ого  пути
знал, где его родина.
     А рядом находился человек, такой же пленник, в жилах  которого  текла
кровь его собственных предков - человек, который знал Манатор, его  людей,
его обычаи, дороги, ведущие из него. Этот  человек  мог  помочь  ему  даже
просто советом, в  конце  концов  выработать  план  освобождения  Тары  и,
соответственно, бегства.
     Но рискнет ли он начать обсуждение этого вопроса с А-Кором сейчас же?
Видимо, придется попробовать.
     - Ты думаешь, О-Тар приговорит тебя к смерти? - спросил он. -  Но  за
что?
     - Он  правит  своим  народом  железной  рукой,  -  ответил  А-Кор,  и
преданность его людей - это преданность длинному ряду  великих  джеддаков,
от которых  он  происходит.  Он  человек  завистливый  и  находит  способы
расправиться с теми, кому происхождение позволяет претендовать на  трон  и
чье высокое положение вызывает к ним уважение среди народа. То, что я  сын
рабыни, делало меня в глазах  О-Тара  менее  опасным,  но  я  все  же  сын
джеддака и имею право сидеть на троне Манатора, а О-Тар считает, что  этот
трон предназначен лишь для него. С этим связано и то,  что  многие  воины,
особенно молодые, относились ко мне в последние годы с большим  уважением.
Я отношу это на счет некоторых черт своего характера,  но  О-Тар  считает,
что это проявление намерений определенной группы воинов возвести  меня  на
трон. И теперь, я уверен, он  использует  мои  слова  и  попытку  защитить
девушку Тару как предлог для того, чтобы избавиться от меня.
     - Но ты мог бежать в Гатол, - предложил Туран.
     - Я думал об этом. Но чем бы мне было там лучше? В глазах гатолиан  я
был бы чужаком, не гатолианином. Они относились бы ко мне  как  чужеземцу,
несомненно, как мы в Манаторе обращаемся с чужеземцами.
     - Если бы ты заявил, что ты сын принцессы Гайи,  я  уверен,  тебя  бы
приняли хорошо, сказал Туран. - Кроме того, ты мог бы заработать свободу и
гражданство за короткий период работы в подземных алмазных шахтах.
     - Откуда ты об этом знаешь? - спросил А-Кор. - Я  думал,  что  ты  из
Гелиума.
     - Я наемник, - ответил Туран, - и служил во  многих  странах,  в  том
числе и в Гатоле.
     - Об этом говорили мне и рабы Гатола, и моя мать,  прежде  чем  О-Тар
отправил ее в  Манатос,  -  задумчиво  сказал  А-Кор.  -  И  я  думаю,  он
почувствовал ее власть и влияние среди рабов из Гатола, которых в Манаторе
свыше миллиона.
     - А эти рабы организованы? - спросил Туран.
     А-Кор долго смотрел ему в глаза, потом сказал:
     - Ты кажешься мне человеком чести. И я вижу это по твоему лицу,  а  я
редко ошибаюсь в оценке  людей,  но...  -  Тут  он  наклонился  поближе  и
прошептал: - Даже у стен бывают уши...
     Так Туран получил ответ на свой вопрос.
     Поздно вечером пришли воины, сняли кандалы с ноги Турана и повели его
во дворец джеддака О-Тара. Они вели его по длинным  извилистым  улочкам  и
широким  проспектам.  И  все  время  с  балконов  смотрели  на  них   ряды
многочисленных горожан. Дворец был полон жизни и  деятельности.  Проезжали
всадники по коридорам и пандусам,  соединявшим  этажи.  Казалось,  что  во
дворце  никто  не  ходит  пешком,   за   исключением   нескольких   рабов.
Расседланные боевые  тоты  кормились  в  больших  залах,  а  их  всадники,
свободные от дежурства, играли в джэтан маленькими фигурками,  вырезанными
из  дерева.  Туран  заметил  великолепную   архитектуру   дворца,   щедрое
расходование драгоценных камней и металлов, замечательные стенные росписи,
изображавшие  исключительно  батальные  сцены,  главным  образом  схватки,
происходившие  на   огромной   доске   для   джэтана.   Верхушки   колонн,
поддерживающих поток в коридорах и залах,  через  которые  они  проходили,
были сделаны в виде фигур джэтана. По тому же пути,  по  которому  привели
Тару, Туран прошел по тронному залу О-Тара, джеддака. Когда он вошел в Зал
Вождей, его восхищенное внимание привлекли ряды похожих на статуи  воинов.
Никогда он не видел таких  великолепных  воинов,  застывших  в  абсолютной
неподвижности. Ни один мускул не дрогнул, ни один хвост не  пошевельнулся;
всадники были неподвижны, лица их повернуты в одну сторону, копья склонены
под одним углом. Эта картина  наполняла  военного  человека  благоговейным
уважением. Так подействовала она и на Турана, которого  вели  по  залу.  У
большой  двери  они  остановились  в  ожидании,  пока  его  не  вызовут  к
правителю.


     Когда Тару из Гелиума ввели в  тронный  зал  О-Тара,  У-Тор,  который
также был в зале, сидел на почетном месте  немного  ниже  трона  джеддака.
Девушку подвели к подножью помоста и остановили перед  джеддаком,  который
сурово смотрел на нее с высоты трона.
     - Законы Манатора справедливы, - сказал он, обращаясь к ней, - потому
ты здесь, где тебя будет судить военная власть  Манатора.  Что  ты  можешь
сказать в свою защиту?
     Тара едва сдержала смех, отвечая на нелепое обвинение в колдовстве.
     - Культура моего народа очень высока, - сказала  она,  -  но  она  не
может защитить от  обвинения  в  принадлежности  к  существам,  живущим  в
примитивном и суеверном воображении первобытных людей прошлого.  Для  тех,
кто настолько простодушен, что верит в существование  корфалов,  не  может
быть доказательств, которые убедили бы их в обратном, - лишь  долгие  века
развития культуры могут освободить их от рабства невежества. Я сказала.
     - Но ты не отрицаешь обвинения, - сказал О-Тар.
     -  Чувство  собственного  достоинства  не  позволяет  мне  этого,   -
высокомерно ответила она.
     - Тем не менее, женщина, - послышался низкий голос со  стороны,  -  я
советую тебе отвергнуть обвинение.
     Тара встретилась глазами с У-Тором, великим джедом Манатоса.  У  него
были глаза сильного человека, но не  холодные  и  жестокие.  О-Тар  гневно
стукнул кулаком по трону.
     - У-Тор забывает, - воскликнул он, - что я - джеддак!
     - У-Тор помнит,  -  ответил  джед  Манатоса,  -  что  закон  Манатора
позволяет любому подсудимому получать советы перед судом.
     Тара из Гелиума поняла, что по  каким-то  неизвестным  причинам  этот
человек хочет ей помочь, и последовала его совету.
     - Я отрицаю обвинение! - воскликнула она громко. - Я не корфал.  -  А
это мы увидим, - огрызнулся О-Тар. - У-Дор, где свидетели волшебной власти
этой женщины?
     И У-Дор привел несколько воинов. Один рассказал то немногое, что было
известно об исчезновении Э-Меда. Другие рассказывали о пленнике  по  имени
Чек. Полагая, что раз Чек и Тара захвачены вместе, то они оба  располагают
одинаковой волшебной силой, и обвинение, предъявляемое одному, должно быть
предъявлено и другому. Затем О-Тар  вызвал  Чека.  Калдан  немедленно  был
приведен воинами, которые не могли скрыть своего страха перед ним.
     - Ты, - сказал О-Тар холодным и обвиняющим тоном.  -  Мне  достаточно
рассказали о тебе, чтобы пронзить твое сердце сталью джеддака,  -  как  ты
овладел мозгом воина У-Вана и внушил ему, что  он  видит  твое  безголовое
тело? Как ты заставил другого воина поверить, что тебя  нет  в  камере,  а
осталась только пустая скамья?
     - О-Тар, это еще не самое  страшное!  -  воскликнул  молодой  падвар,
командовавший воинами, которые привели Чека.  -  То,  что  он  проделал  с
И-Завом, полностью подтверждает его вину.
     - Что он сделал с воином И-Завом? - потребовал ответа О-Тар. -  Пусть
говорит И-Зав.
     Воин И-Зав, огромного роста, с  мощными  мускулами  и  толстой  шеей,
приблизился к трону.
     Он был бледен и дрожал, как от нервного шока.
     - Пусть мой первый предок будет свидетелем, что я  говорю  правду,  о
О-Тар, - начал он. - Я был поставлен  сторожить  этого  пленника,  который
сидел на скамье и был прикован к  стене.  Я  стоял  у  открытой  двери  на
противоположной стороне комнаты. Он не мог дотянуться до меня,  но  О-Тар,
да поразит меня Исса, если он не подтащил меня к  себе,  беспомощного  как
цыпленка. Он тащил меня,  величайший  из  джеддаков,  своими  глазами!  Он
устремил свои глаза в мои и потащил меня к себе, затем  заставил  положить
меч и кинжал на стол и отойти в угол. Потом, все так же держа меня  своими
глазами, он отделил свою голову от туловища, и она на шести коротких лапах
сползла на пол и заползла в нору ульсио, но недалеко, так  что  его  глаза
все время удерживали меня на месте. Потом голова выползла оттуда с  ключом
от кандалов и вновь взобралась на плечи. Пленник снял  с  себя  кандалы  и
вновь потянул меня к себе, заставил сесть на скамью,  где  до  того  сидел
сам, и надел мне на ногу кандалы. И я ничего не мог сделать, а он взял мои
два меча и кинжал. Затем его голова снова исчезла с ключом в норе  ульсио.
Вернувшись, она взобралась на тело, и он стал на моем  месте  у  стены,  и
стоял до тех пор, пока туда не пришел падвар.
     - Достаточно! - сурово сказал О-Тар. - Оба испробуют меч джеддака.  -
И, встав с трона, он выхватил свой длинный меч и начал спускаться с  трона
к пленникам, которых сильные воины держали за руки.
     - Подожди, справедливый О-Тар! - воскликнул У-Дор. -  Есть  еще  один
подсудимый, прикажи позвать того, кто  называет  себя  Тураном.  Пусть  он
предстанет перед тобой вместе с этими.
     - Хорошо! - согласился О-Тар, останавливаясь на  полпути.  -  Позвать
раба Турана!
     Ввели Турана и поставили слева от Тары, чуть  ближе  к  трону.  О-Тар
угрожающе посмотрел на него.
     - Ты - Туран, - спросил он, - товарищ этих?
     Воин готов был ответить, когда заговорила Тара.
     - Я не знаю этого человека, - сказала она. -  Кто  смеет  утверждать,
что он товарищ Тары, принцессы Гелиума?
     Туран не пытался  понять,  с  какой  целью  она  это  делает:  голова
бесполезна, когда ее права захватывает  сердце.  Туран  знал  только,  что
женщина, которую он любил, отказывается от него. Его сердце не  подсказало
ему разумное объяснение - она отказалась от  него,  чтобы  не  делать  его
положение более опасным. О-Тар  посмотрел  сначала  на  одного,  потом  на
другого пленника, но оба молчали.
     - Разве они захвачены не вместе? - спросил О-Тар у У-Дора.
     - Нет, - ответил двар. - Тот, кто  называет  себя  Тураном,  вошел  в
поисках пищи в город, и  его  заманили  в  тюрьму.  На  следующее  утро  я
обнаружил этих двоих на холмах у Ворот Врагов.
     - Но они друзья и попутчики, - сказал молодой  падвар.  -  Это  Туран
расспрашивал меня о тех двоих, называя их по имени и говоря, что  они  его
друзья.
     - Достаточно! - констатировал О-Тар. - Все трое должны умереть.  -  И
он сделал еще один шаг по ступенькам.
     -  Но  за  что  мы  умрем?  -  спросил  Чек.  -  Ваши  люди  гордятся
справедливыми законами Манатора. Разве справедливо убивать чужеземцев,  не
сказав даже, в чем их вина?
     - Он прав, - послышался низкий голос.
     Это говорил У-Тор, великий джед Манатоса, О-Тар поглядел  на  него  и
нахмурился...  Но  послышались  и  другие  голоса,  требовавшие  судебного
расследования.
     - Тогда знайте, что вы все равно умрете! -  воскликнул  О-Тар.  -  Вы
обвиняетесь в корфализме, и так как без вреда для  себя  вас  может  убить
только джеддак, вас ждет  великая  честь  быть  убитым  собственным  мечом
О-Тара!
     - Глупости! - воскликнул Туран. - Разве вы не  знаете,  что  в  жилах
этой женщины течет кровь десяти тысяч джеддаков? Это Тара из Гелиума, дочь
Джона Картера, Главнокомандующего Барсума. Она не может быть корфалом.  Не
могут быть им ни Чек, ни я. И знайте, что я имею  право  быть  выслушанным
вами. Пусть позволят мне поговорить с принцессой Гайей из Гатола, чей  сын
сейчас находится в тюрьме О-Тара, его отца.
     У-Тор встал и посмотрел на О-Тара.
     - Что это значит? - спросил он. - Этот человек говорит правду?  Разве
сын Гайи заключен в твоей тюрьме, О-Тар?
     - А какое дело джеду Манатоса до заключенных в  тюрьмах  джеддака?  -
гневно спросил О-Тар.
     - А вот какое, - ответил У-Тор таким низким голосом, что  он  походил
на шепот, однако был  слышен  во  всех  уголках  огромного  тронного  зала
О-Тара, джеддака Манатора. - Ты отдал мне рабыню  Гайю,  бывшую  принцессу
Гатола, так как боялся  ее  влияния  на  рабов  из  Гатола.  Я  сделал  ее
свободной, женился на ней, и теперь она принцесса Манатоса. Ее сын - это и
мой сын, О-Тар, и хотя ты мой джеддак, я заявляю  тебе,  что  за  малейший
вред причиненный А-Кору, ты будешь отвечать перед У-Тором из Манатоса.
     О-Тар долго глядел на У-Тора, но ничего не ответил;  затем  он  вновь
повернулся к Турану.
     - Если один из вас корфал, то все остальные тоже. А мы хорошо  знаем,
что ни один смертный не обладает такими способностями. И так  как  вы  все
корфалы, то вы умрете.
     Он начал спускаться к пленникам, когда заговорил Чек.
     - Эти двое не обладают такой силой, как я, - сказал он. - Они обычные
безмозглые существа, подобные тебе  самому.  Я  проделал  все  то,  о  чем
рассказывали тебе твои невежественные воины. Но это лишь доказывает, что я
существо высшего порядка по сравнению с вами. Я -  калдан,  а  не  корфал.
Ничего  сверхъестественного  и  чудесного  во  мне  нет.   Для   вас   все
необъяснимое является чудесами. Я легко мог  убежать  от  твоих  воинов  и
спастись из тюрьмы. Но я остался в надежде помочь этим двум бедным  глупым
созданиям, которые не спасутся без помощи моего разума. Они подружились со
мной и спасли мне жизнь. Я должен отдать им свой долг. Не убивай их!  Убей
меня, если хочешь. Я предлагаю свою жизнь, если она утолит твой гнев. Я не
могу вернуться в Бантум и все равно умру:  тяжело  жить  среди  неразумных
сознаний, населяющих мир за пределами долины Бантума.
     - Отвратительный эгоист! - сказал О-Тар. - Приготовься к смерти и  не
смей приказывать джеддаку  О-Тару.  Он  вынес  приговор,  и  вы  все  трое
испытаете остроту обнаженного меча джеддака. Я сказал!
     Он сделал еще один шаг вниз по лестнице, и затем  произошла  странная
вещь. Он остался, устремив взгляд в глаза Чека, на месте, покачиваясь взад
и вперед. Джед встал, хотел подойти к нему, но Чек остановил его.
     - Стой, - сказал он. - Жизнь твоего джеддака в моих руках. Вы верите,
что я корфал. Значит, только меч джеддака может убить меня.  Поэтому  ваши
лезвия не опасны мне. Посмейте только причинить нам вред или  приблизиться
к джеддаку, пока я не разрешу, и он мертвый опустится на мрамор. Отпустите
этих двух пленников, пусть подойдут ко мне - я должен поговорить  с  ними.
Быстро! Делайте, как я сказал, иначе ваш джеддак умрет.
     Стража отступила, освободив Тару и Турана.
     - Делайте, что я скажу, и побыстрее, - прошептал калдан. - Я не  могу
удерживать его долго, тем  более  убить.  Очень  много  мозгов  направлено
против меня, скоро я буду вынужден выпустить О-Тара из своей  власти.  Для
вас это единственная возможность, и ее нужно получше  использовать...  Под
гобеленом, висящим за троном, есть потайной ход. От  него  ведет  потайной
ход в тюрьму дворца, где находятся кладовые с едой и напитками. Из  тюрьмы
другие потайные ходы ведут во все части города. Вы идите тем, что ведет на
запад, и он приведет вас к  Воротам  Врагов.  Тогда  вы  будете  свободны.
Больше я ничего не смогу сделать. Торопитесь. Силы  оставили  меня.  Я  не
Лууд. Он держал бы этого парня очень долго. Быстрее! Быстрее! Идите!



                        15. СТАРИК ИЗ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

     - Я не оставлю тебя, Чек, - просто сказала Тара.
     - Идите, идите! - шептал калдан. - Вы мне не поможете. Идите,  или  я
делаю все напрасно.
     Тара покачала головой.
     - Не могу, - сказала она.
     - Ее убьют, - сказал Чек Турану.
     Воин  мгновение  колебался  между  чувством  верности  этому  чуждому
созданию, отдававшему за него свою жизнь, и любовью к  женщине.  Затем  он
схватил Тару за руки и вместе с нею побежал к трону О-Тара. За  троном  он
отодвинул гобелен и нашел потайной ход.  Он  прошел  в  него,  по-прежнему
держа женщину на руках, и двинулся по узкому наклонному коридору,  который
вел в нижние этажи, пока они не дошли до подземной тюрьмы  дворца  О-Тара.
Здесь был целый лабиринт переходов и помещений, вмещавших тысячу  укромных
мест.
     Когда Туран понес Тару к трону, два десятка воинов  кинулись  было  к
ним.
     -  Стойте!  -  крикнул  Чек.  -  Или  ваш  джеддак  умрет.  -  И  они
остановились, подчинившись воле этого странного непознаваемого существа.
     Вдруг Чек отвел глаза  от  глаз  О-Тара,  и  джеддак  вздрогнул,  как
человек, пришедший в себя после кошмарного сна  и  все  еще  не  полностью
проснувшийся.
     - Смотрите, - сказал Чек, - я  оставил  вашего  джеддака  в  живых  и
никому не причинил вреда, хотя вы были все в моей власти.  Ни  я,  ни  мои
друзья не причинили никакого вреда столице  Манатора.  Почему  же  вы  нас
преследуете? Дайте нам наши жизни. Дайте нам нашу свободу!
     О-Тар, овладевший своими чувствами, наклонился и поднял меч.  В  зале
стояла тишина, все ждали ответа джеддака.
     - Законы Манатора справедливы,  -  сказал  он  наконец.  -  Возможно,
чужеземец говорит правду. Верните его в тюрьму, догоните тех двух бежавших
и верните туда же. По милости О-Тара они будут сражаться за свою жизнь  на
поле джэтана на ближайших играх.
     Когда Чека уводили из тронного зала, лицо джеддака все еще оставалось
пепельно-серым, и он выглядел как человек, вернувшийся из загробного мира,
куда он заглянул. В чертах его не было спокойствия храбрости, а был страх.
В тронном зале были такие, кто понял, что казнь пленников только  отложена
и что ответственность за случившееся будет переложена на плечи  других,  и
среди понявших это был У-Тор, великий джед Манатоса. Его искривленные губы
выражали презрение к  джеддаку,  который  предпочел  унижение  смерти.  Он
понял, что О-Тар утратил большую часть того уважения, которым пользовался,
и что за всю жизнь ему не восстановить утраченного. Марсиане  преклоняются
перед храбростью своих вождей -  тот,  кто  уклоняется  от  своей  суровой
обязанности, теряет их уважение. Многие разделяли мнение У-Тора, что  было
видно по тишине, наступившей в тронном зале, и  суровым  усмешкам  вождей.
О-Тар быстро осмотрелся. Он ощутил враждебность присутствующих и понял  ее
причину, так как внезапно впал в ярость, и, как бы ища  на  ком  выместить
только что перенесенный им самим страх, крикнул слова, которые можно  было
воспринять только как вызов.
     - Воля О-Тара, джеддака,  -  таков  закон  Манатора!  Закон  Манатора
справедлив, и ошибки быть не может.  У-Дор,  распорядись,  чтобы  беглецов
искали во дворце, в тюрьмах и во всем городе. А теперь о  тебе,  У-Тор  из
Манатоса! Ты думаешь, что можешь безнаказанно  угрожать  своему  джеддаку,
ставить под сомнение его право наказывать предателей  и  подстрекателей  к
измене? Что же думать мне о  верности  того,  кто  взял  в  жены  женщину,
которая была выслана мною из дворца за беспрерывные интриги против  власти
ее джеддака. Но О-Тар справедлив. Объяснись и докажи свое миролюбие,  пока
еще не поздно.
     - У-Тору нечего объяснять, - ответил джед Манатоса, - и он  не  воюет
со своим джеддаком. Но у него есть право, как и у каждого джеда и  каждого
воина, требовать правосудия от джеддака, если он  считает,  что  кого-либо
преследуют  несправедливо.  С  увеличивающимся   озлоблением   преследовал
джеддак Манатора рабов из Гатола с тех пор, как взял к  себе  неуступчивую
принцессу Гайю. Если рабы из Гатола затаили мысли о мести и  освобождении,
то  чего  же  иного  следовало  ожидать  от  гордых  и  храбрых  людей?  Я
неоднократно советовал быть справедливым по отношению к людям,  многие  из
которых у себя на родине обладали большой властью и уважением.  Но  О-Тар,
джеддак, всегда высокомерно отвергал мои предложения. И хотя  этот  вопрос
сейчас встал не по моему требованию, я  рад,  что  так  случилось.  Пришло
время джедам всего Манатора потребовать от джеддака уважения к себе.  Знай
же, О-Тар, что ты