ал Перри. Иннес путем усиленной муштры ухитрился приобщить своих солдат
к началам воинской дисциплины, и сейчас эта колонна являла собой  прекрасное
зрелище. Весь отряд был поделен на  основную  часть,  авангард  и  фланговое
прикрытие. В ста ярдах перед авангардом шли три разведчика  -  Иннес  принял
все меры предосторожности на случай возможной засады.
   Разведчики внезапно остановились, и один из них  вернулся  к  отряду.  Он
подбежал прямо к Иннесу и доложил: - Большой отряд движется нам навстречу.
   Иннес немедленно  приказал  построиться  в  боевой  порядок.  Приказ  был
выполнен с  удивительной  точностью  и  быстротой.  В  первую  линию  встали
мушкетеры. Как правило,  грохот  мушкетов  оказывал  достаточный  эффект  на
противника и прибегать к другим мерам не  приходилось,  что,  впрочем,  было
очень кстати, так как большинство мушкетеров  палило  в  белый  свет  как  в
копеечку. За стрелками выстроились  лучники  -  они  вступали  в  бой  после
первого залпа и осыпали врагов градом стрел, пока перезаряжались мушкеты.
   На этот раз, впрочем, прибегать к оружию не пришлось; один из  оставшихся
разведчиков подбежал к Иннесу и доложил, что  приближающиеся  воины  посланы
Узом, чтобы с честью проводить Императора до Кали.
   Иннес вышел навстречу войску. На пригорке его ждал густо заросший шерстью
человек. В ста ярдах от него стоял большой отряд.
   - Где Уз? - спросил Иннес.
   - Уз заболел и прислал меня.
   - А зачем столько воинов?
   - Мы сейчас воюем с Суви, кто знает, где могут быть воины Фаша.
   Иннес кивнул головой. Объяснения были вполне Удовлетворительными.
   - Что же, хорошо, - сказал он, - показывай дорогу.
   По его знаку Императорская Гвардия вновь выстроилась в походный порядок и
продолжила путь. Вскоре люди Иннеса сблизились с воинами из другого отряда и
постепенно перемешались с ними. Те были настроены крайне радушно, предлагали
еду,  питье  и   дружелюбно   улыбались.   Встречающих,   казалось,   сильно
заинтересовали мушкеты Императорской Гвардии, и вскоре все ружья перешли  из
рук мушкетеров Иннеса в руки новоприбывших.  Кроме  того,  к  концу  пути  с
каждым гвардейцем находилось рядом четверо или пятеро чужих солдат.

   * * *

   Годон выбрал кратчайшую дорогу, и вскоре  он  и  О-аа  вышли  из  леса  и
остановились на холме. Чуть вдали в  небольшой  долине  Годон  увидел  сотни
воинов. Его острый глаз выделил в этой толпе Дэвида Иннеса. Стволы  мушкетов
ярко сверкали на солнце. Годон был сильно удивлен:  он  видел,  что  большую
часть толпы составляли воины Фаша, и  не  мог  понять,  почему  нет  никаких
признаков битвы. Напротив, все люди были настроены крайне дружелюбно.
   - Ничего не понимаю, - подумал он вслух.
   - А я понимаю, - немедленно отреагировала отдышавшаяся О-аа.
   - Что ты понимаешь? - спросил Годон. - Объясни, пожалуйста,  покороче  и,
по возможности, без генеалогических подробностей.
   О-аа с негодованием вскинула голову.
   - Мой брат... - начала она.
   - Ох, ты можешь хоть на минуту забыть о своем проклятом брате, - в ярости
проревел Годон, - скажи мне, наконец,  что  именно  ты  понимаешь.  Впрочем,
расскажешь, пока мы будем спускаться к Дэвиду.
   - У тебя, пожалуй, хватит  ума  это  сделать,  -  с  презрением  фыркнула
девушка.
   - О чем ты?
   - Это одна из лучших штучек Фаша. Подожди  немного  и  увидишь,  что  тут
будет. Если спустишься, то очень  скоро  опять  попадешь  в  пещеру,  откуда
бежал. Я, правда, предпочла бы, чтобы тебя прикончили.
   О-аа едва успела закрыть рот, как предводитель встречавших Иннеса  воинов
издал боевой клич и первым навалился на Дэвида. По сигналу воины набросились
на гвардейцев Иннеса и, за явным преимуществом, довольно быстро скрутили  их
всех.
   Из  ближайшего  кустарника  немедленно   появился   Фаш   и   вразвалочку
приблизился к Дэвиду.
   - И ты называешь себя Императором. Ты хотел  бы  быть  Императором  всего
Пеллюсидара, - сказал он, фыркая через слово, - не будет этого, кишка у тебя
тонка. Я должен быть Императором.
   - Что же, - спокойно ответил Иннес, - в  этом  что-то  есть,  по  крайней
мере, над этим стоит поразмыслить. Что ты собираешься с нами делать?
   - Тех, кто подчинится мне, - оставлю, остальных - убью.
   - За каждого моего человека будет убито пять твоих,  я  даю  тебе  в  том
слово, Фаш.
   - Ты меня напугал, - расхохотался Фаш, -  сейчас,  пожалуй,  я  всех  вас
отпущу, а своим воинам прикажу повязать друг друга, - тут  он  оборвал  свой
смех. - Слушай меня, Дэвид Иннес. Ты проиграл. Тебе надо было остаться в том
мире, из которого, по твоим словам, ты пришел. Никогда не  надо  соваться  в
чужие дела. Что касается тебя лично, не знаю. Может, я тебя убью,  а  может,
обменяю на корабли и пушки. Теперь, чтобы ты знал, я также  являюсь  королем
Кали и  мне  нужны  корабли  для  завоевания  всего  Пеллюсидара.  Теперь  я
Император! Я построю город на берегу Люрель-Аза, и весь  мир  скоро  узнает,
кто настоящий Император!
   - У тебя большой рот и длинный язык, - сказал Иннес, - поберегись, как бы
тебе не выкопать им могилу.
   - Кулак у меня тоже большой, - прорычал Фаш и одним ударом свалил  Иннеса
с ног.
   Двое воинов тут же подбежали к  нему  и  подняли  на  ноги.  Он  покрутил
головой и потрогал языком разбитую губу, из которой  сочилась  кровь.  Среди
гвардейцев раздались крики негодования.
   Дэвид посмотрел прямо в глаза своему врагу и медленно произнес: - Знаешь,
Фаш, советую тебе убить меня до того, как мне развяжут руки.

   * * *

   Годон, вне себя от собственного бессилия, решил укрыться на время в лесу.
Он не боялся воинов Фаша, он хотел лишь, чтобы они не знали, что  эту  сцену
видел друг Дэвида Иннеса.
   - Ты была права, - сказал  он  О-аа,  -  это  действительно  была  подлая
западня.
   - Я всегда права, -  безапелляционно  заявила  О-аа,  это  всегда  сильно
сердило моего брата.
   - Как я его понимаю.
   - Мой брат...
   - Да, конечно, - сказал Годон, - скажи, пожалуйста, у  тебя  что,  других
родственников, кроме брата и отца матери, нет?
   - Почему ты так решил? - удивилась О-аа. - У меня есть еще сестра.  Очень
красивая. Все женщины в нашей семье были красавицами. Мне рассказывали,  что
сестра моей матери была самой красивой женщиной Пеллюсидара, а  я  с  ней  -
одно лицо.
   - Так у тебя и тетка есть! - воскликнул Годон. - Семейное  дерево  растет
прямо на глазах. Думаю, что теперь тебе будет о чем  поговорить.  Знаешь,  я
бы, пожалуй, предпочел, чтобы у тебя совсем не было родственников.
   - Кстати, у женщин в моей семье есть одна особенность, сказала  О-аа,  не
обращая внимания на последнее замечание Годона,  -  они  редко  говорят,  но
когда говорят, то...
   - То не могут остановиться.
   -  Я  вообще-то  много  интересного  могу   рассказать,   но   бесполезно
разговаривать с человеком,  у  которого  не  голова,  а  обрубок  дерева,  -
обиженно отпарировала О-аа.

   IV

   Воздушный шар быстро заполнялся газом. Он уже приподнимался над землей  и
все рос в объеме. Собравшиеся туземцы с удивлением взирали на новое для  них
зрелище. Шар все увеличивался и  увеличивался,  принимая  подобающую  форму.
Наконец, он повис над корзиной.
   Перри прекратил подачу газа и стоял, лаская взглядом свое  детище.  Слезы
умиления текли по его морщинистому лицу.
   - Получилось! - прошептал он. - С первого раза получилось.
   Он еще находился в состоянии полной  прострации,  когда  Диан  Прекрасная
подошла к нему и положила руку на его плечо.
   - Эбнер, это прекрасная вещь, но для чего она нужна?
   - Это дирижабль, радость моя, - объяснил Перри,  -  на  нем  люди  смогут
подниматься вверх.
   - А зачем? - спросила Диан. Перри откашлялся.
   - Гм, гм, для многих вещей.
   - Да? А для каких? - не отставала от него Диан.
   - Извини, но ты не поймешь, - сказал Перри.
   - А как эта штука спустится вниз?
   - Видишь большой канат? Он одним  концом  прикреплен  к  дну  корзины,  а
другой конец проходит через барабан вон того ворота,  который  мы  построили
недавно. Как только человек захочет спуститься, мы крутим ворот - и  шар  на
земле.
   - Ну хорошо, только объясни мне, кому надо подниматься вверх.  Воздуха  у
нас и тут достаточно.
   - Ты меня удивляешь, Диан. Ты только подумай о том, сколько можно увидеть
с такой высоты. Оттуда видно и Люрель-Аз, а в  бинокль  можно  разглядеть  и
Амоз.
   - А если Дэвид вдруг вернется, я смогу  его  разглядеть?  -  с  внезапным
интересом спросила Диан.
   - Ты сможешь увидеть его корабли и его воинов, - ответил Перри.
   - Ты меня уговорил, я поднимусь на твоем шаре, - сказала Диан, - найди  и
принеси свой би...бе..., как его там, ну тот,  в  который  я  смогу  увидеть
Дэвида. Я уже много раз спала, а от  него  все  нет  никаких  известий  -  я
волнуюсь.
   - Я думаю, что нам лучше будет сначала испытать этот шар, тут он замялся.
- Понимаешь ли, были случаи, когда мои изобретения с первого  раза  работали
не совсем так, как надо было.
   - Да, что-то припоминаю, - скрывая улыбку, сказала Диан.
   - Сделаем вот как. Я положу в  корзину  мешок  с  землей,  весящий  вдвое
больше тебя. После этого  мы  поднимем  и  опустим  шар.  Если  все  пройдет
успешно, то я с чистой совестью посажу тебя в корзину.
   - Я согласна, - сказала Диан, - и, пожалуйста, поторопись.
   - Ты уверена, что не испугаешься высоты? - осторожно спросил Перри.
   - Ты когда-нибудь видел, чтобы уроженка Сари чего-то боялась? - со смехом
спросила Диан.

   * * *

   Годон решил вернуться на ту скалу, что возвышалась над селением  Кали,  и
где он был заключен в одной из пещер. У него был план  освобождения  Дэвида,
но все зависело от того, поместит ли Фаш Императора в ту же  пещеру,  что  и
остальных пленников.
   О-аа он приказал спрятаться в ближайшем кустарнике и сказал: - Ради своих
братьев, сестер и теток - ни слова!
   - Кто ты такой, чтобы приказывать мне молчать? - с  возмущением  спросила
О-аа.
   - Это не имеет значения, - сказал Годон, - и не грози опять своим  братом
- это действует мне на нервы. Запомни одну простую вещь:  если  ты  откроешь
рот, то тебя услышат стражники и схватят. А если ты все-таки откроешь рот до
моего возвращения, и тебя при этом никто не схватит, то я сам перережу  тебе
горло, когда вернусь. Усвоила?
   - Ты дождешься, что мой брат...
   - Заткнись! - прошипел Годон и со всей возможной осторожностью направился
к вершине скалы.
   Когда он почти достиг ее, то лег на живот и, извиваясь всем телом, пополз
к обрыву. Подобно какому-нибудь индейцу внешнего мира,  он  сжимал  в  руках
несколько веток кустарника, захваченных им для маскировки. Когда он оказался
в непосредственной близости от обрыва, то выставил эти ветки перед  собой  и
дюйм за дюймом начал двигаться вперед. Наконец, он смог разглядеть  деревню.
В этом положении он замер и стал ждать с бесконечным терпением  первобытного
человека.
   Он думал о  Дэвиде  Иннесе,  за  которого  с  радостью  отдал  бы  жизнь.
Неожиданно перед его глазами встало лицо О-аа, и он улыбнулся. Девушка  была
отважна, а ему нравились смелые женщины. Кроме того,  она  была  удивительно
красива, и ее разговоры об этом ни в коей  мере  не  умаляли  ее  природного
обаяния. О-аа была, правда, слишком  разговорчива,  но  болтливая  красавица
лучше молчаливой мегеры.
   Годон думал о том, что О-аа очень привлекательна и с сожалением вспомнил,
как она слишком явно дала ему понять, что он не нравится  ей.  Впрочем,  ему
были известны случаи, когда мужчины брали женщин  в  жены  против  их  воли.
Годон задумался. Конечно, это можно было бы сделать, но Дэвиду  не  нравился
старый обычай, когда джентльмен, оглушив леди дубинкой, попросту тащит ее  к
себе в пещеру. Иннес издал закон, по которому мужчина мог взять себе женщину
только с ее согласия.
   Все эти мысли мелькали в его голове, сменяя  одна  другую,  нисколько  не
отвлекая от наблюдения. Годон увидел, что воины Фаша  со  своими  пленниками
приближаются к селению. Впереди, высоко подняв голову, шел Дэвид, и не  было
заметно, что он подавлен или  боится.  Гордость  за  Императора  переполнила
сердце Годона.
   У подножья скалы произошла небольшая задержка. Годон затаил дыхание - все
теперь зависело от того, куда поведут пленников. Их разделили на две  группы
(всех было бы невозможно разместить в  пещерах).  Одну  группу  направили  к
лестнице, ведущей к верхнему ярусу пещер. В  ней  оказался  и  Дэвид.  Годон
облегченно  вздохнул.  Стражники  обращались  с  Иннесом  особенно  жестоко:
подталкивали копьями, награждали тычками и оскорблениями, но он, не  обращая
на это внимания, медленно карабкался наверх. Руки ему пришлось развязать, но
воины зорко следили за тем, чтобы Дэвид находился на достаточном  расстоянии
от Фаша.
   Годон радостно улыбался. Да, конечно, его план не относился  к  категории
легко осуществимых: в нем было  много  "если".  И  все  же  Годон  не  терял
надежды. Ночь могла бы здорово помочь ему, но Годон не знал, что такое ночь,
и рассчитывал только на себя.
   Он дождался, пока Дэвид скрылся в пещере, после  чего  осторожно  покинул
свой наблюдательный пункт и направился к О-аа. Он  нашел  ее  спящей!  Годон
опустился рядом с ней на колени. О-аа была прекрасна; он засмотрелся  на  ее
почти обнаженное тело, его взгляд заскользил по  безукоризненным  линиям  ее
фигуры. На мгновение Годон позабыл о Дэвиде  Иннесе,  о  своем  долге  и  об
опасностях. Внезапно все его тело будто обожгло  огнем  и,  схватив  О-аа  в
объятия, он  крепко  поцеловал  ее.  О-аа  проснулась  и,  высвободив  руку,
хлестнула Годона по лицу, а затем выхватила кинжал из ножен. Годон отпрянул,
но на этот раз О-аа была быстрее него, и на  его  груди  появилась  кровавая
отметина.
   Годон неожиданно усмехнулся.
   - Неплохо, неплохо, - сказал он, - я думаю, что мы с тобой поладим, когда
ты станешь моей женой.
   - Да я скорее выйду замуж за джалока, - в запальчивости крикнула О-аа.
   - Ты будешь моей женой и будешь ею по своей воле, - повторил Годон,  -  а
сейчас пойдем, поможешь мне.

   V

 - Ну как, ты все поняла? - спросил Годон несколькими минутами позже, когда объяснил О-аа свой план.
   - У тебя кровь идет, - сказала О-аа.
   - Пустяки, царапина.
   - Давай я соберу листьев и остановлю ее.
   - После, -сказал Годон с нетерпением. -Так ты все поняла?
   - Ты сначала скажи, почему меня поцеловал? - кокетливо спросила  О-аа.  -
Потому что я такая красивая?
   - Я поцеловал тебя, потому что ты О-аа. О-аа вздохнула.
   - Ладно, я все поняла, - сказала она, - пошли.
   Они собрали несколько обломков  песчаника  и  осторожно  подтащили  их  к
обрыву. Самый большой из  обломков  находился  над  лестницей,  а  остальные
лежали кучей над входом в пещеру с пленниками. После этого Годон притащил из
леса несколько длинных лиан и привязал их к деревьям, росшим неподалеку.
   - Давай, - прошептал он О-аа.
   - Не думай, пожалуйста, - сказала она, - что если я тебя не прикончила, а
сейчас помогаю тебе, то перестала тебя ненавидеть. Мой брат...
   - Слушай, когда мы закончим с этим делом, я разрешу тебе рассказать  все,
что ты знаешь о своем брате, а сейчас помолчи.
   - Ты опять не дал мне договорить, я тебя ненавижу, - вспылила О-аа.
   - Ну а ты мне нравишься все больше и больше, - улыбаясь, сказал Годон,  -
из тебя выйдет прекрасная жена.
   - Только не для тебя.
   - Ладно, хватит,  -  положил  конец  дискуссии  Годон,  -  закрой  рот  и
принимайся за дело.
   Если бы на месте Годона  был  современный  слабонервный  мужчина,  он  бы
наверняка свалился с обрыва от взгляда, который метнула  на  него  О-аа,  но
Годон был первобытным человеком и отважным воином, и взглядами его  напугать
было невозможно.
   Они вновь подобрались к самому краю. Годон еще раз осмотрелся и,  увидев,
что все в порядке, с удовлетворением кивнул головой.
   Годон  подкатил  большой  обломок  песчаника  ближе  к  краю,   а   О-аа,
внимательно наблюдавшая за его действиями, сделала то же самое с  небольшими
осколками. Годон посмотрел вниз и, поднатужившись, скинул  свой  камень,  за
ним немедленно последовали камни поменьше, которые сбрасывала О-аа.  Камень,
сброшенный Го-доном,  обрушился  на  головы  двух  охранников,  сидевших  на
вершине лестницы, и увлек их за собой, по пути круша грубые  ступени.  Годон
метнулся к куче  маленьких  камней,  а  О-аа  скинула  со  скалы  лианы.  Не
переставая обрушивать вниз град камней, Годон  выкрикивал  имя  Иннеса.  Еще
один стражник свалился с каменного карниза, и когда Дэвид  и  несколько  его
товарищей по несчастью выбежали из пещеры, только один воин противостоял им.
Он был вне пределов досягаемости для Годона и  О-аа,  и  они  смотрели,  как
Дэвид бросился на стражника, выставившего  короткое  копье.  Иннесу  удалось
отвести удар, направленный ему в  грудь,  и  сжать  руки  воина.  В  течение
бесконечных  мгновений  два  человека  стояли   неподвижно:   один   пытаясь
высвободиться, а другой - вырвать у своего противника оружие. В любую минуту
они могли свалиться в пропасть, и  Годон,  видя  опасность,  угрожающую  его
повелителю,  уцепился  за  лиану  и  в  мгновение  ока  оказался  за  спиной
стражника. Двумя мощными ударами он отправил его в пропасть и,  указывая  на
свисающие лианы, отрывисто сказал: - Поторопись, они уже опомнились и  пошли
в обход через каньон.
   Годону не пришлось повторять свое предложение, и  в  считанные  мгновения
оба мужчины оказались на вершине скалы. Жители Кали, находившиеся  вместе  с
Дэвидом в заключении, уже скрылись в лесу, на скале  находились  только  Уз,
еще один туземец и О-аа. Они втроем что-то  бурно  обсуждали.  Спутник  Уза,
огромный бородатый  воин,  слабо  отличающийся  от  неандертальца,  впрочем,
молчал. Говорили Уз и О-аа. Когда Годон и Иннес приблизились к этой  троице,
то услышали, как О-аа громко крикнула: - Нет, ни за что!
   - Ты сделаешь, как я тебе говорю, - не менее запальчиво ответил Уз,  -  я
твой отец и повелитель. Благ - сильный воин и хороший охотник, он будет тебе
хорошим мужем.  У  него  большая  пещера,  ты  ни  в  чем  не  будешь  знать
недостатка. И перетруждаться тебе тоже не придется - у  него  уже  есть  три
жены.
   О-аа притопнула ногой: - А я говорю, что не пойду с ним. Я  скорее  выйду
за сагота.
   О-аа  не  могла  бы  придумать  более  сильного  оскорбления:   во   всем
Пеллюсидаре не  было  существ  более  ненавидимых  и  презираемых,  чем  эти
пособники махар.
   Благ злобно прорычал: - С меня довольно, я беру ее.
   Он приблизился к О-аа, но будто выросший из-под земли Годон ударил его по
протянутой руке.
   - Ты не берешь ее, - сказал он, - О-аа выберет себе мужа сама.
   Благ не был особенно искушен  в  искусстве  ведения  беседы,  но  обладая
вспыльчивым характером, предпочитал отвечать  действием  на  слова.  Он,  не
вступая в разговор, размахнулся, чтобы нанести Годону  удар,  которым  можно
было бы убить быка. Перед ним был вовсе не бык, и удар не достиг цели. Годон
пригнулся, схватил потерявшего равновесие Блага, приподнял его и  бросил  на
землю.
   Благ не был оглушен, но  несколько  мгновений  лежал  на  земле,  пытаясь
осмыслить случившееся.
   Уз тоже был удивлен - казалось, его воин значительно превосходил  в  силе
Годона.  Но  король  Кали  не  разглядел,  что  под  гладкой  кожей   Годона
перекатывались стальные  мускулы.  Он  никак  не  предполагал,  что  в  этом
человеке кроется такая сила и ловкость.
   Благ не был так ловок и сообразителен, как его противник, но в  храбрости
ему трудно было отказать. Правда, это была отвага глупости. Он  поднялся  на
ноги и, пригнув голову, бросился на Годона. На этот раз тот не  шевельнулся,
но когда Благ приблизился к нему, нанес пещерному человеку чудовищный  удар.
Тот рухнул как подкошенный.
   - Все, хватит! - вмешался Иннес. - Если  вы  будете  продолжать  выяснять
отношения здесь, то нас всех опять схватят.