был мгновенно схвачен бдительным Митяем.
   - Не рекомендую впредь  оказывать  давление  на  работников  милиции.  Вы
сейчас не в том  положении,  чтобы  пытаться  угрожать.  Ваше  дело  слишком
серьезно... и, если не прекратите грубить, мой напарник вновь  возьмется  за
кляп, да и до проруби отсюда  недалеко.  Сегодня  я  не  слишком  склонен  к
добросердечной беседе с главным подозреваемым.
   - Убью! Изувечу!! На кол посажу-у-у!
   - Молчать! - рявкнул я грозно, вздымаясь над столом. - Гражданин  Мышкин,
вы  обвиняетесь  в  государственной  измене,   пособничестве   международным
террористам и краже  золота  из  царской  казны.  Я  бы  добавил  участие  в
инсценированном самоубийстве, но... но не могу в  связи  с  недостаточностью
улик.
   - Чего? - недовольно буркнул боярин, однако смирился и сел, зыркая на нас
злобным взглядом.
   - Чего, чего, - передразнила Яга. - Будешь отвечать на наши вопросы или я
тебя своими руками превращу в большой мешок с навозом!
   - Буду, буду... волки позорные. Только рассказывать нам особенно  нечего.
Ни в чем таком мы не повинные...
   - Митька! Давай  сюда  мою  планшетку.  Так...  значит,  Мышкин  Афанасий
Федорович, столбовой дворянин, боярин охранной службы царской казны,  женат,
имеет детей, причем все дочери. Проходил по делу кражи сундучка с червонцами
и золотого перстня с хризопразом. Первоначально привлекался  как  свидетель.
Что можете рассказать о попытке поджога частного терема гражданки Бабы  Яги,
на чьей площади размещено местное отделение милиции?
   - Ничего не знаю... Не было меня там.
   - А где были?
   - Дома, у жены спроси. Она те все скажет...
   - Показания законной супруги не могут считаться беспристрастными. Кто еще
может это подтвердить?
   - Ух и злыдень  ты,  сыскной  воевода...  -  скрипнул  зубами  Мышкин.  -
Прямо-таки с головой под чужое одеяло лезешь, стыд бы поимел!
   - Я жду  ответа.  Нет?  Так  и  запишем  -  других  свидетелей  следствию
представить не смог...
   - Да смог! Я все бы смог, расталдык твою туды набекрень  верхушкой  леса!
Ванька рыжий, пастух наш, подтвердить может. Я как в спальню вошел, разделся
и лег, так он сию же минуту из-под одеяла с другой стороны и сиганул! Да как
есть без штанов, да в окно, да с третьего этажа. А уж как мы с молодцами его
подобрали да под белы рученьки, да в батога! На конюшне отпотчевали... Навек
запомнил, где я в ту ночь был!
   - Хорошо. Пометим, вызвать на очную ставку пастуха Ивана... как фамилия?
   - Откуль мне знать? Пастух и есть пастух, рыжий...
   - Разберемся. Вашего доноса на меня  царю  Гороху  я  касаться  не  буду.
Расскажите-ка лучше, с чего это вы  в  бега  ударились  и  почему  на  вашем
подворье  обнаружен  склад  оружия,  шамаханская  молельня  и   неоконченный
подземный ход за крепостную стену?
   Глаза боярина круглели, выпучивались, он  начал  судорожно  хватать  ртом
воздух и, неожиданно схватившись за сердце,  рухнул  с  лавки,  задрав  ноги
вверх.
   - Никитушка, - укоризненно сощурилась Яга. - Ты уж полегче  как-нибудь...
Второго свидетеля теряем...

   Нам пришлось обливать его водой. Когда несчастный немного  очухался,  Яга
почти силой влила в него изрядную стопку крепкой клюквенной настойки. Мышкин
закашлялся, постучал себя кулаком в  грудь  и,  смахнув  выступившие  слезы,
тихо, но твердо заговорил:
   - Не след на меня всех собак вешать... Уж в  чем  виноват,  сам  покаюсь,
много грехов за плечами, а только чтобы город шамаханцам поганым  сдавать  -
такого не было. Ежели словами  горячими  бросался,  так  за  то  и  прощения
попрошу, не в себе был, пьян да сердит... Коли можешь,  так  и  прости  меня
за-ради Христа. А только теперича всю правду слушай, как на духу. Пишешь? Ну
пиши, пиши, я говорить буду. Сундучок с золотом из казны мной ворован был. В
первый раз помногу крал, дверь запереть не успел. Что скажу? Моя вина, мне и
ответ держать... Грешен и слаб человек  перед  искусами  мирскими...  Оно  и
раньше - таскал помаленьку, да в карман. С царем ли зайдешь -  цап  тихонько
денежку в рукав. С казначеем, с дьяком ли - там червонец, тут  два.  Совесть
имел, без меры не лез, свыше чипа не требовал.
   - Зачем вам это вообще, Афанасий Федорович? Ведь рано или поздно  поймали
бы, какой стыд в вашем возрасте...
   - То-то и беда, что возраст... Ты мою жену  видел?  Молода,  красива,  да
глупа и до всего жадная. То  платьев  ей  подавай,  то  жемчугов,  то  шелку
китайского, то парчи индийской - денежки, они  так  и  летят!  Я  человек  в
годах, солидный, степенный, а бабе еще и  ласка  мужская  нужна...  Дворовых
кобелей хоть кочергой отгоняй!  Вот  я  от  греха  подальше  и  отвлекал  ее
внимание подарками разными...
   - Я те отвару травного дам... - неожиданно сжалилась  Яга,  утирая  глаза
уголком платочка. - Недельку пей по ложке перед едой - так в ентом деле всех
молодых за пояс позатыкаешь. Как отсидишь свое - приходи, не пожалеешь...
   - Продолжайте, гражданин. Как вы взяли сундучок, следствию в общих чертах
ясно. Но согласно вашим же показаниям для удовлетворения  растущих  запросов
вашей требовательной супруги вполне хватало и некрупных хищений.  Почему  вы
взяли сундук? Даже дураку понятно, что его хватятся...
   - Бес попутал.
   - Кто?!
   - Кто, кто... Говорю  же,  думный  дьяк  Филимон,  -  нахмурился  Мышкин,
сосредоточенно разглядывая стопку из-под настойки. - Уж и не  знаю,  как  он
проведал, что я к казенным деньгам прикладываюсь... А  только  письмо  я  от
него получил, тайное! Ежели, пишет, не заберу сундучок с  деньгами  крупными
да в указанное место не суну - все как есть царю завтра же и расскажет.  Это
он с виду такой тихонький, а на деле вона как обернулося... Что ж я мог?
   - В этих случаях надо было обратиться в ближайшее отделение  милиции.  Мы
бы устроили засаду, зафиксировали факт шантажа, задержали негодяя с поличным
и...
   - И Горох башку бы мне срубил с дьяком на пару!
   - Ну... Возможно, конечно, но вряд ли. Пока мне удается  убеждать  его  в
соблюдении хоть какого-то подобия законности. Нет, разумеется,  определенное
наказание вы бы  понесли,  ибо  есть  за  что.  Просто  до  высшей  меры  не
дотянули...  Милиция  предоставила  бы   смягчающие   вину   доказательства,
чистосердечное признание, раскаяние, явку с повинной и  активное  содействие
следствию, - мягко объяснил я.
   Бывают такие преступники, которых в конце концов просто жалеешь из-за  их
непроходимой глупости и невозможности еще в школе получить хотя  бы  зачатки
правовых знаний.
   - Где перечень с хризопразом?!
   - Не ведаю... Перстня царева не брал, не моя вина.
   - Кто подделал ключи?
   - Кузнец Василий, по моему приказу. Я их в воске оттиснул, да, вишь, узор
больно хитрый, пришлось на пару дней с собой забрать. Потом и подбросил  сам
же...
   - Почему сбежали из дома?
   - Да не сбегал  я.  Намедни  дьяк  заходил,  сказал,  чтоб  у  него  был,
разговор, дескать, есть. Я и пошел.
   - О чем говорили?
   - Да ни о чем... Не успел войти, как он мне ковшик медку холодного  сует.
Я, пока шел, взопрел маленько, выпил,  сел,  и...  все!  Как  меня  накрыло,
ничего не помню! Пришел  в  себя  уже  связанный  в  порубе,  а  холоп  твой
милицейский тряс меня немилосердно. Вот и все...
   - Не все. - Я достал из планшетки лист с описанием  всего  найденного  на
боярском дворе. - В вашем овине обнаружен тайный люк, под ним комната. В ней
большой склад оружия и статуя шамаханского божества - не знаю,  как  он  там
точно называется. Из комнаты идет тоннель по направлению к крепостной стене,
лопата и кирка брошены на объекте строительства.
   - Не ведаю! Вот те крест, сыскной воевода, ни сном  ни  духом  о  том  не
ведаю! - широко перекрестился Мышкин, и Баба  Яга  кивком  подтвердила,  что
боярин не врет. - Это... это все опять дьяк! Он же, аспид, попросил, в овине
шестерых богомольцев приютить. Монахи, дескать, из дальних церквей к нам  на
праздники в честь своих Петра и Павла прибыли. Мне что, сарая  божьим  людям
жалко? Кто ж знал, чем они там заниматься будут...
   - Митька! Почему никто из дворовых Мышкиных ничего не говорил о монахах?
   - А я знаю? Вы ж меня сами  за  дьяком  бдить.  отправили,  запамятовали,
батюшка?
   - Не серчай на людей, Никитушка, - сказала бабка, вмешиваясь, как всегда,
вовремя и по делу. - Монах, он ведь ровно и не человек, он по-своему  живет,
мирское его не касаемо. Вот и слуги боярские думали, ты  злодеев  ловишь,  а
про богомольцев у них и мыслей-то не было.
   - Ладно, понял... я был не прав.  Надо  учитывать  религиозную  специфику
местных взаимоотношений. Теперь  уж  чего  горячку  пороть...  Эти  "монахи"
наверняка сбежали. Значит, мы имели в  Лукошкине  минимум  шесть  переодетых
шамаханов, а их может оказаться куда  больше.  Гражданин  Мышкин,  пока,  до
выяснения всех обстоятельств дела и проверки ваших показаний,  вынужден  вас
задержать. В царскую темницу не  пойдете,  можете  еще  понадобиться  здесь.
Митяй, отведи подозреваемого в поруб.
   - Эх, жизнь моя, копейка медная... - пробормотал боярин, послушно вставая
со скамьи. - Сколь дадут-то?
   - Суд решит.
   - Ну, тогда храни нас Господь... Бабушка, а ты про отвар свой молодильный
не забудешь?
   Вот так, запутанно, с неожиданными вывертами, и велось все это дело. Пока
я не мог похвастаться  ничем  особенным.  Правда,  Горох  был  мной  страшно
доволен, но, следуя собственным принципам законности и защиты  правопорядка,
едва не перевешал всех лиц,  замешанных  в  заговоре.  Боярина  мне  удалось
отстоять, дьяка искали по всему городу. Согласно докладу стрельцов он  вышел
из своего дома на заре, но в царском доме так и не появился, а  затерялся  в
базарной толпе. Наверно, почуял за собой слежку и, как опытный шпион,  залег
на дно. С досады государь лично повелел засыпать подземный ход. Всю  столицу
перевели  на  военное  положение,  а  мобильные   отряды   конных   казачков
беспрестанно прочесывали  близлежащие  леса.  Жители  сел  и  деревень  были
предупреждены о возможной опасности,  но  аж  до  самых  границ  государства
никаких армий  противника  обнаружено  не  было!  Ни  больших,  ни  малых...
Конечно, два-три десятка шамаханов запросто  могли  разбежаться  по  округе,
прячась по одному. Рано или поздно их найдут, так как  менять  личины  умеют
далеко не все, а  лишь  специально  обученные  колдуны.  Да,  пленник  успел
сказать нам немногое, но, сам того не ведая, выдал очень важную  информацию.
Если они  пользуются  такой  терминологией,  как  "солдат",  "провокация"  и
"кадровый офицер", то наверняка их военная машина гораздо более  совершенна,
чем нам кажется.  Я  бы  смело  предположил  наличие  хорошо  подготовленной
военной разведки. Отсюда  следует  логичный  вывод  -  с  ними  будет  очень
непросто справиться.
   Как обнаружить шамахана, принявшего личину честного гражданина? Баба  Яга
утверждает, что они не могут избавиться от предательского хвоста. А от рогов
могут? Надо уточнить... С  другой  стороны,  не  можем  же  мы  обязать  все
население столицы снимать штаны и задирать юбки при  проведении  милицейских
рейдов! Да меня разорвут за одно  такое  предположение.  Теперь-то  понятно,
почему был украден перстень, позволяющий видеть шамахана под любой  личиной.
Если у покойного Тюри его не обнаружилось, а задержанный Мышкин его не крал,
то круг подозреваемых сужается до предела. Необходимо срочно отыскать  дьяка
Филимона! А-а... пустая трата времени. Шамахан давно сменил личину дьяка  на
более безопасную и преспокойно разгуливает по  городу  вместе  с  "липовыми"
богомольцами. Если Яга не придумает, как их отличать, - мы здорово  сядем  в
лужу.  Мне  не  оставалось  ничего  иного,  как  доверить  судьбу  следствия
длинноносой бабке с темным прошлым... Пока она мудрила у себя в комнатке,  я
направился к царю. Митька увязался следом, и Я не  видел  причины  оставлять
его дома. По дороге он развлекал меня деревенскими сплетнями из своей родной
Подберезовики:
   - ...В ту пору у соседей гулянка была на дворе, но  Ромка  как  Жульку-то
увидел, так и обомлел весь! Влюбился, значит, по уши с первого взгляда.  Оно
бы и ничего, так ведь девка-то в его  тоже  сразу  втюрилась.  Народ  вокруг
пляшет да поет, а они стоят столбом, рук не разнимая, и только в глаза  друг
другу смотрят. Однако же где гулянка,  там  и  пьянка.  У  Жульки  брат  был
родной, Васькой звали, а по прозвищу Кот. Вот и стал он  задирать  Ромкиного
дружка, слово за слово, отошли в сторонку, начали кулаками махать. Дружок-то
на землю бух, да прямиком башкой об камушек. Ромка как увидел,  не  стерпел,
ну и дм этому Ваське Коту промеж глаз. Да, видать, силу он  не  рассчитал  -
так на месте и убил! Опосля такого о какой женитьбе речь?! Там же  два  села
поднялись - Сморчково  и  Курякино,  чуть  за  дреколья  не  берутся,  мы  с
Подберезовки все бегали  смотреть,  чья  возьмет.  Ужо  Ромка  не  выдержал,
побежал к Жулькиным родителям  виниться,  по  дороге  принял  хмельного  для
храбрости, да на солнышке и  уморился.  Прилег  поперек  дороги,  спит  себе
потихонечку. А Жулька от папки-мамки сбежала, и к милому, а там  хоть  трава
не расти! Глядь, он, любезный, лежит себе в лежку, ручки-ножки раскинул,  не
храпит только... Ну а девка, ясное дело, дура! Волос длинный,  ум  короткий,
решила, что помер сердечный друг, и на своем же поясе удавилась на ближайшей
березе.  Висит,  сиротинушка,  а  ветер  ее  раскачивает,  отчего  ветка   и
поскрипывает. От того скрипу у Ромки-то сон весь, как есть, пропал!  Продрал
он глазоньки, а как увидел...
   - Все! -  не  выдержал  я.  -  Кончай  лепить  горбатого.  Вруливает  мне
классическую драму Шекспира, как бытовую деревенскую  историю  о  несчастной
любви. Хватит врать, поимей совесть.
   - За что напраслиной обижаешь, воевода-батюшка?!  -  аж  покраснел  разом
огорчившийся Митяй. - У нас это все было, под Лукошкином, а  твого  Шекспиру
мы и слыхом не слыхивали. Он и сам, видать, жулье отпетое... Такое печальное
повествование у наших спер!
   - Это Шекспир-то?!
   - А то кто ж? Деревенских все норовят облапошить.
   Мы бы спорили вплоть до царского  терема,  но  откуда-то  из  переулочков
кожевенного  ряда  выбежала  зареванная  девчушка  и  рухнула  мне  в  ноги,
старательно обнимая сапоги. От неожиданности я едва не  отпрыгнул,  а  потом
крайне деликатно попытался оторвать ее  от  себя,  чтобы  выяснить,  в  чем,
собственно дело.
   - Помоги! Помоги, сыскной воевода! Батюшку моего на  пустыре  за  сараями
грабят.
   - Девочка...
   - Помоги-и-и-и!..
   - Митька! Отдери ее от сапога, я шагу ступить не могу!  Вот  так...  Все,
все, милая, не надо плакать - дядя милиционер уже спешит к твоему папе. Куда
идти-то, покажешь?
   Мелкая рева серьезно кивнула и вновь бросилась  в  бега.  Мы  -  за  ней.
Миновали избы, сараи,  овины,  заборы,  петляя  какими-то  закоулками,  пока
действительно не выбежали на поросший бурьяном пятачок, размером  не  больше
боксерского ринга. Там никого не было... Должен честно признать,  что  в  то
время я несколько ослабил бдительность. В такие детские засады попадают лишь
зеленые новички. Когда  за  нашими  спинами  раздались  осторожные  шаги,  я
окончательно понял, чем это пахнет.

   Со всех сторон  нас  окружали  высоченные  заборы  и  бревенчатые  стены.
Единственный  выход  в  переулочек  закупоривали  шестеро  нищих  в   драных
лохмотьях с костылями и посохами. Девочка бодро протолкнулась за  их  спины,
фыркнула, показала нам язык, после чего преспокойненько смылась.
   - Вот мы и встретились, участковый, - злорадно процедил сквозь зубы самый
высокий.
   Он приподнял свой костыль, на  что-то  нажал,  раздался  щелчок,  дубовое
древко удлинилось узким клинком, аж на две моих ладони.  Остальные  шестеро,
как по команде, двинулись па нас,  медленно  обходя  с  флангов.  Заблестели
ножи, кастеты, завязанные в узел цепи. Я еще  подумал,  как  прав  был  царь
Горох, посылая мне в подарок боевую саблю. Которую я,  конечно  же,  тут  же
повесил на гвоздик в спальне...
   - Батюшка, Никита Иванович...
   - А? Что? Извини, задумался...
   - Ничего, не извольте беспокоиться, я тока спросить хотел, как же мы их в
поруб посадим? Не поместятся ведь...
   Я посмотрел на него как на идиота, но Митьку, похоже, и вправду  волновал
лишь этот вопрос,
   - В поруб-то шестерых сразу не запихаешь, разве в два  этажа  укладывать.
Может половину в пыточный приказ отвести?
   Нищие замерли за пару шагов от нас, напряженно вслушиваясь в  безмятежную
болтовню моего напарника. Как я уже упоминал, Митька был двухметрового роста
с косой саженью в плечах, и хотя не отличался  такой  рельефной  проработкой
мышц, как легендарный Шварценеггер, но  запросто  мог  бы  замесить  его  на
пирожки.
   - Эй, деревенщина! Вали отсюда, чтобы духу  твоего  здесь  не  было,  нам
нужен только участковый, - неуверенно предложил высокий.
   - Ну да... Я уйду, а вы тут песни петь  начнете!  Не  позволю  управление
милиции без головы оставить. Посторонись, батюшка сыскной  воевода,  у  меня
руки чешутся! - С этими словами Митяй небрежным движением оторвал от  забора
толстенькую неструганую доску, и началось...
   Нет, я не вмешивался. Отошел в уголок  и  наблюдал,  как  он  их  гоняет.
Посмотреть было на что. Доска свистела пропеллером, издавая  чмокающий  звук
при каждом попадании. Митька только приговаривал:
   - Я вам покажу, убогие, как милицию не уважать!
   Нищие  попались  не  из  трусливых  и  действовали  с   хваткой   опытных
головорезов, по исход битвы был предрешен. Самым последним упал тот  высокий
тип, что на меня наезжал. Он уже пытался удрать, когда  неумолимая  доска  с
треском переломилась о его голову. Мы осмотрели тела. Все шестеро  оказались
живы, хотя и с различными степенями увечья. Что  ж...  если  впредь  захотят
вновь изображать калек, то теперь у них это получится гораздо реалистичнее.
   - Вяжи их, напарник! - попросил я разгоряченного Митяя. -  От  лица  царя
Гороха и себя  лично  объявляю  тебе  очередную  благодарность!  Обязательно
сообщу о твоем поступке государю и  представлю  к  награждению  медалью  "За
отвагу".
   - Рад стараться, воевода-батюшка! ~  восторженно  рявкнул  он,  скручивая
бессознательным жертвам руки за спиной их же поясами.
   - Где ты научился так драться? - полюбопытствовал я. - Мне только в  кино
доводилось видеть, как один. побеждает шестерых.
   - Дык... что ж тут особенного! - засмущался парень. -  Дубьем  махать  мы
привычные. Можно сказать, с детства этому делу обучены. У  нас  ведь  как...
деревенька маленькая, до столицы далеко, до лесу близко. Летом ишо ничего, а
вот как зима, так совсем туго. Прижмет из избы выйти по нужде, ну и сразу  с
собой два кола и берешь. Один в снег воткнешь да за него держишься, а другим
- волков отгоняешь. Они с голоду прямо так и шастают. Да и мороз крепок - не
будешь двигаться - все свое добро как есть отморозишь! Вот я колом махать  и
выучился...
   Да уж, наплел так наплел. Прямо  какой-то  научный  фантаст....  Кто  его
разберет, где тут правда, а где лапша на уши? Гадать бесполезно,  оставалось
лишь поправить фуражку на голове и сохранять серьезное выражение лица.
   -  А  теперь  давай  бегом  за  стрельцами.   Я   посторожу   здесь.   Ты
ориентируешься в этих поворотах?
   - Ори-еы... чего?
   - Я имею в виду, ты сможешь найти дорогу назад? Мы столько плутали в этих
грязных закоулках...
   - Не извольте беспокоиться, Никита Иванович. Дорогу мы завсегда отыщем, и
стрельцов на подмогу я вам мигом доставлю, одна нога здесь, другая уже там.
   Молодца словно ветром сдуло. Я еще раз  внимательно  осмотрел  валявшееся
оружие  нападавших.  На  ножах  и  кастетах  оказались  уже   знакомые   мне
характерные  зазубрины.  Снимать  с  кого-нибудь  штаны  для  более  точного
экспертного заключения как-то не хотелось... Я и без того  был  уверен,  что
это те самые шамаханы с мышкинского подворья