.  Нет,  бвана,  ночью
погони не будет, но  завтра они сумеют  догнать тех из нас, кто останется  в
живых после темного леса, населенного львами-людоедами.
     Когда они миновали сады, Олдуик  перезарядил пистолет. Девушка тихо шла
слева  от  Тарзана   между  ним  и   летчиком.  Неожиданно  человек-обезьяна
остановился и, обернувшись к городу, издал  могучий  крик льва, призывающего
своих собратьев. Олдуик вздрогнул, Отобу от страха рухнул на колени, девушка
тоже затрепетала,  сердце  ее  забилось, и  она  в  непроизвольном  движении
придвинулась к  человеку-обезьяне, пока не коснулась  плечом его руки. Затем
она тихо отстранилась, радуясь, что при тусклом свете звезд никто не заметил
ее движения  и краску стыда, залившую ее щеки.  Она боялась, что после этого
эпизода Тарзан будет еще больше презирать ее.
     Из распахнутых городских ворот послышался ответный крик льва. Небольшая
группа остановилась и подождала, пока из темноты не  возникла величественная
фигура черного льва. Когда Нума присоединился к ним, Тарзан ухватился за его
гриву рукой,  и  они  продолжили  путь к лесу. Позади  в  городе  раздавался
страшный шум.
     Входя в мрачную, таинственную темноту леса, девушка вновь непроизвольно
придвинулась к человеку-обезьяне,  и  на  этот  раз Тарзан  почувствовал  ее
прикосновение.  Сам  не испытывая страха,  он однако понимал, что переживает
девушка. Поддавшись  внезапному импульсу, он взял ее руку в свою, и  так они
пошли  дальше по  темной тропе.  Дважды к  ним приближались лесные  львы, но
грозное рычание Нумы отгоняло их. Несколько  раз они были  вынуждены  делать
привалы, так как лейтенант Олдуик сильно  ослаб,  а  к утру Тарзану пришлось
тащить его на себе.
     Они входили в злополучное ущелье.

        XXIV. СПАСЕНИЕ

     Наступил день,  когда они вошли  в ущелье. Все, за исключением Тарзана,
падали с ног от усталости, но, тем не менее, понимали, что нужно идти во что
бы  то  ни  стало,  до тех  пор, пока  они не найдут  удобного места,  чтобы
подняться  по отвесным склонам  ущелья наверх. Тарзан и Отобу были  уверены,
что жители города не будут преследовать их за пределами ущелья.
     Время  уже  шло к  полудню,  а  они, хоть и  осматривали дюйм за дюймом
суровые  скалы,  так и не обнаружили ни  малейшей  возможности  для подъема.
Встречались места, где человек-обезьяна смог бы в одиночку преодолеть крутой
склон, но  для  других это было невозможно. Не  попадались  и  тропинки,  по
которым Тарзан мог бы по одному доставить членов своей команды наверх.
     В  течение  первой половины дня  человек-обезьяна нес  или  поддерживал
Гарольда Смита,  а  теперь, к  своему  огорчению, обнаружил,  что и  девушка
шатается от  усталости. Он хорошо понимал, сколько  ей пришлось  пережить, и
как все это сказывается на ее состоянии. Опасности и испытания,  выпавшие на
ее долю за последние недели, отняли у  нее последние силы. Он видел, с каким
мужеством  держалась  девушка, но, несмотря  на все усилия,  она  шаталась и
спотыкалась все чаще и чаще. Он не мог не восхищаться ее усилиями в борьбе с
нарастающими трудностями при их продвижении вперед.
     Англичанин,  должно  быть,  тоже  заметил  ее  состояние,  и  вдруг  он
остановился и сел на песок.
     -- Все, -- прохрипел он.  -- Я  не могу идти дальше.  Мисс Кирчер очень
слаба. Вам следует продолжать путь без меня.
     -- Нет, -- возразила девушка, -- мы не можем вас бросить. Все вместе мы
прошли так много, но  до успеха еще  далеко.  Что  бы  ни случилось, давайте
оставаться  вместе до  конца. Единственный,  кто может  уйти, --  и тут  она
взглянула  на Тарзана, -- это вы. Вы и так сделали  для нас слишком много, к
тому же вы ничем нам не  обязаны. Так будет  справедливо.  Я хочу, чтобы  вы
ушли.  Хотя вам удалось  увести  нас  от  преследователей,  даже  при  вашей
огромной  силе и выносливости вы  не сможете провести нас через безжизненную
пустыню, а в одиночку вы еще можете спастись.
     Человек-обезьяна улыбнулся.
     -- Не  забывайте, мы еще живы, и я, и вы, и лейтенант, и Отобу. Кому-то
выпадет жребий остаться  в живых, кому-то умереть, но пока, до самой смерти,
мы  должны думать только  о жизни. То, что мы остановились и отдыхаем здесь,
не означает  нашей верной  гибели.  И не  надо  терзаться  по этому  поводу.
Действительно, я не смогу донести вас  обоих до благодатной земли вамабо, но
не будем отчаиваться.  Давайте  передохнем,  потому что  и  вы, и  лейтенант
Олдуик нуждаетесь в отдыхе, а затем продолжим свой путь.
     -- А преследователи? -- спросила девушка. -- Разве они не  идут за нами
по пятам?
     --  Да, идут,  --  согласился  Тарзан, -- но вот когда придут,  тогда и
будем беспокоиться.
     -- Хотелось бы мне,  -- сказала девушка, -- научиться вашей философии и
выдержке, но, боюсь, у меня ничего не получится.
     -- Просто вы не  родились  и  не воспитывались в  джунглях  среди диких
зверей,  иначе вы так  же, как и  я,  прониклись бы фатализмом  естественной
природы.
     Они перешли к другой стороне ущелья под тень нависшего камня и улеглись
на  горячий песок. Нума беспокойно бродил  взад-вперед, и,  наконец, полежав
около человека-обезьяны, встал и двинулся  вдоль ущелья, вскоре  исчезнув за
ближайшим поворотом.
     В  течение часа маленькая группа  отдыхала, но вдруг Тарзан вскочил  на
ноги и прислушался, дав  остальным знак хранить молчание. Мгновение он стоял
неподвижно,  словно  статуя. Его  чуткий  слух  уловил звук,  столь  тихий и
далекий, что  никто из присутствующих не  мог расслышать  и намека на шум  в
безжизненной тишине ущелья. Тарзан обернулся к ним.
     -- Что-нибудь случилось? -- спросила девушка.
     -- Они идут, -- ответил человек-обезьяна. -- Уже близко, ибо ноги людей
обуты в сандалии, а поступь львов почти не слышна на мягком песке.
     --  Что же делать?  --  спросил лейтенант.  --  Продолжать движение?  Я
немного передохнул и смогу пройти небольшое расстояние. А вы, мисс Кирчер?
     -- Да, -- ответила она,  -- я значительно окрепла  и, несомненно,  могу
идти.
     Тарзан  знал, что никто из них не говорит правды: люди  не в  состоянии
так  быстро  восстановить силы, но  другого выхода  не  было, зато теплилась
надежда, что за следующим поворотом откроется выход из ущелья.
     --  Отобу,  -- приказал  Тарзан, -- ты поможешь лейтенанту, а я  понесу
мисс Кирчер.
     Несмотря на  возражения девушки,  говорившей, что он  не должен тратить
свои силы,  Тарзан подхватил ее на руки и двинулся  вдоль глубокого каньона,
за ним последовали Отобу и англичанин.  Они прошли совсем немного, когда шум
погони услышали уже все.
     -- Как бы я хотела, чтобы наш Нума вернулся, -- вздохнула Берта Кирчер,
услышав рычание львов, идущих по следу.
     -- Да, -- согласился Тарзан,  -- но нам придется рассчитывать только на
свои силы. Надо  найти  место,  где можно  было  бы  забаррикадироваться  от
нападения со всех сторон. Лейтенант Олдуик -- неплохой стрелок, и если людей
окажется не  очень много, он  сможет  перебить часть из них поодиночке. Львы
меня  не  так  беспокоят, в  принципе они  --  глупые  животные,  к тому  же
приученные и  выдрессированные.  Если они останутся  без своих  хозяев,  они
просто разбегутся.
     -- Вы считаете, что есть какая-то надежда? -- спросила девушка.
     -- Во всяком случае, мы еще живы, -- был его ответ.
     -- Вот, -- произнес он неожиданно, -- кажется, я узнал это место,  -- и
Тарзан указал на обломок  скалы, упавший вниз. Каменная  глыба  лежала таким
образом, что один ее край ушел на несколько футов в песок, а другой упирался
в основание  скалы, образуя узкий проход. К этому убежищу они и направились,
и,  когда  достигли, наконец,  своей цели,  то  обнаружили  между  скалой  и
обломком небольшое  пространство двух футов шириной и  около  десяти длиной.
Эта  своеобразная  пещера имела два выхода, и  только  через них можно  было
проникнуть внутрь. Лучшее укрытие трудно было сыскать.
     Едва  они успели  спрятаться, как острый  слух Тарзана  уловил  шум над
своей головой. Выглянув наружу, он  увидел сидящую над входом отвратительную
маленькую обезьянку с коварной мордой.
     Заглянув  внутрь  пещеры, она соскочила со скалы и  помчалась в сторону
юга по направлению, откуда шли их преследователи.
     -- Все пропало, --  простонал негр, -- она расскажет о нас  попугаям, а
те донесут сумасшедшим.
     -- Какая разница, -- ответил Тарзан,  -- рано или поздно нас обнаружили
бы львы. Скрываться бесполезно.
     Он  поставил  лейтенанта  Олдуика  с пистолетом  у  северного  входа  в
убежище,  а  Отобу приказал встать  с копьем  за спиной  англичанина, сам же
приготовился защищать южный вход. Девушке  Тарзан предложил  лечь на песок в
центре пещеры.
     -- Так вы будете в безопасно