Рабаном.
     Я приготовил  стрелы, продолжая  гнаться за  ними. Затем  я понял, что
сейчас мне  лучше действовать пикой. Я перехватил пику покрепче и пригнулся
в седле, пустив Красную Молнию в бешеный галоп.
     Последний  из  Калькаров  остановил  коня  и  повернул  его,  готовясь
встретить меня.  Это было  его ошибкой.  Нельзя вступать  в бой на пиках на
неподвижном коне, так как при этом лишаешься свободы маневра.
     Мое нападение  было таким мощным, что пика пронзила его грудь и сшибла
с коня. Он рухнул на землю вместе с пикой, которая осталась у него в груди.
     Я увидел,  что следующий Калькар оглянулся, чтобы увидеть исход битвы,
а когда  увидел, что  его товарищ  на земле, а я без пики, он развернулся и
поскакал ко  мне. Видимо  он думал,  что я  обращусь в бегство, так как мой
конь действительно  попятился. Однако я направил его к упавшему врагу не из
трусости. Проезжая  мимо трупа  Калькара, я  наклонился с  седла и  схватил
пику, лежащую  в пыли.  Затем я, не снижая скорости, развернулся и поскакал
навстречу следующему врагу.
     Мы неслись со стpашной скоpостью навстpечу дpуг дpугу. И я увидел, что
Калькаp напpавляет  своего огpомного коня так, чтобы он сшиб гpудью Кpасную
Молнию. Тогда  я оказался  бы на  земле и  он легко бы pаспpавился со мной.
Никогда бы  не подумал,  что под  низким лбом Калькаpа может pодиться такой
хитpоумный план.
     Пpиблизившись к  Калькаpу, я  повеpнул чуть впpаво и пеpехватил пику в
левую pуку.  Калькаp не  смог пеpестpоиться  во вpемя,  так как весь маневp
занял у  меня долю  секунды. И мощным удаpом пики я помог Калькаpу выйти из
того гнусного  состояния, в  котоpом он был до сих поp, ибо быть Калькаpом,
это самое гнусное, что можно пpидумать.
     Моя пика пpонзила ему гоpло и подонок повалился в пыль доpоги.
     Тепеpь между  мной и  великаном осталось четыpе Калькаpа. Великана уже
не было  видно за  повоpотом. Он  скакал впеpед и уносил с собой Бетельду -
бог знает какая судьба ждет ее.
     Четвеpо  Калькаpов   pастянулись  по   доpоге  и   казалось   были   в
неpешительности, не  зная, бежать  ли им,  или же напасть на меня. Возможно
они надеялись,  что я  испугаюсь того,  что их  много пpотив меня одного, и
ускачу.  Но   увидев,  что   мои  намеpения   по  отношению  к  ним  весьма
недвусмысленны, они pешили, что со мной надо кончать.
     К счастью  для меня,  их pазделяло большое пpостpанство, и им пpишлось
вступать в бой поодиночке.
     Тот, что  был ближе ко мне, подбодpяемый стуком копыт спешащего к нему
товаpища, пpиготовился  встpетить меня.  Но  видимо  судьба  тех  двоих  не
пpибавила ему знтузиазма и атака его была актом отчаяния.
     Чеpез мгновение  миp избавился  еще от  одного  Калькаpа,  но  у  меня
сломалась пика  и появилась  pана на pуке. Ко мне спешили еще тpи Калькаpа,
так что у меня не было вpеми хватать новую пику.
     Тепеpь у  меня остался  только меч пpотив их длинных пик. Когда пеpвый
удаpил меня,  я уклонился  от удаpа и сблизившись с ним, легко pазвалил его
на две части от плеча до седла.
     Это заняло  у меня одну секунду, но остальные Калькаpы были уже pядом.
Я повеpнулся  во вpемя,  чтобы отбить  удаp пики,  но тут  же мне на голову
обpушился втоpой и это было последнее, что я помню из этих событий.
     Когда я откpыл глаза, то обнаpужил, что лежу животом на седле, попеpек
лошади.  У   меня  пеpед   глазами  покачивалась  пыльная  доpога  и  меpно
пеpедвигались четыpе сеpые ноги. Значит это не Кpасная Молния.
     Я постепенно пpиходил в себя и вот я ощутил, что лошадь остановилась и
ко мне подошли два Калькаpа. Они бесцеpемонно стащили меня на землю и когда
я встал пpямо, они были удивлены, что я в сознании.
     - Гpязный Янки! - кpикнул один и удаpил меня по щеке.
     Его товаpищ пpидеpжал его pуку.
     - Спокойно,  Тав, -  сказал он.  - Этот  паpень  неплохо  сpажался.  -
Говоpящий был человеком пpимеpно моего pоста и сложения. Может быть он даже
был чистокpовным Янки, хотя вполне возможно, что и полукpовкой.
     Пеpвый Калькаp выpазил свое негодование.
     - Гpязный  Янки, - повтоpил он. - Постеpеги его, Окконоp, пока я найду
Рабана и спpошу, что с ним делать. - Он повеpнулся и ушел.
     Мы стояли  у  подножия  низкого  холма,  на  котоpом  pосли  гpомадные
деpевья. Их  было великое  множество и  сpеди знакомых  мне деpевьев,  лип,
вязов, дубов,  сикамоp, было  много таких,  каких я  pаньше не видел. Между
ними pосла  высокая тpава,  в котоpой  виднелось  множество  цветов,  самых
pазнообpазных pазмеpов и цветов. Никогда я pаньше не видел такого кpасивого
места.
     Сквозь деpевья  я видел  pазвалины стpоений  дpевних.  Тав  напpавился
пpямо туда.
     - Что  это? -  спpосил я  своего стpажа.  Любопытство  пеpесилило  мое
пpезpение к нему.
     - Это  шатеp Рабана,  - ответил тот. Совсем недавно здесь жил Джемадаp
Оpтис, истинный Оpтис.Фальшивый Оpтис живет в больших шатpах в Капитоле. Он
не смог жить здесь, в этой долине.
     - А кто такой Рабан?
     - Это  великий гpабитель. Он нападает на всех и вселил такой ужас, что
никто не  сопpотивляется ему.  Так что  он  легко  беpет  все,  что  хочет.
Говоpят, что  он ест  людей, но  я этого не знаю - я слишком мало вpемени у
него. Я  пpишел к  нему после  убийства настоящего Оpтиса, так как Рабан не
щадит и Калькаpов.
     Рабан  долго  жил  на  западной  окpаине  долины,  гpабил  окpестности
Капитоля. Тогда  он не  нападал на  людей долины. Но после смеpти Оpтиса он
пеpеселился сюда, и тепеpь гpабит всех и Калькаpов, и мой наpод.
     - Ты  не Калькаp?  - спpосил  я, хотя уже знал ответ, так как он носил
добpое амеpиканское имя Окконоp.
     - Я Янки, а ты?
     - Я Юлиан Двадцатый, Кpасный Ястpеб.
     Он поднял  бpови. -  Я слышал  о тебе  в последнее  вpемя. Твой  наpод
сейчас сpажается  на подступах к Капитолю. Но их отбpосят назад - Калькаpов
слишком много.  Рабан будет  pад тебе,  если все что о нем говоpят, пpавда.
Говоpят, что  он съедает  сеpдца хpабpых  воинов, кому  не  повезет  и  кто
попадет в его pуки.
     Я улыбнулся.
     - Что это за существо? - снова спpосил я. - Где его наpод?
     - Он  только Калькар,  но еще  большее  чудовище,  чем  остальные.  Он
родился в  Капитоле от  обычных родителей,  кровожадность его была велика и
усиливалась с каждым годом. Он сам хвастался, что убил свою мать, когда ему
было десять лет.
     Я вздрогнул.
     - И  в руки  такого зверя попала дочь Ортиса, а ты Янки, помогал ему в
этом.
     Он с удивлением посмотрел на меня.
     - Дочь Ортиса?
     - Дочь Ортиса.
     - Я  не знал этого, - сказал он. - Я с ней не был знаком и был уверен,
что она Калькарка. Некоторые Калькарки похожи на земных женщин.
     - Что ты будешь делать? - спросил я. - Ты можешь ее спасти?
     Внутренняя вспышка  озарила его  лицо. Он  выхватил нож и разрезал мои
веревки.
     - Спрячься  в кустах,  - сказал  он, -  и следи  за Рабаном, пока я не
вернусь. К  вечеру я  приведу помощь.  В этой  долине живет  много тех, кто
отказался смешивать  свою кровь с кровью Калькаров и сохранил ее чистой все
столетия. Здесь  живет около  тысячи воинов Янки. Я уже пытался собрать их,
чтобы покончить  с Рабаном,  но они  отказались.  Если  даже  опасность,  в
которой находится  дочь Ортиса  не заставит  их забыть  о  своей  трусости,
значит они безнадежны.
     Он вскочил на коня. - Быстро! - крикнул он. - Прячься.
     - Где мой конь? Он жив?
     - Жив!  - крикнул  Окконор. -  Он убежал,  а мы не стали его ловить. -
Через мгновение  он исчез  за холмом,  а я  вошел в  лес. Несмотря  на  мое
подавленное состояние,  в моей  душе светился  бледный луч счастья: Красная
Молния жив!
     Вокруг меня  стояли громадные  старые  деревья,  стволы  которых  были
толщиной до  пяти-шести футов,  а высота  достигала нескольких сотен футов.
Это было  прекрасное место,  чтобы прятаться здесь, но мы Юлианцы не любили
прятаться от  врага.  Я  задумался:  странное  дело,  я  Юлиан  прячусь  от
Калькаров в  надежде помочь дочери Ортиса! О, тени Девятнадцати Юлианов! До
чего дошел я, Юлиан Двадцатый? Куда принес свое гордое имя?
     Но я  не чувствовал  стыда. Что-то во мне отчаянно сопротивлялось моим
старым  принципам,   унаследованным  от  предков.  И  я  понимал,  что  это
побеждало. Я  готов был  пожертвовать жизнью  ради спасения  дочери  своего
врага.
     Я пошел  по направлению  к развалинам,  но вскоре  кусты стали  такими
густыми, что я ничего не видел впереди. Я даже не мог продраться сквозь эту
живую стену.  Тут я  заметил дерево со странными перовидными листьями. Меня
привлекло то, что я могу забраться на него и посмотреть над кустами.
     Я увидел  два каменных  шатра, которые  были не  так разрушены.  Между
шатрами был  искусственный бассейн,  берега которого  облицованы  каменными
плитами. Возле  него валялось несколько упавших колонн и все вокруг заросло
виноградной лозой.
     Вскоре из одного из шатров вышла группа людей. Все они были Калькары и
среди них был Рабан. Впервые я смог рассмотреть его внимательно.
     Это было  устрашающее создание.  Огромные размеры могли вселить ужас в
самое смелое сердце. Он был ростом в десять футов, и руки, и ноги, и плечи,
и грудь соответствовали его росту. Лоб его был настолько низким, что густые
косматые волосы почти встречались с бровями.
     Глаза его  были маленькими и посажены очень близко к грубому мясистому
носу: во  всем его  облике было  что-то звериное.  Я  не  думал,  что  лицо
разумного существа может быть таким отвратительным.
     Калькар, который  взял меня  в плен,  рассказывал ему обо мне. Это был
Тав, что  ударил меня  по лицу,  когда у  меня были  связаны руки.  Великан
заговорил рокочущим  ревущим голосом,  который, как  и его  фигура,  внушал
ужас.
     Мне пришлось призвать себе на помощь все мужество, чтобы не спуститься
с дерева  и не  бежать без оглядки. Я знал много бесстрашных людей - Грифа,
Волка, Камня,  - но  я думаю,  что любой из них почувствовал бы холодок при
виде этого страшилища.
     - Тащите  его! -  ревел Рабан.  - Я  съем его  сердце на  ужин. -  Тав
поспешно удалился,  а великан остался с остальными, говоря с ними о чем-то.
От раскатов  его голоса раскачивались деревья. Я постепенно привыкал к нему
и мне  начинало казаться,  что таких  людей я встречал множество. Развязные
жесты у  них заменяют действие, шумная похвальба - мужество, пустые слова -
ум.
     Единственное, что  было в  нем особенное  - размеры.  Но даже  это  не
потрясло меня.  Я  знал  многих,  совсем  не  громадных  людей,  к  которым
относился с почтительным уважением. Я не боялся эту дубину.
     Только недалекий  человек может испугаться этого тупоголового болвана.
Я не верил, что он ест человеческое мясо.
     Но вот прибежал Тав. Он был очень возбужден.
     - Он бежал, - крикнул он. - Они оба исчезли! И Окконор и Янки. Смотри!
- и  он показал  на обрывки веревки, которой я был связан. - Она разрезана.
Как он  мог разрезать  веревку. Как  он мог  сделать это,  хотелось бы  мне
знать?
     - Может  с ним были и другие? - проревел Рабан. - Они освободили его и
взяли Окконора в плен.
     - Там не было других, - настаивал Тав.
     - Может Окконор освободил его, - предположил кто-то.
     Не понимаю  как такое  простое объяснение  не могло  родиться в  башке
Рабана. И он сказал:
     - Ну  конечно это Окконор. Я знал это с самого начала. Я своими руками
вырежу из него печень и съем на завтрак.
     Некоторые насекомые,  звери и  люди всегда  производят много ненужного
шума. Но большинство зверей ведет жизнь в гордом молчании. И мы так уважаем
таких зверей и птиц, что даже берем себе их имена. Кто слышал, чтоб красный
ястреб кричал на весь мир, когда он хочет напасть на жертву? Молча он парит
над верхушками  деревьев и  так же молча он молнией обрушивается на жертву,
вонзает в нее когти и бъет острым клювом.
     
     Глава девятая
     
     Воссоединение
     
     Из разговора  Рабана со своими миньонами я узнал, что Бетельда заперта
в западном  шатре, но  Рабан не  собирается идти  туда в  ближайшее  время.
Поэтому я  решил ждать,  в надежде,  что судьба предоставит мне возможность
освободить ее. Тем более, что в темноте будет гораздо меньше опасности, что
меня обнаружат  и помешают.  Кроме того  прибудет Окконор  с помощью и я не
хотел ничего  делать сейчас.  Когда у  меня будут  люди, шансы  на спасение
Бетельды возрастут.
     Наступила ночь,  но Окконора не было. От шатра доносились взрывы смеха
и я  решил, что  Рабан со  своими миньонами  ужинает, заливая  мясо крепким
вином Калькаров.  Я никого  не видел и поэтому решил выбраться из укрытия и
исследовать место,  где заперта  Бетельда. Если  удастся  освободить  ее  -
прекрасно, если нет - подожду Окконора.
     Как только  я стал спускаться, ветер донес из каньона до боли знакомый
звук -  ржание моего коня. Оно прозвучало музыкой в моих ушах. Я должен был
ответить на него, даже рискуя вызвать подозрение у Калькаров.
     И я  свистнул громко  и пронзительно. Не думаю, чтобы Калькары слышали
меня. Они  производили слишком много шума. Но знакомое ржанье, сказало мне,
что чуткие уши Красной Молнии уловили мой зов.
     И я  спустившись с  дерева, пошел  не к  западному шатру, а к подножию
холма, чтобы встретить коня, ибо я знал, что в конечном счете от него будет
зависеть успех или поражение, жизнь или смерть Бетельды.
     Спустившись, я услышал стук копыт, который становился все громче. Стук
копыт бегущей  лошади и гул боевых барабанов! Может ли быть на свете музыка
приятней этой?
     Он увидел  меня раньше,  чем  я  его,  остановился  в  клубах  пыли  в
нескольких ярдах  и, вытянув  шею, стал  настороженно нюхать воздух. Он был
готов к действию при первых признаках опасности.
     Он осторожно  подошел ко  мне, обнюхал меня, ткнулся бархатной губой в
мою щеку. Я отвел его в лес и приказал ждать.
     С седла я взял лук и стрелы и пошел по той дороге, по которой шел Тав.
Вскоре я  оказался у  южной арки.  Передо мной был маленький двор и шатер с
открытыми окнами и дверями. Свет из окон освещал двор, но большая часть его
была в  тени. Я  прошел во  двор, подобрался  к одному  из окон.  В комнате
сидели Калькары  за двумя  большими столами.  Они ели, пили. Но отсюда я не
видел Рабана, так что не знаю был ли он там.
     Прежде чем  приступить к  действиям всегда полезно изучить обстановку.
Поэтому я  снова выбрался со двора и пошел, намереваясь обогнуть все здание
и выйти  к западным  развалинам. Там я надеялся найти Бетельду и попытаться
освободить ее.
     Я дошел  до трех  гигантских деревьев, которые росли так близко друг к
другу, что  их можно  было принять  за одно,  и осторожно  выглянул,  чтобы
увидеть, что  ждет меня  впереди. Один  Калькар вышел  из дома и направился
куда-то, ступая по траве, которая доходила ему до пояса.
     Я приготовил  лук. У Калькара было то, в чем я нуждался - меч! Удастся
ли мне  убить его  бесшумно? Если он повернется, то да. И он, как бы угадав
мое желание, повернулся ко мне спиной.
     Свистнула стрела  и вонзилась  прямо в  основание черепа. Тело упало с
глухим стуком.  Вокруг не  было никого.  Я подбежал,  снял с  него пояс, на
котором были меч и нож.
     Затем я  закрепил пояс на себе и заглянул в освещенную комнату, откуда
вышел Калькар.  Это была  та же  комната, которую  я видел с другой стороны
здания. Отсюда я уже мог видеть всех.
     Рабана не было среди них. Где же он? Холодный ужас охватил меня. Может
пока я  ждал Красную  Молнию он ушел отсюда и пошел в западные развалины? Я
вздрогнул и побежал вдоль северной стороны к другому зданию.
     Возле  него  я  остановился  и  прислушался.  Голоса!  Но  откуда  они
доносятся? Здание  очень странной  конструкции. В нем много входов. Который
же мне нужен?
     Пожалуй, лучше всего начать с первой. Я бросился к ближайшей и до меня
донесся голос Рабана.
     Я рванул  дверь, она  открылась и  я очутился перед лестницей, ведущей
вниз. Теперь  я слышал  голос более  отчетливо. Значит  я вошел  туда, куда
надо. Снизу был виден мерцающий свет, и я устремился вниз по лестнице.
     Я не помню, как спустился по лестнице, но вот я стою на пороге комнаты
с высокими  сводчатыми потолками. В комнате было мало света, но я разглядел
громадную фигуру  Рабана, который  возвышался над Бетельдой. Он тащил ее за
волосы в другую комнату.
     - Ортис!  - ревел  он. - Ортис! Кто бы мог подумать, что Рабан возьмет
себе в  жены дочь  Джемадара? О,  тебе это  не нравится, да? Но кто посмеет
сказать нет Рабану?
     - Красный Ястреб, - сказал я и вошел в комнату.
     Великан повернулся  и в мерцающем свете я увидел, как его лицо сначала
побагровело, а затем побелело. О, Боги! Он возвышался надо мною, как башня!
Как гора  мяса! Я  был ростом  в шесть  футов, а  он наверное  вдвое  выше.
Клянусь, что  мне показалось,  что я уменьшился в размерах и стал не больше
японца.
     Молча он  стоял и смотрел на меня, затем отшвырнул Бетельду и выхватив
меч, двинулся  ко мне.  Он рычал  и ревел, желая испугать меня, но я думаю,
что он хотел привлечь внимание своих миньонов.
     Я шел  навстречу ему  и он  казался мне горой, но несмотря на это я не
чувствовал страха,  он не  вызывал во  мне ни  почтения, ни уважения. Более
того, я  чувствовал, что сам внушаю ему страх, который он старался погасить
в себе своим ревом.
     В бою  с ним  мне понадобилось все мое искусство, но я думаю, что одно
оно не  выручило бы  меня. Мною  двигала любовь  и  необходимость  защитить
предмет моей  любви. Каждый  удар, который  я наносил, я наносил во имя ее.
Каждый удар, который я парировал, я парировал от ее нежной кожи.
     Когда мы  сблизились, он  нанес удар  такой силы,  что попади  он, меч
разрубил бы меня пополам. Я парировал удар и одновременно пригнулся. Передо
мною оказались  его ноги.  Я вонзил  меч в  толстую  ляжку.  Он  взревел  и
отпрянул назад. Но я преследовал его и колол мечом в живот, под кольчугу.
     Он издал  ужасный крик и стал орудовать мечом с такой ловкостью, какой
я не  ожидал от  него. Только  быстрота и  ловкость спасли  меня от тяжелых
ударов.
     И во  многом я обязан Бетельде, которая подскочила к очагу и выхватила
из него  горящее полено, чтобы лучше осветить комнату. Она стояла в опасной
близости от  нас и  я умолял  ее отойти  подальше, но  она не послушалась и
осталась, хотя могла бы бежать.
     Я все  время ждал, что сюда придут люди Рабана, потому что был уверен,
что его  крики можно  было расслышать на расстоянии нескольких миль отсюда.
Рабан уже  дышал с  трудом и  прекратил реветь.  На это  у него  не хватало
дыхания. Я видел, что он слабеет от усилий и от потери крови.
     Но вот  я услышал  голоса и топот бегущих ног. Они идут! Я удвоил свои
усилия и  Рабан тоже.  Я стремился  убить его,  он хотел продержаться, пока
придет помощь.  Он уже  был весь  покрыт ранами,  многие  из  которых  были
смертельными бы  для обычного  человека, но  с большой  раной в  животе,  с
проткнутым горлом, он продолжал яростно сражаться.
     Он покачнулся  и упал  на колено.  Я решил,  что с ним все кончено. На
лестнице уже слышались шаги. Бетельда сразу погасила огонь и мы оказались в
полной темноте.
     - Идем,  - прошептала  она, взяв меня за руку. - Их слишком много. Нам
надо бежать, или мы погибнем.
     Воины ругались в темноте, требуя света.
     - Кто тут прячется? - послышались крики. - Выходи! Сдавайся!
     Бетельда и  я подкрались  к двери,  надеясь проскользнуть  между ними,
пока нет  огня. Из  центра комнаты,  оттуда, где  я оставил Рабана, донесся
хриплый стон  и странное  бульканье. Я  взял Бетельду  за руку,  подошел  к
двери. Там стояли люди.
     - В сторону, - сказал я. - Я принесу свет.
     Меч уперся мне в живот.
     - Назад!  - послышался  голос. -  Мы сначала посмотрим на тебя. Другой
принесет свет.
     Я отступил  назад и  скрестил с  н