вил
сюда  пленников. Конвоир подвел их к  человеку и подробно доложил.  Выслушав
донесение,  человек,  являвшийся,  видимо,  представителем власти,  принялся
разглядывать  пленников,  попытался  заговорить  с ними,  после  чего  отдал
несколько коротких распоряжений.
     Тут же к  Берте Кирчер подошли двое и знаком велели следовать  за ними.
Лейтенант  рванулся  к  ней, но  был остановлен. Тогда  девушка обратилась к
сидевшему за столом, знаками прося его не разлучать их, но мужчина  отказал.
Берту Кирчер увели.
     Лейтенант  вспомнил  про пистолет и решил, что не  станет пускать его в
ход, пока  не  убедится в  явной  враждебности  хозяев. До  сих  пор,  кроме
инцидента на улице, у него не было причин жаловаться на суровое обращение.
     Гарольда  Олдуика  увели через  другую дверь,  находившуюся  за  спиной
представителя  власти.  Он оказался в  длинном коридоре,  в  конце  которого
виднелась  тяжелая  решетка,  а  за  нею внутренний  двор.  Туда-то и вывели
пленника. Во дворе росло несколько деревьев и цветущих кустов, среди которых
расхаживали львы, те самые, что напали на них в пещере.
     Конвоиры обменялись парой фраз  и ушли, оставив его  наедине со львами.
Осознав всю  опасность и ужас своего положения, лейтенант затряс решетку, но
та не  поддавалась. Тогда он  стал  взывать к удалявшимся конвоирам. В ответ
донеслись раскаты идиотического смеха.
     Лейтенант Гарольд Олдуик обреченно вздохнул.

        XIX. РАССКАЗ КОРОЛЕВЫ

     Берту Кирчер провели через площадь к  самому большому, наиболее вычурно
украшенному  зданию, занимавшему одну  сторону площади. У  основания широких
ступеней   стояли  громадные  каменные   изваяния  львов,   а  наверху,   на
пьедесталах, фигуры попугаев. Подняв голову, девушка увидела,  что  капители
колонн высечены в  виде человеческих черепов, на которых  восседают попугаи.
Вход  и  стены  украшали изображения  все тех же  попугаев, львов и обезьян,
выполненные  в  виде барельефов, мозаичных панно  и  живописных рисунков.  В
художественном оформлении безошибочно угадывалась рука искусного мастера.
     Возле  входа  и  на  ступенях стояли  в  небрежных  позах  десятка  два
вооруженных людей,  одетых в желтые туники с вышитыми изображениями попугаев
на груди.
     На   верхней  ступеньке  к  конвоирам  Берты  Кирчер  подошел  один  из
охранников, и они обменялись несколькими фразами. Девушка отметила про себя,
что  часовые  производят впечатление  людей  еще более  низкого  интеллекта,
нежели ее конвоиры.
     После  непродолжительных  переговоров охранник  ударил в  дверь древком
копья, одновременно подзывая  своих товарищей. Те  неторопливо  поднялись по
ступеням  и подошли  к  двери.  Вскоре  огромные  двери  начали  со  скрипом
отворяться, и девушка увидела,  что их открывают негры, прикованные к дверям
цепью. Конвоиры повернули назад, а их место заняли полдесятка солдат, одетых
в желтые туники, которые повели Берту Кирчер внутрь дворца.
     Перед  нею открылась прихожая. В центре находился  небольшой бассейн  с
чистой  водой. На полу и на стенах повторялись  в различных сочетаниях те же
мотивы попугаев,  обезьян и львов. Прихожая была обставлена скромно -- столы
да  скамейки, хотя  фигурки попугаев и других животных, как  заметила Берта,
были сделаны из чистого золота, а пол и стены украшали толстые ковры и шкуры
черных львов и леопардов.
     В комнате сразу направо от входа толпились мужчины в желтых туниках, на
стенах висели копья и  сабли. В  дальнем  конце коридора  несколько ступеней
вели  к  закрытой двери.  Здесь  охранники снова  остановились. Из-за  двери
выглянул новый стражник, выслушал донесение и исчез. Спустя пятнадцать минут
он  вновь  появился. Снова сменились охранники, и  девушку ввели  внутрь. Ее
провели через три других помещения,  и у каждой двери вновь менялась охрана.
Наконец,   ее  втолкнули  в   сравнительно  небольшую  комнату,  по  которой
взад-вперед расхаживал мужчина  в ярко-красной  тунике; на груди и  на спине
его  был вышит огромный  попугай, а  головной убор представлял собою  чучело
попугая.
     Стены комнаты  были  полностью скрыты драпировками  с  вышитыми на  них
сотнями, а может быть тысячами попугаев.
     Сам мужчина был ростом выше всех своих соплеменников. Его кожа, подобно
пергаменту, сморщилась от старости, и  он был намного  полнее других мужчин.
Однако обнаженные руки свидетельствовали об огромной силе, а походка не была
походкой старого человека. Выражение его лица указывало на полное слабоумие,
и весь он показался  Берте Кирчер самым отталкивающим созданием, которое она
когда-либо видела.
     В течение нескольких минут он,  казалось, не замечал девушку, продолжая
беспокойно сновать  по  комнате, но вдруг он резко  повернулся и  бросился к
ней. Девушка непроизвольно отпрянула  назад, загораживаясь руками,  но воины
схватили ее за руки и удержали.
     Несмотря на то,  что мужчина кинулся к ней в ярости, он остановился, не
тронув ее.  С минуту  он разглядывал  ее  своими  жуткими  глазами,  а затем
неожиданно разразился  идиотским смехом. Две или три минуты этот тип хохотал
не переставая, но  вдруг  замолк  и принялся рассматривать  Берту Кирчер. Он
потрогал ее волосы, кожу, одежду, жестами велел ей открыть рот.
     Вскоре он снова принялся расхаживать взад  и вперед, и прошло  не менее
пятнадцати минут, прежде чем он  опять  заметил  пленницу. Он отдал короткий
приказ,  и охранники вывели девушку  из помещения. Теперь  они  прошли через
несколько комнат и коридоров и остановились  наконец перед небольшой дверью,
которую охранял обнаженный негр с копьем в руках.
     Комната, в  которой  они оказались, была обставлена  наподобие тех, где
они уже побывали. В углу стояла низкая  кушетка, покрытая ковром, похожим на
тот, что лежал на полу, а на кушетке сидела женщина.
     Когда  Берта  Кирчер подняла  глаза  на  женщину, она  открыла  рот  от
изумления. Это была старуха, глядевшая на нее  выцветшими голубыми  глазами,
почти скрытыми морщинистыми веками, но это были глаза разумного человека,  а
лицо с запавшим беззубым ртом было лицом белой женщины.
     Увидев Берту, женщина с трудом поднялась и направилась ей навстречу. Ее
походка  была  слабой  и  нетвердой,  и  она  была вынуждена  обеими  руками
опираться  на посох.  Один из  охранников  сказал ей несколько  слов, и  они
покинули помещение.
     Старуха  пересекла  комнату  и  остановилась   перед   Бертой   Кирчер,
рассматривая ее своими  близорукими глазами. Несколько  минут  они  смотрели
друг на друга, затем старуха заговорила слабым шамкающим  голосом, запинаясь
на отдельных словах, будто наполовину забыла этот язык.
     -- Вы из внешнего мира? --  спросила она по-английски. --  Помоги Боже,
чтобы вы знали английский.
     -- Английский? -- воскликнула  потрясенная девушка. -- Да,  я, конечно,
говорю по-английски.
     -- Слава  Богу! -- обрадовалась старая женщина. -- Я уже не верила, что
когда-нибудь услышу родную речь. За  шестьдесят лет я не слышала  ни  одного
слова  по-английски. -- И  тут  же забормотала: --  Бедное  создание! Бедное
создание! Какое несчастье бросило вас в их руки, дитя мое?
     --  Вы --  англичанка?  --  спросила Берта Кирчер. -- Я  вас  правильно
поняла: вы англичанка и провели здесь шестьдесят лет?
     Старуха утвердительно кивнула головой.
     -- За шестьдесят лет я, Ханила, ни разу не покидала этого дворца. Идем,
--  сказала она, протянув свою костлявую руку. -- Я очень стара  и  не  могу
долго стоять на ногах. Посиди со мной на кушетке.
     Девушка взяла протянутую руку, помогла старой леди добраться до кушетки
и, усадив старушку, присела рядом с ней.
     --  Бедное  дитя! Бедное дитя! --  простонала старая женщина. --  Лучше
было бы умереть, чем позволить  им привести себя во дворец. Вначале я хотела
покончить с собой, но надеялась, что кто-нибудь придет и уведет меня отсюда.
Но никто не пришел. Расскажите, как они вас поймали?
     Кратко девушка поведала историю своего пленения.
     -- Значит, с вами еще и мужчина? -- спросила старая женщина.
     -- Да, -- ответила девушка, -- но  я не знаю, где он и что они  хотят с
ним сделать. Впрочем, я не знаю, что они хотят сделать и со мной.
     -- Этого не знает никто, -- подтвердила старая женщина.  -- Они сами не
знают, что им взбредет в голову через минуту. Но  боюсь, мое  милое дитя, вы
больше никогда не увидите своего друга.
     -- Но они не  убили  вас, -- напомнила Берта. -- И вы были их пленницей
на протяжении шестидесяти лет.
     -- Да, -- согласилась собеседница. -- Они не убили меня и не убьют вас,
хотя может статься, что, пожив здесь, вы сами будете умолять их убить вас.
     -- Кто они? -- спросила девушка. -- Какой они национальности или  расы,
эти  люди? Они отличаются  ото всех, кого я когда-либо видела, и расскажите,
как вы сюда попали.
     -- Это было довольно давно. Давным-давно. Мне тогда было всего двадцать
лет. Я  была молода и, как говорили, красива. Впрочем, не буду лицемерить, я
была красива. Мое зеркало говорило мне об этом. Мой отец был миссионером, но
однажды на нас  напала банда арабских  работорговцев. Они захватили мужчин и
женщин  небольшой негритянской  деревушки  и нас  с отцом в том числе. Арабы
плохо знали те края, поэтому заставили быть проводниками плененных туземцев.
Мне они говорили, что  никогда не забирались так далеко в  глубь континента.
Они слышали,  что где-то западнее нашей деревни расположена  страна, богатая
слоновой костью и рабами,  поэтому они хотели сначала идти туда,  а уж затем
повернуть на север и продать меня в гарем какому-нибудь черному султану.
     Арабы часто обсуждали, за какую цену  меня можно продать, и  чтобы цена
не упала, ревниво охраняли меня друг  от друга,  так что путешествие не было
для меня утомительным.
     Но  через  некоторое  время,  когда   мы   пересекли  границу  знакомой
территории,  началась каменистая  безводная пустыня.  Арабы  поняли, что  мы
заблудились, но продолжали  двигаться на запад, пересекая  ущелья  и  идя по
обожженной  земле  под  палящими  лучами солнца.  Бедные  рабы,  нагруженные
поклажей, начали  умирать  первыми.  Наконец,  арабам пришлось  убить  своих
лошадей, мясо  нагрузили на оставшихся в живых негров, падающих от слабости.
Так мы  шли  еще  два дня, но вскоре носильщики погибли все. Арабам пришлось
тащить  все  на себе: теперь и они были вынуждены переносить голод, жажду  и
изнуряющую жару.
     По какой-то  причине  начальник  арабов  относился  ко  мне  хорошо  до
последней возможности, видимо, полагая, что  из всех его сокровищ меня легче
всего  сохранить:  я была молода  и полна сил и переносила тяготы  наравне с
мужчинами. Кроме того, мы, англичане --  хорошие  ходоки, не то  что  арабы,
привыкшие передвигаться на лошадях.
     Не могу  сказать, как долго длился наш поход,  но  когда, наконец,  нас
осталось совсем мало, мы добрались до дна  глубокого  ущелья.  Подняться  по
противоположному склону мы были уже  не в состоянии, поэтому двинулись вдоль
ущелья, пока не дошли до места, показавшегося нам райским уголком. Мы искали
воду. К тому  времени нас осталось всего  двое -- начальник  отряда и я. Нет
нужды говорить вам, что это была за долина. Вы нашли ее в том же виде, что и
я. Нас схватили так быстро, что казалось, нас уже ждали. Позже я узнала, что
так оно и было.
     Когда  вы  проходили через  лес, вы,  должно быть,  заметили попугаев и
обезьян. И во дворце  в росписи  и  в  украшениях  используются мотивы  этих
зверей  и птиц. Вам, конечно, известны  говорящие попугаи, которые повторяют
то, чему их учат люди. Но местные попугаи -- необыкновенные. Они говорят  на
языке обитателей города,  они слушают, о чем болтают обезьяны, летят в город
и рассказывают людям  об  услышанном. Я  не могла в это поверить сперва, но,
прожив здесь шестьдесят лет, убедилась в этом.
     Они доставили  меня,  как и вас, прямо во дворец.  Арабского начальника
отправили в  какое-то другое место. Я так  и не узнала, что с ним произошло.
Королем тогда был Аго XXV. С тех пор  я перевидала  много королей, и все они
были ужасны.
     -- А что это за люди? -- спросила Берта Кирчер.
     --  Они кретины,  -- ответила старая  женщина. --  Разве вы об  этом не
догадались? Среди них имеются отличные ремесленники, крестьяне, солдаты. Они
поклоняются  всем птицам, но попугай -- их  главное божество. Особенно один,
самый старый, содержащийся в особом помещении. Если Аго  говорил  правду, то
сейчас ему  должно  быть  триста лет.  Их  религиозные обряды  необыкновенно
отталкивающи,  и,  я думаю, повторение  этих  ритуалов на протяжении  многих
поколений и привело народ к вырождению.
     Но если верить легенде, их предки -- небольшая горстка мужчин и женщин,
пришедших  откуда-то  с  севера.  Они  нашли  здесь только  голую  выжженную
пустыню. На протяжении многих десятков и сотен лет, поколение за  поколением
они превращали пустыню в цветущий  оазис. С помощью ирригационных сооружений
они подвели воду, насадили деревья, сделали землю плодородной.
     --  А не могли  бы  вы сказать, что будет со  мной?  --  спросила Берта
Кирчер.
     --  Вероятно, с вами  поступят  так же, как  в свое время поступили  со
мной. Если, конечно, они сумеют уберечь вас от женщин.
     -- От женщин? -- переспросила девушка.
     -- Вот  именно, -- подтвердила старая женщина.  --  Аго XXV сделал меня
королевой, но за все шестьдесят лет мне запрещали даже подходить к женщинам.
Они опаснее и яростнее мужчин.
     После  смерти Аго следующий король взял  меня в  жены, и так  было  все
время. Я самая старая королева сейчас. Очень  немногие из женщин доживают до
старости.  Часто их убивают,  а  вследствие их  неустойчивой психики  многие
кончают   жизнь  самоубийством.  --  Она  вдруг  повернулась  и  указала  на
зарешеченные окна. -- Видите эту комнату? С черным  евнухом у входа.  Где бы
вы ни увидели подобное, знайте -- там заперта женщина из гарема, которых, за
редким исключением, никогда не выпускают на свободу. Их считают опасными.
     Несколько минут обе женщины сидели в молчании.
     -- А разве нет пути к побегу? -- спросила Берта Кирчер.
     Старуха снова указала на зарешеченное окно.
     --  За дверью сторожит евнух.  Но даже если вы пройдете мимо него,  как
выйдете из  дворца? А если выйдете из дворца, как пройдете по улицам города?
А  если  доберетесь  до  крепостной  стены, как пересечете  лес,  населенный
львами-людоедами? Нет! Спасенья нет. Ведь даже если удастся миновать все эти
препятствия, все равно вас ждет гибель в страшной каменной пустыне.
     За шестьдесят лет вы первые, кто обнаружил этот похороненный  город. Из
тысяч обитателей  никто  не покинул  его, кроме  одного,  легенда о  котором
передается от отца к сыну.
     Я думаю, что по описанию  он должен быть испанцем, гигантский мужчина с
круглым щитом  и в  шлеме.  Он  пробил себе  дорогу  через  страшный  лес  к
городским воротам, напал на  тех, кто был послан  пленить  его, и перебил их
своим могучим мечом. Когда он поел фруктов и овощей в саду, напился  воды из
родника,  он повернул  назад в  лес  ко входу в ущелье.  Как гласит легенда,
король,  боясь, что  он может вернуться с другими, чтобы  покорить их народ,
выслал вслед за ним группу воинов с приказом -- найти и убить его. В течение
трех недель они  не  могли  его обнаружить, так как пошли не  тем путем, но,
наконец, набрели на кости, чисто обглоданные  грифами,  в том  ущелье, через
которое прошли в долину и вы и я. Вот такая легенда.
     --  Это  правда,  --  подтвердила  девушка.  --  Этот  скелет я  видела
собственными глазами.
     В этот  момент дверь  бесцеремонно распахнулась, и вошел негр, неся два
плоских  сосуда с едой и питьем. Только теперь Берта Кирчер поняла,  как она
голодна.  Женщины  подошли к столу. В  сосудах из фаянса и золота находилось
мясо  с  овощами, свежие фрукты, молоко.  Берта с удовольствием  ела мясо  и
могла поклясться, что не встречала кушанья вкуснее.
     Старуха с улыбкой наблюдала, как Берта доедает свою порцию.
     -- Голод не тетка, -- сказала она.
     -- Что вы имеете в виду? -- поинтересовалась Берта.
     --  Позволю себе заметить,  что еще пару недель  назад  вас,  вероятно,
стошнило бы при мысли, что вы едите кошку.
     -- Кошку? -- поперхнулась Берта.
     -- Ну да, -- подтвердила старая женщина. -- Вероятно, сначала  поедание
львиного мяса  было для них  ритуальным действием,  а потом  они так  к нему
привыкли, что теперь это их основная пища. А ведь лев -- та же кошка.
     -- А я все думала, -- мужественно улыбнулась  Берта  Кирчер, -- что это
-- баранина или телятина.
     -- Да, готовят они умело. Львов специально откармливают, а всевозможные
добавки и приправы могут придать их мясу вкус чего угодно.
     Едва  Берта  Кирчер закончила трапезу, дверь снова  отворилась, и вошел
солдат, облаченный в желтую тунику. Он что-то сказал женщине.
     -- Король, -- перевела старуха, -- приказал приготовить  вас и привести
к нему.  Вы можете разделить  эту комнату со мной.  Король знает,  что я  не
такая, как другие женщины из гарема. Он никогда не рискнул бы оставить вас с
кем-нибудь из них. У Херога XVI иногда бывают  проблески сознания. Как и все
остальные, он считает, что  только  он  один  из всего общества нормален. Не
понимаю, как я сохранила разум за все эти годы.
     -- Что вы  подразумеваете под словом  "подготовили"? -- спросила  Берта
Кирчер.  -- Вы сказали, что король приказал подготовить  меня и доставить  к
нему.
     -- Вас выкупают и оденут в платье, подобное тому, что ношу я.
     -- Неужели нет пути к спасению? Неужели я даже не могу убить себя?
     Женщина подала ей вилку, которой они ели мясо.
     --  Это  единственный  способ.  Как видите,  зубцы  хоть и короткие, но
острые.
     Девушка вздрогнула, но женщина положила ей руку на плечо.
     --  Он может только взглянуть на вас и отправить обратно.  Однажды  Аго
XXV  послал за мной,  попытался поговорить, понял,  что мы не  понимаем друг
друга и  приказал обучить меня сперва их  языку. Да так  и забыл  обо мне на
целый год. Были и другие подобные случаи.
     Старуха  отвела  Берту  Кирчер  в  соседнюю  комнату,  в  полу  которой
находился  бассейн. Здесь девушка  выкупалась, после  чего  старая  королева
принесла ей одно из своих платьев и подогнала его по фигуре Берты.
     -- Ну вот, -- сказала старая женщина, поправляя в последний раз одну из
складок, -- вы действительно настоящая королева.
     Девушка с ужасом взглянула на свои полуобнаженные груди.
     -- Они  собираются отвести меня к  мужчине в таком виде? -- воскликнула
она. Старуха усмехнулась.
     -- Ничего, привыкнете. Я воспитывалась в доме пастора, где недопустимым
считалось приподнять платье на дюйм выше колена. По сравнению с тем, что вы,
несомненно, увидите, и тем, что вас сейчас пугает -- пустяки.
     Время   тянулось   мучительно   медленно   для   обезумевшей   девушки,
расхаживающей по комнате в ожидании последнего вызова, чтобы предстать перед
сумасшедшим королем.  Наступила темнота, и  мерцающие светильники уже  давно
горели, когда явились двое посыльных. Вместе с Бертой пошла и старая Ханила,
чтобы хоть  как-то поддержать  девушку.  Посыльные  проводили обеих женщин в
небольшое помещение этажом ниже. Ханила объяснила, что это одна  из приемных
короля.  Несколько  воинов  сидели  на  скамьях   с  опущенными  головами  и
пребывали, видно, в подавленном состоянии. Когда вошли женщины, на них никто
не обратил внимание.
     Женщины  ожидали  в  приемной, как вдруг из  соседнего помещения  вошел
молодой человек, одетый в такую же, как и у всех форму, но  на голове у него
красовался золотой  обруч с  пером попугая. Когда  он вошел,  все в  комнате
встали.
     -- Это Метак, один из сыновей короля, -- шепнула девушке Ханила.
     Принц  пересекал приемную,  когда  его взгляд случайно  упал  на  Берту
Кирч