когда вероятность их обнаружения с воздуха была минимальной. В
это время суток Вьеру почти никогда не удалялись за пределы  города.  Брэдли
научился засыпать землей оставшиеся  после  приготовления  пищи  угли  таким
образом, что они сохранялись до следующего полудня и почти не давали дыма.
   Он постоянно размышлял, как добраться им до большой земли. Не проходило и
дня, чтобы он не поднимался на гребень и, стоя там, не вглядывался в далекую
размытую  береговую  линию,  означавшую  для  него   свободу   и   возможное
воссоединение с друзьями. Девушка всегда сопровождала его и, находясь рядом,
наблюдала за суровым выражением его лица с печалью в глазах.
   - Ты несчастлив? - спросила она однажды.
   - Я должен быть со своими людьми. А я ведь  даже  не  знаю,  что  с  ними
случилось, - ответил Брэдли.
   - Я хочу, чтобы ты был счастлив, - просто сказала девушка. - Но  если  ты
уйдешь и оставишь меня здесь, мне будет очень одиноко.
   Он положил руку ей на плечо. - Я никогда  не  сделаю  этого,  малышка,  -
мягко произнес Брэдли. - Без тебя я не тронусь с места.  А  если  кому-то  и
придется уходить в одиночку, то это будешь ты. Лицо ее осветилось счастливой
улыбкой.
   - В таком случае, мы никогда не расстанемся, потому что я никогда тебя не
покину, пока мы оба живы.
   Брэдли, помолчав, спросил: - Кто такой Ан-Так?
   - Мой брат, - ответила она.
   И снова, как прежде, он не смог заставить  себя  рассказать  ей  об  этом
человеке. Вместо этого он сделал то, чего прежде  никогда  не  делал:  обняв
девушку, он склонил голову и поцеловал ее в лоб.
   - Пока ты не найдешь Ан-Така, - сказал он, - я буду тебе за брата.
   - У меня уже есть брат, - заявила она, отстраняясь, - и  другого  мне  не
требуется!

   Глава V

   Дни собирались в недели, недели в месяцы, месяцы следовали один за другим
ленивой чередой жарких душных дней и теплых душных ночей. Беглецы ни разу не
видели ни одного Вьеру при свете дня, хотя  по  ночам  нередко  слышали  над
толовой хлопанье огромных крыльев.
   Каждый новый день был похож на предыдущий. Каждое утро  Брэдли  несколько
минут плескался в холодной родниковой воде. Спустя некоторое  время  девушка
следовала его примеру, и ей это понравилось. В центре озеро было достаточной
глубины, и Брэдли научил ее плавать. По всей вероятности,  она  была  первым
человеком за всю историю Каспака, постигшим  это  искусство.  Когда  девушка
готовила завтрак, Брэдли брился. Этот порядок он соблюдал неукоснительно,  и
первое время девушка с нескрываемым интересом наблюдала за ним, потому что у
галу мужчины безбороды.
   Когда кончалось  мясо,  он  охотился,  а  вс„  остальное  время  посвящал
изготовлению оружия, улучшению жилища, изучению языка  и  обучению,  в  свою
очередь, английскому своей подруги. Он вс„ еще строил планы переплыть  море,
но вс„ с меньшим и меньшим энтузиазмом, поскольку в каждой  новой  идее  без
труда находилось какое-нибудь непреодолимое препятствие.
   Но в один прекрасный день вся  их  идиллическая  жизнь  кончилась  раз  и
навсегда. Едва Брэдли вылез из  воды  после  утреннего  купания,  прямо  над
головой раздалось хлопанье крыльев. Подняв голову, он увидел  кружащего  над
ним Вьеру в белом одеянии. Не было никаких сомнений в том, что тот тоже  его
заметил. Вьеру совсем снизился, чтобы получше рассмотреть  Брэдли,  а  затем
взмыл вверх и устремился по направлению к городу.
   Два дня они находились в  постоянном  напряжении,  каждый  момент  ожидая
крылатых охотников. Но лишь  на  рассвете  третьего  дня  до  них  донеслось
хлопанье крыльев приближающихся Вьеру.
   Стоя у самой кромки леса, они видели, как пять облаченных в красное фигур
медленно снижаются по спирали на их пристанище. Они даже не старались как-то
замаскировать  свое  приближение,  будучи  совершенно  уверенными  в   своей
способности без труда справиться  с  двумя  жалкими  беглецами.  Неспешно  и
самоуверенно все пятеро спустились на землю в нескольких шагах от них.
   Следуя разработанному плану, Брэдли и девушка, не торопясь, углубились  в
лес. Вьеру последовали за ними, громко призывая их сдаться,  но  те  хранили
молчание. Вс„ дальше и дальше вел их за собой Брэдли, постепенно делая  круг
в  направлении  озера,  к  явному  удовольствию  преследователей,  только  и
ждавших, пока их добыча  не  выйдет  на  открытое  место,  где  можно  будет
использовать преимущества крыльев.  Они  разошлись  полукругом  с  очевидным
намерением не позволить беглецам вернуться обратно под защиту деревьев.  Они
неумолимо приближались, зажав в руках свои кривые сабли.
   Вот тогда-то  Брэдли  и  открыл  настоящие  военные  действия.  Тщательно
целясь, поскольку давно уже не стрелял, да и патроны надо  было  беречь,  он
трижды выстрелил. Трое Вьеру упали замертво, а  двое  оставшихся  попытались
спастись  бегством,  издавая  при  этом  отчаянные  вопли.   Бегущий   Вьеру
непроизвольно раскрывает  свои  крылья.  Это  чисто  рефлекторное  действие,
помогающее разбегающемуся для взлета сохранить равновесие и ускорить разбег.
Вот почему кажется, что бегущие Вьеру не касаются земли. Но все  это  хорошо
только на открытом месте. Здесь же в лесу, среди  тесно  растущих  деревьев,
крылья из подмоги превратились в обузу. Они цеплялись за сучья и задерживали
своих обладателей, поэтому Брэдли без труда настиг их и, наставив  пистолет,
потребовал сдаться, обещая в случае беспрекословного подчинения его приказам
жизнь и свободу.
   - Вы же видите, - сказал он, - что я могу в любой  момент  убить  вас  на
расстоянии. Убежать вы не можете. Сдавайтесь, или я вас убью!
   - А что ты хочешь от нас? - спросил один из Вьеру, повернувшись к Брэдли.
   -  Бросьте  оружие!  -  скомандовал  тот.  После  короткой  паузы   Вьеру
повиновались.
   - Теперь подойдите ближе! С кристальной ясностью в мозгу у Брэдли  возник
план действий.
   - В шалаше есть веревка. Пойди принеси ее, - сказал  он,  повернувшись  к
девушке.
   Когда она вернулась, он велел ей привязать один конец  пятидесятифутового
куска к колену одного из Вьеру, а второй конец к колену  другого.  Во  время
этой операции оба Вьеру  выказывали  признаки  страха,  но  протестовать  не
осмелились.
   - А теперь выходите из леса, - приказал Брэдли. - Но помните, что я рядом
и застрелю первого, кто попытается удрать. Тем более, что второй  все  равно
привязан.
   Выйдя на опушку, Брэдли остановил пленных.
   - Девушка сядет на спину того, кто поближе - объявил англичанин - а я  на
следующего. У нее есть острая сабля, а у меня вот это оружие,  которое,  как
вы уже знаете, убивает на расстоянии. Если вы  хоть  чуть-чуть  ослушаетесь,
оба умрете. То, что мы погибнем вместе с вами, нас не остановит. Если вы вс„
сделаете, как надо, я обещаю не причинять вам вреда и отпустить на  свободу.
Вы перенесете нас через море на тот берег и высадите там. Такова цена  ваших
жизней. Согласны?
   Вьеру с неохотой пообещали выполнить его требование. Брэдли осмотрел узлы
на ногах Вьеру и, найдя их достаточно надежными, приказал  девушке  оседлать
одного из Вьеру, а сам взгромоздился на другого. Громко  захлопав  крыльями,
Вьеру одновременно снялись с места, сделали круг над  вершинами  деревьев  и
взяли курс на запад.
   Глядя по сторонам, Брэдли не видел ни других Вьеру, ни  летающих  ящеров,
которые, как он опасался, могли в  самый  последний  момент  погубить  такой
замечательный план.  К  счастью,  эти  огромные  крылатые  рептилии  обитают
главным образом в южной части Каспака, хотя и  встречаются  иногда  ближе  к
северу.
   Берег  приближался.   Уже   можно   было   различить   широкую   равнину,
простиравшуюся до самого подножия невысокого плато. Маленькие точки  на  ней
превратились при подлете в стада оленей и антилоп; в мутной луже  плескались
волосатые носороги, а за  ней  объедал  молодые  побеги  с  высокого  дерева
могучий  мамонт.  Да,  это  был  настоящий  Каспак!  Несмотря  на  всю  свою
первобытную  дикость  и  грозящие  на  каждом  шагу  опасности,  открывшаяся
панорама   вызвала   в   груди   англичанина   теплое   чувство   странника,
возвратившегося после долгого  отсутствия  домой  и  узревшего  перед  собой
знакомые с детства картины. Вьеру опустились на покрытый цветами  берег.  Их
седоки спрыгнули на землю, и Брэдли объявил, что они свободны.
   Когда он перерезал связывающую их веревку, оба Вьеру взмыли в воздух и  с
нечеловеческими  воплями,  заставлявшими  Брэдли  каждый  раз   содрогаться,
пустились в обратный путь к своему кошмарному острову.
   Когда они скрылись из виду, девушка повернулась к Брэдли.
   - Зачем ты заставил их принести нас именно сюда? - спросила  она.  -  Моя
страна лежит на другом берегу, и мы вряд ли сможем добраться до нее  живыми.
Здесь столько врагов, хотя и не таких страшных, как Вьеру, но могущих  убить
нас с тем же успехом.
   - Тому были две причины, - объяснил Брэдли. -  Ты  сама  говорила  мне  о
городах Вьеру, лежащих на противоположном конце острова. Пролететь над одним
из них означало навлечь на наши головы тысячи этих тварей. К тому же  здесь,
неподалеку, должны находиться мои друзья  -  до  форта,  о  котором  я  тебе
рассказывал, отсюда не больше двух переходов. Мой долг вернуться  к  ним.  И
если они еще живы, мы обязательно найдем способ доставить тебя домой.
   - А как же ты? - спросила девушка.
   - Я выбрался из У-уху, - ответил Брэдли. - Совершив невозможное  однажды,
я постараюсь совершить невозможное вторично - выбраться из Каспака!
   Делая свое заявление, Брэдли не смотрел  на  девушку  и  поэтому  не  мог
видеть ее омрачившегося лица. Когда же он вновь взглянул  на  нее,  она  уже
улыбалась.
   Они отправились на юг берегом моря, где идти было легче всего,  стараясь,
однако,  всегда  находиться  неподалеку  от  деревьев  на  случаи  нападения
хищников, столь многочисленных в этих местах. Было уже  далеко  за  полдень,
когда девушка  внезапно  схватила  Брэдли  за  руку  и  указала  на  что-то,
темнеющее у самого берега.
   - Что это? - прошептала она. - Я никогда не видела таких ящеров.
   Брэдли взглянул туда, куда указывал тонкий девичий пальчик, потом  протер
глаза и опять взглянул. Затем схватил девушку и увлек ее за ближайший куст.
   - Что это? - повторила она.
   - Это самый страшный ящер, когда-либо  бороздивший  воды  этого  мира,  -
ответил Брэдли. - Это германская подводная лодка!
   Лицо девушки озарилось пониманием.
   - Я помню! - воскликнула она. - Это та самая  штука,  о  которой  ты  мне
рассказывал. Она плавает под водой, а в брюхе у нее сидят люди, да?
   - Она самая, - кивнул Брэдли.
   - Тогда почему же ты прячешься? Ты же говорил, что теперь она принадлежит
твоим друзьям.
   - Прошло уже много месяцев, и я не знаю, что с моими  друзьями.  Они  уже
давно должны были убраться отсюда и  именно  на  этой  штуке.  Я  просто  не
понимаю, почему она находится здесь, и не собираюсь  показываться,  пока  не
выясню этого. Когда я покинул форт, германцев на  "У-33"  было  больше,  чем
моих друзей, а насколько я их знаю, за этой нацией требуется глаз  да  глаз.
Сомневаюсь, что за ними как следует приглядывали без меня.
   Прячась  в  растущих  близ  береговой  линии  зарослях,   они   незаметно
подкрались к стоящей на  приколе  "У-33".  Брэдли  узнал  это  место:  здесь
неподалеку находилось нефтяное озеро. Они затаились в кустах почти  напротив
судна и стали наблюдать. Все люки были закрыты, никаких звуков  с  субмарины
не долетало. Минут через пять Брэдли принял решение подняться на  корабль  и
осмотреть его. Он уже выпрямился во весь  рост,  собираясь  претворить  свое
намерение в жизнь,  когда  до  его  ушей  донесся  настоящий  залп  немецких
ругательств,   среди   которых   наиболее   часто   повторялось   "Englische
schweinehunde". (Английская свинская собака.)
   Грубый угрожающий голос доносился, однако, не  с  "У-33",  а  с  поросшей
лесом возвышенности к югу от стоянки субмарины. Продолжая прятаться,  Брэдли
пополз в том направлении и вскоре увидел в просвет между  кустами  небольшой
отряд, спускавшийся к морю.
   Шестеро германцев  во  главе  с  бароном  Фридрихом  фон  Шенворцем,  все
вооруженные,  конвоировали  пятерых  англичан:  Ольсона,  Брейди,  Синклера,
Уилсона и Уайтли.
   Брэдли, естественно, ничего не знал ни об исчезновении Боуэна  Тайлера  и
мисс Ларю, ни о предательстве германцев, захвативших  лодку  и  обстрелявших
форт, но он совсем не был удивлен  открывшейся  его  глазам  картине.  Отряд
медленно приближался. Пленные англичане еле двигались, то и дело  спотыкаясь
под тяжестью навьюченных на них канистр с нефтью.  Шварц,  один  из  младших
офицеров немецкой команды, отчаянно ругаясь, без разбора подгонял их ударами
деревянной палки. Фон Шенворц шел сбоку и чуть сзади, со  смехом  подзуживая
Шварца к дальнейшей жестокости. Дитц, Хайнц и Клатц, похоже,  тоже  получали
удовольствие от  страданий  пленников.  Лишь  двое  -  Плессер  и  Хиндль  -
хмурились и старались не смотреть на издевательство.
   Кровь Брэдли закипела при виде такого подлого отношения к его друзьям. За
тот короткий промежуток  времени,  потребовавшийся  отряду,  чтобы  миновать
место его засады,  он  успел  выработать  план  действий,  хотя  и  понимал,
насколько он ненадежен.
   - Оставайся здесь, - прошептал он на ухо девушке, - а я должен напасть на
этих скотов. Если меня убьют, не показывайся и не  сдавайся  им  живой.  Эти
люди более жестоки, трусливы и отвратительны, чем даже Вьеру.
   С побелевшим лицом девушка прижалась к Брэдли.
   - Иди, если тебя зовет твой долг, -  прошептала  она.  -  Но  знай,  если
умрешь ты, умру и я. Без тебя я не смогу жить.
   Глаза их встретились.
   - О Боже, какой же я идиот! - простонал Брэдли. - Я ведь  тоже  не  смогу
жить без тебя, малышка. А теперь - прощай!
   С этими словами Брэдли крепко обнял ее  и  поцеловал  в  губы.  Затем  он
заставил себя оторваться от нее и, осмотревшись, увидел удаляющийся от  него
конец колонны. Тогда он вскочил на ноги и бесшумно выпрыгнул на тропу.
   Идущий в арьергарде фон Шенворц вдруг почувствовал чью-то руку у себя  на
горле, в то время как другая рука  выхватила  пистолет  из  его  собственной
кобуры. От неожиданности он испуганно заорал. Шедшие  впереди  обернулись  и
увидели полуголого белого человека, мертвой хваткой держащего их командира и
целящегося в них из пистолета.
   - Бросайте оружие!  -  приказал  пришелец  на  превосходном  немецком.  -
Бросайте, или я сейчас продырявлю череп вашему барону!
   Германцы растерялись, переводя взгляды то на фон Шенворца, то на  Шварца,
бывшего его заместителем, ожидая от кого-нибудь приказаний.
   - Это английский пес Брэдли, и он один! - воскликнул Шварц. - Не бойтесь,
ребята, взять его!
   - Бери сам! - огрызнулся Плессер. Хиндль  приблизился  к  нему  и  что-то
зашептал на ухо. Плессер кивнул.  Вдруг  фон  Шенворц  вывернулся  и  обеими
руками схватил Брэдли за запястье руки, сжимающей пистолет.
   - Быстрее! - закричал он. - Хватайте его!
   Шварц и еще трое бросились вперед, а Плессер и Хиндль остались на  месте,
поглядывая на английских пленников. Затем Плессер заговорил.
   - Эй, англичане, - позвал он негромко, - бросайтесь на меня  и  Хиндля  и
отберите у нас оружие. Мы не будем особенно сопротивляться.
   Не долго думая, Ольсон и Брейди поспешили воспользоваться столь  любезным
предложением. Они достаточно насмотрелись на жестокость и издевательства фон
Шенворца в отношении своих же людей; причем особенно изощренно он  издевался
как раз над Плессером и Хиндлем, так что их  слова  не  вызвали  у  англичан
особого удивления. Спустя мгновение оба немца  были  обезоружены,  Ольсон  и
Брейди побежали на подмогу Брэдли, но  было  совершенно  очевидно,  что  они
опоздали.
   Фон  Шенворц  сумел  развернуться  так,  что  Брэдли  оказался  спиной  к
набегавшим немцам, и вырвавшийся вперед Шварц уже занес над головой  приклад
своего ружья, чтобы обрушить его на  череп  англичанина.  Брейди  и  Ольсон,
сопровождаемые тремя безоружными товарищами, были слишком далеко.  Казалось,
Брэдли обречен, но неведомо откуда вылетевшая стрела насквозь  пробила  тело
Шварца. С ужасным воплем  он  повалился  на  землю,  а  Ольсон  и  Брейди  с
изумлением  уставились  на  стройную  фигуру   девушки   среди   кустарника,
хладнокровно прилаживавшую к своему луку вторую стрелу.
   Брэдли тем временем сумел вырваться из  объятий  фон  Шенворца  и  ударом
рукоятки пистолета свалил его наземь. Среди остальных  завязался  рукопашный
бой. Плессер и Хиндль, стоя в стороне, уговаривали своих  товарищей  сдаться
лучше англичанам, чем терпеть дальше тиранию фон Шенворца.  Хайнц  и  Клатц,
очевидно, вняв их доводам, продолжали сопротивляться  только  для  вида,  но
Дитц, здоровенный бородатый пруссак с бычьей шеей, размахивал  штыком,  вопя
как сумасшедший, что  прикончит  всех  английских  свиней.  Стрелять  он  не
решался, опасаясь в свалке попасть в кого-нибудь из своих.
   Его ближайшим противником оказался Ольсон. Хотя механик никогда прежде не
упражнялся с длинной немецкой винтовкой, он встретил бешеный натиск пруссака
с холодным спокойствием человека, знающего  толк  в  точной  и  безжалостной
науке  английского  штыкового  боя.  Здесь  каждое  движение,  каждый  выпад
выверены как часы, и даже  отступление  несет  в  себе  элемент  последующей
атаки. Штыковой бой - страшное зрелище. Это вам не фехтование на  шпагах,  а
смертельная схватка, скоротечная и неизбежно результативная.
   Дитц первым сделал яростный выпад, метя прямо в  горло  Ольсону,  но  тот
коротким точным движением своего штыка отвел лезвие противника в сторону,  и
оно прошло над левым плечом, заставив Дитца на секунду потерять  равновесие.
В тот же миг Ольсон выпустил винтовку из руки, перехватив ее  обеими  руками
близ дула, нанес Дитцу короткий удар под  челюсть.  Лезвие  штыка  дошло  до
мозга, и Дитц умер мгновенно. Ольсон действовал с такой скоростью, что  тело
немца еще не успело упасть на  землю,  а  он  был  уже  готов  сразиться  со
следующим противником.
   Но противников больше не было. Хайнц и  Клатц,  побросав  ружья,  подняли
руки. Фон Шенворц все еще лежал там, где его свалил удар Бредли.  Плессер  и
Хиндль  объясняли  лейтенанту,  что  не  могли  больше   выносить   звериную
жестокость барона и потому страшно рады такому исходу дела.
   А все остальные, разинув рты, уставились на приближавшуюся  девушку,  все
еще державшую в руке лук со стрелой. Брэдли  повернулся  к  ней  и  протянул
руку.
   - Ко-Тан, - произнес он, - убери свой лук. Это мои и твои друзья.
   Затем он обратился к англичанам.
   - Это Ко-Тан, и те из вас, кто видел, как  она  спасла  меня  от  Шварца,
знают, хотя и не полностью, чем я ей обязан.
   Моряки столпились вокруг девушки. А когда  она,  вдобавок,  заговорила  с
ними по-английски, да еще с ослепительной улыбкой  на  губах  и  со  страшно
милым акцентом, они все немедленно влюбились в нее  и  каждый  поклялся  про
себя оберегать и во всем помогать ей в будущем.
   В этот момент их внимание было  отвлечено  следующей  картиной.  Плессер,
разразившись проклятьями, бросился к поднимающемуся с земли фон Шенворпу.  В
руках у него была винтовка с примкнутым штыком, которую  он  подобрал  около
заколотого Дитца. Лицо барона выражало животный  страх,  губы  шевелились  в
попытке позвать на помощь, но с них не слетело ни одного  звука.  Ты  ударил
меня! - прошипел Плессер. -  Один  раз,  другой,  третий.  Ты  убил  Шверке,
свинья! Ты довел его до безумия своей жестокостью, и он покончил с собой. Вы
все такие, начиная с кайзера. Как бы я  хотел,  что-бы  сейчас  передо  мной
оказался кайзер! Тогда бы я сделал так! - С этими  словами  Плессер  воткнул
штык в грудь фон Шенворца. Потрм он выпустил винтовку  из  рук,  она  так  и
осталась торчать в теле бывшего командира субмарины, и повернулся к Брэдли.
   - Можете делать со мной, все, что угодно, -