Нет, не  бог, -- твердо  заявил  верховный  жрец. --  То был простой
смертный.
     -- Тем  не менее,  мы не  должны  поступать  опрометчиво,  -- продолжал
король.  --  Может,  на  время  забрать  девушку?  Пусть  ее отведут в  Храм
Девственниц, и глядите, чтобы с ней обращались хорошо.
     Чал  Ип  Ксиу  вызвал  двух  жрецов  рангом пониже и велел  им  отвести
пленницу в Храм Девственниц.
     Патриция видела, что  не  произвела  большого впечатления на верховного
жреца, в отличие от короля, но, по крайней мере,  получала отсрочку, которая
даст возможность  Тарзану  и остальным, если они  поспешат,  выручить ее. И,
когда ее уводили  из  дворца, девушка не особенно волновалась и даже  смогла
оценить красоты Чичен Ица.
     Впереди высилась огромная пирамида, построенная из плит застывшей лавы.
Девушку повели по крутым ступеням боковой грани пирамиды к храму на вершине,
украшенному разными фигурами. Здесь  ее передали  верховной  жрице,  которая
отвечала за храм,  в  коем  содержалось около пятидесяти девушек  из знатных
семей, ибо считалось большой честью добровольно вызваться на эту службу. Они
поддерживали огонь  в священных  очагах и подметали полы в помещениях храма.
При желании любая из них могла вернуться в мир и выйти замуж; их  стремились
взять в жены воины и представители знати.
     Патриция вышла к колоннаде храма и стала глядеть на раскинувшийся внизу
город Чичен Ица. Вокруг подножия пирамиды тесно в ряд стояли дворцы и храмы.
За  городской  стеной виднелись соломенные крыши простолюдинов, а  дальше до
самых джунглей тянулись поля. Патриции почудилось, будто  она перенеслась на
много веков назад на древний Юкатан.

     Тарзан затаился среди буйной растительности, наблюдая сверху за людьми.
Он понимал, что не стоит  и пытаться выйти на открытое пространство,  где он
окажется лицом к лицу с  четверкой до зубов  вооруженных бандитов, имея  при
этом один  только лук. Тарзан  собирался действовать по-своему  и ничуть  не
сомневался,  что  сумеет  вызволить   Джанетт,   не  подвергая   свою  жизнь
бессмысленному риску.
     Он подождал, пока бунтари подошли поближе, и ласкары сбросили на  землю
свою поклажу, затем приладил  стрелу и, натянув  тетиву  с  такой силой, что
наконечник стрелы коснулся большого пальца левой руки, тщательно прицелился.
Тетива зазвенела,  и  в следующий  миг Краузе вскрикнул и повалился на землю
лицом вниз. Стрела поразила его в самое сердце.
     Люди в ужасе озирались по сторонам.
     -- Что случилось? -- крикнул Убанович. -- Что с Краузе?
     -- Он мертв, -- ответил Шмидт. -- Кто-то убил его стрелой.
     -- Человек-обезьяна, -- констатировал Абдула Абу Неджм. -- Кто же еще?
     -- Где он? -- спросил Шмидт.
     -- Я здесь, -- раздался голос  Тарзана. --  И  стрел у меня достаточно.
Джанетт,  идите прямо  на  мой  голос  и  заходите  в лес.  Если  кто-нибудь
попытается остановить вас, он получит то же, что и Краузе.
     Джанетт быстрым шагом пошла к лесу, и никто не посмел задержать ее.
     --  Проклятый  дикарь! --  проорал Шмидт  и разразился потоком  ужасных
ругательств. -- Он от меня не уйдет! Сейчас я его прикончу!
     Шмидт вскинул  ружье и выстрелил в  сторону леса, откуда  звучал  голос
Тарзана.
     Снова зазвенела тетива, и Шмидт, схватившись рукой за торчащую из груди
стрелу, упал на колени и завалился на бок. В тот же миг Джанетт вошла в лес,
и Тарзан спрыгнул на землю рядом с ней.
     --  Что произошло в лагере? -- спросил он, и девушка вкратце рассказала
о минувших событиях.
     --  Значит,  они позволили Шмидту  с его шайкой  вернуться,  --  сказал
Тарзан. -- Полковник меня удивляет.
     -- Во всем виновата его противная старуха, -- объяснила Джанетт.
     -- Пошли, -- решил Тарзан. -- Нужно как можно скорее возвращаться.
     Тарзан перекинул девушку через плечо  и взобрался на дерево. Вскоре они
оказались на подступах к лагерю "Сайгона",  а  в это самое время  к  стоянке
Шмидта подходили де Гроот, Тиббет и двое матросов.
     Де Гроот  окинул быстрым взглядом лагерь, но Джанетт  не обнаружил.  На
земле лежали двое, а поодаль в кучку сбились перепуганные ласкары.
     Первым  де  Гроота  со спутниками увидел Абдула, который, поняв, что те
пришли  с  желанием  отомстить  и  что  пощады  не будет,  вскинул  ружье  и
выстрелил. Но промахнулся. Де Гроот  и Тиббет  бросились  вперед, стреляя на
ходу. Матросы, вооруженные лишь острогами, бежали следом.
     Завязалась  короткая перестрелка. Ни  та,  ни  другая сторона потерь не
понесла.  Тогда  де Гроот  опустился на колено и  тщательно прицелился.  Его
примеру последовал и Тиббет.
     -- Возьмите на себя Убановича, -- крикнул де Гроот. -- Я беру араба. --
Оба ружья выстрелили почти одновременно.  Убанович и Абдула упали  на землю.
Перед смертью пламенный большевик  успел прошептать: "Да здравствует мировая
революция!", а Абдула Абу Неджм грязно выругался по-арабски.
     Де  Гроот и  Тиббет, а  за ними оба матроса  рванулись вперед,  готовые
прикончить любого, решившего оказать сопротивление, однако Убанович,  араб и
Краузе были  мертвы,  а  Шмидт  корчился  и  стонал от  боли, неспособный на
какие-либо действия.
     Де Гроот склонился над ним.
     -- Где мисс Лейон? -- прокричал он.
     Стонущий и изрыгающий проклятья Шмидт чуть слышно пробормотал:
     -- Дикарь, чтоб он сдох, он ее увел. Сказав это, он испустил дух.
     -- Слава Богу! -- обрадовался де Гроот. -- Она в безопасности.
     Забрав  у  убитых оружие и  патроны и  получив  тем  самым  неоспоримое
преимущество перед  ласкарами, люди де Гроота заставили их подобрать с земли
поклажу и погнали обратно к лагерю "Сайгона".
     XXIII
     Тарзан и  Джанетт  вышли  из  джунглей и направились к  лагерю, где  их
встретили  понурые, опечаленные люди, из  которых  только у  одного человека
нашелся повод для радости. Этим  человеком  оказалась  Пенелопа  Ли. Завидев
идущую пару, она обратилась к Алджи:
     -- По крайней мере, с этим чудовищем была не Патриция.
     -- Да будет вам, тетя Пен, --  раздосадовано  произнес Алджи. -- Вы еще
скажите, что Тарзан  и Джанетт нарочно подстроили все,  чтобы встретиться  в
джунглях.
     --  Ничуть этому  не  удивлюсь,  -- ответила она.  --  Мужчина, который
заводит шашни с туземкой, способен на все.
     Тарзан  был возмущен тем,  что произошло в  его  отсутствие, в основном
потому, что были нарушены его приказы, однако только сказал:
     -- Их нельзя было подпускать к лагерю на пистолетный выстрел.
     --  Это моя  вина, --  признал  полковник Ли.  -- Я сделал это  вопреки
здравому  смыслу.  Мне  показалось, что  будет  бесчеловечно  отправлять  их
безоружных обратно, когда там бродит лев-людоед.
     -- Полковник не виноват, -- гневно возразила  Джанетт.  -- Его вынудили
так поступить.  Во всем виновата его противная старуха. Это она настояла,  а
теперь из-за нее Ханс, возможно, убит.
     Едва  девушка произнесла последнее слово,  как  раздались звуки далеких
выстрелов. Стреляли в лагере Шмидта.
     -- Вот! -- выкрикнула Джанетт и с ненавистью обратилась к миссис Ли. --
Если с Хансом что-нибудь случится, то ваши руки будут обагрены его кровью.
     -- Что сделано, то сделано, -- произнес Тарзан. -- Теперь самое важное,
-- найти Патрицию. Вы уверены, что ее захватили майя?
     --  Мы  услышали  два  выстрела,  --  пояснил  полковник,  --  и  когда
отправились  на  поиски,  наткнулись  на  целую  сотню  краснокожих.  Мы  их
рассеяли,  но не  сумели пройти по  их  следам, и  хотя Патриции не  видели,
думаю, они схватили ее еще до встречи с нами.
     --  Теперь, Уильям, надеюсь, ты удовлетворен, -- заговорила миссис  Ли.
-- Это ты во всем виноват и в первую очередь в том, что затеял эту  дурацкую
экспедицию.
     -- Да, Пенелопа, -- покорно согласился полковник, -- я тоже считаю, что
вся  вина  лежит на  мне, но даже если  постоянно твердить  об этом, делу не
поможешь.
     Тарзан отвел Ицл Ча в сторону, чтобы поговорить с ней без посторонних.
     --  Скажи, Ицл Ча,  -- начал он,  -- что  ваши  люди  могут  сделать  с
Патрицией?
     --  Ничего,  продержат  два-три дня, от силы месяц,  потом  принесут  в
жертву.
     -- Посмотрите на этого  негодяя! -- воскликнула  Пенелопа  Ли. -- Отвел
девчонку в сторону и что-то ей нашептывает. Представляю, что именно.
     -- Они могут посадить Патрицию в  клетку, в которой сидел я? -- спросил
Тарзан.
     --  Я  думаю,  ее отправят  в  Храм Девственниц  на  вершине  священной
пирамиды. Храм Девственниц очень почитаемое место и хорошо охраняется.
     -- Я проберусь! -- сказал Тарзан.
     -- Но вы же не пойдете?! -- воскликнула девушка.
     -- Сегодня ночью, -- ответил Тарзан. Девушка обхватила его руками.
     -- Пожалуйста, не ходите, -- взмолилась она. -- Вам ее не спасти, а они
убьют вас.
     -- Глядите!  -- возмутилась Пенелопа Ли. -- Такого бесстыдства я еще не
видела! Уильям, ты должен прекратить это. Я этого не вынесу. Никогда в жизни
я не общалась с распутными людьми.
     Тарзан высвободился из объятий девушки.
     -- Ну что ты, что ты, Ицл Ча, -- сказал он. -- Меня не убьют.
     -- Не ходите, -- умоляла она. -- О, Че -- Повелитель леса, я люблю вас.
Возьмите меня с собой. Мне не нравятся эти люди.
     -- Они были очень добры к тебе, -- напомнил Тарзан.
     -- Знаю, -- ответила Ицл Ча угрюмо, -- но мне не нужна  их доброта. Мне
нужны только  вы, и вы  не должны идти в Чичен  Ица ни  сегодня  вечером, ни
вообще когда-либо.
     Тарзан улыбнулся и похлопал ее по плечу.
     -- Я иду сегодня, -- сказал он.
     --  Вы  любите  ее! -- вскричала  Ицл Ча. -- Вот  почему вы  идете.  Вы
бросаете меня из-за нее.
     -- Ну все, довольно, -- решительно произнес Тарзан. -- Больше ни слова.
     Он отошел  к людям,  а  Ицл Ча,  обезумевшая от  ревности, вернулась  в
хижину и бросилась плашмя, колотя  руками и ногами по земле. Через некоторое
время она встала, выглянула через порог и увидела, что вернулись де Гроот со
своими людьми. Воспользовавшись тем, что внимание всех было приковано к ним,
маленькая Ицл Ча незаметно выскользнула из хижины и побежала в джунгли.
     Джанетт бросилась к  де Грооту и заключила его в свои объятия. По  лицу
ее текли слезы радости.
     -- Я думала, что  ты убит, Ханс,  -- всхлипывала она. -- Я считала, что
ты убит.
     --  А  я очень даже  живой, --  улыбался  де  Гроот. --  тебе больше не
придется бояться Шмидта и его банды. Они все мертвы.
     -- Я рад, -- сказал Тарзан. -- Это были плохие люди.

     Маленькая  Ицл  Ча бежала через джунгли. Она испытывала страх, так  как
становилось темно, а ночью  в лесу хозяйничали демоны и духи умерших. Но она
бежала вперед, подгоняемая ревностью, ненавистью и жаждой мести.
     Она достигла Чичен Ица  затемно, и охранник у ворот не хотел пропускать
ее, пока  Ицл Ча ни объяснила ему,  кто  она такая, и  что у нее есть важное
известие для Чал Ип Ксиу,  верховного жреца. Тогда ее провели  к нему, и она
упала перед ним на колени.
     -- Кто ты? -- властно  спросил верховный жрец, и тут  же  узнал ее.  --
Значит ты вернулась. Почему?
     -- Я пришла сказать вам, что человек который похитил меня с жертвенного
алтаря, явится сюда сегодня ночью, чтобы похитить из храма белую девушку.
     -- Боги наградят тебя за это, -- промолвил Чал Ип Ксиу, -- и тебе снова
выпадет честь быть принесенной в жертву.
     И  маленькую Ицл Ча поместили в деревянную  клетку дожидаться  рокового
часа.

     Тарзан медленно двигался  лесом. Он не  хотел  появляться  в Чечен  Ица
раньше  полуночи.  Для  него  было важно, чтобы  жизнь в  городе затихла,  и
горожане  заснули. В лицо ему дул тихий  ветер, донесший  знакомый запах  --
где-то неподалеку пасся Тантор, слон. Животное нашло  более  легкую дорогу к
плато,  чем та,  по которой  ходил Тарзан, а  на  плато  обнаружило  богатую
поросль нежных вкусных побегов.
     Тарзан  не  стал  его  окликать,  а подошел совсем  близко и лишь тогда
негромко  подал  голос.  Тантор  узнал  голос Тарзана,  Животное  шагнуло  к
человеку  и  в  знак  того,  что   признало  его,  обвило  хоботом  туловище
человека-обезьяны. По команде Тарзана слон поднял  его к себе на загривок, и
Владыка джунглей подъехал таким образом к границе леса, близко подступавшего
к городу Чичен Ица.
     Соскользнув  со  слона,  Тарзан  пошел  через  поля к городской  стене.
Приблизившись к ней, он разбежался  и запрыгнул наверх с ловкостью  кошки. В
городе было тихо, улицы -- пустынны, и Тарзан добрался до подножия пирамиды,
не встретив по пути ни одной живой души. Тарзан стал подниматься по ступеням
к вершине, не догадываясь о том, что за дверью Храма Девственниц  притаилась
дюжина воинов.  Возле храма он остановился и прислушался, затем  завернул на
подветренную сторону, желая острым обонянием удостовериться в том, что ветер
не несет с собой никаких подозрительных запахов.
     Постояв там мгновение,  удовлетворенный  Тарзан  осторожно  прокрался к
двери. На  пороге  он  снова  остановился и прислушался,  после  чего  зашел
внутрь, и, как только он сделал первый шаг, на  него набросили сеть и тут же
затянули.  В  следующий  миг  на Тарзана  кинулись воины.  Тарзан  настолько
запутался в сети, что не мог пошевелить рукой.
     Вышедший  из  храма  жрец  поднес к губам  свирель  и  дал  три длинных
сигнала.  Словно  по  волшебству город проснулся, зажглись огни,  и  людские
потоки устремились к пирамиде храма.
     Тарзана понесли  вниз по длинному ряду ступеней, там его окружили жрецы
в  длинных  расшитых  одеждах  и  богатых  головных  уборах.  Затем  привели
Патрицию.  Процессия, возглавляемая  королем Сит Ко Ксиу и  верховным жрецом
Чал  Ип Ксиу,  впереди которых шли  барабанщики и  музыканты,  прошествовала
через город и вышла через восточные ворота.
     Тарзана поместили на особые носилки, которые несли четыре жреца, за ним
под конвоем вели Патрицию, а за ней в деревянной клетке тащили юную Ицл Ча.
     Круглый  диск  луны бросал тусклые  лучи  на  эту варварскую процессию,
которую дополнительно освещали сотни факелов в руках горожан.
     Поток  людей  двинулся  через  лес  к  подножию  горы,  откуда,  следуя
извилистой,  зигзагообразной  тропой,  поднялся  на вершину, к  краю кратера
потухшего вулкана. Лишь перед самым рассветом  шествие, спустившись по узкой
тропе, достигло  дна  кратера, где остановилось у  зияющего отверстия. Жрецы
принялись распевать псалмы под аккомпанемент флейт, барабанов и свирелей, и,
когда  забрезжил  рассвет, с  Тарзана  сняли сеть, и он был брошен в бездну,
невзирая на заклинания Ицл Ча,  уверявшую жрецов, в том, что этот человек --
Че -- Повелитель леса.  Она умоляла их не  убивать его, но Чал Ип Ксиу велел
ей замолчать и произнес приговор, обрекший Тарзана на гибель.
     XXIV
     Патриция Ли-Бердон была не из тех  плаксивых девиц, которые легко  льют
слезы, но сейчас, стоя на краю ужасной бездны, она сотрясалась от рыданий. А
когда поднялось солнце, и его лучи проникли в глубь кратера,  она увидела на
глубине семидесяти футов водоем, в котором кругами медленно плавал Тарзан. В
памяти девушки  мгновенно вспыхнули прочитанные некогда описания  священного
колодца  в древнем Чичен Ица на  Юкатане, и в душе Патриции вновь забрезжила
слабая надежда.
     -- Тарзан! -- позвала Патриция, и тот, повернувшись на спину, посмотрел
вверх.  --  Слушайте!  --  продолжала  она.  --  Я хорошо  знаю  этот способ
жертвоприношения. Он практиковался племенем майя в Центральной Америке сотни
лет тому назад. Жертву на рассвете бросали в священный колодец Чичен  Ица, а
если в  полдень жертва  была еще  жива,  ее поднимали  наверх и  присваивали
наивысший титул. Такой человек практически становился живым богом  на земле.
Вы должны продержаться до полудня, Тарзан. Должны! Должны!
     Тарзан  улыбнулся  ей  и   помахал  рукой.  Жрецы  глядели  на  нее   с
подозрением, хотя понятия не имели, что она сказала их жертве.
     -- Как  вы думаете,  сможете,  Тарзан? -- произнесла она. -- Вы обязаны
выдержать, потому что я люблю вас!
     Тарзан  не ответил. Он перевернулся  на  живот и медленно поплыл вокруг
водоема,  который  составлял  в  диаметре приблизительно сто  футов  и  имел
вертикальные стены из гладкого вулканического стекла.
     Вода  была  прохладная,  но не ледяная,  и Тарзан  плыл, регулируя свои
движения с таким расчетом, чтобы не замерзнуть.
     Люди принесли с собой еду и питье, сопровождая многочасовое томительное
зрелище праздничной трапезой.
     По  мере  того,  как  солнце  приближалось к  зениту, Чал  Ип  Ксиу все
заметнее начинал проявлять признаки беспокойства и волнения, ибо если жертве
удастся продержаться до полудня, то  действительно может оказаться,  что это
Че -- Повелитель леса,  и он, верховный жрец, попадет в чрезвычайно неловкое
положение.
     Глаза всех присутствующих были прикованы к примитивным солнечным часам,
установленным возле  края колодца, и когда тень легла на полуденную отметку,
поднялся невообразимый шум, поскольку жертва была все еще жива.
     К  ярости верховного  жреца, люди признали в  Тарзане Че  -- Повелителя
леса и потребовали немедленно поднять его из  воды.  Вниз  полетела  длинная
веревка с петлей на конце,  с помощью которой предполагалось вытащить его из
колодца,  но  Тарзан  оттолкнул   петлю,  и  сам  взобрался  по  веревке  на
поверхность. Когда он встал в полный рост на  краю колодца, люди  пали  ниц,
моля о прощении и покровительстве.
     Король и верховный жрец имели чрезвычайно сконфуженный вид, когда к ним
обратился Тарзан.
     -- Я спустился на  землю в  обличии смертного, --  сказал он,  -- чтобы
посмотреть, как вы правите моим народом в  Чичен Ица. Я не доволен.  Скоро я
снова приду проверить, исправились  ли  вы. Сейчас я ухожу и забираю с собой
эту женщину. -- И Тарзан положив руку на плечо Патриции. -- Я приказываю вам
освободить Ицл  Ча и  позаботиться о том, чтобы  ни  ее, ни  кого другого не
приносили в жертву вплоть до моего возвращения.
     Он взял Патрицию за руку, и они пошли вверх по крутой тропе к выходу из
кратера. Следом  за ними потянулась длинная людская цепочка, поющая на ходу.
Подойдя к городу, Тарзан обернулся и поднял руку.
     -- Стойте, где стоите,  -- приказал он горожанам, а Патриции шепнул: --
А теперь я покажу им нечто такое, о чем они будут рассказывать своим внукам.
     Она посмотрела на него с вопросительной улыбкой.
     -- Что вы еще придумали?
     Вместо  ответа Тарзан  издал  дикий  жутковатый  крик и  затем на языке
великих обезьян громко позвал:
     -- Иди, Тантор, иди!
     Тарзан и  Патриция пересекли  поле и  уже подходили к  лесу, как  вдруг
навстречу им вышел  огромный  слон. У стоявших поодаль  людей  вырвался крик
изумления и страха.
     -- А он  нас случаем не затопчет? --  поинтересовалась Патриция,  когда
они подошли к животному.
     -- Он мой друг, -- ответил Тарзан, кладя руку на хобот огромного слона.
-- Не бойтесь, -- успокоил он Патрицию. -- Сейчас Тантор поднимет вас к себе
на спину.
     И по команде человека-обезьяны  слон поднял сначала  девушку, а затем и
Тарзана.
     Слон развернулся и  двинулся  к лесу.  Тарзан  с Патрицией  оглянулись.
Жители Чичен Ица в ужасе стояли на коленях.
     -- Об этом услышат их пра-пра-правнуки, -- заметила Патриция.

     В  лагере  "Сайгона" царило смятение.  Люди  потеряли надежду дождаться
возвращения  Тарзана.  Многие  из них предыдущей ночью не сомкнули  глаз,  и
долгие  утренние   часы  тянулись   мучительно   медленно.   Настало   время
традиционного чаепития, а Тарзана все не было. Чай тем  не менее  подали,  и
когда компания села за стол и с  унылым видом  принялась отхлебывать чай  из
кружек, у всех в голове, должно быть, вертелась одна и та же мысль -- им уже
никогда не суждено увидеть Патрицию и Тарзана.
     -- Тебе не следовало отпускать этого подлеца на поиски Патриции одного,
-- сказала миссис Ли. -- Конечно