емно-зеленым  лесом,
доходящим до самых вершин, увенчанных голыми камнями и  утесами  причудливой
красно-оранжево-медно-зеленой окраски от рудных обнажений. Сама долина  была
покрыта великолепным травяным покровом с  пестрым  узором  цветов.  По  всей
долине были разбросаны маленькие  группы  -  по  три-четыре,  не  больше,  -
пальмообразных деревьев. В их тени нежились стада антилоп. Одни  паслись  на
траве, другие  спускались  напиться  воды  к  ручью.  Я  насчитал  несколько
разновидностей  этого  великолепного  животного,  самая  красивая   из   них
напоминала гигантского эланда южно-африканских саванн. Основное  отличие  от
их сородичей во внешнем мире заключалось в форме  рогов  и  размерах.  Концы
спирально закручивающихся, как у эланда, рогов были прямыми и выступали фута
на два вперед, являя собой крайне опасное оружие. По размеру эти животные не
уступали чистокровному херфор-дскому быку,  но  далеко  превосходили  его  в
подвижности и скорости. Широкие желтые полосы от холки до  брюха  на  темной
шкуре заставили меня поначалу ошибиться и принять их за зебр. Одним  словом,
вот та прекрасная картина, открывшаяся мне с порога моего нового дома.
   Я решил сделать пещеру своей временной  базой  и  начать  систематическое
изучение окружающей местности. Первым делом я  собирался  найти  Сари.  Доев
оставшееся от "ужина" мясо ортопи, я спрятал "Великий Секрет" в самом темном
углу своего жилища, снова завалил валуном вход в пещеру и  начал  спускаться
вниз, в мирную долину, до зубов вооруженный  копьем,  кинжалом  и  луком  со
стрелами.
   Пасущиеся антилопы только отходили в  сторону,  давая  мне  пройти  и  не
прерывая своего занятия. Маленькие ортопи проявляли большую  осторожность  и
при моем приближении  галопом  уносились  прочь.  Но  большинство  животных,
завидев меня, отодвигались на безопасную дистанцию  и  оттуда  рассматривали
меня своими большими серьезными глазами,  настороженно  поводя  ушами.  Один
старый бык из стада похожих на зебр антилоп даже угрожающе замычал и, нагнув
голову, сделал несколько шагов в мою сторону, словно собираясь  напасть.  Но
когда я прошел мимо и начал удаляться, он, как ни в  чем  не  бывало,  снова
принялся жевать траву.
   В нижней части долины я встретил стадо тапиров, а на другом берегу  ручья
заметил огромного садока - предка  современного  носорога,  но  вооруженного
двумя рогами. Естественный скальный барьер в этом месте уходил в море. Таким
образом, обойти его, как я надеялся, было невозможно. Чтобы  перебраться  на
другую сторону, необходимо было заняться скалолазанием. Футах  в  пятидесяти
от основания я наткнулся на площадку, от которой начинался вполне проходимый
карниз, огибающий стену со стороны моря. Не долго думая, я двинулся вперед.
   Вскоре карниз начал круто загибаться и уходить вверх к гребню.  Очевидно,
он был границей разлома в эпоху горообразования. Осторожно карабкаясь вверх,
я вдруг услышал непонятные звуки, напоминающие шипение и хлопанье крыльев. Я
поднял голову и в ужасе узрел самое страшное чудовище,  встреченное  мною  в
Пеллюсидаре с момента моего появления здесь. То был огромный дракон,  словно
сошедший с картинки в книжке сказок или  народных  преданий.  Его  массивное
тело достигало в длину сорока футов, а размах перепончатых,  как  у  летучей
мыши, крыльев, поддерживающих мощное тело  в  воздухе,  не  менее  тридцати.
Широко раскрытые  челюсти  были  усеяны  длинными  острыми  зубами,  а  лапы
заканчивались криво изогнутыми когтями.
   Шипящие звуки, привлекшие мое внимание, вырывались из его горла, но  были
обращены не ко мне, а к кому-то другому, находящемуся ниже и правей  меня  и
скрытого за поворотом. Через несколько шагов карниз внезапно оборвался, но к
этому времени я уже видел, что вызвало возбуждение и ярость дракона.
   В незапамятные времена в этом месте вследствие землетрясения или  другого
процесса, вероятно, произошел сдвиг пластов. В результате, продолжение моего
карниза оказалось смещенным футов на двадцать вниз,  начинаясь  там  так  же
внезапно, как оборвалось с моего конца.
   Там, очевидно,  остановленная  этим  непреодолимым  препятствием,  стояла
девушка, на которой  и  сосредоточилось  внимание  сказочного  монстра.  Она
застыла на узкой площадке, в страхе прикрыв лицо руками, как  будто  надеясь
таким способом избавиться от смертельной угрозы.
   Дракон тем временем спустился  ниже  и  уже  приготовился  схватить  свою
жертву. Терять времени было нельзя. У меня  оставалось  не  больше  секунды,
чтобы взвесить свои шансы против смертоносной твари. Но при виде беспомощной
и перепуганной девушки меня  захлестнула  волна  благородных  чувств  и  тот
инстинкт, побуждающий мужчин во все времена к защите слабого  пола,  во  все
времена столь же естественный, как и инстинкт самосохранения. И  еще  что-то
властно и непреодолимо заставляло меня как можно  скорее  прийти  на  помощь
этой девушке.
   Я прыгнул с высоты двадцати футов на крохотный пятачок внизу.  В  тот  же
момент дракон вытянул шею, намереваясь ухватить жертву раскрытой пастью,  но
мое неожиданное появление напугало его, он отлетел в сторону, взмыл вверх  и
пошел на следующий заход.
   Когда я с шумом приземлился рядом с ней,  бедняжка  вздрогнула,  подумав,
наверное, что я и есть дракон; но когда ни зубы, ни когти не вонзились в  ее
тело, она опустила руки и удивленно открыла глаза. И тут  в  них  отразилась
такая гамма чувств, что я затрудняюсь их описать. Впрочем, примерно такие же
непередаваемые ощущения испытывал и  я  сам  -  та,  чьи  глаза  только  что
встретились с моими, была моя прекрасная Диан.
   - Диан! - воскликнул я. - Диан! Слава Богу, что я успел вовремя.
   - Ты? - прошептала она и снова спрятала лицо в ладонях, так что я  так  и
не смог понять, рада она моему появлению или нет.
   Дракон снова спикировал на нас, да  так  быстро,  что  я  даже  не  успел
сорвать с плеча лук. Схватив валяющийся под ногами камень, я  изо  всех  сил
запустил его в приближающуюся морду чудовища.
   Прицел оказался точным: зашипев от боли, крылатая тварь резко метнулась в
сторону и закружилась в воздухе.
   Я тут же выхватил стрелу и приладил ее, чтобы быть наготове  к  следующей
атаке. Сделав это, я перевел взгляд на девушку и застал ее  врасплох  -  она
тоже смотрела на меня, но, поймав мой взгляд, тут же снова прикрыла лицо.
   - Взгляни на меня, Диан, - сказал я. - Разве ты не рада нашей встрече?
   - Я тебя ненавижу! - твердо произнесла она, глядя мне прямо в глаза.
   Я был готов начать оправдываться перед нею, но она отвернулась и  указала
пальцем в сторону.
   - Типдар летит,  -  сказала  она,  пресекая  разговор  и  заставляя  меня
подумать об обороне.
   Итак, это был типдар. Мне следовало бы раньше узнать его. Так вот каков в
природных  условиях  кровавый   сторожевой   пес   махар,   давно   вымерший
птеродактиль внешнего мира! Ну что ж, у меня в руках было оружие, с  которым
ему еще не доводилось иметь дело. Выбрав самую длинную стрелу,  я  изо  всех
сил натянул тетиву, так что наконечник стрелы коснулся  большого  пальца  на
правой руке, выждал, пока типдар приблизится, и  пустил  ее  прямо  в  грудь
чудовищу.
   Стрела глубоко вошла в тело типдара. Он  зашипел,  как  предохранительный
клапан локомотива, закувыркался в воздухе и свалился в море. Я повернулся  к
Диан. Было похоже, что она не пропустила ни одной  детали  моей  расправы  с
типдаром.
   - Диан, - снова обратился я к ней, - прошу тебя, не говори мне, что ты не
рада тому, что я тебя нашел.
   - Я тебя ненавижу! - последовал тот же ответ, но мне показалось,  что  он
звучал менее страстно и уверенно,  чем  в  первый  раз,  хотя,  возможно,  я
принимал желаемое за действительное.
   - За что ты ненавидишь меня, Диан? - спросил я, но ответа не последовало.
   - Скажи тогда, что ты здесь делаешь? - сменил я тему. - И что случилось с
тобой после того, как Худжа освободил тебя от саготов?
   Сначала я подумал, что она решила игнорировать все мои вопросы, но  после
некоторого раздумья она все же заговорила, сообразив, видимо, что  так  себя
вести неразумно.
   - Я снова прячусь от Джубала-Урода, - начала она. -  После  того,  как  я
убежала от саготов, я отправилась одна в свою страну, но  из-за  Джубала  не
решилась вернуться в племя или дать знать о себе моим друзьям, потому что он
мог об этом узнать. Я тайно следила за деревней и узнала, что  мой  брат  до
сих пор не вернулся, поэтому стала жить  в  пещере  в  дальней  долине,  где
охотники моего племени бывают редко, и там ждать возвращения брата,  который
сможет защитить меня от  Джубала.  Но  однажды  меня  заметил  один  из  его
охотников. Это было, когда я подобралась поближе к пещере моего отца,  чтобы
посмотреть, не вернулся ли брат. Охотник поднял тревогу, и  Джубал  погнался
за мной. Он уже  давно  преследует  меня,  да  и  сейчас,  наверное,  где-то
поблизости. Когда он нас найдет, то убьет тебя, а меня уведет в свою пещеру.
Это страшный человек. А я больше не могу  бороться.  И  выхода  не  вижу,  -
грустно добавила она, безнадежно глядя на обрывающуюся полоску карниза и его
продолжение на недосягаемой высоте двадцати футов.
   - Но он никогда не получит меня! -  вскричала  она  вдруг  с  неожиданной
страстью в голосе. - Там внизу море.  Пусть  я  лучше  достанусь  морю,  чем
Джубалу.
   - Ты никому не достанешься, Диан,  кроме  меня!  -  воскликнул  я.  -  Ни
Джубал, ни кто иной не посмеет тебя тронуть, потому что ты моя!  -  с  этими
словами я взял ее за руку, но не стал поднимать над головой  и  отпускать  в
знак освобождения.
   Она подошла ко мне и посмотрела в глаза долгим взглядом.
   - Нет. Я не верю тебе, - сказала она. - Если бы ты хотел,  то  сделал  бы
это сразу и при свидетелях, тогда я могла бы  на  самом  деле  считать  себя
твоей женщиной. А теперь, когда рядом никого нет, твой  поступок  ничего  не
значит, и ты сам об этом прекрасно знаешь!
   Она вырвала у меня руку и отвернулась. Я принялся  убеждать  ее  в  своей
искренности, но она отказывалась слушать; видимо, мое невольное  оскорбление
слишком сильно задело ее самолюбие.
   - Если твои слова не лживы, - сказала она наконец, - ты имеешь прекрасную
возможность их доказать. Если, конечно, тебя не поймает и не убьет Джубал, -
язвительно добавила Диан. - А пока запомни: я не твоя, я тебя ненавижу  и  с
радостью никогда бы больше не видела!
   Ну что ж, в словах  Диан  сомневаться  было  трудно.  По  правде  говоря,
прямота - отличительная  черта  подавляющего  большинства  пещерных  жителей
Пеллюсидара. Я предложил ей попытаться добраться  до  моей  пещеры,  где  мы
могли бы спрятаться от  Джубала,  которого,  честно  признаюсь,  я  не  имел
особого желания встретить. Диан мне и  раньше  рассказывала  о  его  силе  и
свирепости. Это он ножом убил в рукопашной схватке пещерного медведя. Он  же
броском копья пробивал насквозь в пятидесяти шагах огромного садока.  И  это
он раздробил череп нападающего дирайта одним ударом каменного топора. Нет, я
не хотел встречи с Уродом и вовсе не собирался его искать,  но  очень  скоро
случилось так, что все разрешилось  само  собой  по  не  зависящим  от  меня
обстоятельствам. Так  всегда  и  бывает.  Меньше  всего  на  свете  я  желал
встретить Джубала - и столкнулся с ним буквально нос к носу!
   Мы с Диан решили обойти скалы по нижней части карниза и поискать проход в
долину или хотя бы на вершину гряды, так как оттуда  я  наверняка  нашел  бы
способ спуститься. Проходя по узкому козырьку, я объяснил  Диан,  как  найти
мою пещеру на тот случай, если со мной что-нибудь случится. Я  был  убежден,
что в ней она сможет в безопасности переждать любую погоню, а дичь в  долине
была практически неиссякаемым источником пищи.
   Меня ужасно угнетало ее неприязненное отношение ко мне. На сердце у  меня
было тяжело и тоскливо (поэтому я и завел разговор, что могу попасть в  беду
и даже погибнуть. Вы думаете, ее это тронуло? Нисколько! Она  просто  пожала
своими великолепными плечами  и  пробормотала  что-то  вроде  "мне  бы  твои
проблемы".
   На время я  замолчал.  Я  был  морально  совершенно  раздавлен.  Подумать
только, ведь я дважды спас эту  девушку  от  крупных  неприятностей,  причем
последний раз, рискуя жизнью. Неужели дамы, пусть даже каменного века, могут
быть столь бессердечны и неблагодарны? Или ее сердце соответствует  названию
эпохи?
   Немного погодя мы  нашли  расщелину  в  скале,  очевидно,  возникшую  под
воздействием стекающей по ней воды с плато наверху. По ней мы смогли, хотя и
не  без  труда,  достичь  вершины.  Дальше,  на   несколько   миль   вперед,
простиралось ровное плато, переходящее  в  горный  массив,  а  сзади  синела
широкая гладь внутреннего моря, закругляющаяся  и  уходящая  в  неразличимую
дымку.  Если  окинуть  взглядом  всю   картину   одновременно,   создавалось
впечатление, что море за спиной каким-то непостижимым образом  переходит  за
горные вершины.  Подобные  курьезы  перспективы  в  Пеллюсидаре  встречаются
нередко, особенно вблизи моря.
   Направо чернел непроходимый лес, налево, до самого  конца  плато,  лежала
ровная, открытая местность. Собираясь уже  тронуться  в  ее  направлении,  я
почувствовал, как Диан взяла меня за руку. Я повернулся к ней, подумав,  что
она, может быть, собирается начать мирные переговоры, но ошибся.
   - Джубал! - произнесла она  одно-единственное  слово,  указывая  рукой  в
сторону леса.
   Я взглянул в ту сторону. Из густых зарослей только что  появился  мужчина
совершенно невероятных размеров. Он был семи футов роста и  соответствующего
телосложения. Черты лица и другие детали разобрать на таком расстоянии  было
невозможно.
   - Беги, - приказал я Диан, - а я задержу  его.  Может  быть,  ты  успеешь
спрятаться, пока он будет возиться со мной.
   И не оглядываясь, я зашагал навстречу  Уроду.  Я  надеялся,  конечно,  на
доброе слово с ее стороны, ведь она не могла не  знать,  что  я  отправляюсь
почти на верную смерть ради нее. Но я не услышал даже простого "прощай". Да,
на сердце у меня скребли кошки, когда, ступая по пестрому зеленому ковру,  я
шел навстречу собственной гибели.
   Подойдя достаточно близко, я понял, почему Джубал получил такое прозвище.
Какой-то дикий зверь страшно изувечил половину его  лица.  У  него  не  было
носа, одного глаза, с щеки и челюсти было сорвано почти все мясо; обнаженные
зубы придавали ему сходство со скелетом.
   Если  судить  по  второй  половине  лица,  когда-то  он  был   достаточно
привлекателен, может быть, даже красив, как и большинство людей этой расы. И
кто знает, не этот ли  несчастный  случай  сделал  Джубала  таким  жестоким,
нелюдимым и свирепым? Как бы то ни было, красавцем его назвать было  нельзя,
тем более сейчас, когда его  и  без  того  уродливое  лицо  было  перекошено
гримасой ярости при виде Диан в компании с неизвестным мужчиной. Джубал  был
ужасен обличьем и, наверное, не менее страшен в бою.
   Он уже перешел на бег, замахиваясь на ходу тяжелым копьем.  Я  взялся  за
лук, остановился и  стал  прицеливаться.  Это  заняло  больше  времени,  чем
обычно. Должен признаться, что вид этого человека так подействовал на мои  и
без того расшатанные нервы, что я, как ни старался, не  мог  унять  дрожь  в
коленях. Ну какой из меня соперник могучему воину, выходящему один на один с
пещерным медведем? Как мне сражаться с ним, способным одним  ударом  уложить
на месте дирайта или садока? Мне стало страшно,  хотя,  сказать  правду,  за
Диан я боялся куда больше, чем за себя.
   И тут великан со страшной силой метнул в меня свое копье. Оно пролетело с
огромной скоростью и ударилось о щит, которым я успел загородиться, с  такой
силой, что я не устоял на ногах и упал на колени. К  счастью,  щит  выдержал
удар, и я остался невредим. Но Джубал был уже в нескольких шагах от меня. На
бегу он размахивал  здоровенным  ножом  -  единственным  оставшимся  у  него
оружием. Он был слишком близко - я не успел прицелиться и  выстрелил,  почти
не глядя. Стрела вонзилась ему в ляжку, нанеся болезненную,  но  не  опасную
рану. Сразу же вслед за этим Джубал бросился на меня.
   Меня спасла только моя ловкость и реакция. Поднырнув под  его  занесенную
руку, я оказался за  его  спиной,  а  когда  он  развернулся,  я  уже  успел
выхватить кинжал и нанес ему довольно глубокую рану в  мякоть  правой  руки.
Этот удар несколько отрезвил Джубала и заставил его действовать  осторожнее.
Теперь наша дуэль перешла в позиционную  стадию.  Джубал  старался  войти  в
клинч, где он мог пустить в ход свои страшные ручищи, я же старался изо всех
сил держать дистанцию. Трижды он наносил удар, и трижды я  отражал  его  нож
своим щитом. Но каждый раз мой  кинжал  поражал  его  тело;  последняя  рана
оказалась тяжелой - я продырявил ему легкое. Он зашелся в кашле,  выхаркивая
кровь изо  рта,  которая  покрывала  все  его  лицо  и  грудь.  Выглядел  он
чудовищно, но отнюдь не казался умирающим - до смерти было еще далеко.
   Чем дольше продолжалась наша схватка, тем увереннее  я  себя  чувствовал.
Теперь уже можно признаться -  я  не  рассчитывал  остаться  в  живых  после
первого же натиска этой неистовой машины разрушения и убийства, да и Джубал,
похоже, начал понимать, что явно недооценил меня.  Сначала  он  считал  меня
слишком слабым соперником, потом понял,  что  это  не  так,  а  вот  сейчас,
кажется, до него дошло, что он встретил превосходящего по силам бойца, и сам
находится в смертельной опасности.
   Во всяком случае, следующий  его  поступок  более  всего  напоминал  жест
отчаяния, который мог сделать только человек, уверенный в том, что  если  не
убьет он, убьют его самого. Это произошло  во  время  очередной  его  атаки.
Вместо того чтобы нанести удар ножом, он отбросил его в  сторону,  схватился
руками за лезвие моего кинжала  и  с  легкостью  вырвал  его  из  моих  рук.
Отшвырнув его через плечо, он мгновение стоял передо мной  во  весь  рост  с
выражением такого дьявольского торжества на  обезображенном  лице,  что  мне
стало не по себе. И тут, расставив огромные руки, он прыгнул на меня. Боюсь,
Джубалу в этот день пришлось столкнуться со слишком многими новыми для  него
методами ведения боя.  Сначала  лук  со  стрелами,  потом  железный  кинжал,
которых он  прежде  никогда  не  видел,  и  вот  теперь  ему  предстояло  на
собственной  шкуре  узнать,  что  может  сделать  человек,  умеющий  владеть
кулаками.
   Напоминая разъяренного медведя, он попытался облапить меня,  но  я  легко
уклонился от захвата нырком под его  вытянутую  руку  и  тут  же  нанес  ему
великолепный прямой в челюсть. Всей своей массой Джубал грохнулся наземь. Он
был настолько удивлен, что несколько секунд лежал на  спине,  тупо  глядя  в
небо и даже не пытаясь встать. Я стоял  наготове  над  распростертым  телом,
намереваясь угостить его очередной порцией, как только он встанет.
   И он встал, рыча от гнева и унижения, но ему недолго пришлось  оставаться
на ногах. На этот раз я провел крюк слева и  снова  застыл  в  ожидании  над
прилегшим отдохнуть соперником. Я  думаю,  Джубал  к  этому  моменту  совсем
спятил от боли и ненависти, потому что ни один человек в своем уме  не  стал
бы столько раз подряд возвращаться за  очередной  дозой.  Раз  за  разом  он
вскакивал, чтобы тут же снова оказаться на земле,  но  под  конец  он  начал
слабеть и дольше отлеживаться на "ринге" в промежутках между ударами. К тому
же, у него открылось сильное кровотечение из раны в легком.  Когда  я  нанес
ему сильнейший удар в грудь в область сердца" он упал в очередной раз, но  я
вдруг почувствовал, что Джубал-Урод больше уже никогда не  поднимется.  Стоя
над телом, пугающе огромным и устрашающим даже в смерти, я с трудом верил  в
случившееся. Неужели это  я,  в  одиночку,  уложил  этого  свирепого  убийцу
чудовищ, этого циклопа каменного века?
   Я поднял  свой  кинжал  и  немного  постоял  над  трупом  бывшего