то храбрость у них сразу выдохлась.  Тогда  они вернулись на  прежнее
место набираться  нового запаса мужества. С  полчаса они  вновь  завывали  и
скакали, чтобы поднять дух, а затем опять бросились дикой ордой на деревню.
     На этот раз они  подошли  уже  к воротам деревни,  но  потерпели  новую
неудачу. Шита  и чудовищные  обезьяны  храбро  кинулись на  них  и  вторично
отогнали их в джунгли. Снова начались пляски и дикие взвизгивания. Тарзан не
сомневался,  что на  этот раз  они уже войдут  в  деревню  и  закончат  свое
кровавое дело, которое горстью решительных  белых людей было  бы доведено до
успешного конца. Его приводила в  отчаяние мысль, что спасение  его было так
близко и в то же время так недоступно  и только потому, что его бедные дикие
друзья не могли догадаться освободить  его от пут! Но он не  осуждал их: они
сделали для него все,  что могли. Он знал  также, что  и они  умрут  с ним в
бесплодной попытке его защитить.
     Чернокожие готовились  к  последнему  натиску.  Несколько  воинов вышли
вперед  и  побуждали товарищей  следовать за ними.  Еще минута -- и вся орда
хлынет через ворота в деревню.
     Тарзан думал в  эти минуты о своем маленьком сыне. Он знал, что ребенок
находится  где-то здесь же, в этой дикой стране. Сердце отца  разрывалось на
части  от  тоски по  любимому  мальчику: он не может  уже ни спасти его,  ни
облегчить мучения Джэн! О себе Тарзан не думал. Он считал себя уже погибшим.
Эти минуты были последние в его жизни. Помощь пришла к нему слишком поздно и
слишком неудачно. Никакой надежды на спасение больше уже не было.
     Чернокожие в третий раз бросились на деревню.  Тарзан мысленно прощался
с жизнью. Отвернувшись от  бегущей орды  дикарей, он стал смотреть  на своих
обезьян:  одна из  них  показалась  ему  какой-то странной.  Взгляд  ее  был
неподвижно  устремлен в одну точку. Тарзан посмотрел в том же направлении, и
вдруг  все в нем просияло и расцвело: с облегченным сердцем увидел он  дюжую
фигуру Мугамби; черный гигант во весь дух бежал к нему.
     Огромный  чернокожий тяжело  дышал  от  сильного  утомления  и нервного
возбуждения. Собрав последние силы, он бросился к Тарзану и, когда первый из
дикарей  достиг   ворот   деревни,  Мугамби  мгновенно   перерезал  веревки,
привязывавшие Тарзана к столбу.
     На главной улице  вокруг костров лежали тела  дикарей, убитых зверями в
ночной схватке. Тарзан взял  у  одного из убитых копье  и толстую дубину  и,
разминая быстрыми движениями затекшие  члены, приготовился к бою. И во главе
рычащей команды он и Мугамби встретили хлынувших в деревню дикарей.
     Долго  и жестоко  дрались противники, но в конце концов дикари все-таки
потерпели  поражение и  были  изгнаны из деревни. На их стороне было гораздо
большая  физическая сила, но при виде  двух великанов, чернокожего и белого,
сражающихся в  обществе  пантеры  и  чудовищных обезьян,  их  опять  охватил
панический суеверный ужас...
     В  руки Тарзана  попал один пленник. Его оставили в  живых,  и от  него
обезьяна-человек  пытался узнать,  что произошло с Роковым и его командой  и
куда  они  исчезли.  Он  обещал  пленнику  свободу  за  точные  сведения,  и
перепуганный чернокожий рассказал все, что знал относительно Рокова.
     Рано поутру сегодня предводитель  людоедов уговаривал белых вернуться в
деревню,  чтобы перебить ружейным огнем страшную звериную  команду, но Роков
выказал больше страха перед белым гигантом и его диковинными товарищами, чем
сами чернокожие.
     Он  ни за что  не соглашался вернуться в деревню.  У него  были  совсем
другие намерения: он собрал своих людей, поспешил с  ними к реке, и  там они
утащили несколько спрятанных  туземных челноков, спустили их в воду и быстро
уплыли вверх по реке.
     И Тарзану-обезьяне теперь приходилось снова пуститься на поиски  своего
сына и в погоню за его похитителем.
     День  за  днем они шли по почти  необитаемой стране, и  в  конце концов
Тарзан узнал, к крайнему своему огорчению, что они идут по ложному пути. Это
было для  него большим  ударом. Ему вообще  не  везло: его  немногочисленная
команда еще  уменьшилась: три обезьяны из племени Акута погибли  в последней
схватке с чернокожими. Теперь, считая  самого  Акута, оставалось  всего пять
больших обезьян.
     Сбившись с  верного  пути, Тарзан, конечно,  не  мог  получить  никаких
сведений о тех  трех  белых, которые шли впереди Рокова.  Кто были мужчина и
женщина, он не мог ни  от кого добиться, но что-то говорило ему, что ребенок
был его сын,  и мысль об этом заставляла его продолжать  свои поиски. Он был
уверен, что Роков гонится за  этими  тремя  белыми, а потому, идя  по следам
Рокова, он мог добраться и до той второй партии и спасти сына  от угрожающей
ему опасности.
     Убедившись  в том, что он потерял след Рокова, Тарзан решил, что ничего
другого не  остается, как вернуться  назад,  к тому  месту,  откуда он начал
поиски. Он так и сделал  и вновь  добрался до места своей прежней стоянки на
берегу  реки. Тарзан предполагал, что  Роков пошел на север.  Вероятно, и те
белые, которые шли с ребенком, свернули с реки в этом направлении.
     Однако он нигде не мог добыть точных сведений о том, что партия белых с
его  сыном  действительно  идут в  северном  направлении.  Ни один  туземец,
которого ему приходилось расспрашивать, не видел и не слышал  о  них ничего,
хотя почти  все они  так  или  иначе  вступали в  сношение  с самим Роковым.
Тарзану это  казалось очень  странным.  Ему  было  очень  нелегко добиваться
общения  с  туземцами: уже  один  вид его  спутников сразу  обращал негров в
бегство.  Поневоле   приходилось  идти  впереди   одному,   без  зверей,   и
подстерегать  в джунглях  какого-нибудь случайного туземца,  вовлекать его в
беседу и подвергать допросу.
     Однажды, выследив одного такого бродячего туземца, он  застиг его в тот
момент,  когда  дикарь   нацеливался  копьем  в  какого-то  раненого  белого
человека,  лежащего  в кустах у  тропинки.  Тарзан всмотрелся -- и пришел  в
крайнее  изумление:  он  узнал  этого  белого  человека.  Это  был  повар  с
"Кинкэда"...
     Да,  это был  он! Его отталкивающие черты глубоко  врезались  в  память
Тарзана: близко сидящие водянистые глаза, хитрое выражение  и  свешивающиеся
рыжие усы...
     Тарзану мгновенно пришло  в  голову, что повара  не было  в  числе  тех
белых, которые  были тогда в деревне с  Роковым. Он  их тогда всех  видел, а
этого человека не  видел -- значит, это  именно о нем упоминал  Роков, когда
мучил Тарзана  моральной пыткой.  И значит, в руках этого повара были жена и
ребенок Тарзана!
     От  сильного гнева у  Тарзана ярко  выступила на  лбу  широкая багровая
полоса  -- там, где был шрам от  скальпа,  сорванного с его черепа  Теркозом
много лет тому назад.
     Убить этого негодяя! Отомстить за жену!
     Но где оружие?  Тарзан бросился на  чернокожего и выбил у  него  из рук
копье.  Взбешенный дикарь  выхватил нож и, повернувшись  к  Тарзану,  вырвал
копье обратно и в свою очередь кинулся на него.
     Лежащий в кустах раненый  швед был свидетелем страшного поединка: голый
чернокожий сражался врукопашную с полуобнаженным белым человеком, у которого
единственным оружием были зубы и кулаки.
     Андерсен стал присматриваться к  нему, и его глаза широко раскрылись от
удивления. Этот  рычащий и  кусающийся зверь был не кто иной, как тот хорошо
одетый и благовоспитанный  английский  джентльмен, который был  пленником на
борту "Кинкэда".
     Бой кончился. Вооруженный дикарь уступил  страшной силе  невооруженного
белого  человека. Тарзан  убил своего противника, не  пожелавшего сдаться. И
швед увидел, как белый человек вскочил  на ноги  и, положив одну ногу на шею
убитого врага, издал ужасающий победный клич обезьяны-самца.
     Андерсен содрогнулся от  ужаса. Тарзан же, оставив поверженного дикаря,
повернулся к шведу и крикнул:
     -- Где моя жена? Где ребенок?
     Андерсен  хотел ответить, но  внезапный припадок  кашля помешал ему. Из
груди  его  торчала  стрела, и  когда  он  закашлял,  из пронзенного легкого
хлынула горлом кровь.
     Тарзан молча  ждал, когда  раненый снова сможет говорить. Как величавый
истукан стоял он перед  беспомощным человеком. Он вырвет  из него нужные ему
сведения и затем убьет его!
     Кашель прекратился. Тарзан, наклонившись над раненым шведом, повторил:
     -- Жена и ребенок? Где они? Андерсен еле слышно прошептал:
     -- Мистер Роков браль их...
     -- Как вы сюда попали? -- продолжал Тарзан. -- Почему вы не с Роковым?
     -- Я бежаль с вашим жена и сын от Роков. Они поймаль нас.
     -- Что вы хотели сделать  с ними и куда вы их дели?  -- спросил Тарзан,
глядя на  него глазами, полными  ненависти. -- Какое зло  вы причинили  моей
жене и ребенку? Говорите скорее, или я разорву вас на клочья!
     Лицо Андерсена выразило полнейшее изумление:
     --  Я ничего  им не делаль  худо!  Я хотел  спасайт  их  от  Роков!  --
прошептал он.
     Что-то  было  в  голосе  и  в  выражении  шведа, что убедило  Тарзана в
правдивости его слов. Еще больше значения придавало его словам то, что он не
казался испуганным.
     Тарзан опустился перед ним на колени и сказал:
     --  Мне очень  жаль  вас.  Я встречал  в обществе Рокова  одних  только
негодяев. Теперь я вижу,  что был неправ. Я хотел бы перенести вас в удобное
место и промыть вашу рану. Я хочу, чтобы вы поправились как можно скорее!
     Швед безнадежно покачал головой и тихо простонал:
     -- Идит  искать ваш  жена и ребенок.  Я уже умираль... После некоторого
колебания он прибавил:
     -- Я боюсь  гиена. Прошу вас убить меня! Тарзан содрогнулся.  Несколько
минут тому назад он хотел убить этого человека как злоумышленника, теперь же
он не в состоянии был поднять руки против него.
     Он  приподнял голову шведа, чтобы переменить положение и облегчить  ему
страдание.  Но  с ним сделался опять припадок  удушья и  кровь снова хлынула
горлом. Когда припадок прошел, Андерсен лежал с закрытыми глазами.
     Тарзан думал, что он уже умер, но швед внезапно открыл глаза, посмотрел
на обезьяну-человека и еле слышно прохрипел:
     --  Я  тумаю  ветер скоро  туть  сильно!  И это  были  последние  слова
злополучного шведа.
     XI
     ТАМБУДЖА
     Тарзан вырыл в лесу неглубокую  могилу и похоронил Андерсена. Это  было
все, что  он сделать  в джунглях для  человека, отдавшего свою  жизнь за его
жену и сына.
     Теперь, когда он наверное знал, что белая женщина была Джэн и  что  она
снова  попала  с  сыном  в  руки  Рокова,  он  решил  с  удвоенной  энергией
преследовать этого негодяя.
     С трудом напал он на верный след.  В этом месте через джунгли проходило
много тропинок, перекрещивающихся в разных направлениях, и везде на них были
бесчисленные следы проходивших здесь туземцев, белых людей и диких зверей.
     Тарзан очень внимательно изучал  все следы не  только своим  прекрасным
зрением, но  и  очень развитым чувством обоняния.  Однако,  несмотря  на все
предосторожности,  он  должен  был  к вечеру  убедиться,  что  заблудился  и
находится на совершенно ложном пути.
     Он знал,  что  его звери будут идти по его пути, и потому старался  как
можно  отчетливее оставлять здесь свои  следы. Для  этого на перекрестках он
терся  по  обеим  сторонам  тропы  о лианы  и ползучие  растения  и  глубоко
вдавливал ноги в вязкую почву, словно отпечатывая  таким образом  свой путь.
Он знал, что его звери легко разберут эту печать в огромной книге джунглей.
     К ночи пошел проливной  дождь и обезьяне-человеку  не оставалось ничего
другого, как обождать до утра под защитой огромного дерева.
     Но и с рассветом ливень не прекратился. Это была настоящая незадача для
Тарзана.  Начался период дождей. Целую  неделю солнце было  скрыто  тяжелыми
тучами  и  дождь  лил как  из ведра. Ливни смыли  последние  остатки следов,
которые  Тарзан продолжал упорно, но  тщетно разыскивать. Он стал опасаться,
что его звери потеряют и его след во время этих страшных ливней.
     Местность была для него совершенно незнакомая, а из-за  непогоды  он не
мог направлять свой путь ни по солнцу, ни по луне, ни по звездам. Первый раз
в жизни Тарзан заблудился в джунглях!..
     И это случилось  как раз в то время, когда его жена  и сын находились в
когтях его злейшего врага. Какие ужасные испытания должны были они перенести
в течение этого времени!
     Тарзан  хорошо  знал  своего   врага;  он  не  сомневался,  что  Роков,
взбешенный  бегством  Джэн  и зная, что  Тарзан идет на выручку, не замедлит
привести в исполнение свои планы мщения.
     Дождь прошел. Солнце опять светило по-прежнему. Но обезьяна-человек все
еще был  в  неведении, какого направления ему держаться.  Он знал, что Роков
оставил Угамби; но весь вопрос был  в том, будет ли его враг продолжать идти
в глубь страны или  же опять вернется (а может быть, уже вернулся) к берегам
Угамби.
     В  том  месте, где он  покинул реку, Угамби становилась  узкой и пороги
препятствовали  судоходству.  Рокову  не было  смысла плыть  далее по  реке.
Однако, если он не вернулся к реке, то в каком же направлении мог он пойти?
     Следовать по направлению,  которое взял, было, Андерсен, Роков вряд  ли
счел  возможным, так как  пересечь материк по направлению  к Занзибару  было
очень затруднительно, в особенности имея на руках женщину и ребенка.
     Но  страх  все-таки  мог  принудить  его  к этой  попытке, страх  перед
зловещей  командой  человека-обезьяны,  которая  шла  по его  следам, и  еще
больший страх перед справедливой местью Тарзана...
     После  долгих  размышлений  человек-обезьяна остановил  свой  выбор  на
северо-восточном направлении, на пути  к  восточным германским колониям.  Он
решил идти вперед  до тех пор, пока не добудет от туземцев хоть каких-нибудь
сведений относительно Рокова,
     На второй день по наступлении хорошей  погоды  он  подошел  к  туземной
деревне. Ее обитатели  при виде Тарзана обратились по обыкновению в бегство.
Тарзан  преследовал  их  и  после  непродолжительной  погони  поймал  одного
молодого  воина. Негр был до такой степени перепуган, что бросил свое оружие
и, упав на колени, смотрел на обезьяну-человека глазами, полными  ужаса, как
на самую судьбу или всемогущего демона.
     С большим  трудом удалось Тарзану  успокоить  молодого человека. Только
после долгих уговоров тот вновь получил дар слова и мог дать более или менее
связное объяснение.
     Тарзан в конце концов узнал  от него,  что  несколько  дней  тому назад
через  их деревню  проходила  компания белых.  Эти  белые  говорили, что  их
преследует страшный белый дьявол, и советовали туземцам держаться настороже,
потому что "белый дьявол" шел в сопровождении ужасной шайки демонов.
     Чернокожий юноша,  напуганный этими рассказами и предупреждениями, счел
Тарзана именно за этого "белого дьявола" и с ужасом ждал появления "демонов"
в образе обезьян и пантеры.
     Во   всей  этой  истории   Тарзан  усмотрел  военную  хитрость  Рокова:
последний, очевидно, всеми средствами старался затруднить ему путешествие  и
возбудить против него туземцев.
     Молодой  воин  проговорился,  что белый человек, который был  во  главе
компании, обещал неграм большую награду, если они убьют "белого дьявола".
     Видя,  что человек-обезьяна не замышляет  ничего дурного, туземец повел
Тарзана в деревню, созывая по дороге своих товарищей и уверяя их, что "белый
дьявол"  обещал не делать им зла, если только они будут правдиво отвечать на
его вопросы.
     Один за другим они  возвращались в деревню, но  страх их еще не прошел.
Это  было  заметно  по  их  искаженным  физиономиям  и,  в  особенности,  по
вращающимся белкам их глаз.
     Предводитель вернулся одним из первых в деревню, и его-то больше  всего
и хотел расспросить  Тарзан. Это был маленький  толстый мужчина  с  длинными
обезьяноподобными руками.  Лицо  его не обещало ничего доброго: на нем лежал
отпечаток лживости и низости.
     Только суеверный страх,  вызванный сказками о белом дьяволе  и демонах,
удерживал  его  от  намерения  немедленно  кинуться  на   Тарзана  с  самыми
кровожадными намерениями. Это  был отъявленный людоед,  равно как и все  его
племя.
     Тарзан  подробно  расспросил предводителя  и,  сравнив его показания  с
показаниями  молодого воина, убедился,  что  Роков и его сафари  скрылись  в
паническом страхе по направлению к далекому восточному берегу.
     Многие  из  носильщиков Рокова, по  словам дикаря,  уже бежали от него.
Пятерых он повесил за воровство.
     Судя по  рассказам  этих двух дикарей, а также и других жителей деревни
Ваганвазам,   все  спутники  Рокова  решили   бежать  от  своего  грубого  и
бесчеловечного  господина,  бросив  его  на  произвол  судьбы.  Предводитель
М'ганвазам отрицал присутствие  белой женщины с ребенком в этой  партии,  но
Тарзан был убежден,  что  он  лжет. Несколько  раз человек-обезьяна старался
подходить к этому  вопросу с  разных сторон,  но  все-таки ему не удалось ни
разу уличить хитрого каннибала в том, что тот говорит неправду.
     Тарзан попросил поесть, но получил еду лишь после некоторых переговоров
и колебаний.  Во время завтрака он старался выведать что-либо еще и у других
находящихся здесь дикарей, но присутствие М'ганвазама парализовало им язык.
     Убедившись в том,  что  эти  люди знают  о намерениях Рокова и о судьбе
Джэн  и  ребенка  гораздо  больше,   чем  они  говорят  об  этом,  он  решил
переночевать в деревне, надеясь за это  время узнать еще какие-нибудь важные
подробности.
     Когда  он  объявил предводителю  свое  решение, он  был удивлен  резкой
переменой,  происшедшей  в  обращении  с  ним  чернокожего. Вместо  прежнего
подозрения и  недоброжелательства  М'ганвазам вдруг стал проявлять  льстивую
предупредительность и любезность.
     Обезьяне-человеку была  предложена  лучшая  хижина  в  деревне;  оттуда
прогнали главную жену М'ганвазама, а сам  предводитель перебрался временно в
хижину одной из своих младших жен.
     Если  бы  Тарзан  вспомнил  о  награде,  которая  была  обещана за  его
убийство,  он   бы  понял   роковое   значение  этой  перемены  в  обращении
М'ганвазама.
     То обстоятельство, что Тарзан оставался на ночлег в хижине М'ганвазама,
чрезвычайно облегчало последнему задачу в деле заработка награды. Поэтому он
настойчиво  приглашал  Тарзана,  уставшего  от  долгого пути, пожаловать как
можно скорее на отдых в его "дворец".
     Человек-обезьяна  обычно  избегал  ночлега  в  туземных  хижинах  из-за
присущего  им  зловония,  дыма  и  чада, но на  этот  раз он  решил  сделать
исключение  в  надежде поговорить с каким-нибудь  молодым негром и узнать от
него всю правду. Поэтому Тарзан довольно любезно принял приглашение ночевать
в   хижине  молодых   воинов,  и  ему  было  жаль  выгонять  на  холод  жену
предводителя.
     Беззубая  безобразная   старуха,   супруга   предводителя,  была  очень
довольна. Поэтому предводитель не настаивал  на своем предложении, тем более
что желание Тарзана только помогало ему привести свой план в исполнение.
     Тарзан был помещен в хижине вблизи деревенских  ворот  и оставлен в ней
один.  В эту ночь устраивались пляски в честь вернувшихся охотников,  и  все
молодые  воины,  по  словам  М'ганвазама,  должны  были  принять  участие  в
празднике.
     Как только человек-обезьяна был приведен в хижину, М'ганвазам  созвал к
себе молодых воинов и приказал им провести ночь в обществе белого дьявола.
     Никто из них, конечно, не был особенно  обрадован этим  приказанием, но
слово  М'ганвазама  было законом  для его  племени, и  тут уже  возражать  и
противиться, конечно, не приходилось.
     М'ганвазам  сидел  с  воинами  у  костра  и  шепотом  сообщал  им  план
затеянного им убийства. Старая  женщина,  которая благодаря Тарзану осталась
на ночь в своей  хижине, подошла к костру, якобы для  того, чтобы подбросить
дров,