ностью. То тут, то  там
виднелись фигуры зверолюдей, обрабатыващих своими первобытными орудиями  эту
землю.
   Меня направили пропалывать  грядки  с  дынями.  Я  никогда  не  занимался
сельским хозяйством и, по всей  видимости,  был  лишен  того  особого  дара,
которым природа награждает настоящих фермеров. Никогда время не тянулось так
томительно долго для меня, как в те проклятые дни или месяцы, что  я  провел
на этих чертовых грядках.
   Зверолюди, работавшие на соседних участках, были настроены дружелюбно,  и
с некоторыми из них мне удалось завязать приятельские отношения. Один из них
оказался ни больше, ни  меньше,  как  сыном  Гр-гр-гр,  нарушившим  какую-то
традицию племени и отрабатывающим сейчас свою провинность. Он рассказал мне,
что их племя всегда жило на вершине этого холма, но на соседних холмах  жили
племена их сородичей. Они никогда не воевали и жили в  мире  и  спокойствии,
пока не появились люди, которыми предводительствовал Худжа. Бандиты нападали
на зверолюдей и убивали их, когда те выбирались из своей природной  крепости
и отправлялись в гости к соседям.
   Сейчас, говорил мне мой  новый  друг,  их  племя  затаилось,  но  в  один
прекрасный день они соберутся, нападут на Худжу и его людей  и  перебьют  их
всех.
   Я объяснил ему, что сам ненавижу Худжу, и спросил, когда они собираются в
поход. Я надеялся, что мне позволят  отправиться  с  отрядом  зверолюдей,  а
может быть, пойти вперед и провести разведку. Сын Гр-гр-гр отнесся  к  моему
предложению весьма серьезно и сказал, что как только его отпустят  с  полей,
он обсудит этот вопрос с отцом.
   Вскоре после нашего  разговора  в  поле  появился  Гр-гр-гр,  и  его  сын
бросился к нему и начал излагать содержание разговора. Но старый джентельмен
был  явно  не  в  духе,  и  наградив  своего  отпрыска  увесистой  оплеухой,
повернулся ко мне и сказал, что он убежден в  моей  принадлежности  к  банде
Худжи, а посему я должен умереть.
   - Мы убьем тебя, - заверил он, - как  только  ты  закончишь  обрабатывать
дыни. Так что поторопись.
   И я поторопился. Я приложил все усилия к возделыванию сорняков, росших  в
междурядьях. Если мне попадалось одно заморенное сорное растение, я  на  его
месте выращивал два здоровых. Как только мне на  глаза  попадались  отдельно
растущие сорняки, я немедленно их выкапывал и пересаживал к своим дыням.
   Мои  хозяева   не   замечали   весьма   специфического   характера   моей
деятельности. Они видели, что я весь день усердно копошусь на вверенной  мне
грядке, а поскольку в Пеллюсидаре ни звери, ни люди не имеют представления о
времени, то я мог бы  бесконечно  заниматься  своими  дынями,  или,  вернее,
сорняками, если бы не произошло событие, вырвавшее меня  из  этого  довольно
унизительного существования.

   Глава IX
   Головорезы Худжи

   Невдалеке от места работы я выстроил из обломков камней и веток  убежище,
где спал, укрываясь от ярких лучей солнца. Как только я чувствовал голод или
меня клонило в сон, я немедленно удалялся в свое жилище.
   Мои хозяева не препятствовали мне  в  этом.  Справедливости  ради  должен
отметить, что они относились ко мне хорошо. И вообще это были  очень  милые,
добрые и простые существа, при условии, конечно, что ничто  не  угрожало  их
благополучию. Их внушительные размеры, чудовищная сила и пугающая  внешность
были результатом той борьбы за  существование,  которую  вели  поколения  их
предков. Надо сказать, что эти качества они умели применять по назначению  в
случае  необходимости.  Они  употребляли  в  пищу  мясо  только   травоядных
животных. Такой выбор не был, как вы понимаете, следствием недостатка силы -
один мужчина, вооруженный лишь веревкой,  спокойно  убивал  могучего  дикого
быка.
   Как я уже сказал,  у  меня  было  убежище,  в  котором  я  отдыхал  после
праведных трудов. Как-то раз, лежа у себя в хижине,  я  услышал  со  стороны
селения  страшный  шум.  Вскоре  я  увидел  огромного  самца,   бегущего   и
взволнованно что-то кричащего. Когда он приблизился, я вылез наружу,  сгорая
от желания узнать причину такого необычного смятения. Я с  гордостью  всегда
считал, что лишен  чувства  праздного  любопытства,  но  монотонность  моего
существования среди дынь и сорняков развила во мне  зачатки  этого  чувства,
свойственного большинству людей.
   Остальные рабочие тоже выбежали навстречу гонцу, и он немедленно  выложил
им какие-то сведения, после чего повернулся и, не  теряя  времени,  помчался
обратно. Когда эти зверолюди бегут, они опускаются на все четыре  лапы,  что
помогает им  с  легкостью  преодолевать  препятствия,  которые  помешали  бы
человеку. В результате они развивают поистине удивительную  скорость.  И  на
этот раз, прежде чем я успел подробно вникнуть в суть дела,  мои  сотоварищи
резво снялись с места и устремились в сторону деревни.
   Я остался один! Впервые со дня моего пленения рядом со мной  не  было  ни
одного зверочеловека. Я был один,  а  все  мои  стражники  были  в  деревне,
отражая нападение бандитов Худжи.
   Насколько я сумел понять из рассказа гонца, два самца,  возвращавшихся  с
охоты, были атакованы полудюжиной головорезов. Эти двое вернулись домой  без
единой царапины, а из бандитов улизнуть сумел только один. Он-то  и  сообщил
своему главарю об исходе схватки.  Теперь  Худжа  собирался  наказать  народ
Гр-гр-гр. Я боялся, что зверолюди, даже учитывая их огромную силу, не смогут
противостоять напору армии Худжи, хорошо вооруженной и обученной.
   Наконец у меня появилась возможность, о которой я мог до сих  пор  только
мечтать! Я мог сейчас бежать, найти дорогу в долину и, пока два войска будут
вести битву, продолжить поиски селения Худжи, о  местоположении  которого  я
знал значительно больше, благодаря рассказам зверолюдей.
   Когда я был уже готов претворить в жизнь свой план, со стороны деревни до
меня донесся шум яростной битвы.
   Я остановился. Поддавшись острому желанию немедленно нанести удар,  пусть
и слабый, ненавистному Худже, я повернулся и побежал к селению.  Добежав  до
края плато, я застыл в удивлении - трудно было ожидать от зверолюдей  такого
четкого боевого порядка. На краю каждого утеса стояла цепочка могучих самцов
- лучших метателей веревок. В  нескольких  футах  позади  них  располагались
остальные  самцы,  за  исключением  двадцати,  которые  охраняли   самок   и
детенышей.
   Меня в основном интересовали действия первой линии  обороны.  Приспешники
Проныры - большой отряд саготов и пещерных людей - карабкались наверх,  лишь
немногим уступая в ловкости зверолюдям.
   Атакающие  задерживались  у  каждого  выступа,  на  котором  можно   было
закрепиться, и, остановившись, пускали стрелы в обороняющихся.  Обе  стороны
непрерывно  обменивались  оскорблениями,  но  люди,  со  всей  очевидностью,
значительно превосходили своих противников в этом искусстве.
   У передней цепочки обороняющихся не было другого оружия, кроме веревок, и
когда враги приближались достаточно близко, то тут, то там в воздух взмывало
первобытное лассо, и петля безошибочно падала на плечи или шею  врага,  таща
его  наверх.  Те,  кто  успевал  перерезать  веревку,  немедленно  падали  в
пропасть, другие же наверху перебрасывались во вторую шеренгу и погибали  от
могучих клыков самцов.
   Но  стрелы  атакующих   вносили   значительно   больший   урон   в   ряды
обороняющихся, и было ясно, что победа Худжи была лишь делом времени.
   Гр-гр-гр стоял в середине первой  линии,  где  беспорядочно  громоздились
обломки скал и громадные валуны. Не говоря ни слова, я приблизился  к  нему,
взял один из камней и сбросил вниз. Бросок был  удачный  -  камень  убил  на
месте одного лучника, и тот в падении увлек за собой еще троих.
   Гр-гр-гр повернулся ко мне в немом изумлении. Он, казалось, сомневался  в
искренности моих намерений. Он протянул ко мне свою мохнатую лапу, и я решил
было, что мне пришел конец. Но я отскочил в сторону, схватил другой  камень,
отправил его вслед за первым, И на  этот  раз  не  промахнувшись.  Затем  я,
насобирав несколько небольших осколков камней, со всей  возможной  точностью
(а я уже, помнится, говорил,  что  очень  неплохо  метаю  в  цель  различные
предметы) начал закидывать ими саготов и людей, сея  в  их  рядах  панику  и
смерть.
   Гр-гр-гр вновь приблизился ко мне. Я ткнул рукой в гору  камней,  лежащую
на вершине утеса.
   - Это все надо скинуть им на головы,  -  прокричал  я,  -  прикажи  своим
воинам!
   Услышав мои слова, самцы из  первой  шеренги,  до  сих  пор  с  интересом
следившие за моими действиями, схватили  огромные  булыжники  и,  не  ожидая
приказа, обрушили на пещерных людей град камней. Через  несколько  мгновений
на скале не осталось ни одного человека - деревня зверолюдей была спасена.
   Гр-гр-гр стоял рядом со мной и с угрюмой радостью наблюдал,  как  остатки
отряда бандитов скрываются из глаз. Затем он повернулся ко мне.
   - Ведь это твои друзья, - сказал он. - Почему ты убивал их?
   - Они никогда не были моими друзьями, - отозвался я. - Я уже говорил тебе
об этом, но ты мне не поверил. Ну а теперь, теперь ты веришь, что я ненавижу
Худжу и его племя не  меньше,  чем  вы?  Веришь,  что  я  хочу  быть  другом
Гр-гр-гр?
   Некоторое время он стоял в нерешительности, почесывая в голове. Ему  было
не легче изменить свое мнение, чем любому из нас, но,  в  конце  концов,  он
сделал это, что человек мог и не сделать.
   - Гилок, - сказал он, - мне стыдно за себя. Я мог убить тебя. Как я  могу
тебя отблагодарить?
   - Отпусти меня, - ответил я быстро.
   - Ты свободен, - сказал он. - Ты можешь идти, а можешь остаться, но  если
ты уйдешь, ты всегда можешь вернуться. Мы будем рады тебе.
   Я, понятное дело, решил идти. Мне пришлось вновь рассказать свою  историю
Гр-гр-гр,  он  выслушал  меня  внимательно  и  предложил  мне  в  проводники
нескольких своих воинов. Я, естественно, не стал отказываться.
   Перед моим отходом было решено поесть. Охотники, на которых  напали  люди
Худжи, принесли богатую добычу,  и  Гр-гр-гр  решил  устроить  торжественную
трапезу в честь нашей победы с танцами.
   Мне никогда прежде  не  доводилось  видеть  ритуальных  плясок  звериного
народа, хотя я часто слушал странные звуки, доносившиеся из деревни.  Теперь
я сам принимал участие в таком празднике.
   Я  никогда  этого  не  забуду.   Удивительное   сочетание   звериного   и
человеческого начал в этих плясках вносило в них  то  элемент  патетики,  то
гротеска, а порой было просто  пугающим.  Под  палящим  солнцем  Пеллюсидара
огромные волосатые создания собирались в большой круг и  снова  расходились.
Они  сматывали  свои  веревки  и  затем  бросали  их,  выкрикивая   яростные
оскорбления в адрес воображаемого врага; они наваливались  на  тушу  быка  и
буквально рвали ее на части и поедали до  тех  пор,  пока,  насытившись,  не
могли больше двигаться.
   Мне пришлось ждать: мои проводники должны были переварить то,  что  съели
за этой трапезой. Некоторые наелись  так,  что  я  боялся,  как  бы  они  не
лопнули, ведь кроме убитого быка, была еще сотня антилоп различных  размеров
- хозяева доставали их из примитивных погребов для праздничного стола.
   В конце концов, мы были готовы к выходу  -шесть  громадных  самцов  и  я.
Гр-гр-гр вернул мне мое оружие, и я снова отправился в так часто прерываемый
путь к заветной цели. Я не знал, удастся ли  мне  найти  Диан,  но,  тем  не
менее, бездействие томило меня и я стремился в дорогу.  В  данном  случае  я
считал, что даже плохие новости лучше неизвестности.
   Честно говоря, мне не верилось, что моя гордая подруга еще жива; но время
в Пеллюсидаре не течет для всех одинаково, и для Диан и Худжи  могло  пройти
лишь несколько минут с того момента, когда он хитростью увел ее из Футры.  А
может, она нашла возможность защититься  от  его  посягательств  или  просто
бежала от него.
   Когда мы спустились с  утеса,  то  спугнули  большую  стаю  гиеноподобных
тварей, которые жадно пожирали трупы пещерных людей, погибших в  битве.  Эти
уродливые твари вовсе не были трусливы, что,  как  говорят,  характерно  для
внешнего мира. Они не отошли ни на шаг от своей добычи и ждали нас,  оскалив
пасти.  Но,  как  я  узнал  уже  позже,  редкий  хищник   преградит   дорогу
зверочеловеку - так ужасен один  его  вид.  Гиены  не  были  в  этом  случае
исключением и посторонились, давая нам дорогу.
   Мы шли вдоль чудесной реки, пересекающей весь остров, и вскоре  попали  в
такой густой лес, какого мне  еще  не  приходилось  видеть.  Мои  проводники
остановились.
   - Там! - сказал один из них, указывая в сторону леса. - Мы не сможем идти
дальше.
   Здесь они  оставили  меня,  а  я  продолжил  свой  путь.  Сквозь  деревья
виднелось подножие холма, туда-то я и  устремился.  Лес  доходил  до  самого
основания горы, содержащей множество пещер. На первый  взгляд  они  казались
необитаемыми, но я, на всякий случай, решил понаблюдать  за  ними  некоторое
время. Большое  ветвистое  дерево,  росшее  поблизости,  представляло  собой
прекрасный наблюдательный пункт, и я, не теряя времени, вскарабкался на него
и приготовился к длительному наблюдению.
   Едва я устроился поудобнее на своем насесте,  как  из  одного  отверстия,
футах в пятидесяти от основания скалы, появилась группа пещерных людей.  Они
спустились в лес и исчезли. Вскоре после этого из той же дыры появилось  еще
несколько мужчин, а за ними последовали женщины с  детьми.  Не  одна  группа
людей еще прошла туда и обратно. Я был ошарашен: пещера не могла бы вместить
столько народа.
   Довольно  долго  я  наблюдал  за  перемещениями  пещерных   людей.   Одни
появлялись из пещеры, другие исчезали в ней.
   Что же это за пещера, думал я, если там может  поместиться  целое  племя?
Для выяснения этого я вскарабкался повыше. Отсюда, где я сидел теперь,  была
хорошо видна вершина горы, подобная той, на которой жило племя Гр-гр-гр.  На
самом краю этой вершины появилась фигурка девушки, в ее волосы  был  воткнут
пышный цветок какого-то растения. Я уже видел эту девушку, она вышла из леса
несколько раньше и вошла в загадочную пещеру.
   Тайна, наконец, была раскрыта. Пещера была лишь проходом, который, в силу
каприза природы, вел на вершину горы. Он соединял их селение с долиной.
   Как только я это понял, мне пришло в голову, что попасть в селение  через
этот проход незамеченным мне не удастся и, следовательно, я должен  поискать
другой путь. Я посмотрел вниз - ни одного человека не было поблизости,  и  я
со всей возможной осторожностью соскользнул со своего наблюдательного пункта
на землю и начал продвигаться вправо с  намерением  обогнуть  холм  и  найти
место, где я мог бы незаметно вскарабкаться на вершину.
   Я украдкой перебегал от одного дерева к другому и внимательно  осматривал
поверхность холма, но не увидел другого входа.
   Вскоре я услышал шум моря. Через несколько  минут  я  стоял  уже  на  его
берегу. Море омывало основание природной  крепости,  в  которой  обосновался
Худжа и его головорезы.
   Я уже собирался вскарабкаться на  груду  камней,  наваленную  у  подножия
утеса, и поискать там какой-нибудь путь наверх, но заметил, как  из-за  него
выскочило каноэ. Я укрылся  за  валуном  и  стал  наблюдать  за  дальнейшими
действиями воинов, сидящих в лодке.
   Они проплыли еще немного по направлению ко мне, затем, не доплыв примерно
ста ярдов до моего убежища, направили лодку прямо на  скалы.  Мне  казалось,
что они сошли с ума и плывут навстречу гибели, ибо волны, с шумом  бьющие  в
подножье отвесной скалы, несли с собой разрушение и смерть.
   Так велико было мое возбуждение, что, рискуя быть  замеченным  сверху,  я
высунулся из-за валуна и стал с нетерпением ждать, как откатывающиеся  волны
вынесут обломки утлого суденышка.
   Я выглянул как раз  в  тот  момент,  когда  каноэ,  проплыв  между  двумя
скалами, вошло в небольшую спокойную гавань.
   Я вернулся в свое  убежище  и  стал  наблюдать  за  дальнейшим  развитием
событий. Каноэ подплыло вплотную к скале, и  гребцы  сноровисто  ошвартовали
его.
   Два воина, покончив с этим, подошли к  отвесной  стене  и  начали  быстро
карабкаться наверх. Признаюсь,  что  я  наблюдал  эту  сцену  с  изумлением:
пещерные люди Пеллюсидара великолепные скалолазы, но никогда прежде  мне  не
приходилось видеть, чтобы какое-нибудь живое существо взбиралось по отвесной
стене с такой скоростью.
   Я выждал несколько минут, и когда был совершенно уверен, что  никого  нет
поблизости, выбрался из своего убежища и с  риском  для  жизни  пробрался  к
месту, где было причалено каноэ.
   Если они смогли взобраться наверх, то и я смогу, - подумал я,  -  а  если
нет, то лучше умереть, пытаясь совершить невозможное, чем бездействовать.
   Впрочем, когда я внимательно осмотрел поверхность скал, то обнаружил, что
задача не так сложна, как казалось в самом начале - вплоть до самой  вершины
были высечены ступени, - образуя грубую лестницу.
   В конце концов, я добрался  до  вершины.  Осторожно  приподнял  голову  и
осмотрелся:  передо  мной  располагалась  площадка,   на   которой   местами
громоздились вековые валуны. Мне не было видно деревни, не заметил  я  и  ни
одного живого существа.
   Я встал. Несколько деревьев росло  между  валунами.  Стараясь  оставаться
незамеченным, я перебегал от одного дерева к другому, от  валуна  к  валуну,
постепенно приближаясь к тому месту, где,  по  моим  расчетам,  должна  быть
деревня.
   Как я жалел сейчас об утрате револьверов и винтовки! Мне не нужно было бы
красться подобно испуганной кошке, будь они при мне. Я не мог себе позволить
играть в открытую - моя героическая смерть вдряд ли  помогла  бы  чем-нибудь
Диан.
   Я прополз что-то около мили, стирая локти и коленки, так и не заметив  ни
одной живой души, когда огибая  очередной  валун,  я  буквально  врезался  в
человека, ползущего мне навстречу.

   Глава X
   Набег на тюрьму

   Этот человек не сразу отреагировал на мое появление:  его  внимание  было
поглощено тем, что происходило за его спиной. Я никогда не забуду того почти
нечеловеческого изумления, которое было написано на его лице при виде  меня.
Я не стал дожидаться, пока он  крикнет  или  поднимет  тревогу,  а  попросту
схватил его за горло и утащил за валун. Там я прижал  его  к  земле  И  стал
думать о том, что делать дальше.
   Он некоторое время пытался сопротивляться, а затем перестал, и я  ослабил
хватку на его горле. По-моему, он был благодарен мне за это.
   Человеческая жизнь в Пеллюсидаре стоит довольно дешево, и все же  мне  не
хотелось  совершать  хладнокровное  убийство,  но  что  оставалось   делать:
отпустить его - означало оповестить всю деревню о  моем  появлении.  Наконец
мужчина заговорил.
   - Я видел тебя, - сказал он, - на арене в Футре, когда  типдары  оттащили
тарага от тебя и твоей подруги. Я так  и  не  понял,  что  произошло.  Потом
махары выпустили драться меня. Моими противниками были два воина из Гомбала.
   Тут он слабо улыбнулся.
   - Их могло быть и десять - это ничего бы не изменило. Я убил тех двоих  и
получил свободу. Смотри!
   Он чуть приподнял свое левое  плечо  и  показал  мне  свежую  отметину  -
подживающую рану от клейма махар.
   - А когда я возвращался, - продолжал он, - я  встретил  людей  из  своего
племени, которые сказали мне,  что  Худжа-Проныра  напал  на  нашу  деревню,
захватил ее, а жителей обратил в рабство. Я решил прийти сюда и  узнать  все
сам. Я увидел, что здесь хозяйничают люди Худжи, а народ моего отца  томится
в неволе. Меня схватили, но Худжа  не  убил  меня.  Я  -  сын  вождя,  и  он
рассчитывал с моей помощью заставить наших  воинов  вернуться  в  деревню  и
принять участие в войне, которую Проныра  собирается  начать.  Тут  в  плену
находится и Диан Прекрасная, чей брат Да-кор Сильный, вождь Амоза, спас  мне
жизнь, когда пришел в Турию похитить себе жену. Я помогал ему в этом деле, и
мы с ним хорошие друзья. По