ым доводом в  пользу
вашего не барсумского происхождения, но отсутствие нелепых покровов  может
вызвать сомнение в вашей принадлежности Земле.
   Тогда я рассказал ей подробности моего отбытия с Земли и  объяснил  ей,
что был одет в полную столь непонятную ей одежду светского человека.
   В эту минуту вернулась Сола с нашими  скудными  пожитками  и  со  своим
молодым марсианским протеже, которому,  конечно,  предстояло  разделить  с
нами квартиру.
   Сола спросила, не было ли у нас в  ее  отсутствие  посетителя  и  была,
по-видимому,  удивлена  нашим  отрицательным  ответом.   Оказалось,   что,
поднимаясь по лестнице, она встретила спускающуюся Саркойю. Мы решили, что
последняя занималась подслушиванием, но не могли  вспомнить,  чтобы  между
нами было сказано что-нибудь важное, и поэтому  не  придали  этой  встрече
особого значения и лишь обещали себе быть в будущем как можно осторожнее.
   После  этого  мы  с  Деей  Торис  занялись  осмотром  архитектурной   и
декоративной  отделки  прекрасных  комнат  занимаемого  нами  здания.  Она
рассказала мне, что этот народ процветал около сотни тысяч лет назад.  Это
были первые прародители ее расы, но они смешались с  другой  расой  ранних
марсиан,  темных,  почти  черных,   а   также   с   красно-желтой   расой,
распространенной в туже эпоху.
   Эти три могучих ветви высших марсиан вынуждены были вступить  в  тесный
союз,  когда  высыхание  марсианских  морей  заставило  их   отступать   в
сравнительно редкие и непрерывно сокращающиеся  плодородные  области,  где
они защищались при новых условиях жизни от диких орд зеленых людей.
   Века тесных отношений и перекрестных  браков  дали  в  результате  расу
красных людей, прекрасной представительницей которой являлась  Дея  Торис.
За время многовековых лишений и непрерывных войн, как междоусобных, так  и
общих - против зеленых, погибло многое из высокой цивилизации  и  искусств
светловолосых  марсиан.  Но  современная  красная  раса  достигла   такого
развития,  когда  новые  открытия   и   более   практическая   цивилизация
вознаграждают за утрату того, что безвозвратно погребено под бесчисленными
слоями истекших веков.
   Эти древние марсиане были расой с высокой культурой и письменностью, но
превратности тяжелых столетий, когда им  приходилось  приспосабливаться  к
новым условиям, не только совершенно остановили их развитие, но  повели  к
почти полной потере всех архивов, летописей, литературных памятников.
   Дея Торис рассказала много интересных фактов и легенд, связанных с этой
благородной погибшей расой. Она сказала, что город, где мы находимся, был,
по предположениям, торговым и культурным центром, известным под  названием
Корада. Он был выстроен над прекрасной естественной гаванью, защищенной  с
суши  красивыми  холмами.  Маленькая  долина  с  западной  стороны  города
представляла собой все, что, по словам девушки, осталось от  этой  гавани,
тогда как проход через холмы к старому морскому дну был прежде каналом, по
которому суда доходили раньше до самых городских ворот.
   Берега древних морей были  усеяны  подобными  городами.  Меньшее  число
городов и меньшего размера можно найти по направлению  к  центру  океанов,
так как население отступало по мере убывания воды, пока  необходимость  не
заставила прибегнуть к последнему  средству  спасения,  к  так  называемым
каналам Марса.
   Мы были так поглощены  осмотром  здания  и  нашим  разговором,  что  не
заметили, как наступил вечер.  Нас  привело  в  себя  появление  посланца,
принесшего мне от  Лоркаса  Птомеля  приказ  немедленно  явиться  к  нему.
Простившись с Деей Торис и Солой, и, приказав Вуле охранять их, я поспешил
в приемный зал, где застал Лоркаса Птомеля и Тарса  Таркаса,  сидевших  на
возвышении.



12. ПЛЕННИК, ОБЛЕЧЕННЫЙ ВЛАСТЬЮ

   Когда  я  вошел  и  поклонился,  Лоркас   Птомель   сделал   мне   знак
приблизиться, и, устремив на меня свои большие ужасные глаза, обратился ко
мне со следующими словами:
   - Вы провели в нашей  среде  несколько  дней  и  успели  за  это  время
достигнуть, благодаря вашей доблести, высокого положения. Но, как бы то ни
было, вы среди нас чужой. Странное дело с  вами,  -  продолжал  он,  -  вы
пленник, и вы отдаете приказы, которые исполняются. Вы чужестранец, и в то
же время таркианский вождь. Вы карлик, а между тем убиваете сильного воина
одним ударом кулака. А  теперь  доносят,  что  вы  подготовляете  побег  с
пленницей другой расы, с  пленницей,  которая,  по  ее  же  словам,  почти
убеждена в том, что  вы  возвратились  из  долины  Дор.  Каждого  из  этих
обвинений было бы достаточно для вашей казни, но мы справедливый народ,  и
после возвращения в Тарк дадим вам случай оправдаться на суде, если только
этого пожелает Тал Хаджус. Однако, - продолжал он своим мрачным  гортанным
голосом, - если вы убежите с красной девушкой, отвечать перед Тал Хаджусом
придется мне. Возникнет вопрос о старшинстве между мной и Тарс Таркасом, и
я должен буду доказать свое право повелевать, или знаки вождя  перейдут  с
моего трупа к более достойному человеку, ибо таков  обычай  тарков.  Между
мной и Тарком Таркасом нет ссор. Совместно правим  мы  самой  обширной  из
младших общин зеленых людей. Мы не хотим биться друг с другом.  Поэтому  я
был бы рад, Джон Картер, если бы вы умерли.
   Но без приказания Тала  Хаджуса  мы  можем  убить  вас  лишь  при  двух
условиях: в личной схватке при самообороне, если бы вы напали на одного из
нас, или же если бы вы были захвачены при попытке к бегству.  В  интересах
справедливости я должен предупредить вас, что мы только и  ждем  одной  из
этих   двух   возможностей,   чтобы   освободиться   от   столь    тяжелой
ответственности. Для нас чрезвычайно важно  доставить  красную  девушку  к
Талу Хаджусу. За целое тысячелетие тарки не имели еще  такой  добычи.  Она
внучка величайшего из красных джеддаков и нашего непримиримейшего врага. Я
кончил. Красная девушка сказала, что нам  недоступны  мягкие  человеческие
чувства, но мы народ прямой и справедливый. Вы можете идти.
   Я повернулся и покинул  приемный  зал.  Так  вот  начало  преследований
Саркойи! Я знал, что никому иному не могу быть обязан  этим  доносом,  так
быстро достигшим ушей Лоркаса  Птомеля.  Теперь  я  припомнил  те  отрывки
своего разговора с Деей Торис, которые касались предполагаемого бегства  и
моего происхождения.  Саркойя  в  это  время  была  старшей  и  доверенной
прислужницей Тарса Таркаса. Это  давало  ей  большую  власть  за  кулисами
трона, так как никто из  воинов  не  пользовался  таким  доверием  Лоркаса
Птомеля, как его наиболее способный сподвижник, Тарс Таркас.
   Однако моя аудиенция у Лоркаса Птомеля не только  не  изгнала  из  моей
головы мыслей о бегстве, но, наоборот, я  сосредоточил  на  них  все  свое
внимание. Яснее чем  когда-либо  представилась  мне  теперь  необходимость
бегства, по крайней мере, для Деи Торис, так как  я  был  убежден,  что  в
резиденции Тала Хаджуса ее ожидает ужасная судьба.
   По описаниям Солы, это чудовище было живым  олицетворением  жестокости,
свирепости и варварства минувших веков. Холодный,  коварный,  расчетливый,
он, в противоположность большинству своих современников, был  рабом  диких
животных страстей, почти заглохших в  груди  марсиан,  так  как  медленное
умирание планеты давно уже сократило инстинкт к размножению.
   Меня бросало в дрожь при мысли о том, что Дея Торис может стать жертвой
этого мерзкого атавизма.  Гораздо  лучше  приберечь  на  последнюю  минуту
дружеские пули, как это  делали  доблестные  пограничные  жительницы  моей
утраченной родины, предпочитавшие расстаться с жизнью,  нежели  попасть  в
руки индейцев.
   В то время как  я  блуждал  по  площади,  погруженный  в  свои  мрачные
предчувствия, ко мне подошел  Тарс  Таркас,  возвращавшийся  из  приемного
зала.  Его  внешнее  обращение  со  мной  ничуть  не  изменилось,   и   он
приветствовал меня, как будто мы расстались всего несколько минут назад.
   - Где вы живете, Джон Картер? - спросил он.
   - Я еще не выбрал себе помещения, - ответил я. - Мне казалось, что  мне
лучше всего поселиться одному или среди других воинов,  и  я  ждал  случая
спросить у вас совета. Как вы знаете, - и  я  улыбнулся,  -  я  еще  вчера
вполне освоился с обычаями тарков.
   - Пойдем со мной, - сказал  он,  и  мы  вместе  направились  к  зданию,
которое, к моему удовольствию, как раз примыкало к  тому,  где  помещалась
Сола и его стража. - Я живу в первом этаже этого здания, -  сказал  он,  -
второй этаж также занят воинами, но третий и верхние свободны. У вас будет
большой выбор. Я слышал, - продолжал он, - что вы  уступили  свою  женщину
красной пленнице. Ну что ж, как вы сами сказали, ваши пути - не наши пути,
но вы сражаетесь за нее, вам это нравится. Поэтому, если вы  отдаете  вашу
женщину пленной - это ваше дело. Но, как вождь, вы имеете право на услуги,
и, в согласии с нашими обычаями, можно выбрать любую женщину из штата  тех
вождей, чьи знаки вы теперь носите.
   Я поблагодарил его, но сказал что могу отлично обойтись без посторонних
услуг, за исключением стряпни. Тогда он обещал прислать  женщину,  которая
готовила бы мне, а также смотрела за моим оружием и амуницией, что, по его
словам, также необходимо. Я попросил также, чтобы мне дали те  шелковые  и
меховые одеяла, которые принадлежали мне по праву победителя. Ночи  стояли
холодные, а своих одеял у меня не было.
   Он обещал исполнить мою просьбу и ушел. Оставшись один, я  поднялся  по
винтовому коридору в верхние этажи  и  стал  подыскивать  себе  помещение.
Великолепие других зданий повторялось и в этом, и по своему обыкновению, я
вскоре увлекся исследованиями и открытиями.
   В конце концов я выбрал себе лицевую комнату в третьем этаже,  так  как
это приближало меня к Дее Торис, помещавшейся во  втором  этаже  соседнего
здания. У меня мелькнула мысль устроить какую-нибудь сигнализацию, которая
дала бы ей возможность звать меня, если бы ей понадобились мои услуги  или
защита.
   К моей спальне примыкали ванная, гардеробная  и  другие  жилые  комнаты
этого этажа. Всего их было около десяти. Окна здания выходили на  огромный
двор, окруженный с четырех сторон зданиями, фасадом, обращенные на  четыре
улицы  квартала.  По  двору  бродили  различные  животные,  принадлежавшие
воинам, жившим в этих зданиях.
   Двор весь порос  желтой  мшистой  растительностью,  покрывавшей  вообще
почти всю поверхность Марса, а многочисленные фонтаны,  статуи,  скамьи  и
беседки свидетельствовали о былой красоте  двора  в  стародавние  времена,
когда его  наполняли  златоволосые  смеющиеся  люди,  которых  жестокие  и
непреклонные космические законы изгнали не только из их жилищ, но и вообще
из жизни, оставив им единственное убежище в смутных легендах их потомков.
   Легко  было  представить  себе  пышную  листву  роскошной   марсианской
растительности, некогда оживлявшей своими красками и  своим  шелестом  это
место, грациозные фигуры женщин, стройных и  красивых  мужчин,  счастливых
резвящихся детей - все это в лучах солнца, радости и  мира.  На  смену  их
эпохи пришли века мрака,  жестокости  и  невежества,  пока  наследственный
институт культуры и гуманности не проявил  себя  снова  в  этой  смешанной
расе, которая теперь преобладала на Марсе.
   Мои  мысли  были  прерваны  появлением   нескольких   молодых   женщин,
нагруженных  оружием,  шелковыми  покрывалами,  мехами,   драгоценностями,
кухонными принадлежностями и ящиками  с  провизией  и  напитками;  включая
значительную  добычу  с   воздушного   корабля.   По-видимому,   все   это
принадлежало двум убитым мною вождям и теперь, по обычаю  тарков,  перешло
ко мне. По моим указаниям они сложили вещи в  одной  из  задних  комнат  и
ушли, но вскоре вернулись опять с новым грузом и сообщили мне, что все это
моя собственность. Во второй раз  с  ними  явилось  не  менее  десяти  или
пятнадцати других женщин и  юношей,  вероятно,  составлявших  свиту  обоих
вождей.
   Это не были ни их родные, ни жены, ни слуги. Между ними и вождями  были
своеобразные отношения, так как мало похожие на  что-либо  известное  нам,
что их даже трудно объяснить. Всем имуществом у марсиан владеет община, за
исключением личного оружия, украшений и шелковых и меховых одеял отдельных
лиц.  Отдельный  марсианин  может  назвать  бесспорно  своими  только  эти
предметы, не имея права накопить их  больше,  чем  это  соответствует  его
действительной потребности. По отношению  к  избытку  он  является  просто
хранителем, и лишние вещи передаются, по мере надобности,  младшим  членам
общины.
   Женщин и детей свиты  вождя  можно  сравнить  с  военной  единицей,  за
которую он ответственен, отвечая за их обучение,  дисциплину,  содержание,
за постоянные их  отлучки  и  бесконечные  стычки  с  другими  общинами  и
красными марсианами.  Женщин  вождя  никоим  образом  нельзя  назвать  его
женами. У зеленых марсиан нет  слова,  соответствующего  по  смыслу  этому
земному обозначению. В половом подборе они руководствуются лишь интересами
общины и не признают естественного  отбора.  Совет  вождей  каждой  общины
заведует этим делом с такой же уверенностью, как собственник какого-нибудь
кентуккийского конного  завода  руководствуется  научным  спариванием  для
улучшения породы своих лошадей.
   В теории это может звучать хорошо, как  часто  бывает  с  теориями,  но
результаты многовекового применения  этого  ненатурального  принципа  ясно
сказались в этих холодных жестоких созданиях  и  в  их  мрачной,  лишенной
радости и любви жизни.
   Это  верно,  что  зеленые  марсиане,  как  мужчины,  так   и   женщины,
безукоризненно добродетельные, за исключением таких дегенератов,  как  Тал
Хаджус. Но лучше бы у них было больше человеческих качеств, хотя  бы  иной
раз и за счет случайной потери целомудрия.
   Зная, что должен принять на себя ответственность за всю  эту  компанию,
хочу я этого или нет, я сделал все, что мог, и, первым  делом,  послал  их
устраиваться в верхних этажах, оставляя третий этаж  для  себя.  Одной  из
девушек я поручил мою несложную кухню, другим же предложил  заняться  тем,
что было их профессией до сих пор. После этого я мало их видел,  да  и  не
стремился к этому.



13. УХАЖИВАНИЕ НА МАРСЕ

   После битвы с воздушными кораблями община еще несколько дней оставалась
в городе, откладывая обратный поход до  тех  пор,  пока  можно  было  быть
уверенным, что корабли не вернутся. Быть захваченными врасплох среди такой
открытой равнины с табором повозок и  детей  не  соответствовало  желаниям
даже столь воинственного народа, как зеленые марсиане.
   Во время периода нашей бездеятельности Тарс Таркас познакомил  меня  со
многими военными обычаями и приемами тарков и научил меня ездить верхом  и
обращаться с теми большими животными, на  которых  разъезжали  воины.  Эти
животные, известные под названием тотов, также опасны  и  злы,  как  и  их
хозяева, но если их укротить,  то  они  вполне  пригодны  для  надобностей
зеленых марсиан.
   Два таких животных достались мне от вождей, чьи  знаки  я  носил,  и  я
вскоре умел обращаться с ними не хуже здешних  воинов.  Способ  управления
ими был отнюдь не сложен: если  тоты  отказывались  проворно  повиноваться
телепатическим приказаниям своих всадников, они получали здоровенный  удар
рукояткой пистолета между ушей. Если этого было мало, то удары повторялись
до тех пор, пока животное не будет укрощено или же  пока  оно  не  сбросит
седока.
   В последнем случае между человеком и животным начиналась схватка не  на
жизнь, а на смерть. Если человек оказывался  достаточно  ловким  и  метким
стрелком из пистолета, он оставался жив и снова ездил верхом, правда,  уже
на другом животном. Если  же  он  был  слишком  неповоротлив,  то  женщины
подбирали его измятое и истерзанное тело и, согласно таркианскому  обычаю,
сжигали его.
   Мой опыт с Вулой  побудил  меня  попытаться  взять  этих  тотов  мягким
обращением. Первым делом я доказал им, что им не удастся сбросить меня,  и
даже несколько раз изрядно хватал  между  ушей,  чтобы  показать  им  свою
власть и свое превосходство. Затем  постепенно  я  приобретал  их  доверие
совершенно так же, как я это делал уже несчетное число раз с моими земными
скакунами. Я всегда был в дружбе с животными и обращался с ними  мягко  не
только из симпатии к ним, но и потому, что это приводит к лучшим  и  более
прочным результатам. В случае необходимости я мог бы лишить человека жизни
с  гораздо  меньшими  угрызениями   совести,   чем   бедное,   неразумное,
безответное животное.
   Через несколько дней мои тоты стали предметом  удивления  всей  общины.
Они ходили за мной, как собаки, терлись об меня своими  большими  мордами,
доказывая этим свое  полное  расположение  ко  мне  и  так  беспрекословно
слушались малейшего приказания, что марсианские  воины  стали  приписывать
мне какую-то особую земную силу, неизвестную на Марсе. - Чем вы околдовали
их? - спросил меня однажды Тарс Таркас, видя, как я далеко засунул руку  в
огромную пасть одного из них, у которого застрял в зубах камешек, когда он
пасся на мшистой траве нашего двора.
   - Кротостью, - ответил я.  -  Вы  видите,  Тарс  Таркас,  более  мягкие
чувства тоже бывают иногда полезны, даже для  воина.  В  пылу  битвы  и  в
походе я могу быть уверен, что мои тоты будут мне послушны, и это повышает
мои боевые качества. Я лучший воин благодаря  тому,  что  я  более  добрый
человек. Для остальных воинов и для всей общины было бы полезно усвоить  в
этом отношении мои  приемы.  Всего  лишь  несколько  дней  назад  вы  сами
говорили мне, как часто эти  животные  были,  благодаря  непостоянству  их
характера, причиной внезапного поражения. В  решительный  миг,  когда  уже
бывала близка победа, они вдруг бунтовали и сбрасывали  своих  седоков.  -
Покажите мне, как вы этого достигаете,  -  был  единственный  ответ  Тарса
Таркаса.
   И вот я, как можно подробнее, объяснил принятый мной способ  тренировки
тотов, и впоследствии он заставил меня повторить все в присутствии Лоркаса
Птомеля и собравшихся в полном составе воинов. Этот момент положил  начало
новой жизни для бедных тотов и, прежде чем мне  пришлось  покинуть  общину
Лоркаса  Птомеля,  я  имел  удовольствие   любоваться   целым   эскадроном
послушных, отлично  вымуштрованных  тотов.  Эффект  точности  и  быстроты,
достигнутый при военных упражнениях, оказался настолько  разительным,  что
Лоркас Птомель поднес мне массивный золотой браслет с собственной  ноги  в
знак признания моих заслуг перед общиной. На седьмой день  после  битвы  с
воздушными кораблями мы снова выступили в поход по  направлению  к  Тарку,
так как возможность вторичного нападения казалась Лоркасу  Птомелю  крайне
маловероятной.
   В последние дни перед отъездом я мало виделся с Деей Торис, так как был
очень  занят  изучением,  под  руководством  Тарса  Таркаса,  марсианского
военного искусства, а также объезживанием моих тотов. Когда  я  заходил  к
ней, я не заставал ее дома, так как она ходила с Солой  гулять  по  городу
или осматривала различные здания по соседству с площадью.  Я  предупреждал
их не отходить далеко от площади, имея в виду опасность встречи с большими
белыми обезьянами, свирепость которых я достаточно испытал на себе. Однако
для опасения было сравнительно мало причин, так как Вула сопровождал их во
всех прогулках, а Сола была хорошо вооружена.
   Вечером, накануне отъезда, я встретил  их,  когда  они  приближались  к
площади по длинной, ведущей с востока, улице. Подойдя к  Соле,  я  сказал,
что беру на себя ответственность за сохранность Деи  Торис.  Затем  я  под
каким-то предлогом послал Солу к себе на квартиру. Я вполне  доверял  этой
женщине, но почему-то мне хотелось остаться наедине с Деей Торис,  которая
олицетворяла для меня симпатию, дружбу, которых я был лишен с тех пор, как
не был на Земле. Между нами было сто