отяжении ста футов  он  был  выложен  такими  же
изразцами и хорошо освещен отраженным  светом  со  двора.  Дальше  он  был
выложен камнями разной формы и вида, аккуратно вырубленными, -  прекрасная
мозаика без рисунка. От туннеля отходили ответвления, с ними  пересекались
другие туннели, где и встречались отверстия не более фута в диаметре - все
они находились на уровне пола. Над каждым таким маленьким отверстием  были
нарисованы различные гербы, тогда как на стенах больших туннелей  на  всех
пересечения заметны были какие-то иероглифы. Девушка не могла прочесть их,
хотя и предположила, что это названия туннелей  или  указатели  пути.  Она
пыталась распознать их, однако значки были ей не знакомы.  Это  показалось
ей странным,  так  как  хотя  письменность  у  многочисленных  народностей
Барсума различна, в ней встречается много общих знаков и слов.
     Вначале она пыталась разговаривать со своим конвоиром, но он  не  был
склонен беседовать с ней, и она прекратила свои попытки. Но она  заметила,
что он не оскорблял ее и вообще не был с нею  грубым.  То  обстоятельство,
что она своим кинжалом уничтожила два тела, казалось,  не  вызвало  вражды
или жажды мести у этих голов, увенчивающих тела, - даже у  той,  чье  тело
она убила. Она не пыталась понять этого, так как не  могла  разобраться  в
странных отношениях между головами и телами. До сих пор их обращение с нею
не давало ей повода для опасений. Возможно, ей в конце концов  повезло,  и
эти странные существа не  только  не  причинят  ей  вреда,  но  и  помогут
добраться до Гелиума.
     Она не могла забыть, что  они  отвратительны,  но  поскольку  они  не
представляют  для  нее  опасности,   она   преодолеет   свое   отвращение.
Возрожденная надежда вернула ей  бодрость,  и  она  весело  повернулась  к
своему таинственному спутнику и даже  начала  без  слов  напевать  веселую
песенку, популярную в Гелиуме. Спутник удивленно взглянул на нее.
     - Что за шум ты издаешь? - спросил он.
     - Напеваю, - ответила она.
     - Напеваешь? - повторил он. - Я не знаю, что это такое, но продолжай:
мне это нравится.
     Она запела, на этот раз  со  словами,  а  сопровождающий  внимательно
слушал. По лицу было не понять, что у него на  уме.  Оно  было  совершенно
лишено выражения, так же, скажем, как у паука.
     Когда она закончила, он вновь повернулся к ней:
     - В чем разница? Это мне нравится больше,  чем  прежде.  Как  ты  это
делаешь?
     - Я пою, - ответила Тара. - Разве ты не знаешь, что такое "петь"?
     - Нет, - сказал он. - Расскажи, как это делается.
     - Это трудно объяснить,  так  как  для  этого  нужно  иметь  хотя  бы
представление о мелодии и музыке, а по твоим вопросам я вижу,  что  ты  об
этом ничего не знаешь.
     - Да, - ответил он. Я не знаю, о чем ты говоришь. Но все же расскажи,
как ты это делаешь.
     - Это всего лишь мелодические модуляции  моего  голоса,  -  объяснила
она. - Слушай! - И она вновь запела.
     - Я не понимаю, - настаивал он, - но мне это нравится. Можешь  ли  ты
научить меня делать так?
     - Не знаю, но была бы рада попробовать.
     - Посмотрим, что сделает с тобой Лууд, - сказал  он.  -  Если  он  не
возьмет тебя, то возьму я, и ты будешь учить меня производить такие звуки.
     По его просьбе она опять  запела,  и  они  продолжали  свой  путь  по
туннелю, который был теперь освещен  редкими  шарами,  знакомыми  Таре  из
Гелиума. Такие шары использовались на Барсуме повсеместно и так давно, что
время их изобретения терялось в веках. Они состояли из сферической чаши из
толстого стекла,  наполненного  веществом,  которое  Джон  Картер  называл
радием,  и  давали  свет  неопределенно  долго.   Шар   цементировался   в
металлической плите, которая крепилась к стенам и потолку в соответствии с
композицией помещения.
     Продвигаясь дальше, они встретили  множество  обитателей  подземелья.
Девушка заметила, что их доспехи были украшены богаче, чем у работавших на
полях. Головы и тела, однако, были такие же. Ни один не причинил ей вреда,
и она испытывала чувство облегчения, близкое к счастью, когда  ее  конвоир
внезапно свернул в отверстие в правой стороне туннеля и  она  оказалась  в
большой, хорошо освещенной комнате.



                            5. СОВЕРШЕННЫЙ МОЗГ

     Песенка застыла на устах Тары, когда она  вошла  в  комнату.  Ужасное
зрелище предстало ее глазам.
     В центре на полу лежало безголовое тело, частично  разложившееся,  на
нем и возле него ползало с полдюжины голов  на  коротких  паучьих  ножках.
Клешнями они отрывали от женского тела куски  мяса  и  отправляли  в  свои
отвратительные рты. Они ели человеческое мясо, ели его сырым!
     Тара в ужасе отвернулась и закрыла глаза руками.
     - Идем! - сказал ее сопровождающий. - Что случилось?
     - Они едят мясо женщины, - прошептала она с ужасом.
     - А почему бы и нет? - удивился он. -  Неужели  ты  думаешь,  что  мы
используем рикоров только для работы? Нет. Когда  они  хорошо  откормлены,
они очень вкусны.
     - Это отвратительно! - воскликнула она.
     Он спокойно посмотрел на  нее,  и  его  лишенное  выражения  лицо  не
выразило ничего - ни удивления, ни гнева, ни сожаления. Затем он провел ее
дальше мимо ужасных созданий, от которых девушка отводила глаза.  На  полу
вдоль стены лежало с полдюжины безголовых тел в доспехах. Тара решила, что
они временно лишились голов и ждут, когда вновь придет пора нести  службу.
В стенах комнаты было много маленьких отверстий,  подобных  тем,  что  она
заметила в туннеле. Их назначение было непонятно.
     Они прошли через коридор и оказались в другой комнате,  большей,  чем
первая, и ярче освещенной. Там  было  несколько  созданий  с  соединенными
головами и туловищами, и довольно много  безголовых  тел  лежало  на  полу
вдоль стен. Здесь конвоир ее остановил и сказал, обращаясь к  находившимся
в комнате.
     - Я ищу Лууда. Я привел Лууду  создание,  которое  захватил  в  полях
наверху.
     Остальные принялись разглядывать Тару. Один из них свистнул, и  тогда
девушка поняла, для чего предназначены маленькие отверстия в стенах: вслед
за свистом из них,  как  огромные  пауки,  вывалились  несколько  десятков
отвратительных голов. Каждая отыскивала лежащее тело и забиралась  ему  на
плечи.  Тела  немедленно  поднимались  и   проявляли   признаки   разумной
деятельности под руководством головы. Они  вставали  и  поправляли  руками
воротники и наводили порядок в одежде, затем подходили к тому  месту,  где
стояла Тара.
     Она заметила, что их доспехи и воротники украшены гораздо богаче, чем
у всех тех,  кого  она  встречала  раньше,  и  сделала  вывод,  что  здесь
собрались  создания,  обладающие  властью  над  другими.  И  не  ошиблась.
Поведение ее конвоира подтвердило это предположение. Он обращался  к  ним,
как обращаются к вышестоящим.
     Некоторые из них попробовали, мягко ли ее тело, ущипнув ее большим  и
указательным пальцами, и девушка была оскорблена этим. Она  оттолкнула  их
руки.
     - Не трогайте меня! - воскликнула она гневно. Разве она не  принцесса
Гелиума? Выражение их ужасных лиц не изменилось.  Она  не  могла  сказать,
испытывают ли они гнев или смеются, внушили ли ее действия уважение к  ней
или презрение. И только один из них заговорил.
     - Она не слишком упитана, - сказал он.
     Глаза девушки широко раскрылись от ужаса. Она  повернулась  к  своему
конвоиру.
     - Это отвратительное создание съест меня? - воскликнула она.
     - Будет так, как скажет Лууд, - ответил он,  затем  наклонился  к  ее
уху. - Шум, который ты назвала песней, очень понравился мне,  -  прошептал
он, - и я отплачу тебе советом: не противоречь этим _к_а_л_д_а_н_а_м_. Они
очень влиятельные. Сам Лууд прислушивается к  их  мнению.  Не  называй  их
отвратительными. Они прекрасны. Взгляни на их  дивные  украшения,  золото,
драгоценные камни.
     - Спасибо, - ответила она. - Ты назвал их калданами. Что это значит?
     - Мы все калданы, - объяснил он.
     - И ты тоже? - спросила она, указав пальцем на его грудь.
     - Нет, не это, - объяснил он, дотрагиваясь  до  своего  тела,  -  это
рикор. А это, - он дотронулся  до  головы,  -  калдан.  Это  мозг,  разум,
власть, управляющая всем остальным. Рикор, - он опять  указал  на  тело  -
ничто. Он значит не больше, чем украшения на доспехах.  Рикор  несет  вес.
Действительно, мы  испытываем  определенные  трудности,  передвигаясь  без
него. Но он имеет меньшую ценность, чем доспехи или драгоценные камни, ибо
его легче воспроизвести. - И он опять обернулся к  остальным  калданам.  -
Сообщили ли Лууду, что я здесь?
     - Сент уже пошел к Лууду. Он скажет ему об этом, -  ответили  ему.  -
Где  ты  нашел  этого  рикора  со  странным  калданом,  который  не  может
отделиться?
     Конвоир вновь рассказал историю пленения. Он излагал факты  так,  как
они происходили, без приукрашивания. Его голос был так же лишен выражения,
как и лицо, а рассказ воспринимался слушателями так же бесстрастно, как  и
излагался. Создания казались полностью лишенными  эмоций,  или,  возможно,
способностью выражать их. Нельзя было понять, какое  впечатление  произвел
на них рассказ. Их маленькие невыразительные глазки все так  же  не  мигая
смотрели,  рот  периодически  открывался  и  закрывался.   Более   близкое
знакомство не уменьшило ужаса девушки. Чем больше смотрела она на них, тем
более отвратительными они казались.  Ее  тело  все  время  содрогалось  от
отвращения, пока  она  глядела  на  калданов.  Но  когда  она  глянула  на
прекрасные тела, не обращая  внимания  на  головы,  впечатление  несколько
смягчилось,  хотя  безголовые  тела,  лежащие  на  полу,   были   так   же
отвратительны, как и головы. Но самое омерзительное и  непонятное  было  в
том, как головы бегали на своих  паучьих  лапках.  Тара  из  Гелиума  была
уверена, что если одна из  них  подползет  и  коснется  ее,  она  потеряет
сознание от ужаса. Одна  только  мысль  о  таком  кошмарном  прикосновении
вызывала у нее тошноту.
     Сент вернулся в комнату.
     - Лууд хочет  видеть  тебя  и  твою  добычу.  Идем!  -  сказал  он  и
повернулся к двери в стене, противоположной той, через которую вошла Тара.
- Как тебя зовут? - Его вопрос был обращен к конвоиру.
     - Я - Чек, третий десятник полей Лууда, - ответил тот.
     - А ее?
     - Не знаю.
     - Не важно. Идем!
     Тара высоко подняла свои  аристократические  брови.  Неважно!  Она  -
принцесса Гелиума, единственная дочь Главнокомандующего Барсума!
     - Подожди! - сказала она. - Это очень важно. Если ты  ведешь  меня  к
своему джеду, объяви, что я принцесса Тара из Гелиума! Дочь Джона Картера,
Главнокомандующего на Барсуме!
     - Придержи язык! - скомандовал Сент. -  Говори  только  тогда,  когда
тебя спрашивают. Идем за мной!
     От гнева Тара чуть не задохнулась.
     - Идем! - повторил Чек, схватив ее за руку, и Тара пошла. Сейчас  она
была лишь  пленницей.  Ее  ранг  и  титулы  ничего  не  значили  для  этих
бесчеловечных чудовищ. Они провели ее через короткий  коридор  в  комнату,
стены которой были выложены белым изразцовым материалом, отчего  она  была
ярко освещена. У  основания  стены  имелось  множество  небольших  круглых
отверстий, несколько больших, чем  в  туннеле.  Большинство  из  них  были
замурованы. Напротив входа располагалось отверстие, отделанное золотом,  а
над ним тем же драгоценным металлом был выложен какой-то герб.
     Сент и Чек остановились посреди комнаты, и  девушка  оказалась  между
ними. Все трое молча стояли  перед  отверстием  в  противоположной  стене.
Около него на полу лежало безголовое мужское тело богатырских размеров,  а
с обеих сторон отверстия стояли вооруженные воины  с  обнаженными  мечами.
Трое пришедших ждали примерно минут  пять,  пока  кто-нибудь  появится  из
отверстия. И  наконец  оттуда  вышел  калдан  огромного  размера.  Он  был
вполовину больше тех, кого уже встречала Тара, и  гораздо  отвратительнее.
Кожа остальных была синевато-серого цвета, а  у  этого  калдана  она  была
синей. Глаза его и рот были окружены лентами белого  и  алого  цветов.  Из
каждой ноздри выходили две ленты, белая и алая, и окутывали всю голову.
     Никто не говорил и не двигался. Существо взобралось на лежащее тело и
укрепилось у него на шее. Тело  встало  и  приблизилось  к  девушке.  Лууд
взглянул на нее и заговорил с ее спутником.
     - Ты третий десятник полей Лууда? - спросил он.
     - Да, Лууд. Меня зовут Чек.
     - Расскажи, что ты знаешь о ней, - он кивнул на Тару.
     Чек повторил свой рассказ, затем Лууд обратился к девушке.
     - Что ты делала в границах Бантума?
     - Сильный ураган подхватил мой аэроплан и унес в  неизвестные  земли.
Ночью я спустилась в долину за пищей и водой. Появились бенсы и  заставили
меня искать спасения на дереве. А затем твои люди схватили меня,  когда  я
пыталась уйти из долины. Я не причинила им вреда. Все, чего я  прошу,  это
разрешения свободно уйти.
     - Пришедший в Бантум никогда не уходит из него, - сказал Лууд.
     - Но мой народ не воюет с твоим.  Я  принцесса  Гелиума,  мой  прадед
джеддак, мой дед джед, мой отец Главнокомандующий Барсума.  Ты  не  имеешь
права задерживать меня, я требую освобождения.
     - Пришедший в Бантум никогда не уходит из него, - повторило  существо
без выражения. - Я ничего не знаю о тех  жителях  Барсума,  о  которых  ты
говоришь. Есть лишь одна высшая раса - бантумиане. И вся природа  призвана
служить им. И ты выполнишь свое предназначение, но не теперь - пока ты еще
слишком худа. Мы откормим ее, Сент. Мне надоел мой рикор. Может,  у  этого
будет более приятный вкус. Странно, что какое-то существо могло пробраться
в долину: ведь в ней так много бенсов... Тебя, Чек, я награжу.  Я  повышаю
тебя в звании и перевожу с полей под землю. Отныне ты будешь находиться  в
подземельях, где место каждого  истинного  бантумианина.  Больше  тебе  не
нужно будет выносить свет ненавистного солнца или смотреть на  безобразное
небо и на другие омерзительные создания на поверхности. Ты  должен  будешь
присматривать за пойманным тобой рикором, следить, чтобы  он  вволю  ел  и
спал, и больше ничего. Ты понял меня, Чек, - ничего больше!
     - Я понял, Лууд, - ответил он.
     - Уведите ее! - скомандовало существо.
     Чек повернулся и повел Тару  из  помещения.  Девушка  была  потрясена
ужасной судьбой, ожидавшей ее, - судьбой, от которой,  казалось,  не  было
спасения. Было совершенно ясно,  что  эти  создания  лишены  вежливости  и
рыцарских чувств, к которым она  привыкла.  Спасение  из  этих  лабиринтов
представлялось ей совершенно невозможным.
     За пределами приемной комнаты их догнал Сент и о чем-то долго говорил
с Чеком, затем конвоир повел ее через запутанную сеть подземных коридоров,
пока они не оказались в небольшом помещении.
     - Мы останемся здесь до тех пор, пока Лууд не пошлет за  тобой.  Если
он найдет, что ты недостаточно упитана,  он  использует  тебя  для  других
целей. - К счастью, девушка не поняла, о чем он говорит.
     - Спой мне, - вдруг сказал Чек.
     Таре совсем не хотелось петь, но она тем не менее запела: она  решила
не упускать ни малейшей возможности для спасения,  а  если  она  установит
хорошие отношения со своим конвоиром, шансы убежать отсюда  возрастут.  Во
время этого тяжелого  испытания,  совершенно  обессилевшего  девушку,  Чек
стоял, устремив на нее взгляд.
     - Чудесно, - сказал он, когда она закончила. - Ты заметила, что я  не
сказал об этом Лууду? Если бы он узнал, то оставил  бы  тебя  при  себе  и
заставил бы петь, когда ему захочется, а у меня  не  было  бы  возможности
слушать тебя.
     - Как ты можешь знать, что ему понравилось бы мое пение?  -  спросила
она.
     - Оно бы ему понравилось, - ответил ей Чек. - Если оно нравится  мне,
значит, понравится и ему, мы же совершенно одинаковы.
     - Людям моего народа нравятся разные вещи, - сказала девушка.
     - Удивительно, - заметил Чек. - Всем калданам нравится и не  нравится
одно и то же. Если я нахожу что-то новое, что нравится мне, я уверен,  что
и остальным кандалам оно понравится. Вот почему я уверен в том, что  Лууду
понравилось бы твое пение. Мы все совершенно одинаковы.
     - Но ты не похож на Лууда, - сказала девушка.
     - Лууд - король [я использую слово "король" для обозначения вождя или
правителя калданов, так как настоящее бантумианское слово  непереводимо  и
непроизносимо на английском и означает оно примерно то же,  что  на  Земле
выражение "пчелиная матка" (примеч. Джона Картера)], он  больше  и  богаче
украшен. Но в остальных отношениях он не отличается от нас. Разве не  Лууд
произвел яйцо, из которого я вылупился?
     - Что? - удивилась девушка. - Я не поняла тебя.
     - Да, - объяснил Чек. - Все мы происходим из яиц Лууда,  так  же  как
рой Моака происходит от яиц Моака.
     - О! - понимающе воскликнула Тара. - Ты хочешь сказать, что  у  Лууда
много жен, и что вы все - его потомки?
     - Вовсе нет, - ответил Чек. - У Лууда нет  жен.  Он  сам  откладывает
яйца. Ты не поняла.
     Тара слушала.
     - Попытаюсь объяснить, - сказал Чек, - если ты обещаешь  потом  спеть
для меня.
     - Обещаю.
     - Мы не подобны рикорам, - начал он.  -  Рикоры  -  существа  низшие,
подобно тебе, бенсам и всем остальным. У  нас  нет  пола,  за  исключением
короля,  который  двупол.  И  он  производит  множество  яиц,  из  которых
вылупляемся мы, рабочие и воины. В каждой тысяче яиц  есть  одно,  которое
содержит зародыш другого короля: из него вылупляется король.  Ты  заметила
замурованные отверстия в приемном зале Лууда? В каждом  из  них  находится
король. Если один из них выберется оттуда, он будет бороться  с  Луудом  и
постарается убить его. Если ему это удастся, он станет новым  королем.  Но
звать его  будут  тоже  Лууд,  и  все  пойдет  по-прежнему,  разве  мы  не
одинаковы? Лууд живет уже очень долго и  произвел  множество  королей,  но
только несколько из них живы и сменят его, когда он  умрет.  Остальных  он
убивает.
     - А почему он держит больше, чем одного короля? - спросила девушка.
     - Бывают несчастные случаи, -  ответил  Чек,  -  когда  погибают  все
короли в рое. Тогда мы идем в соседний рой и берем короля у них.
     - Значит, все вы - дети Лууда? - спросила она.
     - Некоторые из нас произошли из яиц прежнего  короля,  которого  тоже
звали Луудом. Но этот Лууд живет уже давно, и в живых  уже  осталось  мало
потомков его предшественника.
     - Долго ли вы живете? - спросила Тара.
     - Очень долго.
     - А рикоры?
     - Нет, рикор живет не более десяти лет, - сказал он, - пока  остается
сильным и полезным. Когда они не могут больше служить нам по возрасту  или
болезни, мы оставляем их на полях, и ночью их съедают бенсы.
     - Как ужасно! - воскликнула девушка.
     - Ужасно?! - повторил он. - Не вижу в этом ничего ужасного. Рикоры  -
всего лишь безмозглое мясо. Они не видят, не  слышат,  не  чувствуют.  Они
могут двигаться только с нами. Если мы не принесем им пищу,  они  умрут  с
голоду. Мыслей у них меньше, чем у наших  доспехов.  Все,  что  они  могут
делать для себя, это взять пищу из кормушки и положить в рот. Но с нами  -
вот посмотри, - и  он  гордо  указал  на  прекрасную  фигуру,  которую  он
увенчивал, - полны жизни, энергии, чувств.
     - Как вы это делаете? - спросила Тара из Гелиума. - Я не понимаю.
     - Я покажу тебе, - сказал он и лег на пол. Затем отделился  от  тела,
которое  осталось  лежать,  подобно  неодушевленному  предмету.  На  своих
паучьих лапках он подошел к девушке. - Смотри: видишь это? - И он  показал
ей пучок щупалец в задней части  головы.  -  Рядом  со  ртом  рикора  есть
отверстие, в которое выходит позвоночник. Через это отверстие я прикасаюсь
щупальцами к спинному мозгу. И немедленно  начинаю  контролировать  каждую
мышцу тела рикора, оно становится моим,  я  владею  им,  как