мною много лет тому назад.
   Эдгар Берроуз.



1. РАСТИТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ

   Стоя перед своим коттеджем на скалистом берегу  струящегося  подо  мной
серого и молчаливого Гудзона, в ту холодную светлую ночь начала марта 1886
года, я вдруг был охвачен странным и знакомым ощущением. Мне казалось, что
красная звезда Марс тянет меня к  себе,  что  я  связан  с  нею  какими-то
невидимыми, но крепкими нитями.
   С той далекой мартовской ночи в 1886 году, когда я стоял  у  аризонской
пещеры, в которой лежало мое неподвижное тело, я ни  разу  не  испытал  на
себе притягательной силы планеты.
   Я стоял, простирая руки к большой красной звезде, моля о появлении  той
необыкновенной силы,  которая  дважды  проносила  меня  через  неизмеримые
пространства. Я молил так же, как молил уже  тысячи  раз  в  течение  этих
долгих десяти лет, когда ждал и надеялся.
   Внезапно я почувствовал дурноту, голова закружилась, ноги задрожали,  и
я упал во весь рост на самом краю высокой отвесной скалы.
   Немедленно мой  мозг  прояснился,  и  в  памяти  живо  встали  ощущения
таинственной пещеры в Аризоне; снова, как и в  ту  давно  прошедшую  ночь,
мускулы отказались повиноваться  моей  воле,  и  снова  здесь,  на  берегу
мирного Гудзона, слышал я таинственные стоны и странный шелест, испугавший
меня  в  пещере;  я  сделал   нечеловеческое   усилие,   чтобы   стряхнуть
бесчувствие, сковавшее меня. Снова, как и тогда, послышался резкий  треск,
как бы соскочившей пружины, и снова я стоял  голый  и  свободный  рядом  с
безжизненным предметом, в котором так еще  недавно  билась  горячая  кровь
Джона Картера.
   Едва кинув взгляд на него, я обратил взор на Марс, простер руки  к  его
зловещим лучам и трепетно ждал повторения чуда. И сразу  же,  подхваченный
каким-то вихрем, я был унесен в страшное пространство. Снова, как двадцать
лет тому назад, я ощутил невообразимый холод и полнейший  мрак  и  очнулся
уже в другом мире. Я увидел себя лежащим под горячими лучами солнца,  едва
пробивавшимися через ветви густого леса.
   Пейзаж, представший  перед  моими  глазами,  был  совсем  не  похож  на
марсианский, и сердце заныло от  внезапно  охватившего  меня  страха,  что
жестокая судьба закинула меня на какую-то чужую планету.
   А почему бы и  нет?  Разве  я  знал  путь  среди  однообразной  пустыни
межпланетного пространства? Разве я не мог быть  отнесен  на  какую-нибудь
далекую звезду другой солнечной системы?
   Я  лежал  на  скошенной   лужайке,   покрытой   красной   травообразной
растительностью. Вокруг меня возвышались необыкновенные прекрасные деревья
с огромными роскошными цветами. На ветках качались блестящие и  молчаливые
птицы. Я называю их птицами, потому что у них  были  крылья,  но  ни  один
человеческий глаз не видел подобных существ.
   Растительность  напоминала  мне  ту,  которая  покрывает  луга  красных
марсиан на больших водных путях, но деревья и птицы не были похожи на  те,
что я когда-либо видел на Марсе, а сквозь дальние деревья  открывался  мне
самый немарсианский вид - я видел море, голубые воды которого  блестели  в
лучах солнца.
   Однако, приподнявшись, я снова испытал то же смешное чувство, как и при
моей первой попытке ходьбы по Марсу. Меньшая сила притяжения и разреженная
атмосфера оказывали так мало сопротивления моим земным мускулам, что я при
своей попытке подняться был подброшен вверх на несколько  футов,  а  затем
упал лицом вниз на блестящую мягкую траву этого странного мира.
   Эта  неудачная  попытка  меня  несколько  успокоила.  Я  мог,  все  же,
находиться  в  какой-то  неизвестной  мне  части  Марса.  Это  было  очень
возможно, потому что в течение моего десятилетнего пребывания на Барсуме я
исследовал сравнительно малую часть его огромной поверхности.
   Я встал, посмеявшись над своей  забывчивостью,  и  вскоре  сумел  снова
приспособить свои мускулы к измененным условиям.
   Медленно ступая по легкому склону к морю, я не  мог  не  заметить,  что
роща, окружавшая меня, производила впечатление парка. Трава  была  коротко
подстрижена, и лужайка имела вид ровного ковра, как лужайки в  Англии;  за
деревьями, по-видимому, тоже был тщательный уход. Они все были подрезаны и
имели одинаковую высоту.
   Все  эти  признаки  тщательного  и   систематического   культивирования
убеждали меня, что в это мое второе пришествие на Марс мне повезло, и  что
я попал во  владения  культурных  людей,  у  которых  найду  защиту  и  то
обращение, на которое я имел право рассчитывать  в  качестве  члена  семьи
Тардоса Морса.
   Чем дальше я продвигался к морю, тем больше  восхищался  деревьями.  Их
огромные   стволы,   достигавшие   иногда   ста    футов    в    диаметре,
свидетельствовали об их необыкновенной высоте. Я мог только догадываться о
ней, потому что мой глаз не проникал сквозь густую  листву  выше,  чем  на
восемьдесят-сто футов.
   Стволы, ветви и сучья казались  отполированными,  как  лучшие  новейшие
рояли. Некоторые стволы были черными, как черное дерево, другие блестели в
полусвете леса как самый тонкий фарфор, некоторые были голубого,  желтого,
ярко-красного и малинового цвета.
   Также, как стволы, была разнообразна и ярка листва,  а  цветы,  сидящие
густыми гроздьями, были так прекрасны, что  описать  их  на  земном  языке
невозможно; для этого нужно было бы прибегнуть к языку богов.
   Подойдя к опушке леса, я увидел между лесом и морем большой луг. Я  уже
собирался выйти из тени деревьев, как мой взгляд упал на нечто, что  сразу
рассеяло все мои идиллические и поэтические размышления  о  красоте  этого
необычайного пейзажа.
   Налево от меня, насколько охватывал глаз,  расстилалось  море;  впереди
смутные очертания  указывали  на  далекий  берег.  Направо  могучая  река,
спокойная и величественная, текла между красными берегами  и  вливалась  в
море.
   На небольшом расстоянии вверх  по  реке  возвышались  большие  отвесные
скалы, из основания которых, казалось, вытекала река.
   Но не эти величественные  картины  природы  отвлекли  мое  внимание  от
красот леса. Это был вид  десятка  фигур,  медленно  двигавшихся  по  лугу
вблизи берега реки.
   Это были странные,  смешные  фигуры,  подобных  которым  я  никогда  не
видывал на Марсе; однако издали они имели  некоторое  подобие  людей.  Они
казались от десяти до двенадцати  футов  ростом,  когда  держались  прямо,
туловище и нижние конечности были так же пропорциональны, как у  людей  на
Земле.
   Однако их руки были очень коротки и, насколько я  мог  разглядеть,  они
были устроены наподобие хобота слона; они извивались, как змеи, как  будто
лишенные костей. Если в них и были кости, то, вероятно, вроде позвоночного
столба.
   Я следил за ними из-за ствола огромного дерева и  видел,  как  одно  из
этих существ медленно  двигалось  в  моем  направлении.  Оно,  как  и  все
остальные, было занято  тем,  что  шарило  своими  руками  по  поверхности
лужайки, для какой цели - этого я не мог определить.
   Когда оно подошло поближе, я смог его рассмотреть  хорошенько  и,  хотя
мне впоследствии пришлось ближе познакомиться с этой породой, я охотно был
бы удовлетворен этим  единственным  беглым  осмотром.  Самый  быстроходный
аэроплан гелиумского флота не мог бы унести меня с  достаточной  быстротой
от этого существа.
   Его безволосое тело было странного зелено-синего цвета, за  исключением
широкой белой полосы, которая окружала  единственный  выступавший  глаз  -
глаз, в котором все: зрачок,  радужная  оболочка,  белок,  было  одинаково
мертвенно бело.
   Носом  служило  воспаленное  круглое  отверстие  в  центре   совершенно
гладкого лица: отверстие это более всего напоминало свежую рану  от  пули.
Книзу лицо было ровное до самого подбородка, и я нигде не видел  признаков
рта.
   Голову, за исключением лица, покрывала густая  масса  спутанных  черных
волос,  длиною  в  восемь-десять  дюймов.  Каждый  волос  был  с  крупного
дождевого червя, и когда существо двигало  мускулами  своего  черепа,  эти
страшные волосы извивались и ползали по лицу, как будто каждый из них  был
наделен самостоятельной жизнью.
   Туловище и ноги были симметричны, как у человека; ступни по форме  тоже
напоминали человеческие, но чудовищных размеров. От пальцев до  пятки  они
были трех футов длиной, очень плоские и широкие.
   Когда это странное существо подошло совсем близко ко мне, я  догадался,
что означали странные движения его рук.  Это  был  особый  метод  питания:
существо посредством своих бритвообразных когтей скашивало нежную траву  и
всасывало ее в свое рукообразное горло двумя ртами, находящимися на ладони
каждой руки.
   К описанному  мною  я  должен  добавить,  что  животное  было  наделено
огромным хвостом  в  шесть  футов  длиной.  Хвост  был  совсем  круглый  у
основания, но к концу суживался  и  образовывал  как  бы  плоское  лезвие,
опускающееся под прямым углом.
   Но самой удивительной особенностью этого чудовища  были  два  маленьких
точных воспроизведения  его,  которые  болтались  с  каждой  его  стороны,
подвешенные к подмышкам взрослого животного посредством небольшого стебля.
Я не знал, были ли это  детеныши,  или  просто  часть  сложного  организма
животного.
   Пока  я  рассматривал  это  необыкновенное  чудище,   остальное   стадо
приблизилось ко мне. Теперь я увидел, что не все  животные  были  снабжены
маленькими болтающимися экземплярами. Кроме того, я заметил, что размер  и
степень развития этих детенышей были различными - начиная с маленьких, как
бы нераскрывшихся почек, и кончая совсем  развитыми  существами  длиной  в
десять-двенадцать дюймов.
   В стаде находилось много подростков, немногим больше тех, которые  были
еще прикреплены к родителям, и, наконец, огромные взрослые.
   Как ни страшно они выглядели, я не знал, бояться мне их  или  нет.  Мне
казалось, что они не имеют орудия нападения. Я уже  вышел  было  из  моего
убежища,  чтобы  посмотреть,  какое  впечатление  произведет  на  них  вид
человека,  но  меня  удержал,  к  счастью,  пронзительный  вопль,  который
раздался в скалах по правую сторону от меня.
   Я был голый и безоружный, и если бы привел в исполнение свое  намерение
и показался лютым чудовищам, меня ожидал бы быстрый и страшный конец. Но в
момент крика все стадо повернулось в сторону, откуда исходил звук; в то же
мгновение   каждый   змееподобный   волос   на   головах   чудовищ   встал
перпендикулярно, как бы прислушиваясь к крику. В действительности это  так
и оказалось: странные волосы  на  головах  растительных  людей  Барсума  -
тысячи  ушей  этих  уродливых  существ,  последних  представителей   расы,
вышедшей из первоначального древа жизни.
   Немедленно  все  глаза  повернулись  к  огромному  животному,  которое,
очевидно, было вожаком. Странный мурлыкающий звук раздался изо рта  в  его
ладони, и  в  эту  же  минуту  он  быстро  направился  к  скалам.  За  ним
последовало все стадо.
   Быстрота их была поистине  поразительна:  они  передвигались  огромными
прыжками в двадцать-тридцать футов, на манер кенгуру.
   Они быстро удалялись от меня, но мне пришло в голову следовать за ними,
а потому, отбросив всякую осторожность, я выскочил на поляну и поспешил за
ними следом, совершая еще более  удивительные  прыжки,  чем  они.  Мускулы
сильного земного человека  могут  производить  прямо  чудеса  при  меньшем
притяжении и слабом давлении воздуха Марса.
   Они скакали к тому  месту,  где  находились  скалы,  и  где,  казалось,
находился исток реки. Приблизившись, я увидел, что луг был усеян огромными
глыбами, которые,  очевидно,  представляли  собой  обломки  высоких  скал,
разрушенных временем.
   Мне пришлось подойти совсем близко, прежде чем  я  понял,  что  вызвало
тревогу  стада.  Вскарабкавшись  на  большую   глыбу,   я   увидел   стадо
растительных людей, окруживших маленькую группу, которая состояла из шести
зеленых людей Барсума.
   Теперь уже я не сомневался, что нахожусь на Марсе, потому что  я  видел
перед собой членов диких племен, которые населяют  высохшее  дно  морей  и
мертвые города умирающей планеты.
   Я видел огромных мужчин,  возвышающихся  во  весь  свой  величественный
рост, я видел блестящие клыки, которые выдавались  из  нижних  челюстей  и
доходили  почти  до  самой  середины  их  лба,  расположенные   по   бокам
выступающие глаза, которые могут смотреть вперед и  назад  не  поворачивая
головы; я видел  странные  рожкообразные  уши,  расположенные  на  макушке
головы и добавочную пару рук, находившуюся между плечами и бедрами.
   Даже  без  их  блестящей  зеленой  кожи  и   металлических   украшений,
указывающих, к какому племени они принадлежат, не задумываясь я признал бы
в них зеленых марсиан. Где в  другом  месте  вселенной  могли  бы  найтись
подобные им?
   В группе было двое мужчин и три женщины. Их  украшения  указывали,  что
они - члены разных племен. Это обстоятельство  несказанно  меня  поразило:
многочисленные племена зеленых людей Барсума находятся  вечно  в  жестокой
войне между собой, и я никогда не видел зеленых марсиан  различных  племен
иначе, как в смертном бою, за исключением того единственного случая, когда
великому Тарс Таркасу удалось собрать сто пятьдесят тысяч зеленых воинов и
выступить  с  ними  против  обреченного  на  гибель  города  Зоданги   для
освобождения из когтей Тзэн Козиса Деи Торис, дочери тысячи джеддаков.
   Но теперь они стояли спиной к спине с широко  раскрытыми  от  удивления
глазами и смотрели на явно враждебные действия общего врага.
   Мужчины и женщины  были  вооружены  длинными  мечами  и  кинжалами,  но
огнестрельного  оружия  не  было  видно,   иначе   расправа   с   ужасными
растительными людьми Барсума была бы коротка.
   Вожак растительных людей  первым  набросился  на  маленькую  группу,  и
способ его атаки оказался  очень  действенным.  В  военной  науке  зеленых
воинов не было способа защиты от такого  нападения,  и  мне  вскоре  стало
ясно, что зеленые марсиане не были знакомы ни  с  этой  особенной  манерой
атаки, ни с чудовищами, которые напали на них.
   Растительный человек прыгнул на расстоянии двенадцати футов от  группы,
а затем одним прыжком поднялся, как бы желая перелететь через  их  головы.
Он высоко поднял свой могучий хвост и, проносясь над головами, нанес такой
сильный удар по черепу  зеленого  воина,  что  раздавил  его,  как  яичную
скорлупу.
   Остальное стадо стало с  ужасающей  скоростью  кружиться  вокруг  своих
жертв. Их необычайные прыжки и пронзительное мурлыканье были рассчитаны на
то, чтобы терроризировать несчастную добычу.  Это  удалось  им  вполне,  и
когда двое из них прыгнули одновременно с двух сторон,  они  не  встретили
никакого сопротивления; еще двое зеленых марсианина  погибли  под  ударами
ужасных хвостов.
   Теперь оставались только  один  воин  и  две  женщины.  Казалось  делом
нескольких секунд, чтобы и эти тоже лежали мертвыми на красном лугу.
   Но воин оказался уже научен опытом последних минут,  а  поэтому,  когда
еще двое растительных людей сделали прыжок, он поднял свой могучий  меч  и
рассек туловище одного из чудовищ от подбородка до паха.
   Другое чудовище, однако, нанесло такой удар, что уложило обеих  женщин,
свалившихся замертво на землю.
   Видя, что последние  его  товарищи  пали,  и  заметив,  что  неприятель
собирается всем стадом наброситься на него, зеленый воин храбро кинулся им
навстречу. Он бешено размахивал своим мечом особым приемом, как это  часто
делают люди его породы в своих жестоких и почти постоянных боях.
   Нанося  удары  направо  и  налево,  он  проложил  себе   дорогу   среди
наступающих растительных людей, а затем с  бешеной  скоростью  помчался  к
лесу, под защитой которого он, очевидно, надеялся укрыться.
   Он повернул к той части леса, которая  примыкала  к  скалам,  и  бежал,
преследуемый всем стадом, все дальше и дальше от той глыбы, на  которой  я
лежал.
   Следя за доблестным боем зеленого воина против  огромных  чудовищ,  мое
сердце преисполнилось к нему восхищением и, по моей  привычке  действовать
по первому побуждению, а не по зрелому рассуждению, я немедленно  спрыгнул
с глыбы и быстро направился к месту, где лежали тела убитых марсиан. Я уже
составил себе план действий.
   Несколькими огромными прыжками я достиг места боя и  через  минуту  уже
мчался за страшными чудовищами, которые быстро настигали убегавшего воина.
В руке моей был могучий меч, в сердце кипела кровь старого вояки,  красный
туман застилал глаза, и я чувствовал, что на моих губах  заиграла  улыбка,
которая всегда появлялась в предчувствии радости боя.
   Зеленый воин не успел пробежать и половины расстояния до леса, как  был
настигнут врагами.  Он  стал  спиной  к  глыбе,  в  то  время  как  стадо,
приостановившись, шипело и визжало вокруг него.
   Своим  единственным  глазом,  расположенным  посредине  головы,  своими
червеобразными волосами, они все разом обратились к жертве, и  поэтому  не
заметили моего бесшумного приближения. Таким образом, я мог напасть на них
сзади и уложить четверых из них раньше, чем они узнают о моем присутствии.
   Мое стремительное нападение заставило их на минуту отступить,  но  этим
мгновением успел воспользоваться зеленый воин. Он подскочил ко мне и начал
наносить страшные удары направо и налево. Он описывал мечом большие петли,
наподобие восьмерки, и останавливался только тогда, когда вокруг  него  не
оставалось ни одного живого врага. Острие  его  огромного  меча  проходило
сквозь мясо, кости и металл, как будто сквозь воздух.
   В то время как мы были заняты этой резней,  далеко  над  нами  раздался
пронзительный зловещий крик, который я уже слышал и который  вызвал  атаку
стада на зеленых воинов. Снова и снова звучал этот крик, но  мы  были  так
поглощены борьбой с лютыми  и  сильными  чудовищами,  что  не  имели  даже
возможности посмотреть, кто виновник этих ужасных звуков.
   В бешеной злобе хлестали вокруг  нас  огромные  хвосты,  бритвообразные
когти резали наше тело, и зеленая, липкая жидкость,  похожая  на  ту,  что
выходит из раздавленной гусеницы, покрывала  нас  с  головы  до  ног.  Эта
клейкая масса течет в венах растительных людей вместо крови.
   Вдруг я почувствовал тяжесть одного из  чудовищ  на  своей  спине;  его
острые  когти  вонзились  в  мое  тело,  и  я  испытал  ужасное   ощущение
прикосновения влажных губ, высасывающих кровь из моих ран.
   Спереди на меня нападало свирепое чудовище, а двое других размахивали с
обеих сторон своими хвостами.
   Зеленый воин тоже был окружен врагами, и  я  чувствовал,  что  неравная
борьба не может долго продолжаться.  Но  в  это  время  воин  заметил  мое
безвыходное положение и, быстро  оторвавшись  от  окружающих  его  врагов,
ударом своего меча освободил меня от заднего врага;  с  остальными  я  уже
справился без затруднения.
   Теперь мы встали с ним почти спина к  спине,  прислонившись  к  большой
глыбе. Таким образом чудовища были лишены возможности перепрыгивать  через
нас и наносить свои смертельные удары. Позиция была настолько удачна,  что
наши силы оказались равны,  и  мы  легко  справлялись  с  остатками  наших
врагов. Вдруг внимание  наше  было  привлечено  пронзительным  воплем  над
нашими головами.
   На этот раз я взглянул вверх, и высоко над нами  на  маленьком  выступе
скалы я увидел фигуру человека, издающего  свой  сигнал.  Одной  рукой  он
махал по направлению к устью реки, как бы подавая знак кому-то,  а  другой
указывал на нас.
   Одного взгляда в том направлении, куда  он  смотрел,  было  достаточно,
чтобы  понять  значение  его  жестов  и  чтобы  наполнить   меня   грозным
предчувствием неминуемой беды. Со всех сторон на луг стекались сотни  дико
скачущих чудовищ, с которыми мы только что имели дело,  а  вместе  с  ними
какие-то новые звери бежали то прямо, то припадали на четвереньки.
   - Нас ждет смерть! - сказал я своему товарищу. - Посмотри!
   Он кинул быстрый взгляд  в  том  напр