тельского флота.  Затем  "Y"  разомкнулось,  и
транспорты проскочили по направлению к храмам  жрецов,  которые  отчетливо
виднелись, залитые лучами  солнца.  К  тому  времени,  когда  флот  жрецов
отправился от неожиданности и принял бои, сто  тысяч  зеленых  воинов  уже
наводнили сады в тылу у них, а сто пятьдесят тысяч других воинов на  низко
летящих транспортных судах направляли свои меткие  выстрелы  в  защитников
храмов и укреплений.
   Оба огромных флота сцепились  теперь  в  титаническом  бою  высоко  над
роскошными садами жрецов. Медленно соединялись концы гелиумского  флота  и
образовали  круг,  а  затем  началось  вращение  его  внутри  расположения
неприятельских судов - характерный прием военного искусства на Барсуме.
   Под предводительством  Кантос  Кана  корабли  кружились,  развивая  все
большую и  большую  скорость,  что  очень  затрудняло  действие  вражеской
артиллерии. Неприятель старался прорвать линию воздушных кораблей, но  это
было так же трудно, как остановить голыми руками электрическую пилу.
   С моего места на палубе я  видел,  как  одно  неприятельское  судно  за
другим падали в бездну. Медленно продвигали мы  наш  круг  смерти  вперед,
пока не повисли над садами жрецов, где сражались наши зеленые воины.  Вниз
был послан приказ вновь  садиться  на  транспорты,  которые  затем  заняли
позицию в центре круга.
   Между тем со стороны неприятеля огонь прекратился. Жрецам так попало от
нас, что они были рады отпустить нас с миром. Но не так-то  легко  удалось
нам уйти. Едва мы вторично двинулись по направлению ко входу в  Омин,  как
опять увидели далеко к северу черную линию. Это мог  быть  только  военный
флот.
   Чей флот и каково  его  назначение?  Мы  терялись  в  догадках.  Вскоре
радиотелеграф нашего судна принял депешу. Кантос Кан получил ее и  передал
мне.

   "Кантос Кан!
   Именем джеддака Гелиума, приказываю тебе
   сдаваться, спастись вы не можете.
   Зат Аррас."

   Жрецы, очевидно, перехватили эту радиограмму, потому что они немедленно
возобновили свои враждебные действия, надеясь на скорую помощь.
   Еще Зат Аррас не приблизился к нам на расстояние  выстрела,  а  мы  уже
были вовлечены в новую схватку с флотом жрецов. Вскоре и Зат  Аррас  начал
осыпать нас градом снарядов из тяжелых орудий. Один за одним  выбывали  из
строя наши корабли под ураганным огнем врагов.
   При  таких  обстоятельствах  борьба  не  могла  долго  продолжаться.  Я
приказал транспортам снова высадиться в садах жрецов.
   - Отомстите, как можете, - приказал я сказать своем зеленым  союзникам,
- потому что к ночи не останется никого, кто отомстил бы за вас.
   Вдруг вблизи нас показались десять военных кораблей, которым был  отдан
приказ блокировать вход  в  Омин.  Они  шли  к  нам  полным  ходом,  почти
непрерывно отстреливаясь. Очевидно, их  преследовал  новый  неприятельский
флот! Положение хуже трудно себе представить. Экспедиция была обречена  на
гибель. Ни один человек, принявший в не-й участие, не вернется к  себе  на
родину через страшное ледяное поле! Как страстно  желая  хотя  бы  на  миг
очутиться лицом к лицу с Зат Аррасом, прежде чем смерть настигнет меня! Он
был виновником нашего поражения.
   Быстро приближались десять кораблей.  За  ними  гнался  целый  флот.  В
первый момент я не мог  поверить  своим  глазам,  но  наконец  должен  был
убедиться, что  нашу  экспедицию  постигло  самое  страшное  из  возможных
бедствий. Весь флот  перворожденных,  который  я  считал  блокированным  в
подземном Омине, приближался к нам! Какой ряд неудач  и  несчастий!  Какая
страшная судьба висела надо мной и какие  удары  наносила  она  мне  из-за
каждого угла! Может быть, я действительно отмечен печатью проклятия Иссы?!
Не обитало ли, может быть, какое-нибудь злобное божество в  отвратительном
теле? Я не хотел этому верить, бросился на нижнюю  палубу,  чтобы  принять
участие в битве. Один из  кораблей  жрецов  сцепился  бок  о  бок  с  моим
кораблем, враги хлынули на нашу палубу, и закипел бой. В диком  рукопашном
бою ко мне снова вернулась моя обычная неустрашимость. Один жрец за другим
падали под ударами моего меча, и мне начинало казаться, что,  несмотря  на
наше видимое поражение, мы все-таки в конце концов победим.
   Мое присутствие среди команды так наэлектризовало ее, что  нам  удалось
быстро оттеснить врага,  а  через  минуту  самим  занять  палубу  смежного
корабля,  и  вскоре  мы  с  удовлетворением  увидели,  что  неприятельский
командир спрыгнул вниз в знак поражения и сдачи.
   Затем я снова присоединился к Кантос Кану,  который  сверху  следил  за
общим течением боя. За минуту перед тем ему пришла новая мысль. Он передал
приказание одному из своих помощников, и вскоре флагманское судно выкинуло
со всех сторон вымпелы  правящего  дома  Гелиума.  Экипаж  нашего  корабля
приветствовал  этот  акт  громкими  радостными   криками,   которые   были
подхвачены и другими судами нашей  экспедиции.  И  вскоре  все  наши  суда
расцвели вымпелами гелиумского правящего дома.
   Тогда Кантос Кан приказал поднять на нашем  флагманском  судне  сигнал,
понятный для каждого моряка всех флотов, вовлеченных в эту жестокую бойню:
   - "Люди Гелиума! За принца Гелиума, против всех врагов его!"  -  гласил
сигнал.
   Спустя короткое время на одном из кораблей Зат Арраса появился такой же
вымпел, затем еще и еще. Видно было, как на  некоторых  судах  происходили
ожесточенные бои между зодангцами и гелиумцами, составляющими  их  экипаж.
Вскоре над каждым кораблем флота Зат Арраса развевался  вымпел  Гелиума  -
мой вымпел. Только флагманское судно Зат Арраса не выкинуло вымпела.
   Зат Аррас привел с собой пять тысяч судов.  На  большом  расстоянии  не
было видно неба, оно все почернело от огромных кораблей. О  маневрировании
нечего было и думать, и сражение сводилось к одиночным боям.
   Флагманское судно Зат Арраса очутилось вблизи моего. С того места,  где
я стоял, я мог его различить. Мы яростно  перестреливались.  Все  ближе  и
ближе  подходили  друг  к  другу  суда.  У  бортов  лежали  приготовленные
абордажные крючья. Мы готовились к смертному бою с нашим заклятым врагом.
   Между огромными  кораблями  оставалось  около  трех  футов,  когда  был
переброшен первый абордажный крюк. Как только суда столкнулись, я пробился
сквозь ряды солдат и первым вскочил  на  палубу  Зат  Арраса.  За  мной  с
громкими  проклятиями  кинулись  лучшие  бойцы  Гелиума.  Никто   не   мог
противостоять их бешеному натиску.
   Зодангцы были сметены  этой  бурной  волной,  и  нижняя  палуба  вскоре
очистилась от врагов. Я кинулся наверх, где стоял Зат Аррас.
   - Ты мой пленник, Зат Аррас! - крикнул  я.  -  Сдавайся,  и  тебя  ждет
пощада!
   Минуту он стоял в нерешительности, как  бы  не  зная,  принять  ли  мое
предложение или встретить меня с обнаженным мечом. Затем, отбросив оружие,
он повернулся и побежал к противоположной стороне палубы.
   Прежде чем я мог настигнуть его, он перепрыгнул через перила и  ринулся
вниз головой в страшную глубину.
   Так кончил Зат Аррас, джед Зоданги!
   Грандиозное сражение все  продолжалось,  причем,  к  счастью,  жрецы  и
чернокожие не соединили своих сил против  нас.  Каждый  раз,  как  корабль
перворожденных встречался с кораблем жрецов, завязывался ожесточенный бой,
и  в  этом  я  видел  наше  спасение.  Где  только  являлась   возможность
сигнализировать нашим судам, я повторял приказ, чтобы все наши  суда,  как
можно скорее, старались выйти из сферы  боя  и  заняли  позицию  к  югу  и
юго-западу от сражающихся. Я послал также  разведчика  к  зеленым  воинам,
сражающимся  в  садах  жрецов,  с  приказом  грузиться  на  транспорты   к
присоединяться к нам.
   Кроме того, командирам судов, занятым битвой с неприятелем,  была  дана
инструкция оттягивать суда к кораблям чернокожих, искусным маневрированием
заставлять их вступать в бой друг с другом, а  самим  спешно  отступать  к
назначенному пункту. Стратегический план этот был выполнен великолепно,  и
перед самым закатом  солнца  я  с  удовлетворением  увидел,  что  все  что
осталось от моего могучего флота, собралось в двадцати милях к  юго-западу
от линии все продолжающейся битвы между жрецами и чернокожими.
   Я перевел Ксодара на другой корабль и послал его во глазе  транспортных
судов и пяти тысяч кораблей прямо к храму Иссы. Картерис, Кантос Кан и я с
остатками нашего флота направились ко входу в Омин.
   Наш план состоял в том, чтобы попытаться  на  рассвете  следующего  дня
сделать нападение одновременно с двух сторон на храм Иссы. Тарс Таркас  со
своими  зелеными  воинами  и  Хор  Вастус   с   красными   войсками,   под
предводительством Ксодара, должны были высадиться  в  садах  Иссы  или  на
прилегающей равнине. Между тем  Картерис,  Кантос  Кар  и  я  должны  были
провести наши меньшие силы  через  подпочвенный  проход,  находящийся  под
храмом, который Картерис так хорошо знал.
   Я теперь знал причину отступления моих  десяти  кораблей  из  отверстия
Омина. Оказалось, что когда они подлетали к  возвышенности,  из  отверстия
как  раз  подымался  весь  флот  перворожденных.  Вылетело  уже   двадцать
кораблей, и, хотя наши вступили с ними в бой, стараясь помешать  подняться
остальному флоту, но силы были так неравны, что они скоро  вынуждены  были
бежать.
   С большой  осторожностью,  под  покровом  темноты,  приблизились  мы  к
отверстию.  На  расстоянии  нескольких  миль  от  него  я  приказал  флоту
остановиться  и  выслал  вперед  на  разведку  Картериса  на   одноместном
аэроплане. Через полчаса он вернулся с донесением, что не  встретил  нигде
ни одной сторожевой лодки, а потому  мы  бесшумно  и  быстро  двинулись  к
Омину.
   У отверстия мы снова на  минуту  задержались,  чтобы  дать  возможность
судам занять назначенные им места, а затем я первый на  флагманском  судне
быстро опустился в черную пропасть. Один  за  одним  последовали  за  мной
остальные суда.
   Весь наш план был  рассчитан  на  то,  что  мы  достигнем  храма  через
подпочвенные ходы. Я решил не оставлять сторожевых кораблей  у  отверстия:
это все равно не помогло бы нам, потому что  у  нас  не  было  достаточной
силы, чтобы противостоять огромному флоту перворожденных в случае, если бы
он вернулся.
   Успех нашего плана зависел главным образом от смелости его  выполнения.
Мы рассчитывали,  что  пройдет  некоторое  время,  пока  стража  на  Омине
сообразит,  что  в  подпочвенную  пещеру   спустился   не   их   флот,   а
неприятельский.
   Так оно и было. Четыреста наших кораблей из пятисот успели снизиться на
поверхность Омина, прежде чем прозвучал первый выстрел. Произошел  горячий
короткий бой. Исход был ясен с самого начала: перворожденные, уверенные  в
неприступности  своего  подземного  убежища,  оставили  для  охраны  своей
огромной гавани всего несколько устаревших негодных судов.
   По совету Картериса мы  заключили  пленных  на  нескольких  островах  и
оставили их там под стражей.  Затем  мы  на  буксире  подтянули  к  выходу
корабли перворожденных и забили ими вход в Омин.
   Теперь мы чувствовали себя сравнительно спокойно.  Должно  было  пройти
немало времени,  пока  вернувшиеся  перворожденные  смогут  опуститься  на
поверхность Омина, а за этот промежуток мы рассчитывали добраться до храма
Иссы.  Первым  моим  шагом  было  спешное  занятие  острова,  на   котором
находилась   подводная   лодка.   Немногочисленная   стража   не   оказала
сопротивления, и остров перешел в наши руки.
   Лодка оказалась в бассейне, и я приставил к ней сильную охрану.  Сам  я
тоже остался на острове в ожидании прихода Картериса и других.
   Среди пленников был Эрстед, командир подводной лодки.  Он  узнал  меня,
так как три раза возил меня в лодке в храм Иссы и обратно.
   - Счастье повернулось, - сказал я ему.  -  Как  чувствуешь  ты  себя  в
положении пленного своего бывшего пленника?
   Он улыбнулся, но улыбка его не предвещала ничего доброго.
   -  Не  надолго,  Джон  Картер!  -  ответил  он.  -  Мы  ждали  тебя   и
приготовились.
   - Что-то не видно! - процедил я сквозь зубы насмешливо. - Вы все  точно
приготовились стать моими пленниками, даже и без боя.
   - Флот, вероятно, разошелся с тобой, - возразил он, - но он вернется  в
Омин, и тогда будет другая история.
   - Не знаю, разошелся ли флот со мной, - ответил я.
   Но он, конечно, не понял значения моих слов и только удивленно взглянул
на меня.
   - Я спросил его:
   - Много пленников пришлось тебе перевозить  к  Иссе  на  твоем  мрачном
судне, Эрстед?
   - Очень много!
   - Может быть, ты помнишь одну  пленницу,  которую  люди  называли  Деей
Торис?
   - Да, конечно, я помню  ее.  Во-первых,  из-за  красоты,  а  затем  еще
потому, что она жена первого смертного, который убежал от Иссы за все века
ее божественного владычества. Говорят, что Исса тоже помнит, что Дея Торис
- жена и мать тех, кто подняли руку на богиню вечной жизни.
   Я задрожал при мысли о страшной мести, которую Исса,  вероятно,  излила
на невинную Дею Торис за кощунство ее сына и мужа.
   - Где она сейчас? - спросил я, весь холодея.
   Я знал, что он  произнесет  непоправимое  слово,  но  я  так  измучился
неизвестностью, что не смог удержаться от желания услышать о моей  любимой
от человека, который только недавно видел ее.  Мне  казалось,  что  так  я
ближе к ней.
   - Вчера праздновали ежемесячный ритуал Иссы, - ответил Эрстед,  -  и  я
видел Дею Торис, сидящей на своем обычном месте у ног богини.
   - Как? - воскликнул я. - Она жива?
   - Да, конечно, - ответил чернокожий. - Ведь не прошло еще года  с  того
дня, когда она в первый  раз  удостоилась  взглянуть  на  лучезарный  свет
божества.
   - Не прошло года? - прервал я его.
   - Конечно, нет, - повторил  Эрстед.  -  Она  не  может  умереть  раньше
трехсот семидесяти или трехсот восьмидесяти дней.
   Мне все стало ясно. Как я был глуп! Я едва мог  удержаться  от  внешних
проявлений своей огромной радости. Я совершенно забыл, что между земным  и
марсианским годом такая большая разница!  Десять  земных  лет,  которые  я
провел на Барсуме, составляют всего пять лет и  девяносто  шесть  дней  по
марсианскому времени! День на Барсуме на сорок одну минуту длиннее нашего,
и в году шестьсот восемьдесят семь дней!
   Я прибыл вовремя! Вовремя!! Слова эти, как звон колокола раздавались  у
меня в мозгу и, вероятно, я наконец громко произнес их, потому что  Эрстед
сомнительно покачал головой.
   - Вовремя, чтобы спасти свою жену? - И не дожидаясь ответа,  продолжал.
- Ну, нет, Джон Картер, Исса не выпускает своей добычи! Она знает, что  ты
придешь, и если даже нога твоя вступит в пределы храма, да сохранит нас от
подобного бедствия великая Исса, Дея Торис будет отправлена в такое место,
откуда нет спасения.
   - Ты хочешь сказать, что ее убьют мне назло? - спросил я.
   - Нет, не то, - ответил он. - Слыхал ли ты о храме Солнца? Вот  туда-то
и поместят Дею Торис. Этот храм лежит далеко  во  внутреннем  дворе  храма
Иссы, и его тонкий шпиль высоко возвышается над всеми шпилями и минаретами
окружающих его больших храмов. Под этим шпилем, в подвале,  скрыт  главный
корпус  храма  Солнца.  Он   состоит   из   шестисот   восьмидесяти   семи
изолированных круглых комнат. Ко всем этим комнатам ведет через  массивную
скалу только один подпочвенный ход.
   Исса помещает туда тех, на кого она гневается, но которых она  пока  не
хочет казнить. Весь храм Солнца совершает одно  полное  обращение  в  год,
соответствующее обращению Барсума вокруг Солнца, но только раз в год  вход
в каждую комнату приходится против отверстия  коридора,  который  является
единственным сообщением с внешним миром.
   Иногда Исса наказывает перворожденного, сажая  его  на  год  в  комнату
храма Солнца. Впрочем, часто она заключает вместе с осужденными и  палача,
назначая смерть на какой-то определенный день. В  комнату  ставится  пища,
достаточная для поддержания жизни на столько дней, сколько Исса  назначила
для нравственных пыток.
   Такою смертью  умрет  Дея  Торис,  и  первая  вражеская  нога,  которая
переступит порог храма, убьет ее.
   Значит, в конце концов  все-таки  меня  ждало  поражение!  Несмотря  на
чудеса храбрости, несмотря на то, что я находился  всего-то  в  нескольких
минутах ходьбы от моей обожаемой принцессы, я на самом деле был от нее так
же далек, как если бы стоял на берегу Гудзона в  сорока  восьми  миллионах
миль от Барсума?



21. ЧЕРЕЗ ОГОНЬ И ВОДУ

   Сообщение Эрстеда убедило меня, что нельзя терять времени. Я должен был
тайком проникнуть в храм Иссы прежде, чем силы, предводительствуемые  Тарс
Таркасом, произведут на рассвете свое нападение. Только бы мне  пробраться
внутрь ненавистного храма! Я был уверен, что сумею одолеть стражу и унести
Дею Торис, тем  более,  что  за  моей  спиной  оказалась  бы  значительная
поддержка.
   Как только Картерис  и  остальные  присоединились  ко  мне,  мы  начали
переправлять наш отряд через подпочвенный канал к туннелю Иссы.
   Много раз пришлось маленькой подводной лодке проделать этот путь туда и
обратно, но, наконец, мы очутились  все  в  сборе.  Нас  было  пять  тысяч
человек, все испытанные бойцы самого воинственного  народа  красных  людей
Барсума.
   Так как один Картерис знал подземные  ходы  туннеля,  то  мы  не  могли
разделиться  на  несколько  отрядов  и  атаковать  храм   одновременно   с
нескольких сторон. Поэтому было решено, что он поведет нас всех как  можно
скорее к центру храма.
   Мы уже собирались покинуть бассейн и войти в коридоры,  когда  один  из
моих начальников обратил внимание на  волны  бассейна.  Вода,  как  будто,
кипела.  Сперва  нам  показалось,  что  движение  происходит  от  движения
какого-то предмета; я предположил, что приближается другая подводная лодка
в погоне за нами. Но вскоре я понял, что поднимается  уровень  воды  -  не
слишком быстро, но неуклонно, так что скоро вода  должна  была  перелиться
через край бассейна и затопить пол.
   В первую минуту я не понял страшной стороны этого явления, но  Картерис
сразу оценил значение и причину его.
   - Живей! - вскричал он. - Если  мы  будем  медлить,  мы  погибнем!  Они
остановили насосы Омина! Нас затопят, как крыс в ловушке.  Нужно  добежать
до верхних коридоров, пока вода не застигла нас, или мы до них никогда  не
дойдем! Скорее!
   - Веди нас, Картерис! - крикнул я. - Мы пойдем за тобой!
   Юноша прыгнул в один из коридоров, и все последовали  за  ним.  Солдаты
шли в ряд по два, в полном порядке. Каждая рота вступала в коридор  только
по приказанию своего командира.
   Когда последняя рота вышла  из  пещеры,  где  находился  бассейн,  вода
доходила уже до щиколотки, и солдаты, видимо,  нервничали.  Совершенно  не
привыкшие видеть воду в большом  количестве,  красные  марсиане  не  могли
превозмочь ужас перед ней, но природная храбрость  и  железная  дисциплина
заставляла их неустрашимо идти вперед.
   Я, покинул помещение последним. Вода уже доходила до колен. В  коридоре
она стояла на такой же высоте, потому что он был на одном уровне с  первым
помещением, и на протяжении нескольких  футов  не  заметно  было  никакого
подъема.
   Отряд продвигался вперед со всей быстротой, с которой  такому  большому
количеству людей можно было двигаться по узкому проходу, но  эта  быстрота
была недостаточна, чтобы опередить преследующий нас поток.
   Идя в арьергарде, я скоро заметил, что вода начала подниматься быстрее.
Причина этого была для меня ясна: по мере того, как воды Омина поднимались
к своду пещеры, скорость их подъема увеличивалась обратно  пропорционально
суживающемуся своду. Гораздо раньше,  чем  последняя  рота  могла  достичь
верхних слоев, где  мы  были  бы  в  безопасности,  воды  хлынут  в  таком
количестве, что половина отряда утонет. Это было ясно.
   Я ломал себе голову, как бы спасти обреченных, когда  внезапно  заметил
направо от себя боковой коридор, который  к