зал я.
   - Я, я, их бин! Именно ей! Но, может  быть,  вы  хотите  лично  допросить
фройляйн Карпоффгаузен?
   - Не допросить,  а  попросить,  -  вежливо  поправил  я,  оборачиваясь  к
девушке.
   Австриячка размотала тёплый платок, закрывавший пол-лица, и одарила  меня
навязчивой, чуть лошадиной улыбкой:
   - Майн фатерлянд учить помогать герр полицайн!  Я  есть  -  свидетелка?..
Свидаловка?! Витте, энтшульдиген зи, я готова свидетелить против них обеих!
   - Фройляйн  Лидия  Адольфина  продолжает  совершенствоваться  в  изучении
русского языка, - ободряюще улыбнулся посол.
   Я понимающе кивнул:
   - Гражданка Карпоффгаузен, будьте добры, попробуйте,  не  торопясь  и  не
опуская подробностей, воспроизвести всё, что вам удалось услышать.
   - О, яволь! - с готовностью привстала австро-подданная. - Мне совсем мало
слышать, но хорошо! Зер гут слышать всё мало.  Он  кричать,  что  знает  про
Мумумба! Что она есть... фэй!
   - Кто?! - не поверил я.
   - Фея, колдунья, ведьма, - легко расшифровал посол.
   - Я, я! Фэдьма! Что она колдовать вуду на всех фройляйн  и  быть  царитца
сама!
   - Вуду... - пометил я в блокнотике. -  Если  не  ошибаюсь,  это  какая-то
африканская религия?
   - Скорее, разновидность магии. Мне доводилось о  ней  читать  в  бытность
студентом университета в Саксонии. И я скажу вам, герр Ивашов, что это очень
опасная штука...
   - Зомби, жертвоприношения, каннибализм и тряпочные куколки, -  как  можно
равнодушнее бросил  я.  Приятно  было  видеть  на  невозмутимом  лице  Кнута
Гамсуновича искреннее  удивление.  Но  я  ведь  тоже  в  своё  время  немало
ужастиков по видео насмотрелся!
   - Мне... есть дурно! - неожиданно напомнила о  своём  присутствии  рослая
фройляйн. Видимо, она сочла,  что  приличной  девушке  от  таких  разговоров
непременно должно поплохеть.
   - Не сметь!
   - Яволь! - Лидия Адольфина вскочила, как оловянный солдатик.
   - Прошу вас, продолжайте, - уже более мягким  тоном  предложил  я.  Посол
смотрел на меня с ещё более неприкрытым уважением. С  женщинами  надо  уметь
разговаривать, в школе милиции  и  не  такому  учат.  -  Эта  африканка  ему
что-нибудь ответила?
   - Наин! Она не есть уметь говорить.
   - Немая, что ли?
   - Она уметь говорить на  свой  варварский  язык.  Коричневый  дикарка!  -
презрительно фыркнула чистокровная арийка. - Она вся  грозить  герр  Борр  и
даже бить его по ладонь!
   -  Нанесение   дипломату   телесных   повреждений   -   очень   серьёзное
преступление. А  почему  именно  по  рукам?  Он  что,  куда-то  не  туда  их
протягивал?
   - Нихт ферштейн... - стушевалась фройляйн. Шпицрутенберг быстро  произнёс
несколько фраз по-немецки, и Лидия Адольфина старательно покраснела. -  Герр
Борр есть воспитанний  человек,  мужчина.  Он  не  сметь  распускать  налево
пальцы, она бить его по другому.
   - По чему же? - всерьёз заинтересовался я.
   - Она не говорить! Но по-другому, как... как... наказать, вот!
   - Хм... в любом случае спасибо. И вам, Кнут  Гамсунович,  тоже.  Вы  чаще
меня бываете в царском тереме,  так  что  не  сочтите  за  труд  сообщать  о
подобных инцидентах.
   - Разумеется. Помощь правоохранительным органам -  долг  любого  честного
гражданина, - церемонно поклонился посол, собираясь на выход.
   Я сам проводил их до дверей, запоздало припомнив:
   - А при каких обстоятельствах произошла эта некрасивая сцена?
   Оказалось, что фройляйн Карпоффгаузен шла утром по своим дамским делам  и
на лестнице второго этажа столкнулась с Алексом Борром. Он торопливо  удирал
наверх, ругаясь на темнокожую девушку, преследовавшую  его  и  размахивающую
бамбуковой палкой. Дипломату удалось оторваться, а разгорячённая  "дикарка",
угрожающе оскалив клыки, ушла  к  себе.  Ошарашенная  австриячка  поделилась
своими впечатлениями с другом её  отца,  господином  Шпицрутенбергом,  и  он
убедил её пойти в отделение.
   - В Европе такого просто не могло бы произойти, но мы находимся в России.
Подумайте только, герр Ивашов, двенадцать девиц  благородного  происхождения
едут на санях зимой только для того, чтобы русский царь выбрал себе невесту!
У нас всё наоборот. Принцы и королевичи съезжаются просить  руки  прекрасной
принцессы... Ваши мужчины пользуются большим успехом. Я не удивлюсь, если за
руку и сердце царя Гороха невесты пойдут на  всё!  …  И  не  говорите,  Кнут
Гамсунович, как же вы оказались правы...

***

   Когда они ушли, я  безуспешно  попытался  пристыдить  бабкиного  кота  за
негостеприимство. Потом сел за стол  и  начал  чертить  схему.  Три  больших
кружочка - это три преступления, с которыми мы имеем дело, стрелки указывают
на квадратики - это улики или на треугольнички - это  рабочие  версии.  Если
верить схеме, положение наше получалось как-то  не  очень...  В  деле  кражи
чемпионского кубка - ни улик, ни версий (разве что на участии отца  Кондрата
пришлось  поставить  крест,  вычеркнув  его  из  списка  подозреваемых).   О
похищении гетманской булавы вообще сказать нечего  -  чистый  ноль  во  всех
смыслах. Если Митька не доставит хоть какую-нибудь информацию, я застрелюсь.
   Наилучшее положение с царскими невестами: их словно  кто-то  не  торопясь
"отстреливает" на выбор. И даже  заметна  определённая  закономерность  -  в
"яблочко" попадают только те девицы, которые  планируют  затащить  Гороха  в
постель. Это в принципе несложно - он и сам туда побежит,  только  помани...
Значит,  есть  кто-то,  осведомлённый  об   их   интимных   планах.   Может,
протрепались где, может, прямо хвастались указаниями своих папочек - сплетни
расходятся быстро, среда-то женская...
   Вот здесь, кстати, и  подозреваемая  есть,  дочь  многодетного  вождя  из
Нигерии, Тамтамба Мумумба. Версию о  применении  вуду  необходимо  проверить
самым серьёзным  образом.  Я  здесь  не  первый  день,  чтобы  не  верить  в
колдовство. Причём в любое... Также  стоит  выяснить  относительно  странной
неприязни фройляйн Лидии к своему соотечественнику Алексу  Борру.  Они  ведь
прибыли вместе, он её официальный сопровождающий, а девушка  вечно  жалуется
на него германскому послу. Невнятно всё это...
   Придётся до обеда сбегать к Яге в царский терем  и  проконсультироваться.
Отложенный  хоккейный  матч  перенесли  на  четыре  часа  дня,   надо   быть
обязательно. Тот, кто  украл  кубок,  наверняка  явится  позлорадствовать  -
глядишь, где-нибудь и проколется... Гарантии, конечно, нет, но чем  чёрт  не
шутит?
   В дверь постучали. С облачком морозного пара вошёл румяный Еремеев. Глаза
стрелецкого сотника хитро блестели, а расплывающаяся улыбка до ушей выдавала
его с потрохами.
   - О, да ты, смотрю, прямо с утра в праздничном настроении?
   - Тверёз как стёклышко! Я ж на службе.
   - А чего тогда довольный такой? Ты в  зеркало  глянь,  на  твоей  сияющей
физиономии блины жарить можно.
   - Да ну?! Ничего такого вроде... - начал было  Фома,  но  не  выдержал  и
сорвался:
   - Там, на Базарной площади, такое творится - любо-дорого посмотреть! Бабы
Митьку твоего бьют!
   - ?!!
   - Бьют, всем базаром  бьют!  -  аж  захлёбывался  от  переполняющего  его
счастья сотник Еремеев. -  Он,  вишь,  как  в  казаки  подался,  дык  власть
большущую в руках почуял. Видать, решил, что раз на нём  жупан  да  шапка  с
синим верхом, то теперь всё можно! Задурил головы двоим запорожцам помоложе,
да и на базар. Зачем, как ты думаешь?!
   - Тётка Матрёна... - охнул я, едва ли  не  хватаясь  за  сердце.  Если  у
Митьки на белом свете и есть классовый враг, так это исключительно гражданка
Матрёна  Тарасова,  торгующая  кислой  капустой  собственного  оригинального
посола.
   - Ты знал! - по-детски надулся Фома. - Ничем тебя,  Никита  Иванович,  не
удивишь, обидно даже...
   - Продолжай, - попросил я, снимая с вешалки тулуп, - мы  остановились  на
том, что этот жук навозный устроил очередную  ревизию  по  качеству  пищевых
продуктов...
   - Какую ревизию?! Налетел верхами да прямо с седла граблю свою немытую  в
бочонок с капустой  кислою  и  запустил!  Хозяйка  ейная  так  в  обморок  и
брыкнулась... Народ ничего не понял, думали - казак степной, необразованный.
А твой молодец возьми да и заяви, что-де "вот так  с  кажной  вредительницей
будет, коек сотрудникам  милицейским  в  капусту  калину  заместо  бруснички
сыпать начнёт..." Тут-то его и признали!
   - Ну? - уже застёгивая портупею, поторопил я.
   - Что ну? Бабы и поднялись!  А  представляешь,  участковый,  что  бывает,
когда бабы поднимаются?!
   - Догадываюсь, поехали.
   Хотя, честно говоря, никуда ехать так и не пришлось. Я надеялся появиться
на Базарной площади до того, как из нашего медведя деревенского снеговика  с
морковкой в носу слепят, но не успел. Не успел, это в смысле - на выходе  из
ворот мы увидели пёструю толпу  возбуждённых  женщин,  бодро  двигающихся  в
сторону отделения. Первые ряды шагали широко, песенно скандируя на  ходу,  а
задние явно что-то везли в санках. Нет, в  принципе  мы  с  Еремеевым  сразу
поняли, что (правильнее, кого!), но виду не подали и отступили без паники  и
суеты.
   -  Так,  молодцы!  Ворота  никому  не  открывать!  Фома  Силыч  пропустит
представителей  женской  Делегации  через  калиточку,  пусть  выберут   трёх
депутаток, не больше. От остальных держать круговую оборону!
   - Слушаемся, батюшка сыскной воевода! - Воодушевлённые стрельцы бросились
во все стороны исполнять приказ, занимая боевые посты.
   - Ну что же, Вася... - бормотал я, быстренько скидывая тулуп и  стаскивая
с ног валенки. - Когда мы тут в  последний  раз  принимали  представительниц
малого бизнеса, торговок и спекулянток? Эх, Ягу бы сюда...  Может,  сбегаешь
по-быстренькому, а?! С меня - сметана!
   Кот посмотрел в мою сторону так, словно с такой овцы,  как  я,  и  шерсти
клок слупить проблематично. А,  ладно,  я  и  так  знал,  что  не  пойдёт...
Только-только успел сесть за стол, напустив на  себя  самый  серьёзный  вид,
изображая просто жуткую загруженность работой. В  двери  вошли  трое.  Тётку
Матрёну я знал в лицо, ещё двое баб помоложе были мне незнакомы...
   - Ты, что ль, участковый будешь?
   - Я. Ивашов Никита Иванович. Проходите, присаживайтесь.
   - Некогда  нам  тут  особо  рассиживаться!  -  с  ходу  начала  гражданка
Тарасова. - Мы тут не ради разговоров пришли, а тока до каких же пор  Митька
Лобов твой, непутёвый, у нас кровь пить будет?!
   - Да что вы говорите? - неискренно посокрушался я.
   - А то! - уже хором завелись женщины. - Совсем от него,  аспида,  проходу
нет! У Селивановны вечно семечки жареные гребёт, у  Авдотьи  яблоко  мочёное
почём зря стащил. Врал, дескать, на экспертизу! А у Марфы Матвеевны  кто  на
позапрошлом месяце два яичка печёных с лотка унёс - якобы  они  в  розыске?!
Где ж это видано, чтоб яйца да в розыске были! Так уж ты,  участковый,  уйми
своего сотрудника, а не то и до беды  недалеко...  Слыхал  небось,  чего  он
сегодня на базаре с  капустой  Матрёниной  сотворил?  Ведь  цельный  бочонок
ногтями  нечищеными  перепортил!  Теперича  капустной  той  тока   тараканов
травить...
   - Да, да! Конечно, конечно! Разумеется, разумеется! - терпеливо кивал  я.
Стыдоба, а куда денешься...
   - И чего это мы с ним, молодым да неопытным, зря  горло  дерём?  Где  тут
сама Бабка Яга?!
   - На спецзадании.
   - А...  понятно.  Как  же...  ты,  что  ж,  один  здесь  хозяйствуешь?  -
стушевались бабы.
   - Один, - жалобно вздохнул я.
   - А кормит-то тебя кто, касатик?
   - Бабушка оставляла горшочек каши, позавчера, - тихо пояснил я,  виновато
пожимая плечами. - Но вы не волнуйтесь, я хлеб с чаем ел на завтрак.  Вы  уж
извините за Митьку...
   - Да кто ж тебя повинит-то, голубь?! - сострадательно всплеснула  полными
руками тётка Матрёна. - Где ж  тебе,  брошенному,  за  всем  уследить?  Полы
неметёные,  печь  остылая,  чугунки  нечищеные,   обед   неготовленый,   кот
голодный... А ну, бабоньки!

***

   Я их не заставлял, они сами... У  нас  хороший  Народ,  если  видят,  что
кто-то нуждается в помощи, - помогут обязательно. Пострадавшая Тарасова  ещё
и стрельцов к уборке припрягла: воды натаскать, дров нарубить, на  базар  за
покупками сбегать.
   В санках за воротами действительно  вповалку  лежали  наш  Митяй  и  двое
запорожцев. Все трое умотаны, как бабочки в коконах, мешковиной, платками  и
бельевыми верёвками. Казаков я отпустил, благо их  лошадок  привели  следом.
Митьку развязал сам, без предисловий дал подзатыльник  и  потащил  с  собой.
Мне, как помнится, нужно было  заглянуть  в  царский  терем  к  Яге,  и  всю
полезную информацию наш ретивый опер  выкладывал  уже  на  ходу.  Почти  без
театральщины, должен признать. Но выходили, между  прочим,  через  забор  на
заднем  дворе,  ибо  женщины  у  ворот,  выпустив  запорожцев,   по-прежнему
требовали Митькиной крови...
   - Вот так судьба нелёгкая-милицейская и бросила меня без оглядки в  седло
жёсткое-казацкое,  да  на  службу  ратную-законную  со  товарищами   верными
сподвигнула...
   - Митя, что ты учудил на базаре,  можешь  сейчас  не  рассказывать,  я  в
курсе. Как тебе помогли внедриться в среду, полковник Чорный написал.  Давай
по делу...
   - Стало быть, тётку Матрёну мне без выговора спишут?
   - С выговором, - спохватился я, - но после завершения задания.
   - Справедливый вы человек, Никита Иванович! Не много таких на Святой Руси
осталося... Ноне кажный норовит у ближнего хоть верёвочку от лаптя  уволочь,
а вы со мной,  сиротой,  по-людски  да  по-отечески...  Большое  вам  сердце
дадено!
   - Митя, я просил по делу.
   - А вы Бабе Яге не скажете? - на всякий случай перекрестился он, воровато
оглядываясь по сторонам. - Чей-то не доверяю я ей в последнее время.  Казаки
вона, говорят, что у них, в Запорожье, ведьм разом топят,  пока  в  силу  не
вошли!
   - Ты чего несёшь, Митя?
   - А чего? Вы ж сами видели, как она за энту тётку Матрёну заступается.  А
ведь та  точно  ведьма,  ибо  с  капустой  такое  творит  -  ангелы  плачут,
закусывая!
   - Митя-я-я!
   - Дык подозрительно же! - Парень сделал последнюю  попытку  доораться  до
моего зашоренного сознания, махнул рукой и перешёл к сути:
   - С булавой накраденной - дело как есть тёмное. Всё место преступления  я
самолично проверил,  на  карачках  облазил  и  всё,  что  мог,  обнюхать  не
поленился. Живут казаки в Гостиных палатах, это от царёва терема  налево,  в
том же дворе,  где  невест  государевых  поселили.  У  запорожцев,  понятно,
хоромы-то поскромнее будут, но они вроде за роскошью и не гонятся.  Спят  на
полу вповалку, седло под голову, кожух на плечи.  Едят  просто  -  кулеш  да
сало, хлеб да лук. Вот пьют знатно! И горилка ихняя с нашей водкой ни в одно
сравнение не идёт, до того забориста! Я так  думаю,  надо  бы  пару  фляг  в
отделение приволочь, на экспертизу... ну и рецепту ради.
   - И думать забудь! Дальше что?
   - Дальше-то... - Он поправил съехавшую на  нос  казацкую  шапку,  немного
подумал и продолжил:
   - Булава гетманская в ларце деревянном лежала, а тот в тороках. Пока вещи
разгружали, могли, случаем, и вынуть да в сторонку отложить. А Гостиный двор
- место  шумное,  многолюдное,  -  глядишь,  какой  прохожий  в  ларец-то  и
заглянул... Хлопцы бают, что вещь дорогая: вся из чистого золота и камушками
красненькими искусно украшена. Минутное дело подхватить да за пазуху сунуть!
Она ить хоть и тяжёленькая, да размеру небольшого, едва ли с локоть будет.
   - Как насчёт версии возможного участия самих запорожцев?
   - Не-е-ет... - поморщив нос,  обронил  Митька.  -  Быть  того  не  могёт.
Хорошие ребята...
   - Ты-то с чего так уверен?
   - Так я ж с ними пил!
   О, это железная русская логика! Если наш младший  сотрудник  хоть  раз  с
кем-то где-то по поводу или  без  повода  пил  -  собутыльник  автоматически
зачислялся  в  разряд  "хороших  людей".  Причём  навеки!  В  доказательство
обратного можно лоб себе расшибить, но Митьку не переубедишь.
   - Судите сами, Никита Иванович... Остап Наливайко - за горилку  последние
штаны снимет, но с себя. Гриня Нахапнюк - эти штаны за  копейку  сторгует  и
под расстрелом не отдаст! Олекса Енот - мал да удал, коней диких объезжает и
в барабан лихо бьёт. Дрон Шмалько, писарь  ихний,  дак  тот  вообще  человек
учёности немереной. Владко Свержа - саблей лучше всех машет, а горькую и  не
пьёт почти. Есть, правда, два баламута, чёрный с рыжим... Но тока они чужого
нипочём не возьмут  -  для  них  престиж  запорожский  дороже  денег!  Да  и
прочие...
   - Ладно, верю. Всех можешь не перечислять, но хоть  какие-то  зацепки  по
делу у тебя есть?
   - Есть... - как-то сразу потупился Митяй, резко став очень  серьёзным.  -
От ларца духами заморскими пахло.
   - Митя, это не солидно!
   - Дык рази ж я без понятия?! А тока  вот,  кажись,  если  б  всех  гостей
приезжих обнюхать позволили - я б того вора в один миг вычислил!  Что  ж  вы
замолчали сразу так, Никита Иванович?
   - А?! Прости, задумался... - нервно обернулся я.  -  В  чём-то  ты  прав,
служебно-розыскная собака нам по штату положена. Может, действительно начать
создание отдела с твоей кандидатуры? Попрошу Ягу,  и  через  пару  минут  ты
будешь бежать впереди по следу, виляя хвостиком...
   - Не доверяете, значит? - надул губы Митенька,  для  парня  двухметрового
роста у него это получалось очень жалостливо.
   - Слушай, ну ты себя на моё место поставь! Как я  могу  просить  государя
выдать ордер на  право  обнюхивания  всех  иностранцев,  гостей  города,  их
прислуги и местных  работников  Гостиного  двора?!  Мне  ж  потом  на  улице
показываться нельзя будет - дети засмеют! - Да кто посмеет?! Я ж их  всех  в
бараний рог...
   - Ага, а кого сегодня бабы бельевыми верёвками повязали?
   - Так то ж бабы...
   Вот так, не торопясь, мы потопали до царского терема.  Ворота  запирались
лишь в  дни  редких  народных  волнений,  а  сейчас  у  здоровенного  забора
мальчишки играли в снежки, а  группа  малолеток  с  визгом  устанавливала  у
обочины снежную бабу. Туда-сюда  чинно  прогуливались  беззаботные  молодки,
время от времени мелькали тикающие лихачи  в  расписных  санях,  запряжённых
разгорячёнными лошадьми в цветастых попонах. Тут  же  торговали  леденцовыми
барашками и петушками на палочках, горячим сбитнем, пирогами с визигой, и  в
целом ведь весело было... Я имею в виду, что никто  ничего  такого  особенно
запретного не нарушал, поэтому дикий визг  (просто  какой-то  ультразвук  на
пике неожиданности!) заставил меня отшатнуться от  царских  ворот,  едва  не
посадив в сугроб. Прямо мимо нас и ошарашенных стрельцов  кубарем  пролетело
что-то пёстрое и лохматое, а вслед за ним (с повторением того же  визга,  но
на более низкой ноте) в воздухе мелькнула тёмная полоса. Бе-е-е-мс!!!  Между
мной и Митькой, на уровне плеча, дрожало чёрное  эбеновое  копьё  с  широким
листообразным  наконечником.  Мы  медленно  и  красиво  сползли  спинами  по
забору... Однако, прежде чем народ на улице понял, в чём суть  суматохи,  из
царского терема выпрыгнула  скупо  одетая  (или,  скорее,  щедро  раздетая!)
африканская принцесса Тамтамба Мумумба. Потрясая вторым боевым  копьём,  она
бросилась вслед за  пёстрым  "субъектом",  в  котором  я  с  ужасом  признал
удирающую Ягу!

***

   Знаете, за свою яркую и очень насыщенную милицейскую жизнь я  насмотрелся
всякого. В целом, чтобы прямо в лоб смутить меня или  поставить  в  неловкое
положение, это давно уже никому не удавалось. Я уж не говорю  про  запугать,
заставить, прижать к стенке... Просто  то  зрелище,  что  сегодня  предстало
взорам горожан, было способно разом  перечеркнуть  всё  долго  заслуживаемое
уважение к работникам лукошкинского отделения.  Эксперт-криминалист  -  лицо
значимое и облечённое ответственностью, буквально честь и  гордость  местной
милиции - едва ли не на четвереньках улепётывала от дико вопящей  негритянки
в экзотическом неглиже! Да чтоб наша Баба Яга показывала врагу спину?! Она ж