ер. Он  остановился и стоял, глядя  на  нее, целую минуту, не  говоря ни
слова. Девушка, смущенная его наглым взором и своим легкомысленным одеянием,
опустила глаза и отвернулась. Метак вдруг задрожал с головы до ног,  а затем
без всякого  предупреждения,  громко  вскрикнув,  бросился  вперед и схватил
девушку на руки.
     Возник переполох.  Двое  посыльных,  которым  было  приказано доставить
девушку королю, запрыгали, громко  крича, вокруг принца, размахивая руками и
дико жестикулируя, как  бы  пытаясь заставить его  отпустить девушку, но  не
осмеливались  дотронуться до  него, так как он был членом королевской семьи.
Остальные  солдаты,  как  бы  заразившись  сумасшествием  принца,  бросились
вперед, крича и размахивая мечами.
     Девушка пыталась освободиться от ужасных объятий маньяка, но он  держал
ее  крепко одной  рукой,  а в  другой сжимал  меч.  Первым пострадал один из
посыльных.  Взмах  меча,  и  бедняга  рухнул на  землю,  разрубленный  почти
пополам.
     Тем временем  Метак бросился  к противоположной  двери. При виде  крови
двое их охранников, впав в  приступ бешенства, отбросили мечи, опустились на
четвереньки и принялись грызть друг друга зубами и царапать ногтями. Кое-кто
из охранников решил напасть на принца,  другие встали у них  на  пути, чтобы
защитить  его.  В углу  комнаты сидел охранник и дико  хохотал,  наблюдая за
происходящим. Метак  успел добраться до двери. Девушка заметила,  как кто-то
из стражников бросился на труп убитого посыльного и вонзил в него свои зубы.
Во время этой кровавой оргии Ханила держалась поближе к  девушке, но у самой
двери Метак заметил ее. К счастью, Метак промахнулся и лезвие меча вонзилось
в  дверной  проем.  Ханила,  умудренная шестидесятилетним  пребыванием среди
безумцев  и  бывшая  частым  свидетелем  подобных  происшествий,  не   стала
испытывать судьбу и бросилась по коридору со скоростью, которую только могли
выдержать ее дрожащие ноги.
     Метак, оказавшись за дверью, вложил меч в ножны, поднял девушку с пола,
куда она  упала  без чувств после всего увиденного и  пережитого, и понес ее
вглубь дворца.

        XX. ПОЯВЛЕНИЕ ТАРЗАНА

     В тот  вечер, еще до наступления темноты, в  штаб полковника  Кемпбелла
вошел вконец измученный летчик и отдал честь.
     --  Ну,  Томпсон,  --  спросил  командир,  -- чем можете  похвастаться?
Остальные  вернулись  ни с  чем, не обнаружили ни Олдуика, ни его  самолета.
Думаю,  нужно  отказаться  от  дальнейших  поисков,  если,  конечно,  вы  не
оказались удачливее других.
     -- Я оказался удачливее, -- ответил пилот. -- Я нашел самолет.
     --  Неужели? --  воскликнул полковник.  -- Где же  он? А  следы  самого
Олдуика вы обнаружили?
     --  Аэроплан  находится  в  самом  гиблом  месте,  какое  только  можно
представить: на дне глубокого ущелья. Самолет-то я заметил, но добраться  до
него не смог. Вокруг него все время бродил настоящий дьявол  в обличье льва.
Я  сделал  посадку возле  края  ущелья и собирался  спуститься  вниз,  чтобы
взглянуть на  самолет,  но это чудовище  и не  собиралось  уходить. Пришлось
вернуться.
     -- Полагаете, что лев напал на Олдуика?
     -- Сомневаюсь, -- ответил Томпсон, -- Рядом с самолетом не было заметно
никаких  следов  кровавой   трапезы.  Когда   я  понял,  что  ближе  подойти
невозможно,  я вновь взлетел и обследовал сверху ущелье и прилегающую к нему
территорию. В нескольких милях к югу я обнаружил  долину,  в центре которой,
-- только, пожалуйста, не считайте меня сумасшедшим, сэр -- увидел настоящий
город с улицами, площадями, большими зданиями и тому подобное.
     Полковник Кемпбелл взглянул на летчика с сочувствием.
     --  Вы  переволновались,  Томпсон,  --  сказал  он  мягко.  -- Идите  и
хорошенько  выспитесь.  Вы затратили  много  сил, и  это сказалось на  ваших
нервах.
     -- Простите, сэр, но я говорю правду.  Я не  мог ошибиться. Я  пролетел
над этим местом несколько раз.  А вдруг Олдуик  добрался до  города  или был
захвачен в плен этими людьми.
     -- А в городе были люди? -- спросил полковник.
     -- Да, я видел их на улицах.
     -- Как вы думаете, -- сменил тон полковник, -- конница сможет добраться
до долины?
     -- Вряд ли. Вся местность изрезана ущельями. Даже пехоте пришлось бы не
сладко. Кроме того, я нигде не заметил источников воды.
     В этот момент  к штабу Второго Родезийского  полка подкатил автомобиль.
Из него вышел генерал. Полковник Кемпбелл поднялся и отдал честь старшему по
званию. Молодой лейтенант застыл по стойке смирно.
     --  Я  проезжал  мимо, -- сказал генерал,  -- и решил заглянуть к  вам.
Кстати, как продвигаются поиски лейтенанта Олдуика? Я вижу  здесь Томпсона и
полагаю, У него есть новости.
     --  Так точно,  -- подтвердил Кемпбелл.  -- Он у  нас везунчик. Томпсон
вернулся последним и обнаружил самолет лейтенанта.
     После этого полковник  подробно рассказал генералу все,  что услышал от
Томпсона.
     Офицеры  присели  к   столу,   и  летчик  указал   на  карте  примерное
местоположение города.
     -- Да, местность труднопроходимая, -- заметил генерал, -- но мы сделаем
все  возможное,  чтобы отыскать  этот  город. Отправим  небольшой  отряд, он
быстрее доберется до цели, чем крупное соединение. Одну-две роты, полковник.
Выделите  достаточное количество  грузовиков для  перевозки запасов  воды  и
продовольствия. Командиром назначьте опытного человека. Пусть он пробивается
с  грузовиками  как  можно  дальше  на запад и разбивает  лагерь.  Одну роту
оставьте там, а другая пойдет дальше. Базу нужно организовать на  расстоянии
дневного перехода до  города, в  этом  случае  солдаты  не  будут испытывать
недостатка  в воде  до подхода к  долине,  а  там  вода,  несомненно,  есть.
Разработайте  несколько вариантов разведки и обеспечьте связь базы с ударным
отрядом. Когда вы сможете выступить?
     -- Сегодня вечером загрузим грузовики, -- ответил Кемпбелл, -- а завтра
на рассвете выступим.
     -- Хорошо, -- сказал генерал, -- держите меня в курсе.
     Попрощавшись с офицерами, он ушел.


        x x x


     Когда Тарзан прыгнул на  стену  и ухватился за лозу, он понял, что  лев
близко, и теперь его жизнь зависит от  прочности растения. К своему великому
облегчению он почувствовал, что стволы были  толщиной с человеческую руку, а
усики вросли в  стену так глубоко, что могли  выдержать  и больший  вес.  Он
услышал  позади себя  рычание  льва,  упавшего на  землю  после  безуспешной
попытки допрыгнуть до намеченной жертвы, и с ловкостью обезьяны вскарабкался
на стену.
     Прямо  под  собой  он  увидел  плоскую  крышу  здания,  на которую,  не
раздумывая, спрыгнул. Теперь Тарзан стоял спиной к стене, и не видел фигуры,
затаившейся  в  густой тени. Он не мог знать, что перелез  через стену прямо
над сторожевым постом,  расположенным  в углублении, сделанном в стене.  Как
только он коснулся крыши, на  него сверху навалилось тяжелое тело, и сильные
руки обхватили его за пояс.
     Тарзан оказался  в  невыгодном положении. Кем  бы  ни был  неизвестный,
напавший на  человека-обезьяну, он действовал  вполне  разумно,  подталкивая
Тарзана  к краю крыши.  Тарзан понял, что стражник собирается  сбросить  его
вниз -- наиболее  удобный  способ избавиться от непрошенного  гостя.  Однако
Тарзан  не собирался  потакать этому замыслу.  Он отклонился  далеко  назад,
поддаваясь своему противнику, а  затем резко наклонился вперед. Результат не
заставил себя ждать. Словно  выброшенный  катапультой,  нападавший перелетел
через голову Тарзана и  тяжело плюхнулся на крышу. Теперь противники  стояли
лицом к  лицу.  Стражник  оказался примерно  одного роста с  Тарзаном и  был
вооружен  острым  как  бритва   мечом.  Человек-обезьяна   бросился  в  ноги
нападавшему и  свалил  его на  крышу. Как  только  стражник  коснулся спиной
крыши,  Тарзан  прыгнул  ему  на  грудь;  одной  рукой он  схватил врага  за
запястье, другой сжал горло. До сих пор охранник сопротивлялся молча, но как
только  почувствовал пальцы Тарзана на своей шее, он пронзительно вскрикнул,
но  крик тут  же прервался.  Постепенно  его сопротивление ослабевало, глаза
закатились,  а из  покрытого пеной  рта вывалился распухший  язык.  Отпустив
поверженного  противника,  Тарзан  поставил ногу на  его  труп и хотел  было
издать  победный  клич,  но  передумал,  ибо  предстоящая  работа  требовала
предельной осторожности.
     Подойдя  к  краю  крыши,  он  заглянул  вниз  на извилистую  улицу.  На
перекрестках горели факелы, воткнутые в стены на уровне человеческого роста.
Большая часть улицы находилась в густой тени:  факелы давали мало света.  По
улице шли редкие прохожие.
     Чтобы продолжить поиски  девушки и молодого  англичанина, Тарзану нужна
была свобода передвижения. Даже при тусклом свете факелов его необычный  вид
мог  привлечь  внимание.  Размышляя  над возникшей  проблемой,  он огляделся
вокруг в поисках выхода  из создавшегося положения. Его взгляд упал на труп,
лежащий у  его  ног,  и Тарзан  сразу  понял, что  надо делать. Через минуту
человек-обезьяна  уже был одет в желтую тунику с  вышитым попугаем и  мягкие
сандалии. Вокруг пояса он завязал ремень, но под туникой спрятал свой нож.
     Остальное оружие пришлось оставить. Особенно трудно было расставаться с
веревкой, которой  он  пользовался  очень  долго и  которая  наряду с  ножом
являлась его основным  оружием... Подумав немного, он решил обмотать веревку
вокруг тела под туникой, спрятав таким образом ее от посторонних взглядов.
     Наконец, хорошо  замаскированный,  с копной густых черных  волос,  что,
безусловно,  усиливало его сходство с местными жителями, Тарзан начал искать
возможность спуститься на землю. Можно было рискнуть и спрыгнуть вниз, но он
опасался этим обратить на  себя внимание  пешеходов. Крыши зданий находились
на  разных  уровнях, и он  двинулся вперед, перепрыгивая с одной  на другую.
Вскоре он обнаружил прямо перед собой несколько  человек, расположившихся на
соседней крыше.  Он  заметил  отверстия  в каждой крыше,  видимо,  служившие
входом в  помещение  сверху.  Он решил попробовать спуститься на улицу через
какой-нибудь люк. Подкравшись к ближайшему отверстию,  Тарзан  склонился над
темным провалом, прислушиваясь, не доносятся ли какие-нибудь звуки из нижних
помещений.  Тарзан  ничего не  услышал и не почуял присутствия живых существ
поблизости. Без промедления человек-обезьяна скользнул вниз.
     Кругом царил мрак, но постепенно глаза  его  привыкли  к темноте, и при
тусклом  свете факела, проникающего с улицы через  маленькие  окошки, Тарзан
оглядел  помещение. Убедившись, что здесь никого нет,  он  отыскал лестницу,
ведущую в нижний этаж,  --  он  нашел  ее в  темном коридоре за  дверью, где
виднелся  узкий  пролет  каменных  ступеней, спускавшихся  к  выходу.  Удача
благоприятствовала ему, и вскоре  он оказался на улице, не столкнувшись ни с
кем из обитателей дома.
     Тарзан не раздумывал, в каком направлении ему идти, так  как фактически
проследил продвижение двух европейцев до самых городских  ворот.  Его умение
ориентироваться  позволяло ему с большой  точностью  определять  направление
движения.
     Сейчас необходимо было  обнаружить  улицу, идущую параллельно  северной
стене,  вдоль  которой  он смог бы пройти к  воротам, замеченным им из леса.
Понимая, что  надежда  на успех заключалась в смелости проведенной операции,
он  направился  к ближайшему факелу на перекрестке, не пытаясь скрываться  в
тени  галереи, вполне резонно полагая, что  никакого особого внимания к себе
он  не привлечет,  так  как  ничем  не  отличался  от  других  пешеходов.  И
действительно,  редкие  прохожие  шли мимо, не  задерживая  на нем  взгляда.
Тарзан  почти дошел  до ближайшего перекрестка, когда заметил группу мужчин,
одетых, как и он, в желтые туники. Они шли прямо на него, и человек-обезьяна
понял,  что через несколько  минут  встреча  станет  неизбежной  как  раз на
перекрестке  двух  улиц,  освещенном факелом. Вначале  он решил  твердо идти
вперед и  при  случае вступить  в  схватку,  но  вовремя вспомнил о девушке,
возможно, беззащитной узнице, надеющейся только на его помощь. Это заставило
его изменить решение.  Он уже вышел на освещенный  участок, и приближающиеся
воины были в нескольких ярдах, когда  Тарзан вдруг наклонился и притворился,
будто поправляет ремни своих  сандалий. Он не был уверен,  что завязал ремни
так, как это было принято. Солдаты вплотную подошли к склонившемуся Тарзану,
но,  как и  предыдущие  прохожие,  не обратили на  него  никакого  внимания.
Выждав, пока  они  пройдут мимо,  человек-обезьяна свернул направо в боковую
улицу.
     Эта  улица  оказалась еще более извилистой, чем остальные, кроме  того,
она была лучше освещена, поэтому  Тарзану пришлось пробираться, держась тени
галерей. Наконец,  улица немного выровнялась, и вдруг  при  свете ближайшего
факела Тарзан увидел силуэт льва, двигавшегося ему навстречу.
     Какая-то женщина перешла дорогу прямо перед львом, не  обращая  на него
внимания, как впрочем и он на нее. Через мгновение маленький ребенок побежал
вслед за женщиной и так близко от хищника, что тот  вынужден был сделать шаг
в сторону, чтобы избежать столкновения. Человек-обезьяна усмехнулся и быстро
перешел на другую сторону улицы, так как его тонкое обоняние подсказало, что
когда  лев  будет  проходить  мимо,  легкий   ветерок,  отраженный  от  стен
противоположных зданий,  будет  дуть ото льва к  нему.  В  противном  случае
незнакомый запах мог дойти до чутких  ноздрей зверя, а Тарзан был достаточно
мудр, чтобы понять, что если можно обмануть глаза и  уши  Нумы, обмануть его
обоняние  невозможно, он сразу  почует  незнакомый  запах,  отличающийся  от
запаха  других   обитателей  города.  Лев   распознает  в  нем   чужого,  и,
следовательно, врага, а у Тарзана не было времени на схватку, пусть даже и с
домашним львом.  Уловка удалась, и Нума прошел мимо,  бросив  лишь  на  него
косой взгляд.
     Тарзан прошел  еще немного  и  почти достиг  того  места,  где,  как он
предполагал,  начиналась  улица, ведущая от  городских  ворот,  но вдруг  на
перекрестке его  ноздри  уловили запах  девушки. Из мешанины других  запахов
человек-обезьяна  выхватил  знакомый  запах Берты  Кирчер,  а чуть  позже  и
лейтенанта Олдуика. Тарзан пошел по следу, постоянно проверяя, не сбился  ли
он  с пути. Поэтому на каждом перекрестке он  проявлял повышенное внимание к
ремням своих сандалий, наклоняясь и приближая свои ноздри как можно ближе  к
земле.
     Продвигаясь по  улице, по которой чуть раньше провели обоих европейцев,
он, как и они,  замечал  изменения в архитектуре. Освещение становилось  все
лучше  и  лучше, количество факелов увеличивалось,  теперь они находились не
только на перекрестках, но тянулись вдоль улицы. Людей стало намного больше.
Магазины были  открыты  и освещены,  так  как  дневная  жара  уступила место
приятной ночной прохладе.  Увеличилось и количество львов, свободно бродящих
по городу.
     Только сейчас Тарзан обратил  внимание  на странное поведение  жителей.
Сначала его чуть  не сбил с ног  человек, бегущий что есть мочи  и орущий во
все горло, затем он едва не споткнулся о женщину, ползущую на четвереньках в
тени одной из аркад. Сперва человек-обезьяна подумал, что  она что-то ищет в
пыли,  но, приблизившись,  убедился,  что она ничего  не  потеряла, а просто
решила передвигаться таким вот способом. В другом квартале он увидел, как на
крыше  соседнего  здания  дерутся  двое.  Один извернулся  и  толкнул своего
противника, тот  рухнул вниз и остался неподвижно  лежать на пыльной дороге.
Из груди  победителя  раздался дикий  крик  торжества,  разнесшийся эхом  по
городу,  потом  он  ни  с того ни  с сего  бросился с крыши вниз головой. Из
густой  тени дверного проема вышел  лев  и направился  к  двум изуродованным
трупам, лежащим рядом. Тарзан подумал, что запах крови возбудит  хищника, но
зверь  лишь обнюхал трупы  и еще  дымившуюся  кровь,  а  затем  улегся между
мертвецами.
     Тарзан  прошел  мимо льва и только  миновал  зверя,  как  его  внимание
привлекла  фигура  человека,  старательно  спускавшегося  с   крыши  здания.
Тарзаном овладело любопытство.

        XXI. В АЛЬКОВЕ

     Как  только  лейтенант  Олдуик осознал,  что  остался один  на  один со
львами,   не  имея  никакой  возможности  защищаться   при  его  ослабленном
состоянии,  его охватил панический  страх. К горлу подступила тошнота, перед
глазами поплыло, и израненное тело осело на землю. Прильнув к решетке, он не
осмеливался повернуть головы.
     Как долго  продолжался обморок,  лейтенант  не знал,  а когда  очнулся,
обнаружил,  что лежит  в  прохладной  постели на белоснежном белье в светлой
комнате. В открытое окно залетал теплый летний ветерок из  фруктового  сада,
где  под тяжестью  плодов  гнулись ветки,  а среди  цветов со  щенком  играл
маленький ребенок.
     "Боже, неужели кошмар закончился?" -- подумал Олдуик.
     Затем  он почувствовал щекой прохладное прикосновение чьей-то  руки,  и
тяжелые  воспоминания вмиг улетучились, наступило состояние  полного  покоя.
Затем рука стала как будто жестче, горячей и влажной. Лейтенант открыл глаза
и уперся взглядом в морду огромного льва.
     Лейтенант Олдуик был не только английским джентльменом и офицером, но и
отчаянным  храбрецом. Однако когда он понял, что  все это ему привиделось, а
на самом деле он  продолжает лежать  подле решетки,  а  стоящий над ним  лев
лижет ему лицо, глаза его наполнились слезами безысходного отчаяния.
     Некоторое  время он притворялся мертвым, пока лев обнюхивал его тело, а
затем решил,  что  лучше умереть,  чем  сойти с ума от напряжения.  Тогда он
поднялся,  держась за решетку. Лев  зарычал  и,  потеряв вдруг к нему всякий
интерес, отошел. Остальные львы лежали в тени деревьев, кроме двух или трех,
ходивших взад-вперед  по двору. Этих-то лейтенант опасался больше других, но
львы проходили мимо, видимо, привычные к присутствию человека.
     Увидев,  что  ветви   одного  дерева  свисают  над  распахнутым  окном,
лейтенант  приободрился. Появился шанс на спасение. Но для этого  предстояло
миновать дремлющих львов.
     С  полчаса  англичанин колебался,  затем, тихо  выругавшись,  расправил
решительно плечи и осторожно  двинулся  вперед. Ему наперерез  бросился лев,
обнюхал, зарычал, однако лейтенант не сбавил шаг.
     Сунув руку под рубашку, Гарольд Олдуик вытащил пистолет. Поведение льва
круто  изменилось  --  хищник  отвернулся  и,  рыча,   удалился.  До  дерева
оставалось  всего несколько шагов, но путь к спасению преграждал спящий лев.
Переход  по двору настолько  измотал  лейтенанта, что он  стал  сомневаться,
сможет  ли вообще взобраться  по стволу. Оставалась последняя возможность --
залезть на нижнюю ветку, а оттуда перебраться  к стволу. Но чтобы дотянуться
до ветки, ему предстояло перешагнуть через льва. Затаив дыхание, он поставил
между  раскинутыми  лапами зверя  сначала  одну ногу, затем  другую.  Лев не
шелохнулся.
     Собрав остатки  сил,  лейтенант  сделал  почти  невозможное  --  высоко
подпрыгнув,  оказался  на нижней  ветке и  взобрался наверх.  От  движения в
ветвях хищник проснулся, взглянул вверх и тут же снова погрузился в глубокий
сон.  Гарольд Олдуик едва не огорчился  из-за проявленной львами пассивности
-- он-то знал, что идет на смертельный риск, а оказалось, что зря нервничал.
     Вровень  с  ним  находилось открытое окно,  ведущее  в пустую  комнату,
насколько он мог  судить со  своего наблюдательного пункта,  и  он  двинулся
вперед по толстой, прочной ветке. Особой ловкости не потребовалось, и спустя
минуту,  перевалившись  через подоконник, лейтенант оказался  в  комнате. Он
очутился  в просторном  помещении, выстланном коврами  грубой ручной работы.
Обстановка напоминала ту, что он видел в комнате, где его разлучили с Бертой
Кирчер.  В углу, судя  по  все