олагали умственную или нравственную деградацию.
     Пока она размышляла о нем, человек вернулся, неся большую охапку прямых
веток, с которых уже были удалены листья и сучья. Быстро  и со знанием дела,
что свидетельствовало о  многолетней  практике, он соорудил навес  на берегу
ручья. Затем  набрал широких  листьев,  чтобы  покрыть  ими крышу, и ветки с
листьями, чтобы  возвести с трех сторон стены  для защиты от  ветра. Пол  он
выстелил  листьями, маленькими  веточками и сухой травой.  Затем подошел  и,
подняв девушку на руки, понес ее в готовое примитивное жилище.
     Там он оставил ее, а когда вернулся, то принес немного фруктов и дал ей
немножко поесть, так как догадывался, что она долгое время пробыла без пищи,
и знал, что нельзя перегружать пустой желудок.
     Все это делалось им молча, и хотя ни одного слова не было сказано между
ними, Зора Дрынова начала проникаться к нему доверием.
     В следующий  раз он  отлучился надолго, и  слон  опять стоял на поляне,
словно гигантский часовой на страже.
     Когда же человек  вернулся, то принес тушу оленя, и  тут  Зора увидела,
что он  разводит  огонь на манер  первобытных людей. Мясо жарилось  на огне,
источая чудесный аромат,  и Зора почувствовала,  что  страшно голодна. Когда
мясо было готово, мужчина подошел и подсел к ней. Отрезая  маленькие кусочки
своим  острым охотничьим ножом, он кормил ее,  словно беспомощного младенца.
Он  давал ей понемногу, заставляя  часто  отдыхать, и,  пока она ела, Тарзан
заговорил, но не с ней  и не на языке, когда-либо слышанном ею. Говорил он с
огромным слоном, и  громадное  толстокожее  животное медленно развернулось и
удалилось  в джунгли. Девушка слышала грузную поступь слона, затихшую  затем
вдали.
     Пока она ела, стало совсем темно,  и ужин она заканчивала при мерцавшем
свете костра, бросавшем красноватые отблески на бронзовую кожу ее спутника и
отражавшемся в таинственных серых глазах, которые, казалось видели все, даже
самые сокровенные ее мысли. Затем он принес воды, после чего сел на корточки
возле хижины и принялся удовлетворять свой голод.
     Девушка постепенно успокоилась,  чувствуя себя в безопасности благодаря
заботливости  своего  странного защитника.  Но  тотчас же  на  нее нахлынули
дурные предчувствия,  она  вдруг испытала новый безотчетный  приступ  страха
перед молчаливым гигантом, в чьей власти оказалась. Она увидела,  что он ест
мясо сырым, разрывая его зубами, точно дикий зверь. А когда прямо за костром
в джунглях послышался шорох, и человек поднял голову, устремляя туда взор, с
его губ слетело низкое злобное рычание. Содрогнувшись от ужаса и отвращения,
девушка закрыла лицо руками. Из темноты донеслось ответное рычание,  но звук
удалялся, и вскоре все стихло.
     Еще  долгое время не осмеливалась  Зора открыть глаза, а когда открыла,
то  увидела, что человек закончил есть и  растянулся  на траве  между ней  и
костром. Зора  боялась его  и  в  то  же время  не  могла отрицать,  что его
присутствие  придает ей  ощущение безопасности, которое она ранее ни разу не
испытывала в  джунглях. Пытаясь разобраться в этом, она задремала  и  вскоре
уснула.  Первые лучи  солнца  уже  согрели  джунгли,  когда  она проснулась.
Мужчина поддерживал огонь и сидел возле него,  поджаривая маленькие  кусочки
мяса.  Рядом лежали  фрукты, которые  он, должно быть,  собрал  на рассвете.
Наблюдая за ним, Зора все больше  поражалась его физической красоте, а также
несомненному   благородству  движений,  хорошо   гармонировавших  с   полной
достоинства осанкой и интеллектом, читавшимся в серых  внимательных  глазах.
Она хотела  бы  не  видеть,  как  он пожирал сырое  мясо,  словно...  словно
какой-то лев -- вот именно, словно лев. Какое разительное сходство у него со
львом -- по силе, достоинству, величию и дремлющей свирепости, что  сквозила
в каждом его движении.
     И так незаметно для себя она стала думать о нем как о человеке-льве, и,
стараясь внушить себе, что ему можно доверять, все же продолжала чуточку его
побаиваться.
     Он снова покормил ее и принес воды и лишь потом поел сам, но прежде чем
приступить  к  еде,  встал и  испустил долгий, протяжный крик.  Затем  опять
присел  на  корточки и  принялся  за еду.  И  хотя он держал  мясо в сильных
загорелых руках и ел его сырым, теперь  она разглядела, что ест он медленно,
с  тем же  спокойным достоинством, которое сквозило в каждом его движении, и
он уже не показался ей таким омерзительным. Она снова  попыталась заговорить
с ним, обращаясь к  нему на разных языках и некоторых африканских диалектах,
но тот оставался безучастным, словно бессловесное животное. Без сомнения, ее
разочарование сменилось бы гневом,  узнай  она, что обращается к английскому
лорду,  который прекрасно понял  каждое ее  слово, но  который, по причинам,
известным только  ему,  предпочитал  оставаться  в глазах  этой  женщины,  в
которой видел врага, бессловесным животным.
     Однако Зоре Дрыновой повезло, что он был тем, кем был, ибо  на помощь к
ней,  одинокой беззащитной  женщине,  пришел английский  лорд,  а  не  дикий
хищник.  Сидевший  в Тарзане зверь,  правда, не  напал  бы  на  нее, а  лишь
проигнорировал,  позволив  закону  джунглей  совершаться  своим  чередом  по
отношению ко всем живым созданиям.
     Вскоре после того,  как Тарзан  покончил  с едой,  в джунглях  раздался
треск,  возвестивший о возвращении  Тантора,  и  когда тот  вырос на поляне,
девушка поняла, что животное явилось на зов человека и изумилась.
     Так  проходили дни. Зора  Дрынова медленно  набиралась сил,  охраняемая
ночью  молчаливым   лесным   богом,  а  днем   --  огромным   самцом-слоном.
Единственное,  что ее  беспокоило,  -- это  судьба Уэйна  Коулта. Тревога ее
оказалась не безосновательной, ибо для молодого американца  наступили черные
дни.
     Едва не обезумев от беспокойства за судьбу Зоры, он истощил свои силы в
тщетных поисках  девушки и ее похитителя, позабыв про себя,  пока не изнемог
от  голода  и упадка сил.  Наконец он  понял, что дела его плохи.  А тут как
назло  куда-то  пропала  дичь  и  именно  сейчас,  когда  ему  как   никогда
требовалось усиленное  питание.  Даже мелкие грызуны,  которые  сошли бы для
поддержки сил, стали чересчур осторожными или же  совсем перевелись. Изредка
ему попадались съедобные  фрукты, но  сил они почти  не  придавали.  В конце
концов Коулт  окончательно  понял, что исчерпал запасы выносливости и сил, и
что только чудо может спасти его от неминуемой смерти.
     Он настолько ослабел, что  с трудом мог пройти несколько шагов, а потом
валился на  землю и был  вынужден долго лежать, прежде  чем встать  снова. И
всякий раз он думал о том, что однажды никогда уже не сумеет подняться.
     И все же он не сдавался. Им  двигало нечто большее, чем жажда жизни. Он
не мог,  не  имел  права  умереть, пока  Зоре  Дрыновой угрожала  опасность.
Наконец  он нашел  проторенную  тропу, на которой, как был уверен, рано  или
поздно  ему  встретится охотник-туземец,  либо  же она  выведет его к лагерю
товарищей.
     Сейчас  он мог передвигаться  только  ползком,  поскольку  не  имел сил
подняться.  Наконец  наступил роковой  момент, который  он так долго пытался
отодвинуть,  момент,  означавший его конец,  хотя  и совсем  иной, нежели он
представлял себе.
     Лежа  на  тропе  и набираясь  сил перед  новым  броском  вперед,  Коулт
внезапно  ощутил, что он не один. Звуков  он не  слышал, поскольку  слух его
притупился от истощения, но  некое странное  чувство, которое каждый  из нас
испытал хоть раз в жизни, подсказало ему, что кто-то смотрит на него.
     Он  с  усилием  поднял  голову  и прямо перед  собой  на  тропе  увидел
огромного льва. Пасть зверя была раскрыта в злобном оскале, желтоватые глаза
горели зловещим огнем.

        XIV. РАНЕНИЕ

     Тарзан  почти  ежедневно  ходил  наблюдать  за  лагерем  своих  врагов,
стремительно передвигаясь по джунглям известными лишь ему тропами. Он видел,
что  приготовления  к походу заканчиваются, а  накануне  всем  членам отряда
выдали форму, форму, в которой Тарзан узнал мундиры французских колониальных
войск. И тогда Тарзан понял, что пора действовать.  Он  надеялся, что  малыш
Нкима сумел доставить его  послание по назначению, ну, а если нет, то Тарзан
придумает что-нибудь другое.
     Силы  Зоры  Дрыновой медленно восстанавливались.  Сегодня она встала  и
сделала несколько шагов по залитой солнцем поляне. Огромный слон наблюдал за
ней. Она уже давно перестала бояться  его, как и странного  белого человека,
который по-дружески относился к  ней. Девушка медленно приблизилась к слону,
и Тантор  посмотрел на  нее своими маленькими глазками  и помахал хоботом из
стороны в сторону.
     Все те дни, что он ее  охранял, Тантор вел себя так кротко и безобидно,
что Зоре было трудно  представить, что он  способен обидеть ее. Но когда она
сейчас  посмотрела  в  его  маленькие  глазки, то увидела  в них  выражение,
которое  заставило ее  замереть,  и, осознав,  что перед  ней  все же  дикий
слон-самец,  она тут же пожалела  об опрометчивости своего поступка. Она уже
подошла к нему вплотную, оставалось лишь протянуть руку и коснуться его, что
она и хотела сделать, собираясь таким образом подружиться с ним.
     Она  решила  отступить с достоинством,  как  вдруг  помахивающий  хобот
взметнулся и обвился  вокруг  ее тела.  Зора Дрынова не  закричала, а только
закрыла глаза и замерла  в ожидании.  Она почувствовала, что  ее  подняли  с
земли, и в следующий  миг слон  пересек  поляну и положил девушку в  хижину.
Затем медленно отошел и вновь занял свой пост.
     Он не причинил ей боли.  Даже мать не смогла бы поднять своего  ребенка
более аккуратно,  но он дал понять ей, что она  -- пленница, а он ее сторож.
На  деле  же  Тантор  только  выполнял  распоряжение Тарзана.  О  применении
физической силы по отношению к  девушке речи не было и в помине, Тарзан лишь
просил  приглядеть  за  ней,  чтобы она не  ушла  в  джунгли,  где  ее могли
подстерегать всякие опасности.
     Зора еще  не  полностью восстановила свои силы и от пережитого  дрожала
всем  телом. Хотя  она поняла, что напрасно испугалась, но все  же решила не
допускать вольностей в обращении со своим могучим стражем.
     Вскоре  вернулся  Тарзан,  намного  раньше  обычного.  Он  поговорил  с
Тантором, и животное, ласково  коснувшись  его хоботом, повернулось и тяжело
двинулось  в лес.  Затем Тарзан направился  к  хижине, где на  пороге сидела
Зора. Легко подхватив ее, он вскинул девушку на  плечо, а затем запрыгнул на
дерево и двинулся по джунглям  догонять толстокожее  животное, поражая своей
силой и ловкостью.
     На  берегу реки, которую они уже переходили раньше, их  ждал Тантор. Он
еще раз благополучно перенес Зору и Тарзана через реку.
     Сам Тарзан с тех пор,  как устроил  укрытие для  Зоры,  переходил через
реку дважды в день, но когда  он шел один, то в помощи Тантора или кого-либо
не нуждался, так  как  переправлялся через бурный поток вплавь, и его зоркий
глаз и острый нож были всегда наготове, ожидая нападения Гимлы-крокодила. Но
для  переправы  женщины  пришлось  прибегнуть  к помощи  Тантора,  чтобы  не
подвергать ее риску, которым был чреват второй из двух единственно возможных
способов перехода.
     Когда Тантор вышел на илистый берег, Тарзан отпустил  его и  с девушкой
на руках взлетел на ближайшее дерево.
     Это  путешествие по джунглям Зора Дрынова  запомнила  надолго. Казалось
невероятным, что  человек  может обладать такой силой  и ловкостью, как  это
несшее ее  существо.  И  если бы не  ощущаемое  ею тепло  его  тела, она  не
колеблясь  приписала  бы ему сверхъестественное происхождение.  Перелетая  с
ветки на  ветку, совершая головокружительные прыжки, они  быстро  неслись по
средней  террасе леса. Поначалу она  испытывала  ужас,  но  постепенно страх
покинул  ее, сменившись  тем  полным  доверием,  которое  Тарзан из  племени
обезьян внушал многим.
     Наконец  он остановился и, опустив ее  на ветку  рядом  с собой, указал
пальцем сквозь  листву. Зора посмотрела туда и,  к удивлению,  увидела перед
собой  лагерь своих товарищей.  Человек-обезьяна  снова поднял  ее на руки и
ловко спрыгнул вниз на широкую тропу, проходившую под самым деревом. Взмахом
руки он дал понять, что она может идти в лагерь.
     -- О, как  мне благодарить вас! -- воскликнула девушка. -- Как сделать,
чтобы вы поняли, насколько  вы были благородны, и как я ценю все, что вы для
меня сделали?
     В ответ человек отвернулся и вскочил на дерево, которое простирало  над
ними свою зеленую листву.
     Печально покачав головой, Зора Дрынова отправилась по тропе к лагерю, а
Тарзан последовал за ней по  деревьям, чтобы  убедиться, что  она  добралась
благополучно.
     Пол Ивич был на охоте и  уже  возвращался  в лагерь,  как  вдруг увидел
какое-то движение  на дереве  у края  поляны. Он различил  пятна леопарда и,
вскинув  винтовку, выстрелил.  Зора уже входила  в лагерь, но в  этот миг  с
дерева  к ее ногам  упало тело  Тарзана из племени обезьян. Из  раны на  его
голове  сочилась тонкая  струйка  крови.  На  пятнистой набедренной повязке,
сшитой из леопардовой шкуры, плясали солнечные лучи.


        x x x


     Уже один  вид рычащего  льва  мог  потрясти  нервную систему  человека,
находящегося в лучшем  физическом состоянии,  нежели Уэйн  Коулт, но видение
прекрасной  девушки, подбежавшей ко льву  сзади, оказалось последним ударом,
окончательно подкосившим его.
     В  его мозгу пронесся вихрь воспоминаний  и догадок. В краткий  миг  он
вспомнил,  как люди рассказывали, что не чувствовали  боли, когда их  терзал
лев, -- ни боли, ни  страха. Он  вспомнил также, что от голода и жажды  люди
сходят  с  ума.  Значит,  если  ему  суждено  погибнуть,  то  это произойдет
безболезненно, чему он обрадовался;  но если  умереть не суждено, то, скорее
всего,  он сошел с  ума,  а  лев  и  девушка  --  всего лишь  результат  его
воспаленного воображения.
     Словно зачарованный, глядел на них обоих Коулт. До чего же они реальны!
Он  услышал,  как  девушка  сказала  что-то  льву,  и затем увидел,  что она
обогнула большого свирепого зверя,  подошла  и склонилась над  ним, лежавшим
беспомощно на  тропе. Она прикоснулась к  нему, и тогда Коулт  понял что это
реальность.
     -- Кто  вы?  -- спросила она  на  ломаном  английском  с очаровательным
акцентом. -- Что с вами?
     -- Я заблудился, -- сказал он. -- Силы мои на исходе. Я давно ничего не
ел.
     Он тут же потерял сознание.
     Джад-бал-джа,  Золотой Лев, непонятно отчего  привязался к Лэ из Опара.
Возможно, почувствовал родство их диких душ, а может быть, вспомнил, что она
-- друг Тарзана. Как бы то  ни было, но, находясь рядом с  ней, он испытывал
то  же  удовольствие,  какое  испытывает  верная  собака в  обществе  своего
хозяина. Он оберегал ее  с яростной преданностью,  а  когда охотился, всегда
делился  с ней мясом. Однако,  отрезав  свою  скромную долю,  она  неизменно
отходила  на  некоторое  расстояние,  чтобы развести  примитивный  костер  и
приготовить  на нем еду. Ни разу не отважилась она вернуться к  добыче после
того,  как Джад-бал-джа  начинал  трапезу,  ибо лев  есть  лев,  и  страшное
свирепое урчание, с каким  он  поглощал  пищу, не  позволяло  ей обольщаться
насчет новоявленного благородства этого хищника.
     Они  как раз ели, когда приближение  Коулта  отвлекло внимание  Нумы от
добычи и побудило зверя выйти  на тропу. В первый миг Лэ испугалась,  что не
сможет удержать льва  от  нападения на человека, как  ей хотелось,  так  как
нечто в  облике незнакомца  напоминало  ей Тарзана,  на  которого он походил
больше,  чем  на  уродливых  жрецов  Опара.  Поэтому-то  Лэ  и  решила,  что
незнакомец,  вероятно, из страны Тарзана. Может, он из числа друзей Тарзана,
а, если так, то она должна защитить его. К ее облегчению,  лев  повиновался,
когда она приказала  ему остановиться, и сейчас не проявлял никакого желания
атаковать человека.
     Когда Коулт  пришел в  себя,  Лэ попыталась поднять его  на  ноги,  что
удалось  ей  с  большим трудом.  Она  положила его  руку на  свое  плечо  и,
поддерживая его таким  образом, повела назад по тропе,  а Джад-бал-джа пошел
за ними  по  пятам. Она с  большим трудом  продралась  вместе  с незнакомцем
сквозь кусты и привела к укромной лощине, где  лежала задранная Джад-бал-джа
туша  и  чуть поодаль  горел  костер.  Когда они  приблизились к  огню,  она
опустила  мужчину  на  землю,  а  Джад-бал-джа  снова  принялся  за  добычу,
сопровождая трапезу урчанием.
     Лэ  стала кормить мужчину крошечными кусочками  жареного мяса,  и  он с
жадностью ел все, что она давала.  Невдалеке протекала  речка, куда Лэ и лев
ходили пить после еды.  Девушка засомневалась, сможет ли человек  преодолеть
такое расстояние по джунглям, и, оставив его со львом, спустилась  к реке, а
перед  этим велела  Джад-бал-джа охранять его,  говоря на языке  первобытных
людей, языке  Мангани,  который  в большей  или  меньшей мере  понимали  все
существа джунглей.
     У реки Лэ нашла то, что искала -- плоды с плотной кожурой. Отобрав плод
покрупнее,  она  отрезала  один  конец,  выскребла  мясистую  сердцевину,  и
получилась  примитивная, но  вполне пригодная чашка, которую  она  наполнила
речной водой.
     Вода не меньше, чем пища подкрепила и освежила Коулта, и, хотя он лежал
всего  в нескольких  ярдах  от кормившегося  льва,  ему казалось,  что целую
вечность он  не испытывал  такого чувства умиротворения и покоя, омрачаемого
лишь беспокойством за Зору.
     -- Вы чувствуете себя лучше? -- спросила Лэ озабоченно.
     -- Намного, -- ответил он.
     -- Тогда расскажите мне, кто вы, и ваша ли это страна.
     --  Это не моя страна, -- ответил Коулт. -- Я  американец. Мое имя Уэйн
Коулт.
     -- Наверное, вы -- друг Тарзана из племени обезьян? -- спросила она. Он
покачал головой.
     -- Нет. Я слышал о нем, но не знаком с ним. Лэ нахмурилась.
     -- Значит, вы его враг? -- посуровела она.
     -- Нет, конечно, -- ответил Коулт. -- Я даже не встречался с ним.
     Внезапно в глазах Лэ вспыхнул огонек.
     -- Вы  знаете Зору? --  спросила  она.  От  неожиданности  Коулт рывком
приподнялся на локте.
     -- Что вам о ней известно?
     -- Она мой друг, -- сказала Лэ.
     -- И мой тоже, -- сказал Коулт.
     -- Она в беде, -- произнесла Лэ.
     -- Да, знаю, а вы откуда знаете?
     --  Я  была с ней, когда  ее схватили люди  из пустыни. Они схватили  и
меня, но я убежала.
     -- Как давно это было?
     -- Пламенеющий Бог много раз уходил почивать с  тех пор,  как я  видела
Зору.
     -- Значит, я видел ее позже.
     -- Где она?
     -- Не знаю. Она была у арабов, когда я встретил ее. Мы бежали вместе, а
потом, когда я охотился в джунглях, кто-то пришел и утащил  ее. Не знаю, был
ли  то  человек  или горилла.  Я видел  следы, но не разобрал.  С  тех пор я
повсюду ищу ее. Без пищи и воды я потерял силы, таким вы и нашли меня.
     -- Вам больше не придется беспокоится из-за пищи и воды, -- сказала Лэ,
-- потому что  едой нас обеспечит лев Нума. А если мы  найдем  лагерь друзей
Зоры, то они вероятно, отправятся на ее поиски.
     -- Вы знаете, где лагерь? -- спросил он. -- Он близко отсюда?
     -- Где он,  я не знаю. Сама ищу,  чтобы повести друзей Зоры в погоню за
людьми из пустыни.
     Пока они разговаривали, Коулт рассматривал девушку. Он отметил про себя
ее странную  варварскую  одежду и поразительную красоту лица и фигуры. Почти
интуитивно он понял, что она из другого мира, и его охватило любопытство.
     -- Вы не сказали мне, кто вы, -- произнес он.
     -- Я -- Лэ из Опара, --  ответила  она, -- верховная жрица Пламенеющего
Бога.
     Опар! Теперь-то он действительно знал,  что  она не из его мира.  Опар,
город-загадка,  город  сказочных сокровищ.  Возможно ли, чтобы тот  же самый
город, который населяли уродливые жрецы