стей диктор сказал: "Сегодня вечером известный
художник Эрик Лэндор стал жертвой несчастного случая. Водитель,  сбивший
его, скрылся  в  неизвестном  направлении.  Мистер  Лэндор  доставлен  в
больницу Святого Георга и до сих пор не пришел в сознание".
   Голос продолжал звучать, но Фрэнклин больше не слышал его. В  БОЛЬHИ-
ЦУ. ДОСТАВЛЕH В БОЛЬHИЦУ. Они не сказали, что Лэндор умер. Если ему уда-
лось отделаться легкими повреждениями, он скоро  выйдет  и  примется  за
старое.
   На следующее утро в газетах появились сообщения. Они были  короткими,
поскольку излагались только факты. Да и в любом случае художник не  зас-
луживал того внимания, которое уделялось политикам или поп-певцам. Скуд-
ные сведения сообщались под заголовком: "Художник теряет руку".
   Эрику Лэндору ампутировали правую кисть. Он больше не  сможет  писать
картины.

   Фрэнклин был рад обнаружить, что его недавнее странное  поведение  на
банкете почти не повредило его репутации. Если кое-кто  и  злословил  по
этому поводу, то недолго: о происшествии вскоре забыли. Его жизнь быстро
вошла в прежнюю колею. Выставки, где его с  нетерпением  ждали,  статьи,
которые внимательно прочитывались коллегами и публикой, уик-энды в заго-
родных домах владельцев великолепных коллекций живописи.  А  Лэндора  на
выставках не было. О Лэндоре вспоминали редко. Лишь пара его поклонников
выступила в прессе со статьями, в которых обсуждалась трагедия,  постиг-
шая художника. Когда об этом упоминали в присутствии Фрэнклина, он  даже
позволял себе сочувственно кивнуть. И, к собственному удивлению,  ощущал
в своем сердце чувство, близкое к жалости.
   Конечно же, Лэндор не присутствовал на восхитительном уик-энде, кото-
рый Фрэнклин провел в роскошном поместье в Саффолке. Великолепный  обед,
отборные вина многолетней выдержки и почтительный  хозяин,  пригласивший
известного критика, чтобы посоветоваться по поводу картин,  принадлежав-
ших семье на протяжении веков. Подлинные они или  нет?  Фрэнклин  провел
счастливый день в старинной галерее расхаживая меж длинных рядов  картин
и наслаждаясь поиском только ему заметных деталей, по  которым  истинный
знаток способен отличить подлинник от копии.
   В Лондон он возвращался в прекрасном расположении духа. Он был весьма
доволен собой.
   Дорога послушно ложилась под колеса его автомобиля. По обочинам,  как
величественные часовые, высились деревья,  четко  выделяющиеся  на  фоне
темнеющего неба. В отдалении шумела и светилась огнями  главная  магист-
раль. Фрэнклину почти не хотелось выезжать  туда,  покидать  спокойствие
этого провинциального рая ради спешки и шума грубой современной  цивили-
зации.
   Какое-то движение почудилось ему за спинкой соседнего сиденья.
   Фрэнклин не стал оборачиваться. Это могло быть все что  угодно:  слу-
чайный блик на боковом стекле или птица, мелькнувшая рядом  с  автомоби-
лем. Это не могло находиться внутри - он ехал один.
   Но оно находилось.
   Рядом вновь что-то шевельнулось.  Выехав  на  прямой  отрезок  шоссе,
Фрэнклин глянул влево.
   На спинку сиденья опиралась чья-то рука. Кисть руки. Она  могла  при-
надлежать человеку, сидевшему сзади и наклонившемуся вперед, чтобы  ска-
зать фрэнклину пару слов. Но сзади никого не было. Вообще в машине нико-
го не было, кроме самого Фрэнклина и этой ужасной кисти.
   Она начала подкрадываться к нему - боком, ках пугливая птица. Пальцы,
похожие на  щупальца,  хищно  шевелились.  Фрэнклин  растерялся,  машина
вильнула, и кисть сделала странное движение, почти незаметное,  пододви-
нувшись еще ближе.
   Правая кисть чьей-то руки - обрубленной на запястье.
   Фрэнклин нажал на тормоза. Машина резко остановилась. Потянувшись че-
рез сиденье, он распахнул заднюю дверцу. Рука поползла к нему. Он  схва-
тил ее, выбросил на дорогу и, захлопнув дверцу, рванулся вперед. К ярким
огням магистрали, к Лондону - домой.
   Когда он вошел в свою квартиру, было уже довольно поздно, но  новости
еще не кончились. Фрэнклин машинально включил радио.  Он  заранее  знал,
что услышит. Немыслимое, невероятное, слишком фантастичное,  чтобы  быть
правдой, предчувствие не укладывалось в голове. И все же он знал.
   Голос диктора зазвучал громче:
   - Сегодня мир искусства скорбит по  поводу  самоубийства  знаменитого
художника Эрика Лэндора, потерявшего руку в дорожном происшествии. Поли-
ция продолжает поиски водителя, который...
   Фрэнклин щелкнул выключателем, и голос умолк.
   Ему стало холодно. Нужно разжечь камин, чтобы запылал веселый  огонь,
разгоняющий страхи. Фрэнклин быстро уложил поленья, добавив к  ним  нес-
колько случайно завалявшихся кусков угля и пару старых газет.
   Не успел он чиркнуть спичкой, как внизу  зазвонил  звонок.  Вероятно,
это сосед, вечно забывающий ключи, так  что  Фрэнклину  приходилось  ему
открывать по нескольку раз в неделю. Он вышел на площадку и, нажав,  по-
держал некоторое время кнопку,  чтобы  человек  внизу  успел  распахнуть
дверь и войти. Потом вернулся в квартиру и подошел к разгоравшемуся  ог-
ню. Пламя жадно лизало сухие поленья. Через несколько минут оно запылает
вовсю.
   Вновь звякнул колокольчик. Теперь уже у дверей его квартиры.
   Фрэнклин посмотрел на часы: слишком поздно для  визитов.  Большинство
его друзей знали, что не следует являться без предупреждения, ибо Фрэнк-
лин не слишком-то жаловал нежданных гостей. Нахмурившись и попо-прежнему
держа в руках каминные щипцы, он подошел к двери и открыл ее.
   За дверью никого не было.
   Фрэнклин вышел на площадку и огляделся. Если ктото подшутил, то когда
успел убежать? Ему пришлось бы сделать это очень быстро и бесшумно.
   Он вернулся в квартиру и закрыл дверь.
   И только тогда увидел, кто звонил. Вернее, ЧТО звонило.
   По полу ковыляла, переваливаясь на пяти коротеньких ножках, эта  жут-
кая рука. Она вскарабкалась на ботинок Фрэнклина и вцепилась в  брючину.
А потом начала неторопливо взбираться вверх.
   Фрэнклин изо всех сил тряхнул ногой. Рука держалась прочно. Она  про-
должала подниматься, и он чувствовал ее пальцы сквозь брючную ткань.  Он
заорал, но в ответ она не издала ни звука: молчаливая  и  целеустремлен-
ная, нереальная и невероятная - просто обрубленная  кисть,  взбиравшаяся
все выше и выше.
   Внезапно Фрэнклин вспомнил, что все еще  держит  каминные  щипцы.  Он
поднес их к руке. С помощью щипцов ему  удалось  оторвать  ее  от  брюк.
Сердце Фрэнклина бешено стучало. Размахнувшись, он швырнул  извивающееся
чудовище прямо в камин.
   Пламя ярко запылало вокруг судорожно дергающихся пальцев.
   Этой ночью Фрэнклин спал плохо. Ему  снились  длинные  серые  пальцы,
подбирающиеся к самому горлу, и он просыпался, задыхаясь, весь липкий от
пота. Бугры на подушке казались ему похожими на сжатые кулаки.
   Утром он заглянул в камин. За решеткой не было  ничего,  кроме  кучки
пепла.
   Кажется, все в порядке. На этот раз - действительно в порядке. С кош-
маром Лэндора - живого или мертвого - покончено.
   И все же, отправившись в офис, Фрэнклин озирался, ожидая, что пресле-
дование возобновится и что кошмарная кисть объявится в самом неожиданном
месте. Но она не объявилась, как будто никогда и не существовала.
   Должно быть, он переутомился. Напряженная работа, борьба, отнявшая  у
него столько сил, и, наконец, потрясение из-за того, что он вынужден был
сделать с Лэндором, чтобы заставить его прекратить эту  гнусную  травлю,
не прошли бесследно. Едва ли удивительно, что теперь ему мерещится  вся-
кое.
   В этот вечер Фрэнклин не стал сразу  возвращаться  домой.  Сотрудники
журнала частенько собирались в небольшом баре за углом, и  на  этот  раз
Фрэнклин присоединился к ним. Они были удивлены и даже отчасти обескура-
жены тем, что такой сноб, как Марш, снизошел до выпивки с ними. Но когда
Фрэнклин осушил пару двойных виски и громко  объявил,  что  сегодня  все
пьют за его счет, атмосфера разрядилась.
   - За твой, говоришь? - И они смеялись и многозначительно кивали  друг
другу. Этот Марш, оказывается, вовсе не такой надменный малый, каким ка-
зался до сих пор.
   - Эй, мисс!
   Несколько глотков с этими славными парнями, и еще несколько - а потом
ой вернется домой в прекрасном расположении духа. И не  о  чем  беспоко-
иться.
   Внезапно что-то вцепилось ему в грудь. Он стал медленно клониться на-
бок, пока не уткнулся в стойку. Посмотрев вниз, он увидел, что за лацкан
держится кисть.
   Но за кистью шла рука. И рука принадлежала живому человеку.  Это  был
тот самый экспансивный идиот из отдела  политики.  Всегда  похлопывающий
людей по спине или хватающий их за лацканы.
   - Я слышал, сегодня ты поишь всех, Фрэнк, и подумал, что нельзя упус-
кать такой случай.
   - Конечно! Все, что желаешь, - ответил Фрэнклин, облегченно  переводя
дыхание. - Заказывай, что душе угодно.
   Все что угодно, ибо все они отличные ребята, а ему не  нужно  спешить
домой.
   Да, в этот вечер пришлось долго возиться с замком  парадной  двери  и
внимательно осматривать каждую комнату в квартире. До тех пор,  пока  не
убедился, что ни в шкафах, ни на полках, ни под  раковиной  ничего  нет,
спать он не лег. И, несмотря на духоту, так и не решился открыть окно.
   Его сон вновь был беспокойным, но к утру страх почти  прошел.  Ничего
не случилось. Эта тварь уничтожена. И ничто больше не потревожит  Фрэнк-
лина.
   Утро оказалось ясным и солнечным. Он открыл окно и впустил струю све-
жего воздуха. В такое утро  поневоле  становишься  оптимистом,  Фрэнклин
чувствовал, как прохладный воздух омывает душу, очищая ее от всех тревог
предыдущих дней. Фрэнклина ждала любимая работа и - он  с  удовольствием
понял, насколько голоден, - превосходный завтрак.
   Наслаждаясь ароматным кофе, он просматривал почту. Обычные  приглаше-
ния на выставки и приемы; письмо от  известного  искусствоведа,  который
просил позволения процитировать несколько лекций Фрэнклина в новой  кни-
ге, готовящейся к печати; гневное послание от художника, чью  экспозицию
он разругал две недели назад. Последнее доставило Фрэнклину особое  удо-
вольствие: бедные оскорбленные "творцы" - они не понимали, что неизменно
обнаруживали собственное невежество и тем самым вооружали Фрэнклина  для
следующих атак. Это письмо он тоже сохранит на будущее - пригодится.
   Что-то царапнуло по оконному стеклу. Как будто ветка дерева, но  поб-
лизости деревья не росли. Фрэнклин оглянулся, но ничего не увидел.
   Раздался легкий шлепок, как будто что-то упало на пол. Фрэнклин отки-
нулся на спинку стула и посмотрел вниз. Опять ничего.
   Вооружившись ножом для  бумаг,  Фрэнклин  вскрыл  следующий  конверт.
Нельзя поддаваться тревоге, он не должен опять впасть в болезненное сос-
тояние последних дней.
   Вдруг что-то метнулось к нему, быстро вскарабкалось по ножке стула  и
прыгнуло на плечо. Как будто белка - стремительная белка, летящая к  его
горлу, нацелив пять острых зубов.
   Но это была не белка, а нечто обугленное и безобразное. Оно бросилось
на Фрэнклина, выставив когти, длинные черные когти. Рука!
   Фрэнклин вскочил. Рука вцепилась в его горло с  недюжинной  силой,  и
перед глазами поплыли малиновые пятна. Резкая боль  пронзила  все  тело.
Пошатнувшись, он все же сумел устоять на ногах. Слабеющими  пальцами  он
потянулся к этой неуничтожимой твари, державшей его мертвой хваткой.
   Ярость придала ему сил. После короткой  борьбы  он  оторвал  от  себя
страшную кисть и швырнул ее на стол.
   Рука шмякнулась на гладкую поверхность, но тут же вскочила  и  помча-
лась к краю. Схватив нож для бумаг, Фрэнклин подбежал к столу  и  вонзил
острие в обугленную руку. С минуту она корчилась, потом  обмякла.  Когда
он вытащил нож, на нем была кровь.
   Поспешно отыскав картонную коробку, Фрэнклин смахнул в нее казавшуюся
мертвой кисть. Закрыв крышку, он налег на нее всем телом, переводя дыха-
ние и пытаясь мыслить ясно и четко.
   Рядом стояло тяжелое пресс-папье. Положив его на крышку  коробки,  он
завернул все это во множество газет и туго перевязал побочной нейлоновой
веревкой.
   По дороге в офис он остановился на мосту Блэкфраэр. Час пик  уже  за-
кончился, но движение оставалось довольно оживленным. Выйдя  из  машины,
он перегнулся через перила и посмотрел в воду. Под мостом тянулась вере-
ница барж, оставляя за собой пенный след, в  котором  крутились  кусочки
коры и щепки. Фрэнклин оглянулся. Никто не смотрел на него.  Достав  па-
кет, он секунду подержал его над водой - и отпустил. С тихим плеском тот
упал в стремительную воду и утонул.
   На работу Фрэнклин приехал с облегчением в сердце.

   Новая галерея отличалась от других хорошим освещением. Пожалуй,  даже
слишком хорошим. Владельцу ее пришла в голову мысль установить источники
света напротив каждой картины. В принципе, идея не отличалась  новизной,
но пользовались ею почему-то немногие.  "Впрочем,  в  данном  случае,  -
презрительно подумал Фрэнклин, - лучше было бы отказаться  от  нее.  При
ярком свете недостатки сразу бросаются в глаза".
   И он не просто подумал об этом - он высказала это вслух. Гладкие фра-
зы слетали с его губ, радуя законченностью и  совершенством.  Поклонницы
вновь толпились вокруг него. Он вновь обрел былое красноречие.
   Где-то сбоку маячил владелец галереи, тщетно пытаясь  выглядеть  спо-
койным. Он и не мог ничего сделать. Не мог позволить себе оскорбить  са-
мого Фрэнклина Марша. Зато Фрэнклин  Марш  мог  оскорбить  любого  -  по
собственному выбору.
   - Каталог гласит, - это была его заключительная фраза, - что художник
испытывает глубокое чувство незащищенности в  этом  бесчеловечном  мире.
Глядя на картины, я могу лишь  сказать,  что  у  автора  есть  основания
чувствовать себя незащищенным - он просто не умеет писать картины!
   Речь удалась. И вечер удался. Фрэнклин успел забыть о недавних горес-
тях. Они померкли а сиянии его успеха. Все снова было хорошо. Вот и  те-
перь он уезжал за город, чтобы провести несколько дней в  обществе  тор-
говца, желающего проконсультироваться у Марша перед  открытием  выставки
нескольких молодых и многообещающих художников. Все возвращалось на кру-
ги своя. И даже более того - теперь он заставит их хорошенько  подумать,
прежде чем выставлять всякий хлам. Фрэнклин Марш стал таким влиятельным,
что теперь все они вынуждены спрашивать у него даже не совета, а  разре-
шения.
   Фрэнклин быстро ехал по дороге, ведущей из Лондона. В конце пути  его
ждал бокал хорошего вина и гостеприимство  человека,  который  осознают,
что без одобрения Фрэнклина Марша уже никто не добьется успеха в  обман-
чивом мире изобразительного искусства.
   Автомобиль свернул на боковую магистраль. Фары выхватили  из  темноты
красно-белый указатель: "Осторожно. Ведутся дорожные работы".
   Фрэнклин даже не позаботился сбавить скорость. Дорога была пустынной,
а он считал себя опытным водителем.
   Дождя не было, но на ветровом стекле внезапно появилось  бесформенное
влажное пятно. Вероятно, пучок мокрых листьев, которые ветер швырнул  на
стекло, или сбитая на лету неосторожная птица.
   Но это были не листья и не птица, а обугленная  и  пропитанная  водой
правая рука Лэндора.
   Фрэнклин закричал. Рука поползла по стеклу. Внезапно он  ощутил,  что
машина накренилась, и попытался выправить ее. Но тщетно. Колеса скользи-
ли, теряя опору. Окружающий мир качнулся перед глазами. А Фрэнклин отча-
янно махал рукой, безнадежно пытаясь сбросить  черную  влажную  тварь  с
ветрового стекла.
   А потом почувствовал, что падает. Машина  переворачивалась  -  долго,
очень долго, - и когда он наконец ощутил удар, то провалился  в  непрог-
лядную тьму, наполненную болью.
   Прошло много времени - он не знал сколько. Он слышал собственный  го-
лос, непристойно визгливый, и еще чужие голоса,  и  настойчивый  звонок,
который все приближался и приближался - до тех пор, пока Фрэнклин не по-
нял, что это сирена "скорой помощи". Жгучая боль заставила  его  оконча-
тельно очнуться. Она волной прошла по телу и опять вернулась  в  голову,
застилая глаза черной пеленой.
   Заботливые руки осторожно подняли его. Он чувствовал, что вокруг  лю-
ди, но все еще ничего не видел.
   - Состояние опасное? - Тихий голос раздался гдето совсем рядом.
   - Будет жить. - Уверенный тон отвечавшего свидетельствовал, что  тому
приходилось видеть и не такое, - обычный тон врача "скорой помощи".
   Фрэнклина снова подняли и  понесли.  Каждое  движение  причиняло  ему
боль. Невыносимую боль.
   - Но он останется слепым до конца жизни - бедный малый! - вновь проз-
вучало над ухом.
   И опять уверенный, бойкий голос заметил:
   - Могло быть хуже. Парню повезло: в наши дни слепой не останется  без
работы.
   Пронзительный вопль, заглушивший все остальные звуки, -  бессловесный
и жуткий, - принадлежал Фрэнклину Марту. Он длился и длился, и не  умол-
кал, и так без конца, без конца...

                                Глава 9

   - Слепой? - растерянно шептал Фрэнклин Марш. - Слепой?
   Не замечая ничего вокруг, он смотрел на доктора Шрека - но как  будто
сквозь него.
   Потом, внезапно очнувшись, Марш потряс головой и сердито посмотрел на
окружающих. Боб Кзрролл облегченно вздохнул: пугающее выражение покинуло
лицо Марша. Боб помнил, когда в последний раз видел нечто подобное  -  в
клинике, во время врачебной практики. Такое отсутствующее  выражение  на
лице человека означало, что он не должен свободно разгуливать по  улицам
среди обычных, нормальных людей.
   - Очень милая история. - Марш облизнул пересохшие губы  и  насмешливо
фыркнул - впрочем, у него получилось не очень убедительно. Когда он  по-
пытался развернуть свою газету, руки у него дрожали.
   - Это еще не ВСЯ история, - произнес Шрек.
   Марш замер. Доктор медленно перевернул следующую карту.  Безжалостный
Жнец!
   - Итак, то же самое, - сказал Джим Даусон. - Для всех нас.
   Боб удивленно переводил взгляд с одного на другого.
   - Что вы имеете в виду?
   - Всякий раз, когда у карт спрашивали, можно ли избежать  предсказан-
ного будущего, ответ был один и тот же - смерть!
   - Скверное слово, - пробормотал Бифф Бейли. Бойкости у него явно поу-
бавилось.
   "В этих английских поездах всегда полно странных  типов",  -  подумал
Боб Кэрролл. В Европе вообще хватает чудаков, но его всегда уверяли, что
англичане гораздо сдержанней. Что в поездах никто даже не  разговаривает
друг с другом. И вот - пожалуйста!
   А может, во всем виноват этот доктор Шрек, как будто  прямиком  явив-
шийся из какой-то старинной и. судя по всему, не слишком доброй сказки.
   Но, по крайней мере, к нему Шрек обращаться не собирался. Боб  изучал
возможности гипноза и допускал, что в некоторых случаях он оказывает це-
лебное воздействие, но не собирался становиться подопытным кроликом.  Да
и в любом случае в его подсознании Шреку не удастся  обнаружить  что-ни-
будь ужасное. Жизнь всегда была благосклонна к Бобу Кэрроллу  и  будущее
представлялось ему лучезарным.
   Он ненадолго задержится в Брэдли и проведет две недели в  Лондоне,  а
потом отправится во Францию, чтобы вновь увидеться с Николь. Он не знал,
что из этого получится, но надеялся на лучшее. И хотя Боб еще  не  задал
ей прямого вопроса и не получил прямого ответа, интуиция ему подсказыва-
ла, что диагноз верен и все будет так, как ему хочется.
   Доктор Шрек, сгорбившись, исподлобья наблюдал за ним - будто ждал че-
го-то. Боб машинально отметил, что левая рука старика  поражена  псориа-
зом, а дыхание выдаст астматика. Зубы, пожалуй, собственные,  но  такие,
что вряд ли ими можно гордиться. Кроме того - обильная перхоть на ворот-
нике и старческий астигматизм.
   Когда таким образом оценишь человека, его уже трудно бояться. Обреме-
ненный многочисленными недугами и старческими болезнями, он  скорее  жа-
лок, чем страшен. К старости люди делаются чудаками. И хорошо, если  не-
винные причуды не переходят в маниакальные идеи.
   - Давайте посмотрим, что карты предскажут мне, - мягко, как  ребенку,