его  не
сказал, но потом потихоньку признался, что  в  обоих  мирах  я  не  смог  бы
сделать лучшего выбора.
   Тем временем Гак и Дакор достигли весьма  дружественного  соглашения.  На
Совете Вождей всех племен и кланов, населяющих Сари, было  решено  несколько
изменить  существующую  форму  правления  в  Пеллюсидаре.  Все  племена  или
королевства, вошедшие в союз, должны оставаться независимыми, но  над  всеми
ними должен стоять  один  верховный  правитель  -  император.  По  всеобщему
согласию первым императором Пеллюсидара был избран я, Дэвид Иннес.
   Подготовка к уничтожению махар началась с  обучения  женщин  изготовлению
луков, стрел и сосудов для  яда.  Молодежь  охотилась  за  змеями,  добывала
железную руду и занималась под руководством  Перри  производством  холодного
оружия. Новости о грядущем возмездии распространялись со  скоростью  лесного
пожара, и вскоре к  нам  начали  прибывать  представители  столь  отдаленных
племен, о которых в Сари никогда  даже  не  слышали.  Они  приносили  клятву
верности императору и  обучались  методам  производства  и  владения  новыми
видами оружия.
   Спешно подготовленные "инструкторы" из числа молодых  воинов  рассылались
во все страны,  присоединившиеся  к  федерации.  Движение  за  независимость
разрослось до колоссальных размеров, прежде чем махары о нем узнали.
   Первым предупреждением махарам стало  последовательное  уничтожение  трех
экспедиций, направленных за рабами. Но даже это не  смогло  заставить  махар
понять в полной мере, что "низшие" в прошлом существа превратились теперь  в
могучую силу, с которой следовало считаться.
   В одной из стычек с  невольничьим  караваном  сариане  захватили  в  плен
нескольких саготов, в том числе двоих из тех, что охраняли прежде  здание  в
Футре, где мы с Перри и Гаком содержались рабами. Они  рассказали  нам,  что
махары буквально взбесились от ярости, обнаружив  трупы  убитых  в  подвале.
Саготы догадывались, что их  хозяев  постигла  какая-то  страшная  беда,  но
махары  постарались,  чтобы  слухи  о  настоящих  масштабах  катастрофы   не
распространились за пределы их собственной расы. Никто пока не  знал,  долго
ли протянут махары, ясно было только одно - дни их сочтены.
   Между прочим, они объявили колоссальную награду за поимку  живьем  любого
из нас, угрожая страшными карами тому, кто осмелится при этом причинить  нам
вред.  Глупые  саготы   не   могли,   естественно,   понять   смысла   столь
парадоксальных инструкций, но мне все стало сразу  же  ясно.  Им  нужен  был
"Великий Секрет", и они прекрасно понимали, что только живыми мы  сможем  им
помочь.
   К сожалению, опыты Перри по производству огнестрельного оружия  и  пороха
продвигались медленно и без особого успеха. Оказалось, что даже он не  знает
всех тонкостей этого искусства. Мы оба были уверены,  что  наш  успех  одним
махом  ускорил  бы  развитие  цивилизации  на  целые   тысячелетия.   Помимо
производства оружия, была еще  масса  полезных  начинаний,  чье  введение  в
повседневную жизнь тормозилось из-за отсутствия у нас  с  Перри  необходимой
информации. Нас просто приводило  в  отчаяние  порой  незнание  какой-нибудь
мелкой, но существенной детали, без чего самая гениальная  и  полезная  идея
ничего не стоила в практическом плане.
   - Послушай, Дэвид, - обратился  ко  мне  Перри  после  очередной  попытки
изготовить порох, не пожелавший даже гореть, - один из нас должен  вернуться
обратно и привезти с собой необходимую нам литературу. Здесь у нас есть все:
материалы и рабочая сила. Недостает лишь технологий  и  специальных  знаний.
Если доставить сюда и то и другое в виде  книг,  мы  с  тобой  в  два  счета
поставим этот мир на ноги и научим ходить.
   На  том  мы  и  порешили.  Я  должен  был  вернуться  обратно   в   нашем
"разведчике", так и лежавшем до сих пор  на  берегу  моря,  где  мы  впервые
ступили  на  землю  Пеллюсидара.  Диан  отказалась  даже   обсуждать   планы
экспедиции, не включавшие ее в состав  участников,  а  я  не  слишком  бурно
протестовал, в глубине души радуясь ее желанию увидеть мой мир и возможности
показать ее моему миру.
   Взяв помощников,  мы  отправились  на  поиски  "железного  крота".  Перри
довольно быстро сумел вытащить его и  установить  в  вертикальном  положении
носом  вниз,  в  направлении  земной  поверхности.  Он  лично  проверил  все
механизмы, пополнил запасы кислорода и изготовил из сырой нефти горючее  для
двигателя. Все было готово к старту, и мы собирались занять места в  кабине,
когда от выставленных по периметру лагеря часовых было получено сообщение  о
приближении со стороны Футры целой армии саготов и махар.
   Диан и я были готовы к отправке, но я хотел сначала лично убедиться,  что
происходит  первое   по-настоящему   крупное   военное   столкновение   двух
противоборствующих рас Пеллюсидара.  Я  прекрасно  понимал,  что  эта  битва
знаменует начало исторической борьбы за  власть,  и,  как  первый  император
этого мира, чувствовал себя обязанным быть в этот момент в гуще событий.
   В рядах наступающей на нас армии было необычайно много махар, что само по
себе служило свидетельством огромной важности  этой  битвы  для  властителей
Пеллюсидара. Никогда прежде сами махары не  появлялись  на  полях  сражений,
предоставляя право расправляться с "низшими" своим слугам-саготам.
   Гак и Дакор тоже находились  рядом  с  нами,  оказавшись  здесь,  главным
образом, из любопытства и желая посмотреть в действии подземный  аппарат.  Я
назначил Гака командовать сарианами на правом фланге, а Дакора  отправил  на
левый. Сам я принял на себя центр и общее  руководство.  В  тылу  я  оставил
достаточно крупные резервы под  командой  одного  из  вождей  племени  Гака.
Выставив вперед копья, саготы стеной  надвигались  на  нас.  Я  позволил  им
приблизиться на расстояние полета стрелы и только тогда отдал приказ открыть
огонь.
   После первого залпа отравленные стрелы начисто выкосили передние  шеренги
нападающих, но следующие ряды, несмотря на трупы, с дикими криками  ринулись
вперед. Второй залп лишь на  мгновение  остановил  эту  волну.  Но  тут,  по
мановению моей руки, в  промежутки  между  лучниками  бросились  вооруженные
мечами воины и скрестили их с копьями саготов. Тяжелые и  примитивные  копья
оказались бессильными против мечей сариан и амозитов.  Легко  парируя  удары
противника щитами, наши воины сеяли смерть своим удобным оружием.
   Гак  тем  временем  вывел  во  фланг  лучников,  и  они  осыпали   врагов
смертоносными стрелами. Махары хоть и не принимали в бою активного  участия,
временами ухитрялись вонзить зубы в руку или ногу человека.
   В общей сложности, битва продолжалась недолго. Когда я и  Дакор  ввели  в
бой свежие силы в центре и  на  левом  фланге,  саготы  были  уже  настолько
деморализованы, что многие из них обратились в бегство, даже  не  вступая  в
сражение. Какое-то время  мы  преследовали  их,  взяв  множество  пленных  и
освободив почти сотню рабов, среди которых оказался и Худжа-Проныра.
   Он сказал нам, что попал в плен, когда пробирался в свою  страну,  и  что
его пощадили в надежде узнать через него местонахождение драгоценной  книги.
Мы с Гаком предполагали, что Проныра врет и  что  он  служил  проводником  у
врагов, направляющихся в Сари, где должна  была,  по  их  мнению,  храниться
книга.
   К сожалению, у нас не  было  доказательств,  поэтому  мы  были  вынуждены
принять его как  своего  товарища,  хотя  особенно  доверять  ему  никто  не
собирался.
   А  сейчас  я  перехожу  к  рассказу,  как  Худжа  отплатил  мне  за   мое
великодушие.
   Среди  пленных  оказалось  немало  махар.  Как  ни  странно,  большинство
победителей по-прежнему до ужаса боялись их и не осмеливались  приближаться,
иначе как завернув лицо в кусок ткани или шкуры.
   Даже Диан разделяла общее суеверие относительно их "дурного глаза".  Хоть
я и посмеялся над ней, но не стал препятствовать, когда  она  завернулась  в
шкуру и уселась в стороне от "крота", рядом  с  которым  находились  пленные
махары. Я же вместе с Перри еще раз занялся проверкой узлов аппарата.
   Наконец, я устроился у рычагов и крикнул одному из людей,  чтобы  привели
Диан. Как оказалось, ближе всех к люку стоял Проныра, и именно он отправился
за ней. Я до  сих  пор  не  представляю  себе,  каким  образом  ему  удалось
осуществить свой дьявольский замысел. Может быть,  у  него  были  сообщники?
Нет, в это я отказывался верить - все наши люди были глубоко преданы мне,  и
узнай они о плане Худжи, с ним бы моментально расправились. Да и  времени  у
него не было, чтобы успеть с кем-то договориться. Скорее всего, он  совершил
свое бесчеловечное деяние под влиянием момента, а удалось  ему  это  сделать
из-за всеобщей неразберихи и суматохи, неизбежных в подобных случаях.
   Одно я знаю твердо: именно Худжа привел к люку закутанную с ног до головы
в огромную шкуру пещерного льва фигуру. Я ни на секунду не  сомневался,  что
вижу Диан, так как эта шкура покрывала ее с момента появления взятых в  плен
махар. Проныра заботливо усадил  ее  в  сиденье  рядом  с  моим  и  поспешил
ретироваться. Я не стал медлить - все слова прощания уже были сказаны. Пожав
напоследок руку Перри, я задраил оба люка - внешний и внутренний,  уселся  в
кресло и двинул рычаг хода.
   Как и в ту далекую ночь первого испытания, стальное  чудовище  задрожало,
завибрировало, внизу раздался оглушительный рев и мы тронулись в путь.
   В этот момент аппарат резко тряхнуло, и  я  едва  не  вылетел  из  своего
кресла. Я не сразу сообразил, что случилось, но вскоре понял,  что  стальное
веретено, начав входить в землю, соскользнуло с одной  из  удерживающих  его
опор и в результате вошло не под прямым углом. К чему это приведет и в какой
точке земной поверхности закончится наш маршрут, можно было только гадать.
   Я повернулся к Диан, чтобы убедиться, не случилось ли с  ней  чего  после
внезапного  толчка.  Она  по-прежнему  неподвижно  сидела  в  своей   шкуре,
окутывающей ее с ног до головы.
   - Эй, вылезай! - смеясь воскликнул я. - Вылезай из своей раковины.  Можно
уже не бояться ни махар, ни их дурного глаза.
   Я наклонился и сдернул шкуру с головы своей соседки, но тут  же  в  ужасе
отшатнулся.
   Под львиной шкурой было вовсе не прекрасное личико Диан, а отвратительная
морда  махары.  Только  теперь  до  меня  дошел  зловещий  смысл  содеянного
Пронырой. Избавившись от меня, Худжа, несомненно, надеялся заполучить  Диан.
В отчаянии я схватился за рычаг, но, как и в  первый  раз,  мне  не  удалось
сдвинуть его ни на дюйм.
   Не стану утруждать вас описанием обратного путешествия  -  оно  почти  не
отличалось от предыдущего. Вследствие изменения угла наклона  аппарата,  оно
лишь заняло почти на день больше времени. А окончилось оно здесь,  в  песках
Сахары, вместо Соединенных Штатов, как я надеялся.
   Несколько месяцев мне пришлось проторчать в этой дыре в  ожидании  белого
человека. Я просто не мог рискнуть  оставить  своего  "крота"  -  первая  же
песчаная буря скроет его так, что никто и никогда его больше  не  найдет,  а
все мои надежды вернуться в Пеллюсидар и спасти Диан исчезнут навеки.
   Но  мне  и  так  представляется  весьма  проблематичным  возвращение   во
внутренний мир. Я не могу даже предположить, в какую часть Пеллюсидара может
меня забросить, и как,  не  имея  возможности  ориентироваться  по  сторонам
света, сумею я разыскать свою утраченную любовь?
   Вот такую историю поведал мне Дэвид Иннес в шатре из козьих шкур на  краю
Великой пустыни Сахары. На следующий день мы с ним отправились посмотреть на
его удивительную машину. Все оказалось именно так, как он рассказывал. Да  я
и сам видел, что доставить сюда металлического монстра таких размеров в  это
Богом забытое место было невозможно. Приходилось признать, что  аппарат  мог
очутиться здесь только таким образом, как описал Дэвид Иннес.
   Я провел с ним  неделю,  а  потом,  позабыв  про  львиную  охоту,  спешно
вернулся на побережье, а оттуда в  Лондон.  Там  я  приобрел  большую  часть
снаряжения, которое мой новый друг собирался взять с собой в Пеллюсидар. Это
были книги, ружья, револьверы, боеприпасы, фотокамеры, химикалии, телефонное
и телеграфное оборудование, проволока, инструменты и  опять  книги  -  целое
море книг по всем областям знаний. Он  сказал,  что  ему  нужна  библиотека,
способная помочь воссоздать в каменном веке все чудеса двадцатого. Что ж,  я
его желание выполнил.
   Я сам доставил груз в Алжир и проследил  за  его  погрузкой  на  железную
дорогу, но, к сожалению, был вынужден спешно вернуться в Америку по  важному
делу. Однако мне удалось найти верного человека для  сопровождения  груза  -
того самого проводника, который уже был со мной во время  сафари.  Я  вручил
ему длинное письмо для Дэвида Иннеса с моим американским адресом и  проводил
в путь.
   Среди прочего снаряжения, отправленного мной Дэвиду,  было  пятьсот  миль
двойного изолированного кабеля,  удивительно  тонкого  и  прочного.  Он  был
намотан на сделанную по специальному заказу катушку. По мысли Дэвида Иннеса,
ее предполагалось установить на корме  разведчика,  предварительно  закрепив
один конец на земле.  Таким  образом  он  рассчитывал  наладить  телеграфное
сообщение между нашим миром и Пеллюсидаром. В  своем  письме  я  просил  его
отметить терминал телеграфной линии высокой пирамидой из  камней,  чтобы  ее
можно было без труда найти в том случае, если я не успею  вернуться  до  его
отбытия.  Имея  двустороннюю  связь,  я  надеялся  узнать  от   него   много
интересного.
   Уже в Америке я получил от мистера Иннеса несколько писем,  так  как  тот
пользовался каждой оказией,  чтобы  передать  почту  с  попутным  караваном.
Последнее письмо было  написано  за  день  до  отправления.  Я  привожу  его
полностью.

   "Мой дорогой друг!
   Завтра я отправляюсь на поиски Пеллюсидара и Диан, если, конечно, в  дело
не вмешаются бедуины. Последнее время они совсем обнаглели. Понятия не имею,
чем я им не угодил, но они уже дважды покушались на мою жизнь. Один из  них,
более дружески настроенный, предупредил меня,  что  сегодня  ночью  на  меня
готовится нападение. Мне крайне неприятно сознавать, что это может произойти
в самый канун моего отъезда.
   Однако такой поворот событий вряд ли изменит мою судьбу: с каждым  часом,
приближающим старт, я все меньше и меньше надеюсь на успех.
   Вот идет знакомый  араб,  обещавший  доставить  это  письмо,  так  что  я
прощаюсь, друг мой, и призываю на Вас Божье благословение за  ту  доброту  и
участие, что Вы проявили ко мне.
   Мой почтальон просит меня поторопиться, так как видит на  горизонте  тучу
пыли. Он считает, что эта пыль означает появление банды,  собирающейся  меня
прикончить, а ему очень не хочется при этом присутствовать.  Итак,  прощайте
еще раз,
   Преданный Вам, Дэвид Иннес".

   Спустя год я снова оказался в этих краях и поспешил разыскать  то  место,
где впервые встретился с  Дэвидом  Иннесом.  Первое  разочарование  постигло
меня, когда я узнал о кончине моего старого проводника  всего  за  несколько
недель до моего возвращения. Как  я  ни  старался,  мне  больше  не  удалось
разыскать ни одного участника моего прошлогоднего сафари, кто мог бы отвести
меня туда.  Я  убил  месяцы  на  бесплодные  поиски  в  раскаленных  песках.
Опрашивал десятки шейхов в надежде найти хотя бы одного, слышавшего о Дэвиде
Иннесе и его "железном  кроте".  Глазами  я  неустанно  обшаривал  пустынный
горизонт в поисках  сложенной  из  камня  пирамидки,  которой  Дэвид  обещал
отметить терминал кабеля, ведущего в Пеллюсидар. Все тщетно, я так и не смог
ничего найти.
   Неужели арабы убили его в канун отъезда? Или ему все же удалось опередить
их и отправиться в путь? А если так, то достиг ли он цели? Не застрял ли  он
где-то на полпути в таинственных глубинах земной коры?  А  если  он  все  же
достиг Пеллюсидара, не закончилась ли его отчаянная попытка на дне одного из
морей? Или он угодил к свирепым дикарям, обитающим за тысячи миль от дорогих
его сердцу людей?
   Может быть, ответы на эти вопросы лежат среди бескрайней Сахары, там, где
под грудой камней и песка кончаются два тонких  провода,  идущих  из  сердца
Земли.