и или удовольствии, то никакие доводы не заставили бы меня
прогнать единственное существо на Марсе, которое  постоянно  выражало  мне
свою привязанность и верность. Но так как  я  добровольно  предложил  свою
жизнь в услужение той,  в  поисках  которой  я  бросил  вызов  неизвестным
опасностям  в  этом  таинственном  городе,  я  не  мог  позволить,   чтобы
присутствие Вулы  угрожало  успеху  моего  плана.  Тем  более,  что  я  не
сомневался, что он скоро забудет меня.
   Итак, я тепло попрощался с бедным животным,  обещав  ему,  что  если  я
благополучно вернусь из моего путешествия, я всячески постараюсь  отыскать
его. Он как будто понял меня, и, когда я приказал ему обратное направление
к Тарку, он печальна пошел назад.  Мне  было  тяжело  следить  за  ним;  я
решительно повернулся к Зоданге и с ощущением боли в сердце приблизился  к
его угрюмым стенам.
   Письмо, которое я имел, немедленно  открыло  мне  доступ  в  окруженный
стенами город. Было еще раннее утро, и улицы были  пусты.  Жилища,  высоко
поднятые на своих  металлических  колоннах,  казались  стальными  стволами
деревьев. Магазины, как обычно, не были подняты над уровнем почвы и  двери
их не были заперты, так как воровство совершенно  неизвестно  на  Барсуме.
Барсумцы боялись только убийства, и потому-то  их  жилища  и  были  высоко
подняты над почвой ночью и во время войны.
   Братья Птор дали мне точные указания, как разыскать то место в  городе,
где  я  смогу  найти  удобное  жилье  и  буду  близко  от   места   службы
государственных чиновников, к которым мне дали письма. Моя дорога  вела  к
центральному скверу, который имеется во всех городах  на  Марсе.  Сквер  в
Зоданге занимает квадратную милю и  окружен  дворцами  джеддака,  джеда  и
других членов царского рода и знати Зоданги и,  кроме  того,  гостиницами,
кафе и магазинами.
   Когда я пересекал  большой  сквер,  любуясь  великолепной  архитектурой
построек и роскошными  красными  растениями,  устилавшими  ковром  широкую
лужайку, я увидел марсианина, быстро идущего мне навстречу. Он не  обратил
на меня ни малейшего внимания, но когда он приблизился, я  узнал  его,  и,
положив руку на его плечо, позвал:
   - Каор, Кантос Кан!
   С быстротой молнии он обернулся ко мне, и  не  успел  я  опустить  свою
руку, как острие его длинной шпаги коснулись моей груди:
   - Кто ты? - закричал он, и в то время, как обратный прыжок  отнес  меня
футов на пятьдесят от его шпаги, он  опустил  острие  вниз  и  воскликнул,
смеясь:
   - Я не нуждаюсь в лучшем ответе:  ведь  есть  только  один  человек  на
Барсуме, который умеет прыгать как резиновый мяч!  Во  имя  матери  самого
дальнего месяца, Джон Картер,  как  вы  попали  сюда,  и  разве  вы  стали
Даренном, что научились менять цвет по своему желанию?
   - Вы заставили меня пережить неприятные полминуты, друг, - продолжал он
после того, как я коротко обрисовал ему свои приключения с  того  момента,
как мы расстались на арене Варуна, - если бы мое  имя  и  место,  где  мой
родной дом, были известны в Зоданге, я бы уже  сидел  на  берегу  далекого
моря Корус с моими умершими предками. Я здесь в интересах  Тардоса  Морса,
джеддака  Гелиума,  чтобы  открыть  местопребывание   Деи   Торис,   нашей
принцессы. Саб Тзэн, принц  Зоданги,  спрятал  ее  в  городе.  Он  безумно
влюбился в нее. Его отец, Тзэн Козис, джеддак Зоданги,  поставил  условием
мира между нашими странами ее добровольное согласие на  замужество  с  его
сыном. Однако Тардос Морс не соглашается на его просьбы. Он  ответил,  что
он и его народ скорее согласны увидеть мертвое лицо своей  принцессы,  чем
видеть ее замужем против  ее  воли,  и  что  лично  он  предпочитает  быть
брошенным в пучину или видеть пожар Гелиума,  чем  соединить  знак  своего
дома со знаком Тзэна Козиса. Его  ответ  был  самым  тяжелым  оскорблением
зодангцам, но любовь его народа к нему еще более окрепла и  власть  его  в
Гелиуме больше, чем когда-либо.
   - Я здесь три дня, - рассказывал Кантос Кан, - но я еще не  узнал,  где
заключена Дея Торис. Сегодня  я  вступаю  в  зодангский  флот  в  качестве
воздушного разведчика. Я надеюсь этим путем добиться  доверия  Саб  Тзэна,
принца, который командует флотским дивизионом, и, таким  образом,  узнать,
где находится Дея Торис. Я счастлив, что вы здесь, Джон  Картер,  так  как
знаю вашу верность нашей принцессе.  Я  уверен,  что  работая  вместе,  мы
достигнем многого?
   Сквер   начал   постепенно   наполняться   народом,   занятым    своими
повседневными обязанностями. Магазины открылись, в кафе появились утренние
посетители. Кантос Кан повел меня в один из этих роскошных ресторанов, где
нам была подана еда, приготовленная исключительно при помощи  механических
аппаратов. Ни одна рука не трогала пищу с  того  момента,  как  она  сырая
попала в это помещение, и до  тех  пор,  пока  она  появилась,  горячая  и
вкусная, на столах перед посетителями,  надавливающими  маленькие  кнопки,
чтобы заказать то или иное блюдо.
   Когда мы поели, Кантос Кан повел  меня  с  собой  в  квартал,  где  был
расположен эскадрон воздушной разведки, где он представлял меня начальнику
и попросил  принять  меня  в  войско.  Согласно  обычаю,  для  поступления
требовался экзамен, но Кантос Кан сказал, чтобы я не боялся,  так  как  об
этой стороне дела он позаботится. Он выполнил  это,  взяв  мой  билет  для
экзамена и представившись экзаменатору как Джон Картер.
   - Эта хитрость откроется позже, - объяснил он  мне  весело,  когда  они
начнут проверять мой рост,  вес  и  другие  приметы,  но  пока  это  будет
сделано, пройдет несколько месяцев, и наша миссия будет выполнена, либо мы
потерпим неудачу задолго до этого срока.
   Ближайшие несколько дней Кантос  Кан  учил  меня  искусству  летания  и
исправлению тех маленьких аппаратов, которые употребляются марсианами  для
этой цели. Тело воздушной лодки для одного человека имеет около 16 футов в
длину, 2 фута в ширину и 3 вершка в толщину, оно заострено с обоих концов.
Летчик сидит на верхушке этой плоскости на особом сиденье, построенном над
маленькой бесшумной машиной из радия,  которая  направляет  весь  аппарат.
Весь секрет легкости и упругости  заключен  между  тонкими  металлическими
стенками тела и состоит из восьмого луча, или лучей  движения,  как  можно
назвать их по их свойству.
   Этот луч, подобно девятому  лучу,  неизвестен  на  Земле,  но  марсиане
открыли, что он является неотъемлемым свойством всякого света,  независимо
от какого источника он получается.
   Марсиане узнали, что восьмой солнечный луч  продвигает  свет  солнца  к
разным планетам и что у каждой планеты свой  индивидуальный  восьмой  луч,
который  отражает  полученный  солнечный  луч  и  продвигает  его  дальше.
Солнечный восьмой луч поглощается поверхностью Барсума,  но  есть  восьмой
барсумский луч, который посылает свет с Марса в пространство. Он постоянно
струится с планеты, составляя силу, обратную силе  тяжести.  Если  бы  его
удержать, он в состоянии поднять огромные тяжести с поверхности планеты.
   Эти-то лучи и делают марсиан способными к тем изумительным полетам, что
военные корабли, по размерам далеко превосходящие все известное на  Земле,
летают в легком воздухе Марса  так  грациозно,  как  игрушечные  пузыри  в
тяжелой атмосфере Земли.
   В течение первых лет после открытия этих  лучей  было  немало  странных
происшествий, пока не научились измерять  и  контролировать  эту  чудесную
силу. Лет 900 тому назад  первый  большой  военный  корабль,  который  был
выстроен с резервуарами для восьмого луча,  был  снабжен  слишком  большим
количеством лучей, и в одно мгновение  отлетел  от  Гелиума  с  пятьюстами
солдат и офицеров, чтобы уже больше не вернуться.
   Сила отталкивания этих лучей от планеты так  велика,  что  они  увлекли
корабль в пространство, где теперь  с  помощью  сильных  телескопов  можно
видеть его, блуждающим по небесам в десяти тысяч миль от Марса - маленький
сателлит, который бесконечно будет вращаться вокруг Барсума.
   На четвертый день после своего прибытия в  Зодангу  я  совершил  первый
полет, и в результате этого  достиг  места,  где  помещается  дворец  Тзэн
Козиса.
   Когда я летел над городом, я  описывал  много  кругов,  как  это  делал
Кантос Кан, а затем, взяв большую  скорость,  я  с  устрашающей  быстротой
помчался к югу, следуя направлению одного из больших водных путей,  идущих
в Зодангу.
   Меньше чем в час я пролетел, вероятно, 2000 миль, когда далеко внизу  я
разглядел  группу  из  трех  зеленых  воинов,  которые  быстро  мчались  к
маленькой  фигуре,  старавшейся,  по-видимому,  добежать  до   одного   из
обнесенных стеной полей.
   Направив свою машину к ним и описывая круги в тылу  зеленых  воинов,  я
скоро заметил, что предметом преследования был красный марсианин,  носящий
знак эскадрона, к которому принадлежал и я. Недалеко  лежал  его  аппарат,
вокруг него были разбросаны инструменты, при помощи которых он,  очевидно,
исправлял какое-то повреждение, когда был застигнут зелеными воинами.  Они
были  уже  почти  около  него;  их  летящие  тоты  настигали  сравнительно
маленькую фигуру, бегущую  со  страшной  быстротой,  а  воины  наклонились
вправо, держа в руках длинные металлические копья.
   Они были уже почти около него; каждый, казалось, хотел первым  поразить
бедного зодангца. Еще один момент, и его судьба была бы решена, если бы не
мое своевременное появление.
   Держа свой проворный аппарат как раз  позади  них  и,  летя  с  той  же
скоростью,  я  быстро  догнал  их  и,  не  замедляя  полета,  вонзил  клюв
маленького  летуна  как  раз  между  плечами  ближайшего  воина,   Толчок,
достаточно сильный, чтобы пробить сталь,  толщиной  в  несколько  вершков,
подбросил обезглавленное тело в воздух через голову его  тота;  оно  упало
рядом на мох. Тоты двух других воинов обернулись и  с  ревом  помчались  в
противоположную сторону.
   Уменьшив скорость, я спустился на почву к ногам  изумленного  зодангца.
Он горячо благодарил меня за своевременную помощь, и обещал, что этот  мой
поступок получит награду, так как он был не кто иной, как двоюродный  брат
джеддака Зоданги. Мы не стали тратить много времени, так  как  знали,  что
воины безусловно вернутся,  как  только  сумеют  овладеть  своими  тотами.
Поспешив к поврежденной машине, мы приложили все усилия,  чтобы  закончить
починку и почти успели в этом, когда увидели,  что  два  зеленых  чудовища
возвращаются с огромной быстротой с противоположной нам стороны. Когда они
приблизились на сто ярдов, их тоты решительно  отказались  идти  дальше  к
испугавшей их машине.
   Воины наконец, спешились и, отпустив своих животных, направились к  нам
пешком  с  обнаженными  длинными  мечами.  Я  направился  навстречу  более
сильному, сказал зодангцу, чтобы  он  сделал  все,  что  может  с  другим.
Покончив со своим противником  без  особых  усилий,  что  стало  для  меня
привычным, благодаря большой практике, я поспешил к моему новому знакомцу,
которого нашел в отчаянном положении.
   Он был ранен и лежал на земле. Противник поставил  свою  огромную  ногу
ему на грудь и поднял меч, чтобы нанести  последний  удар.  Я  перепрыгнул
отделяющее нас расстояние в 50 футов и,  вытянув  острие  шпаги,  проткнул
тело зеленого воина. Его меч удал, не нанеся удара, на  почву,  и  сам  он
тяжело рухнул на распростертое тело зодангца.
   При беглом осмотре  я  убедился,  что  смертельных  ран  нет,  к  после
короткого отдыха он заявил, что  чувствует  себя  в  силах  отправиться  в
обратный путь. Он должен  был  полететь  отдельно,  так  как  эти  хрупкие
лодочки могут перевозить лишь одного человека.
   Закончив  поспешно  нужные  исправления,  мы  поднялись  к   спокойному
безоблачному  небу  и  скоро,  без  дальнейших  приключений,  вернулись  в
Зодангу.
   Приблизившись к городу, мы  увидели  большую  толпу  мирных  граждан  и
солдат, собравшихся на лугу перед Зодангой. Небо  было  черно  от  военных
кораблей и частных лодочек,  на  которых  развевались  флаги  из  пестрого
шелка, хоругви, знамена со странными и живописными рисунками.
   Мой спутник подал мне  знак  опуститься  и,  подлетев  близко  к  моему
аппарату, уговорил меня  посмотреть  церемонию,  устроенную  для  оказания
почестей офицерам и солдатам за храбрость и другие выдающиеся подвиги.  Он
развернул маленькое  знамя,  указывающее,  что  его  корабль  несет  члена
царской семьи в Зоданге, и мы начали пробивать себе  дорогу  между  массой
низколетящих воздушных кораблей, пока не повисли  как  раз  над  джеддаком
Зоданги  и  его  свитой.  Все  они  были  верхом  на  маленьких   домашних
марсианских тотах. На сбруе и  украшениях  было  такое  количество  пестро
раскрашенных перьев, что я был поражен удивительным сходством  между  этой
свитой и бандой красных индейцев с моей Земли.
   Кто-то из свиты обратил  внимание  Тзэн  Козиса  на  присутствие  моего
спутника над их головами, и правитель сделал  ему  знак  спуститься.  Пока
войска устанавливались прямо перед джеддаком,  он  разговаривал  со  своим
кузеном, причем время от времени поглядывал на меня.  Слов  их  я  не  мог
расслышать. Когда разговор кончился, все спустились с тотов. В  это  время
последние войска уже встали в позицию перед своим императором. Один офицер
из свиты приблизился к войскам и, назвав имя солдата, приказал  ему  выйти
вперед. Затем офицер рассказал о  героическом  поступке  солдата,  который
вызвал  одобрение  джеддака.   Тогда   последний   подошел   и   прикрепил
металлическое украшение к левому рукаву счастливого человека.
   Десять человек было награждено таким образом, когда адъютант сказал:
   - Джон Картер, воздушный разведчик!
   Никогда в жизни я не был так сильно  изумлен,  но  привычка  к  военной
дисциплине была так сильна во мне, что я легко спустил машину на  почву  и
пешком, как это делали другие, приблизился к офицеру. Когда я  остановился
перед ним, он обратился ко мне громким голосом, слышным всем собравшимся:
   - Джон Картер!  В  благодарность  за  вашу  замечательную  храбрость  и
ловкость, проявленные вами при  защите  двоюродного  брата  джеддака  и  в
победе над тремя зелеными воинами, джеддак  доставляет  себе  удовольствие
возложить на вас знак его одобрения.
   Тогда Тзэн Козис подошел ко мне и, прикрепив украшение, сказал:
   - Кузен рассказал мне подробности вашего удивительного подвига, который
кажется почти чудом. Если вы так  хорошо  защищаете  кузена  джеддака,  то
насколько лучше вы сумеете защитить особу самого джеддака! Вы назначаетесь
в гвардию и отныне будете помещаться в моем дворце.
   Я поблагодарил его и по  его  приказанию  присоединился  к  членам  его
свиты. После окончания церемонии, я поставил  аппарат  на  его  место  под
крышей бараков воздушного эскадрона и, с приказом  из  дворца,  я  доложил
офицеру об отправке меня во дворец.



22. Я НАХОЖУ ДЕЮ

   Мажордом, к которому я направился,  имел  распоряжение  поместить  меня
близ особы джеддака,  подвергающегося  во  время  войны  особенно  сильной
опасности. По существующим на Марсе правилам,  во  время  войны  все  было
позволено.
   Он немедленно проводил меня в апартаменты, где  находился  Тзэн  Козис.
Правитель был  занят  беседой  со  своим  сыном  Саб  Тзэном,  несколькими
родственниками и придворными, и не заметил моего прихода.
   Стены комнаты были совершенно закрыты роскошными драпировками,  которые
закрывали все окна и двери. Комната освещалась солнечными лучами,  которые
были заключены между стоящим потолком и вторым, находившимся на  несколько
вершков ниже и сделанным из толстого стекла.
   Мой проводник откинул один из  ковров,  открывая  проход,  который  шел
вдоль комнаты между ее стенами и висящими драпировками. Я должен  был,  по
его словам, оставаться в проходе до тех пор, пока, Тзэн Козис находится  в
комнате. Когда он выйдет, я должен последовать за ним.  Единственной  моей
обязанностью было охранять особу правителя и  возможно  меньше  попадаться
ему на глаза. Через четыре  часа  я  буду  сменен.  Сказав  это,  мажордом
покинул меня.
   Драпировки были из странной ткани, которая казалась тяжелой и плотной с
одной стороны, но со своего  места  я  мог  видеть  все,  что  делалось  в
комнате, будто не существовало отделяющих меня занавесок.
   Едва я занял свой пост, как драпировки на противоположном от меня  краю
комнаты зашевелились  и  в  комнату  вошли  четыре  гвардейца,  окруживших
женскую фигуру. Приблизившись к Тзэн Козису, солдаты расступились, и перед
джеддаком, не далее чем в 10 футах от  меня,  очутилась  Дея  Торис  с  ее
прекрасным, улыбающимся лицом.
   Саб Тзэн приблизился, чтобы встретить ее,  и  они,  взявшись  за  руки,
подошли близко к джеддаку. Тзэн Козис удивленно посмотрел на них и, встав,
приветствовал Дею Торис.
   - Какому странному капризу обязан я визитом принцессы Гелиума,  которая
лишь два дня тому назад, с редким вниманием к моей гордости, уверяла меня,
что она предпочитает Тала Хаджуса, зеленого тарка, моему сыну?
   Дея  Торис  только  улыбнулась  в  ответ,  и  с  плутовскими  ямочками,
играющими у ее рта, ответила:
   - С самого начала существования Барсума привилегией женщин было  менять
свои взгляды, когда она желает, и притворяться в вопросах сердца.  Это  вы
должны простить, Тзэн Козис, как простил ваш сын. Два дня тому назад я  не
была уверена в его любви ко мне, теперь я в ней уверена. Я пришла  просить
вас забыть мои опрометчивые слова и принять уверения принцессы  Гелиума  в
том, что, когда придет время, она согласится выйти  замуж  за  Саб  Тзэна,
принца Зоданги.
   - Я счастлив, что вы так решили, - ответил Тзэн Козис. -  Я  совершенно
не хотел продолжать дальше войну с народом Гелиума.  Ваше  обещание  будет
записано и провозглашено народу.
   - Лучше было бы, - прервала его Дея Торис, - объявление народу отложить
до конца войны. И моему, и вашему народу покажется странным, что принцесса
Гелиума отдает себя врагу своего народа в разгар военных действий.
   - Разве война не может быть закончена сразу? - воскликнул Саб  Тзэн.  -
Достаточно лишь слова Тзэн Козиса, чтобы водворить мир.  Скажи  его,  отец
мой, скажи это слово, которое приблизит мое счастье и положит  конец  этой
ненужной ссоре.
   - Мы посмотрим, - ответил Тзэн Козис, - как народ Гелиума  примет  мир.
Я, во всяком случае, предложу его им.
   После  нескольких  слов  Дея  Торис  повернулась  и  покинула  комнату,
сопровождаемая четырьмя стражами.
   И  вот  воздушный  замок  моей  мечты  о  счастье  разбит   о   суровую
действительность! Женщина, которой я предложил свою жизнь, из уст  которой
я так недавно  слышал  слова  любви  ко  мне,  так  легко  забыла  о  моем
существовании и, смеясь, отдала себя сыну злейшего врага своего народа.
   Хотя я слышал это собственными ушами, я не мог этому поверить. Я  решил
узнать, где она помещается, и заставить ее повторить мне жестокую  правду.
Потому я оставил свой пост и поспешил  по  проходу  позади  драпировки  по
направлению  к  двери,  через  которую  она  покинула  комнату.   Тихонько
проскользнув через дверь, я увидел массу извилистых коридоров,  ветвящихся
и перекрещивающихся во всех направлениях.
   Я быстро побежал по одному из них, потом по другому, третьему и  вскоре
совершенно потерялся. Я стоял, задыхаясь, опершись  на  стену,  как  вдруг
близко от себя услыхал голоса. По-видимому,  они  исходили  из  помещения,
находящегося по ту сторону стены, о которую я  облокотился.  Я  сейчас  же
узнал голос Деи Торис. Слов я не мог разобрать,  но  был  уверен,  что  не
ошибся.
   Сделав несколько шагов, я нашел  проход  в  конце  которого  находилась
дверь. Быстро пройдя вперед, я вошел  в  комнату,  маленькую  переднюю,  в
которой были те четыре гвардейца, которые сопровождали принцессу. Один  из
них сейчас же вскочил и спросил, по какому я делу.
   - Я от Тзэн Козиса, - ответил я, - и хочу  погов