кам. Здесь он затаился и  прислушался. Из
палатки доносилось  спокойное  дыхание  спящего человека  -- только  одного.
Тарзана  это  устраивало.  Ножом  он  разрезал веревки  на  задней  стенке и
бесшумно вошел внутрь. Тарзан подошел к  спящему  человеку  и склонился  над
ним.  Конечно, он не  мог знать, был ли это  Шнайдер,  но намеревался узнать
это, причем немедленно. Тарзан тихонько тронул человека за плечо. Тот тяжело
повернулся и выругался низким гортанным голосом.
     -- Тихо! -- шепотом предупредил его Тарзан. -- Тихо, или я убью тебя!
     Немец  открыл  глаза. В  тусклом свете ночника он увидел мощную фигуру,
склонившуюся над ним.  Затем неизвестный гигант схватил его за плечо сильной
рукой, а другой слегка сдавил горло.
     -- Не  вздумай  кричать, -- приказал Тарзан. -- Отвечай  на мои вопросы
шепотом. Как твое имя?
     --  Люберг, -- ответил офицер. Он дрожал.  Сверхъестественное появление
полуобнаженного  гиганта   наполнило   его   страхом.   Он  тоже   припомнил
таинственные исчезновения и загадочные убийства. -- Что вам нужно?
     -- Где гауптман Фриц Шнайдер? Где его палатка?
     -- Капитана  здесь  нет,  --  сказал Люберг. -- Вчера он  отправился  в
Вильгельмсталь...
     --  Я не  буду убивать  тебя  сейчас,  -- произнес человек-обезьяна. --
Сначала  я проверю твои  слова, и если  окажется, что ты  солгал мне, смерть
твоя будет ужасна. Ты знаешь, как погиб майор Шнайдер?
     Люберг отрицательно покачал головой.
     -- А я  знаю, -- продолжал Тарзан, -- и, поверь мне, его смерть была не
лучшей даже для проклятого гунна.  А  теперь  повернись  лицом вниз и закрой
глаза. Не двигайся и не издавай никаких звуков.
     Люберг  в  точности исполнил приказ,  и,  как  только  он закрыл глаза,
Тарзан выскользнул из  палатки.  Через  час он уже  находился  за  пределами
лагеря, направляясь в сторону  небольшого городка Вильгельмсталь, служившего
летней резиденцией правительства Германской Восточной Африки.


        x x x

     Фрейлейн Берта Кирчер растерялась. Она была  оскорблена и рассержена --
потребовалось  немало  времени,  прежде  чем ей пришлось признать, что  она,
всегда  гордившаяся  своим знанием  джунглей, заблудилась  в этой  небольшой
части  страны  между  Пангани и  железной дорогой на Танга. Она  знала,  что
Вильгельмсталь  расположен  милях  в пятидесяти  на юго-восток,  но  в  силу
разного рода обстоятельств вдруг обнаружила,  что не может определить нужное
направление.
     Вначале  она шла  от  немецкого  штаба  по  дороге  с  ясно различимыми
указателями, уверенная в том,  что  легко доберется до  Вильгельмсталя. Чуть
позже она получила предупреждение, что сильный британский патруль движется к
железной дороге на Танга.
     Сойдя с  тропы, она оказалась в густом кустарнике,  и,  поскольку  небо
было плотно затянуто тучами, Берта Кирчер решила  воспользоваться  компасом.
Тут-то она и обнаружила, что  компаса нет. Однако,  полагаясь на свое знание
леса,  она  решила  продолжить  движение, чтобы  обойти британский патруль с
тыла.  Несколько  раз  Берта  Кирчер меняла  направление движения, и,  по ее
расчетам, она должна была уже  давно выйти на дорогу южнее Танга, однако лес
не кончался; и девушка начала испытывать настоящую тревогу.
     Ее лошадь прошла весь день без пищи и воды. Приближалась ночь, и  Берта
Кирчер  окончательно поняла, что заблудилась в дикой  и  бездорожной стране,
хорошо известной в основном обилием мух цеце и хищных животных. Ее сводило с
ума  сознание того, что  она  не  имеет никакого представления о направлении
своего  движения, и вполне вероятно она не приближается к  цели, а удаляется
от нее вглубь  мрачной и опасной страны Пангани. Однако останавливаться было
нельзя, нужно было идти вперед!
     Берта Кирчер не была трусихой, кем угодно, только не трусихой; но когда
вокруг нее стала сгущаться темнота, она не могла выбросить из головы мысли о
тех ужасах,  которые  подстерегают ее в  ночных  джунглях  до  тех пор, пока
восходящее солнце не  развеет  кромешный  мрак.  До  наступления темноты  ей
удалось отыскать среди густого кустарника  небольшую лужайку. В центре росло
несколько деревьев. Здесь Берта Кирчер решила устроить  ночевку.  Трава была
высокая и  густая. Девушка стреножила лошадь и устроила себе постель. Вокруг
деревьев она собрала много сухих сучьев для хорошего костра. Когда стемнело,
она  развела  огонь, достала из седельного вьюка еду и флягу  с водой. Берта
Кирчер позволила себе сделать  всего один глоток, экономя  живительную влагу
на экстренный  случай.  Сердце ее  наполнилось  жалостью  к  бедной  лошади,
которой  воды не досталось, и не мудрено -- ведь даже немецкие шпионки могут
иметь доброе сердце, а эта была очень молода и сентиментальна.
     Вокруг  стоял непроглядный мрак -- ни  луны, ни звезд, а свет от костра
лишь  подчеркивал  темноту, выхватывая из темени  небольшой пятачок травы да
пару  ближайших деревьев,  на  коре которых плясали отблески огня. Но уже  в
трех  шагах  от  пламени  не  было видно ни  зги. Ночь опустила  свой черный
занавес, за которым готовились к выходу будущие участники лесной драмы.
     Джунгли  дышали  зловещим спокойствием. Где-то  вдали  слышались слабые
отголоски  пушечной  пальбы,  но  в  какой  именно  стороне,  Берта   Кирчер
определить  не могла.  Она  лихорадочно напрягала  слух,  пока нервы  ее  не
оказались на  грани срыва, но так и не сумела установить направления звуков.
А ведь это было для нее  так важно,  поскольку тогда она знала  бы,  в какую
сторону ей идти утром.
     Утро! Доживет  ли она вообще до утра? Берта Кирчер тут же взяла себя  в
руки и расправила плечи. Прочь ненужные мысли,  до  добра  они не доведут...
Девушка перенесла  седло к костру и принялась рвать длинную траву,  тихонько
напевая бодрую мелодию. Затем  покрыла охапку травы одеялом, а сама укрылась
тяжелой шинелью, спасаясь от ночной прохлады и сырости.
     Берта  Кирчер  приготовилась  бодрствовать  всю  ночь  и  для  удобства
привалилась  спиной к  седлу.  Первый час  прошел  относительно  тихо.  Лишь
изредка  доносился   приглушенный  грохот  орудий  да  похрустывала   травой
проголодавшаяся  лошадь.  Вдруг в ночи  раздался  жуткий  рев льва.  Девушка
вскочила, подняла  с земли винтовку и, хотя зверь находился примерно в миле,
почувствовала, что вся дрожит.
     Жуткие  звуки повторялись снова и снова.  Зверь явно приближался. Знать
бы, откуда  он появится  и  появится ли вообще. Вряд ли он почуял ее запах с
такого расстояния, как  маловероятно  и  то, что лев  увидел  сквозь  густые
джунгли ее маленький костер.
     Следующий   час  девушка  провела,  сжавшись   в  комочек  и  неотрывно
вглядываясь в темноту, подступавшую к огню. За все это  время зверь не издал
ни звука, но ей казалось, что он  уже подкрался и вот-вот набросится на нее.
Берта Кирчер то и дело вскакивала,  с  ужасом оглядываясь по сторонам. Из-за
расшалившихся  нервов  ей  постоянно  мерещился шорох  крадущегося льва. Она
держала винтовку наготове и дрожала всем телом.
     Вдруг  лошадь вскинула  голову  и забеспокоилась. Девушка вскрикнула от
испуга.  Лошадь  приблизилась  к  хозяйке,  насколько  позволяла  привязь, и
завертелась с чутко поднятыми ушами. Ничего однако не последовало.
     Миновал  еще  час,  проведенный  в  тревожном  ожидании.  Лошадь  часто
поднимала  голову, подолгу всматриваясь в темноту. Девушка  время от времени
ворошила  золу и подбрасывала хворост, пока наконец не почувствовала, что ее
охватывает  дремота.  Все   тяжелей  становились   веки,  но  спать  она  не
осмеливалась.   Борясь  со   сном,  она  поднялась,  походила   взад-вперед,
подбросила дров  в  костер, подошла к лошади,  погладила животное по морде и
вернулась на свое место.
     Облокотившись на седло, она заставила  себя думать о завтрашних делах и
не заметила, как заснула. Когда же проснулась, то с радостью обнаружила, что
солнце стоит высоко, а  кошмарная ночь с ее выматывающими страхами  отошла в
прошлое.
     Берта Кирчер с трудом верила своему счастью. Хотя костер и погас, она и
лошадь были живы, а дикий  хищник исчез. А больше всего она радовалась тому,
что  ушли  тучи  и  сияло  солнце,  указывая дорогу  на восток.  Она  наспех
позавтракала,  запив  еду  глотком воды.  Затем оседлала лошадь,  вскочила в
седло  и   почувствовала   себя   в   безопасности,  словно   добралась   до
Вильгельмсталя.
     Оптимизм девушки заметно  поубавился бы, знай  она, что из-за кустов за
каждым ее движением наблюдает пара глаз.
     Девушка  со спокойной душой  поехала через поляну к кустам, не ведая  о
том, что там залег  страшный враг со сверкающими желтовато-зелеными глазами.
Длинный рыжевато-коричневый хвост его, вытянутый в трубу, нервно подрагивал,
огромные мягкие лапы приготовились  к мощному  прыжку.  И как  только лошадь
поравнялась с кустом, лев Нума прыгнул в воздух, повиснув на крупе коня. Тот
от страшного удара  рухнул  на бок,  а вместе  с ним  на  земле  оказалась и
девушка, которая  не успела вынуть ноги из стремян и левая нога ее оказалась
придавленной телом лошади.
     На глазах у потрясенной Берты Кирчер царь  зверей разинул могучую пасть
и вонзил клыки в загривок лошади. Через секунду огромные челюсти сомкнулись.
Затем  Нума встряхнул  свою  добычу. Девушка слышала хруст  позвонков, после
чего мускулы ее верного товарища расслабились, и конь испустил дух.
     Нума припал к  поверженной жертве. Через  несколько мгновений его глаза
остановились  на  девушке. Та оцепенела от ужаса. Она ощущала щекой  горячее
дыхание  зверя,  его тошнотворно-зловонный  запах. Так  они глядели  друг на
друга  несколько  секунд, показавшихся Берте  Кирчер вечностью, а затем Нума
грозно зарычал.
     Девушку   охватил  неизведанный  доселе   ужас.  Она   была  совершенно
беспомощна.  Правда,  у нее  на  бедре имелся пистолет, которым можно  убить
человека,  но сейчас в полуфуте  от нее находился могучий зверь, которого, в
лучшем  случае,  она лишь разъярит выстрелом.  И все  же  Берта  Кирчер была
преисполнена решимости дорого отдать свою жизнь,  ибо  понимала неминуемость
гибели. Помочь ей уже никто не сможет.
     Она  с  усилием  воли  отвела глаза от  гипнотического  взгляда  Нумы и
принялась беззвучно читать свою последнюю молитву. К помощи она  не взывала,
а лишь просила, чтобы смерть ее оказалась мгновенной и безболезненной.
     Поведение льва в критической ситуации не всегда  предсказуемо. Так и на
этот  раз.  Поглазев  и  порычав  на  девушку,  Нума  принялся  за  трапезу.
Удивленная фрейлейн Кирчер осторожно попыталась вытащить ногу из-под лошади,
однако безрезультатно. Она удвоила усилия, но тут Нума отвлекся от завтрака,
взглянул на нее и  зарычал.  Девушка замерла, надеясь,  что лев  насытится и
отойдет полежать. Впрочем, она не рассчитывала на то, что зверь оставит ее в
живых. Скорее всего, спрячет остатки своей жертвы в кустах, а потом вернется
за ней,  наверняка считая ее  легкой добычей. Или же сначала оттащит в кусты
ее, где и убьет.
     Нума  вновь  принялся за кровавую  трапезу. Нервы девушки были  уже  на
пределе.  Она  предпочла   бы  потерять  сознание  от  всех  этих  ужасов  и
потрясений. Берта Кирчер вдруг вспомнила  о своем давнишнем желании  увидеть
льва, послушать его рычание, а потом метким выстрелом убить его. Боже! Вот и
сбылась ее мечта! Увидела!
     Затем она  снова подумала о пистолете. При падении  кобура отлетела,  и
сейчас оружие лежало  под ней. Медленным движением она попыталась дотянуться
до  пистолета  и  невольно  приподнялась.  Лев  вскочил,  метнулся  к ней  с
быстротой кошки  и с  ворчливым  рычанием  положил тяжелую когтистую лапу на
грудь Берты Кирчер, придавив ее к  земле. Нависшая  над  девушкой чудовищная
морда  воплощала собой  безудержную  ярость. Лев  на миг замер, и тут позади
себя девушка услышала человеческий голос, имитирующий звериные звуки.
     Нума мгновенно поднял голову, глядя на  подошедшего, попятился  назад и
при этом сорвал когтями часть корсажа  с  платья  девушки,  обнажив ее белые
груди, чудом избежавшие огромных когтей.
     Тарзан из племени обезьян наблюдал за  схваткой с  самого начала, а еще
раньше  --  за  девушкой  и  решил  не  мешать  Нуме разделаться  с  нею,  с
ненавистной  немкой,  более того,  шпионкой. Он видел  ее в  штабе  генерала
Крафта  на  совещании  немецких  военачальников, а  затем вдруг  встретил  в
британском    лагере,    переодетую   в   английского   офицера.   Последнее
обстоятельство  и  заставило  Тарзана  вмешаться,  к   неудовольствию  Нумы.
Наверное, генерал Джон Статс  не  отказался бы  допросить ее  лично. Сначала
вытянет   из   нее   сведения,  представляющие   ценность  для   британского
командования, потом отдаст приказ расстрелять.
     Тарзан  узнал не только  девушку,  но и льва. Для  нас с вами все  львы
похожи  один на  другого,  но  только  не для обитателей джунглей. У каждого
зверя своя морда, своя фигура и своя походка, как и у нас  с вами. Но есть и
еще  более  точное  мерило --  обоняние, которое имеется у жителей джунглей.
Ведь все  мы, как  люди, так и животные, имеем  свой специфический запах,  и
лесные обитатели различают друг друга благодаря именно тончайшему обонянию.
     Обонянию принадлежит  последнее  и  самое веское  слово. Да вы  и  сами
тысячу раз видели это в действии. Возьмите, к примеру, собаку. Она знает ваш
голос, лицо, фигуру. Казалось бы, что еще? Для  нее нет сомнений в  том, что
это вы. Однако этим она  не удовлетворяется. Она должна  подойти и  понюхать
вас! Остальные ощущения могут  дать  осечку,  но только не запах.  Потому-то
собака  и   прибегает  к   последней  стадии  проверки,  чтобы  окончательно
удостовериться.
     Итак, Тарзан узнал Нуму, которому  он надевал намордник,  которого  два
дня  держал  на  веревке, а потом спустил в  траншею передней оборонительной
линии. Человек-обезьяна был уверен, что и Нума  узнает его, вспомнит  острое
копье,  которым его толкали  и заставляли повиноваться. Тарзан надеялся, что
урок, преподанный зверю, остался в памяти льва.
     Человек-обезьяна вышел  вперед и позвал Нуму на  языке великих Мангани,
отвлекая его  от девушки. Без сомнения,  лев  узнал его, как  узнал и копье,
которое Тарзан сжимал в загорелой руке. Лев замер, размышляя, что  делать --
нападать или спасаться бегством.
     Человек-обезьяна решительно двинулся в сторону зверя.
     -- Уходи,  Нума!  -- крикнул  он.  -- Или Тарзан снова привяжет  тебя и
поведет через  джунгли без еды и питья. Смотри: вот  мое  копье, ты помнишь,
как я колол  тебя наконечником и бил древком по голове?  Уходи,  Нума!  Я --
Тарзан из племени обезьян приказываю тебе!
     Лев оскалился и зарычал, отбиваясь от копья, которым Тарзан пытался его
уколоть, но вскоре  вынужден  был ретироваться. Человек-обезьяна  перемахнул
через мертвую лошадь, и девушка  с  удивлением уставилась на могучую фигуру,
отгоняющую свирепого льва, медленно отходившего от своей жертвы.
     Когда Нума  отошел  на несколько  ярдов,  Тарзан  обратился к  фрейлейн
Кирчер на чистейшем немецком языке:
     -- Вы сильно ушиблись?
     -- Не думаю, --  ответила она, -- но я не могу  освободить  ногу из-под
лошади.
     -- Попытайтесь еще раз, -- скомандовал Тарзан. --  Я не знаю, как долго
смогу удерживать льва.
     Девушка отчаянно напряглась, но вскоре в изнеможении откинулась назад.
     -- Это невозможно! -- крикнула она.
     Тарзан   медленно  попятился  назад,  наклонился,  ухватился  рукой  за
подпругу  и  одним рывком приподнял лошадь с земли. Девушка  освободилась  и
вскочила на ноги.
     -- Вы можете идти? -- спросил Тарзан.
     -- Да, -- ответила она. -- Нога затекла, но, кажется, повреждений нет.
     -- Хорошо. Теперь медленно отступайте,  но не  делайте резких движений.
Надеюсь, он не нападет.
     С  предельной  осторожностью  оба  попятились к  кустам.  Нума  немного
постоял, зарычал и неторопливо двинулся  вслед за ними. Тарзан не знал,  что
собирается предпринять Нума, но вполне можно  было  ожидать нападения. Когда
лев подошел  к трупу  лошади, Тарзан замер.  Нума  тоже  остановился. Тарзан
ждал, что  за этим последует. Лев  посмотрел  в их  сторону долгим взглядом,
сердито зарычал, затем взглянул на лежащую перед  ним  добычу  и бросился на
тушу, продолжая прерванную трапезу.
     Девушка   вздохнула  с  глубоким  облегчением.  Они   возобновили  свое
медленное  отступление. Лев  пожирал  мясо,  бросая  на  них  косые  злобные
взгляды.
     Когда Тарзан и фрейлейн  Кирчер углубились в  густой кустарник, девушка
внезапно  почувствовала  сильное  головокружение,  и она упала бы,  если  бы
Тарзан,  заметивший  состояние  своей  спутницы,   не  поддержал  ее.  Через
некоторое время она пришла в себя.
     -- Мне было тяжело, -- сказала  она  извиняющимся тоном.  -- Моя  жизнь
висела на  волоске, а я ничего не могла поделать. Вот нервы  и не выдержали,
но теперь мне лучше. Как я могу отблагодарить вас?  Невероятно, вы, кажется,
совсем не боялись этого чудовища, похоже, он боялся вас. Кто вы?
     -- Он меня знает, -- мрачно ответил Тарзан, -- потому и боится.
     Человек-обезьяна стоял лицом к  девушке  и впервые мог рассмотреть  ее.
Она была красива, этого нельзя было отрицать, но Тарзан остался равнодушным.
Чисто  внешняя  красота  не облагораживала ее  душу, которая, вероятно, была
черна,  как грех.  Фрейлейн Кирчер  служила немцам, и Тарзан  ненавидел  ее.
Смерть была для нее достойной карой, но возмездие не могло заключаться  лишь
в  физическом  уничтожении,  нужно было  избрать  способ, который  нанес  бы
наибольший урон врагу.
     Тарзан  взглянул  на красивые  обнаженные груди, с  которых Нума сорвал
одежду. На гладкой белой  коже между  холмиков грудей  покачивался медальон.
Человек-обезьяна увидел то, что вызвало в нем внезапный  гнев и изумление --
золотой  медальон,  отделанный  бриллиантами.  Золотой медальон,  подаренный
Джейн в знак  любви и сорванный с ее шеи убийцей Шнайдером. Девушка заметила
взгляд Тарзана, но не поняла его. Тарзан грубо схватил ее за руку.
     -- Где вы это взяли? -- воскликнул Тарзан, срывая с нее украшение.
     Девушка оскорбленно выпрямилась.
     --  Отпустите мою руку, --  возмутилась она, но  человек-обезьяна с еще
большей силой сжал пальцы.
     -- Отвечайте! -- потребовал он. -- Где вы его взяли?
     -- А вам какое дело?
     --  Это  моя  вещь!  Скажите,  кто дал вам  медальон, иначе я брошу вас
обратно льву!
     -- И вы сможете это сделать?
     -- Почему бы и нет? Вы шпионка, а шпионов казнят.
     -- И вы собираетесь казнить меня?
     --  Я собираюсь отвести вас в штаб, там решат,  что делать с  вами.  Но
Нума расправится с вами быстрее. Так что вы выбираете?
     -- Его дал мне Фриц Шнайдер, -- ответила девушка.
     -- Значит, вы выбрали штаб! -- сказал Тарзан. -- Пошли!
     Продираясь  через кусты рядом с  Тарзаном,  фрейлейн  Кирчер напряженно
размышляла. Они двигались на восток, и это ее устраивало, она была даже рада
находиться под защитой гигантского белого дикаря. Она постоянно помнила, что
в кармане у нее лежит пистолет.  Человек, пленивший  ее, вероятно был просто
глуп, раз не догадался обыскать ее.
     -- С  чего  вы взяли, что я шпионка? -- спросила она  после длительного
молчания.
     -- Я видел вас в немецком штабе, -- ответил Тарзан, -- а затем в лагере
англичан.
     Берта Кирчер не могла позволить ему отвести себя обратно к  англичанам.
Она  должна  во что  бы то  ни стало добраться до Вильгельмсталя,  даже если
придется применить оружие. Она бросила косой взгляд на высокую фигуру. Какое
великолепное существо, и все же он -- животное, способное убить ее, если она
не убьет  его  первой.  А медальон?  Она  должна  заполучить его  обратно  и
доставить в Вильгельмсталь.
     Тарзан шел  теперь  фута на два впереди, так как  тропа сузилась. Берта
Кирчер  осторожно вытащила  пистолет. Одного в