или сразу нескольких воинов можно снять щит и использовать его  для
защиты спереди, но сделать это, как я уже говорил, не так-то просто.
   В полном снаряжении я  последовал  за  Чал-азом.  Неслышно  крадучись  по
темным пустынным улочкам в сопровождении Ноба,  мы  добрались  до  ближайшей
стены изгороди. Здесь Чал-аз попрощался со мной,  сказав  на  прощание,  что
надеется встретиться со мной опять у галу. У  него  было  предчувствие,  что
скоро он "услышит зов". Выразив свою благодарность за помощь, я обещал,  что
всегда буду рад оказать ему услугу, в том числе против Ал-тана.

   Глава VI

   Искать Аджор в незнакомой местности было почти безнадежным делом.  Но  не
попытаться найти ее я не мог, и возносил  молитвы,  чтобы  ей,  если  мы  не
встретимся, удалось добраться до своего отца целой и невредимой.
   При свете разгорающейся зари мы с Нобом держали путь на север. Чем дальше
мы продвигались в этом направлении, тем сильнее поражало меня  почти  полное
отсутствие  хищников.  Травоядные  животные,  напротив,  попадались  во  все
возрастающих  количествах,  хотя  и   в   других   местах   они   достаточно
многочисленны, чтобы прокормить и хищников,  и  местные  племена.  Самым  же
интересным были эволюционные отличия от обитающих ближе  к  югу  аналогичных
видов. Лошади, например, были крупнее, а к северу от деревни кро-лу я  видел
табун этих животных,  напоминавших  мне  размерами  индейских  лошадей  моих
родных прерий, разводимых до сих пор  некоторыми  племенами.  С  вожделением
старого ковбоя поглядывал я на сытые гладкие бока пасущихся  коней,  но  они
были настороже и не допускали даже  на  выстрел,  не  говоря  уже  о  лассо.
Правда, я все еще не терял надежды заарканить одну из лошадок.
   До полудня нам с Нобом  дважды  пришлось  защищаться  от  хищных  зверей.
Отсутствие огнестрельного оружия вполне компенсировалось присутствием  Ноба,
который за время странствий и жизни у Ду-сина явно набрался  немалого  опыта
охоты в местных условиях. Он всегда был начеку и предупреждал меня  рычанием
о приближении хищников задолго до того, как их мог увидеть и услышать я сам.
При нападении он вертелся вокруг зверя, кусая его сбоку и сзади  и  отвлекая
внимание, пока мне не удавалось забраться на ближайшее дерево. Сам же он при
этом был настолько хитер и осторожен  и  двигался  с  такой  быстротой,  что
изводимые им таким образом огромные  кошки  никак  не  могли  его  зацепить,
зачастую приходя в неописуемую ярость при этих бесплодных попытках.
   Зверюги имели  неприятную  привычку  по  часу  и  больше  бродить  вокруг
загнанной на дерево добычи, пока внимание их не отвлекалось  на  кого-нибудь
еще. На подобные остановки тратилось много времени. Но в конце концов мы все
же добрались до протянувшейся с запада на восток скалистой цепи, и  я  сразу
сообразил, что это граница между племенами Кро-лу и Галу. Южные склоны гряды
поднимались  на  высоту  до  двухсот  футов,  представляя  собой  обрывистую
неприступную стену. Как я ни старался, мне не удалось найти  даже  признаков
удобного для подъема места. Я не  знал,  что  мне  делать  дальше:  идти  на
восток, где скалы выглядели еще выше и мрачнее, или на запад - в направлении
моря? Я не мог решить. Оставалось положиться на судьбу.
   Мне и в голову не приходило, что Ноб уже пересекал эту гряду, по  крайней
мере однажды. Я заговорил с собакой просто так, как  это  часто  бывает  при
отсутствии собеседника,
   - Ну что, старик, - спросил я, - как нам перебраться  через  эти  чертовы
скалы?
   Не могу утверждать, что он меня понял, хотя эрдель - очень умная  собака.
Но он явно отреагировал на мои слова. С радостным лаем он вдруг  побежал  на
запад. Когда же я не сдвинулся с места,  он  вернулся  и  с  отчаянным  лаем
ухватил меня зубами за край туники. Зубы у Ноба были очень острыми,  поэтому
я не стал сопротивляться и последовал за ним, справедливо  рассудив,  что  в
отсутствие достоверной информации все равно куда идти.
   Довольно долго мы следовали параллельно цепи.  Местность  была  неровной,
изредка попадались деревья и пасущиеся животные. Поодиночке, парами и целыми
стадами, они являли собой пеструю смесь из современных и  давно  исчезнувших
видов. Огромный волосатый мастодонт стоял, покачиваясь, в  тени  гигантского
папоротника - могучий самец с огромными закругленными бивнями. По  соседству
мирно щипало траву семейство туров с теленком, а невдалеке спал  в  грязевой
яме одинокий носорог. Олени, антилопы,  лошади,  козы  и  овцы  паслись  все
вместе рядом с  гигантскими  мегатериями,  поднявшимися  на  задние  лапы  и
обгладывающими верхушку высокого дерева. Забытое прошлое вставало бок о  бок
с настоящим, а Том Биллингс - конечный продукт  цивилизации  -  шествовал  в
костюме дикаря доледниковой эпохи рядом с псом, чья порода была выведена  не
более шестидесяти лет назад. Ноб  был  парвеню,  но  это  его  нисколько  не
волновало.
   Приближаясь к морю, мы встретили несколько летающих ящеров, но они нас не
тронули. Было уже за полдень, когда, преодолев очередной  подъем,  я  увидел
нечто, заставившее меня  броситься  на  землю  и  приказать  Но-бу  молчать.
Прячась в кустарнике, я следил, как  большой  отряд  воинов  приближается  к
гряде с юга, и догадался, что Ду-син со  своими  галу,  срезав  путь,  сумел
опередить меня. Они были близко, и я  отчетливо  мог  их  разглядеть.  Аджор
среди них не было.
   Они углубились в узкий  проход  между  скал,  полузасыпанный  камнями.  Я
следил, как они поднимались вверх по осыпи, а когда последний из них скрылся
из виду, я поднялся и направился следом. Было ясно, что Ноб вел меня  именно
сюда.
   Ко входу в ущелье я приближался осторожно, опасаясь быть обнаруженным, но
беспечные галу не выставили дозорных. Когда же я увидел перед  собой  узкую,
круто поднимающуюся вверх тропинку,  на  которой  с  трудом  помещался  один
человек, я даже пожалел вождя Галу. Дюжина воинов способна была сдерживать в
этом тесном проходе нападение всех  южных  орд,  а  он  даже  не  удосужился
выставить здесь охрану!
   Галу могут считаться в Каспаке великим народом, но познания их в  области
элементарной военной тактики  мизерны.  Я  был  удивлен  полным  отсутствием
здравого смысла у этих людей, пускай они  даже  и  были  дикарями  каменного
века. Что касается Ду-сина, тот сильно упал в моих глазах, когда я  наблюдал
за его  отрядом.  Не  принять  никаких  мер  предосторожности  на  вражеской
территории, к тому же возвращаясь во  владения  вождя,  против  которого  он
затеял мятеж, представлялось мне верхом  глупости.  Пусть  даже  Ду-син  был
уверен, что Джор не ожидает его у перевала - все равно он  просто  не  имел,
как командир, права так рисковать. Да я  бы  с  одним  взводом  национальной
гвардии без труда покорил бы весь Каспак!
   Достигнув  вершины  перевала,  мы  с  Нобом  успели  заметить  хвост  уже
спускающегося отряда. Земли Галу лежат футов на сто выше над  уровнем  моря,
чем земли  Кро-лу.  Поэтому  спуск  составлял  не  более  пятидесяти  футов.
Перемена ландшафта была  поразительной.  Растительность  представляла  собой
более выносливый тип, чем внизу, и я  подумал,  что  по  ночам  без  одеяла,
служащего частью одежды галу, обойтись непросто. Среди деревьев  преобладали
эвкалипт и акация, но попадались и знакомые до, боли дубы, буки, клены, даже
сосны и ели. Вековые деревья теснились рядом в непроходимых чащах. От места,
где я стоял, на многие мили вперед и на сотни  футов  вверх  лежал  сплошной
лесной покров, и даже издали я мог судить, насколько огромны были многие  из
деревьев.
   Вот я и добрался до Галу. Хотя я и не уроженец этих мест, но тоже  пришел
сюда "от Начала", или кор-сва-джо, пройдя через  все  круги  ада  на  низших
уровнях развития, и  тоже  испытывал  в  этот  момент  определенное  чувство
гордости, в чем-то сходное с чувством, наполнившим То-мара и Со-ал, когда те
"услышали зов".
   Но где же Аджор? Вглядываясь в местность, я,  как  ни  старался,  не  мог
разглядеть  никого,  кроме  воинов  Ду-сина  и  диких  животных.   На   всем
пространстве, охватываемом взором, не было даже намека на тоненькую  девичью
фигурку моей любимой, за счастье вновь увидеть которую я с радостью позволил
бы отрубить себе правую руку.
   Мы с Нобом проголодались, так как ничего не ели с прошлой ночи.  А  внизу
были  олени,  козы,  словом,  все,  что  нужно  голодному  охотнику.  Быстро
спустившись по осыпи, мы ползком стали  подкрадываться  к  маленькому  стаду
оленей, пасшемуся на  опушке  леса.  Изобилие  кустарника  и  высокой  травы
позволили без особого труда приблизиться с подветренной стороны к намеченной
жертве.  Это  была  крупная  упитанная  олениха  с  детенышем.  Мне  удалось
подобраться к ней футов на пятьдесят, и как же я тогда жалел,  что  со  мной
нет ружья! Ни разу в жизни я не стрелял из  лука,  хотя  и  видел,  как  это
делают другие. Но делать было нечего. Достав стрелу, я  вставил  ее  в  лук,
натянул тетиву, прицелился и выстрелил. В ту же  секунду,  кликнув  Ноба,  я
вскочил на ноги и бросился вперед. Стрела глубоко вонзилась в  бок  оленихи.
Ноб первым настиг ее, когда та уже повернулась бежать,  преградил  дорогу  и
вцепился ей в горло. Тут подоспел я и  прикончил  олениху  копьем.  Развести
огонь и начать жарить мясо было делом нескольких  минут.  Ноб  тем  временем
занялся окровавленными внутренностями.
   Два дня провел я в бесплодных поисках,  но  следов  Аджор  не  обнаружил.
Продвигаясь все время дальше к северу, я, к своему  удивлению,  ни  разу  не
видел людей, и уже начал сомневаться, не  мог  ли  Чал-аз  ошибиться,  когда
говорил мне, что Аджор покинула деревню. А что, если он просто обманул  меня
и действовал по приказу Ал-тана, который не захотел открыто предавать смерти
человека, оказавшего племени услугу, и решил избавиться от меня, отправив по
ложному следу и сохранив девушку для себя? Чем больше я над этим  размышлял,
тем сильнее уверялся в том, что Аджор не выходила из  деревни.  А  с  другой
стороны, будь это так, почему Ду-син  не  взял  ее  с  собой?  Ответа  я  не
находил.
   На второй день пребывания на земле Галу  я  наткнулся  на  большой  табун
великолепных лошадей. Они достигали почти полутора метров в высоту на уровне
седла, кобылы были чуть ниже жеребцов.  Преобладал  темный  окрас  с  белыми
яблоками. Всего здесь было не меньше сотни голов, включая жеребят.  Сходство
животных между собой свидетельствовало о древности и чистоте породы. И  если
я был не прочь поймать и приручить одного из пони, водившихся близ границы с
Кро-лу, представьте себе, насколько сильнее захотелось мне обладать одним из
этих замечательных мустангов. Едва увидев их, я твердо решил не отступать  и
задумал поймать чудесного молодого  жеребца-четырехлетку,  насколько  я  мог
судить.
   Табун пасся на опушке леса, где притаились мы с Нобом.  Между  нами  было
открытое пространство, покрытое кустарником и высокой травой. Выбранный мной
жеребец  пасся  чуть  поодаль  основной  массы  вместе  с  кобылой  и  двумя
годовалыми жеребятами. Я приказал  Нобу  лежать,  тот  послушно  прижался  к
земле, и я знал, что никакая сила не сдвинет его с места без  моей  команды,
если только мне не будет угрожать смертельная опасность. Прячась в траве,  я
бесшумно пополз к не подозревающему ни о чем жеребцу. Когда  я  оказался  за
кустом футах в двадцати от него, я осторожно снял  и  разложил  перед  собой
лассо. Выступить из-за куста и метнуть лассо отняло  бы  у  меня  не  больше
секунды, но за эту секунду жеребец успел бы убежать. Я мог его поймать, если
бы он повернулся ко  мне.  Тогда  ему  пришлось  бы  разворачиваться,  чтобы
пуститься в бегство, а мне как раз хватило бы этого  мгновения,  тем  более,
что при повороте он неизбежно  приподнялся  бы  на  задних  ногах  и  поднял
голову, облегчая мне задачу накинуть на него петлю.
   Вот какой прекрасный план сложился у меня  в  голове.  Теперь  оставалось
только дождаться,  когда  жеребец  повернется  в  мою  сторону.  И  я  почти
дождался, но в этот самый момент, без всякой видимой причины, кобыла подняла
голову, заржала и неспешной рысью направилась к другому концу  лужайки.  Мой
жеребец и жеребята немедленно последовали за ней. Казалось, все мои  надежды
рухнули, но некоторое время спустя лошади  успокоились  и  возобновили  свое
занятие. Теперь они паслись в ста ярдах от  меня,  и  в  радиусе  пятидесяти
футов вокруг них не было ни одного куста, где я мог бы  укрыться.  С  сорока
футов я бросаю лассо без промаха, с пятидесяти - иногда  промахиваюсь,  а  с
большего расстояния - все зависит от удачи.
   Не решаясь действовать, я все же склонялся к мысли  попытаться  совершить
дальний бросок, тем  более  что  веревка  была  более  шестидесяти  футов  и
позволяла это сделать. Как я желал в этот момент иметь  под  рукой  хотя  бы
одну собаку из наших колли с ранчо Тайлеров! По первому слову она выгнала бы
прямо на меня намеченную лошадь. И тут у меня мелькнула мысль, что Ноб  тоже
целое лето провел на ранчо, загоняя вместе с колли коров и лошадей в  загоны
после дневного выпаса. Правда, прошел уже целый год с тех пор, к тому же Ноб
никогда еще не загонял лошадей в  одиночку,  но  я  чувствовал,  что  с  его
помощью скорее добьюсь цели, чем дальним броском. Ноб - собака  умная  и  не
должен меня подвести!
   Приняв решение, я пополз обратно к Нобу, затем  мы  вместе  добрались  до
ближайшего к нашей цели куста. Указывая  на  пасущуюся  четверку,  я  шепнул
Нобу: "Пригони мне их, парень!" В  мгновение  ока  Ноб  вскочил  и  помчался
вперед, обходя справа намеченную цель.
   Заметив собаку, лошади встрепенулись, но видя, что  она  бежит  совсем  в
другую сторону, успокоились и остались на месте, не выпуская, впрочем, ее из
вида. Настороженные, с  вытянутыми  шеями  и  раздувающимися  ноздрями,  они
являли собой замечательное зрелище. А, Ноб, далеко обойдя  их,  остановился,
оказавшись на одной линии со мной и табуном,  и  не  спеша  потрусил  в  мою
сторону. Он не лаял, не бежал, а подойдя поближе,  вообще  перешел  на  шаг.
Лошадям он внушал скорее любопытство, чем опасение. Лишь когда пес  оказался
совсем рядом, они затрусили рысью в разные стороны. Вот  тут-то  и  начались
потеха и настоящая работа для загонщика. Словно понимая, что мне  нужен  был
именно жеребец, Ноб сосредоточил  все  свое  внимание  на  нем.  С  четырьмя
лошадьми сразу тяжело справиться даже опытной собаке.  Поэтому,  не  обращая
внимания на остальных, он погнал на меня только  жеребца.  Тот  же,  похоже,
имел  на  этот  счет  собственное  мнение.  Боже!  Как   он   бежал!   Почти
распластавшись в воздухе, он летел как ветер без всяких видимых усилий, а по
пятам, пытаясь завернуть его, несся Ноб. Теперь он лаял и дважды намеревался
прыгнуть справа на жеребца, но это стоило ему слишком многих  сил  и  потери
скорости, заставляя каждый раз делать сальто и шлепаться на землю. Но еще до
того,  как  они  скрылись  за  ближайшим   холмом,   я   почувствовал,   что
настойчивость Ноба приносит плоды - жеребец понемногу начинал отклоняться  в
нужную сторону.
   Ожидая возвращения Ноба, я принялся размышлять, что со мной  будет,  если
на меня набросится  какой-нибудь  проголодавшийся  хищник?  От  леса  я  был
довольно далеко, свое новое оружие толком еще не освоил, поэтому мысли мне в
голову лезли не слишком приятные, пока я не  вспомнил  об  Ад-жор,  с  одним
ножом пустившейся на мои поиски. Тут я  даже  покраснел  от  стыда  за  свою
трусость и малодушие. Размышляя об этом впоследствии, я пришел к выводу, что
на мое состояние здорово повлияла почти полная обнаженность моего тела. Если
вы никогда не путешествовали средь бела дня,  имея  на  себе  кусок  оленьей
шкуры совершенно недостаточной длины, вы не поймете того  чувства  полнейшей
беззащитности, которое я испытывал. У человека,  привыкшего  носить  одежду,
наличие ее вселяет уверенность, а отсутствие - панику.
   К счастью, никто на меня не напал, хотя я и замечал за деревьями  силуэты
каких-то зверей. Ноб все не возвращался, и я начал волноваться  за  него.  Я
уже собирался отправиться на его поиски и стал сворачивать лассо, когда  оба
снова появились почти на том же месте, откуда началась скачка. Только теперь
они бежали не так  быстро.  Жеребец  дышал  тяжело,  но  был  еще  далек  до
изнеможения, а мой великолепный пес, следуя по  пятам,  гнал  его  прямо  на
меня. Приближаясь  к  моему  укрытию,  Ноб  сбавил  скорость,  а  жеребец  с
готовностью перешел с галопа на рысь.  Поравнявшись  с  кустом,  за  которым
наготове сидел я, он буквально влетел головой в брошенную мной петлю.
   Едва почувствовав затянувшуюся веревку, жеребец принялся бешено  метаться
во все стороны. Я с трудом удерживал его. А Ноб с вытянутым языком  доплелся
до меня и плюхнулся рядом, всем своим видом показывая, что  он  свою  работу
исполнил и теперь заслужил отдых. Жеребец  сильно  устал  во  время  скачки,
поэтому уже через несколько минут прекратил сопротивление. Он стоял,  широко
расставив ноги, раздувая ноздри и кося на меня глазом.  Потихоньку  сматывая
лассо, я подбирался к нему все ближе.  Раз  десять  он  вставал  на  дыбы  и
пытался вырваться, но каждый  раз  я  удерживал  его  и  старался  успокоить
ласковыми словами. После целого часа  такой  борьбы  я  добился,  чтобы  мой
пленник позволил мне погладить его, а  потом  принял  из  моих  рук  немного
травы. И все это время я не переставал ласково и успокаивающе  разговаривать
с ним.
   Судя по внешнему виду, я ожидал, что  укротить  его  потребуется  гораздо
больших усилий. Хотя и дикий, он оказался мягкого нрава и быстро понял,  что
я не причиню ему вреда. Дальше все было сравнительно просто. Еще до  восхода
солнца он уже слушался меня и ел из моих рук; страх  передо  мной  полностью
исчез из его больших умных глаз.
   На следующий день я изготовил примитивную уздечку, использовав для  этого
Часть моего лассо. В первый раз садясь на жеребца, я ожидал бурной  реакции,
но он, к моему удивлению и радости, не сделал ни малейшей  попытки  сбросить
меня. После объездки  обучение  жеребца  пошло  необычайно  быстро.  У  меня
никогда не было такой  умной  лошади  -  она  моментально  усвоила  значение
поводьев и уздечки и научилась реагировать на прикосновение моих коленей.  Я
очень полюбил ее, думаю, что она платит мне тем же. И  с  Нобом  они  быстро
подружились. Я назвал жеребца Асом в честь знаменитого французского летчика,
и когда мой Ас пускался во весь опор, он будто и в самом деле летел.
   Если вы никогда не имели дело с лошадьми, то мне не объяснить, а  вам  не
понять чувства блаженства, охватившего меня с того момента, как  я  приручил
Аса и стал ездить верхом. Я почувствовал себя другим человеком - суперменом,
способным в одиночку покорить весь Каспак. Охотясь,  я  без  труда  настигал
любую добычу и накидывал на нее лассо. Если же охотились на меня,  верхом  я
легко уходил  от  любого  преследователя.  Но  такое  случалось  редко.  Вид
человека на  лошади  казался  местным  хищникам  настолько  диким,  что  они
предпочитали оставлять нас в покое.
   Пять дней и ночей прочесывал я южную часть страны  Галу,  по-прежнему  не
встречая ни души и постепенно продвигаясь к северу. Я  был  полон  решимости
обшарить, если понадобится, всю планету в поисках моей Аджор. На пятый день,
выезжая из  леса,  я  заметил  маленькую  фигурку,  преследуемую  множеством
воинов. Я сразу узнал Аджор. Ее отделяло от  преследователей  несколько  сот
ярдов, мне же до нее было  не  меньше  мили.  Один  из  них  далеко  обогнал
основную группу и быстро настигал Аджор. Сдвинув  колени,  я  послал  Аса  в
карьер, Ноб понесся за нами вслед.
   Сначала нас не замечали, но когда мы  приблизились,  воины  завопили  так
громко, что ничего подобного ранее мне  слышать  не  доводилось.  Вся  банда
состояла из галу, а в их вожаке я вскоре узнал Ду-сина. Он уже почти  настиг