портабельном состоянии... Как он припоминал, вроде бы поначалу у  неё
действительно было в пальчиках то ли яблоко, то ли  репка.  После  короткого
шока и безуспешных попыток искусственного дыхания  Горох  благоразумно  взял
себя в руки и, спокойненько выйдя к  стрельцам,  срочно  затребовал  к  себе
опергруппу. А до нашего приезда сидел как на иголках,  с  великого  перепугу
даже не высовывая носу из кабинета. Что и говорить, все косвенные улики были
против  него...  Не  думаю,  чтобы  Европейское  содружество  долго   искало
виноватого, но мы успели вовремя.
   - Значит, никто пока ничего не знает?
   - Ни одна живая душа, - клятвенно заверил государь. - А ежели дьяк Филька
о чём проболтается, так я его прямо сей же час велю на кол посадить!
   - Так он же пока ничего не понял...
   - Так нешто мне ждать, пока поймёт?! Сразу на кол - ради профилактики!
   - Вы бы кроме этого слова выучили ещё и правильное понимание  законности,
правопорядка и презумпции невиновности! - поугрожал я, хотя Горох уже  забыл
о вездесущем дьяке, переключась сугубо на  собственные  проблемы.  -  Ладно,
предлагаю тело польской принцессы  пока  никуда  не  переносить,  ничего  не
трогать и лишнего шуму не поднимать. Кстати, она одна приехала?
   - С ней двое шляхтичей, - припомнил царь, - то ли охрана,  то  ли  братья
двоюродные, то ли вообще конюх с лакеем...  Они  ж  там,  в  своём  Кракове,
большой свиты себе позволить не могут. Страна обильная, да жители  ленивы  и
кроме рокошей да сливянки других утех не имеют. Но уж гонору... на три  воза
поперед кобылы поставят!
   - Отлично, заприте этих бравых парней в ближайшем  трактире,  и  надолго.
Теперь вы, бабуля... Есть ли  в  вашем  аптекарском  ассортименте  что-либо,
способное вернуть пострадавшую к активной - общественной жизни?
   - Ну-у... тут ить и не скажешь сразу...  -  наморщив  лоб,  призадумалась
Яга. - Нашатырь в нос совать - проку нет, солью нюхательной тоже не подымешь
небось... Что и присоветовать, не ведаю. Вот рази... есть способ один,  дюже
древний, но девицы от него прямиком из гроба встают!
   - Что за способ?! - с надеждой взвыл государь.
   Я только улыбнулся, подняв взгляд к потолку. В конце  концов,  все  мы  в
детстве читали сказки...

***

   Мне почему-то показалось,  что  мы  покончим  с  этим  быстро...  Видимо,
сработал  здоровый  инстинкт   самосохранения,   оберегающий   организм   от
перегрузок, - у нас и так два дела, брать третье -  просто  рук  не  хватит!
Увы, все сегодняшние проблемы были  ещё  цветочками,  а  ягодки  традиционно
ожидали нас в обозримой дали. Нет, всё можно пережить, со  всем  справиться,
когда тебя окружают  верные  друзья  и  союзники,  а  этот...  с  позволения
сказать, младший сотрудник устроил такой рёв - хоть святых выноси!
   - Не буду я её целовать! Не буду-у-у...
   - Митя, успокойся. Ничего страшного не происходит...
   - Не могу, не хочу, не буду! Лучше сразу покарайте суровой рукой моих  же
товарищей, а токмо целовать гражданку покойную я категорически отказываюсь и
на этом стоять стану, аки Иов супротив...
   - Бабушка, у кого он успел таких длинных фраз нахвататься?!  Да  прекрати
же вырываться, дубина несознательная! Можно подумать, мы от тебя тут чёрт-те
чего требуем...
   - Боюсь я!!! - Митька  вопил  уже  в  полный  голос,  но  предупреждённые
стрельцы  добросовестно  отгоняли  от  царского  кабинета   всех,   желающих
посочувствовать. - Слыханное ли дело, парня молодого, неженатого, заставлять
девку мёртвую в губы целовать?!
   - И что ж ты, неслух,  книжек-то  не  читаешь?  -  попыталась  вклиниться
бабка. - Во всех сказках сказано  -  наипервейшее  энто  средство  от  яблок
травленых - принцессу в губки отчмокать! Да жалко тебе, что  ли?!  Принцесса
всё ж таки...
   - Вот пусть её принцы да королевичи и чмокают,  а  я  мальчонка  простой,
деревенский,   работой   умственной   не   загруженный,   в    происхождении
аристократическом не замеченный... Не буду целовать! И  без  меня  охотнички
найдутся...
   - Ах ты, клещ подосиновый... - тихо закипая, встрял  Горох.  -  Я,  царь,
целовал, не побрезговал... А твоя харя простонародная мне и  посодействовать
отказывается? На кол посажу! Нет, на столб верстовой, чтоб заметней было!  И
на том же столбе  велю  тебя  взад  сюда  возвернуть,  покуда  принцессу  не
поцелуешь!
   - Митя, ну неудобно же, в самом деле, - поспешил вмешаться я, так  как  у
государя  действительно  не  застрянет.  -  Три   взрослых   человека   тебя
уговаривают, а? У царя не получилось, у меня тоже, может, твой поцелуй решит
судьбу всего следствия! Я даже не приказываю, я - прошу.  Плюнь,  поцелуй  и
отвяжись!
   - Бог вам судья... - скорбно заметил Митяй и, повесив  голову,  склонился
над телом Златки Збышковской из польского Крякова.
   Короткий чмок... и все облегчённо выдохнули. - Господи, сколько нервов мы
на него убили, Ты видел, Ты не осудишь... Только вот практический результат,
как и прежде, - на нуле! Несмотря на  то  что  к  упругим  губкам  принцессы
приложились мы трое, злобные чары так и не были развеяны. Во всяком  случае,
традиционного хеппи-энда не произошло. Баба Яга в целях чистоты эксперимента
потребовала было, чтобы мы все прошлись по второму разу, но лично я встал  в
позицию.  Нет,  ну  в  замом  деле,  я  тут  лейтенант  милиции  или  кролик
Подопытный? Царь тоже упёрся рогом и,  неизвестно  перед  кем  оправдываясь,
бурчал себе под нос, что ему эта Златка никогда и не нравилась особенно, что
у него других невест полно, Европа ему вообще не указ и что-то ещё в том  же
текстовом режиме... Пришлось  махнуть  рукой,  скорбные  размышления  вконец
обленившегося милиционера всегда печальны.  После  шумного  дела  о  летучем
корабле любой отдых казался  недостаточным.  Я  искренне  надеялся,  подобно
бурому медведю, взять  отпуск  на  всю  зиму,  занять  народ  хоккеем  и  со
спокойной душой ничего не делать вплоть до  самой  весны.  Не  дали...  мало
того, вместо одного преступления удружили сразу три.  Ну,  положим,  дело  о
царском кубке я никому не отдам, труп - не труп прекрасной  полячки  возьмёт
на себя Баба Яга, а уж с казаками, видимо, придётся возиться нашему  Митьке.
Да, да, да... сам понимаю, а что делать?! Людей нет. У Еремеева свои задачи,
Горох занят по маковку (оно и к лучшему!), не дьяка же Фильку  к  содействию
приглашать...  Я  самодовольно  улыбнулся,   вспоминая,   как   мы   "умыли"
альтернативное следствие.
   - Ты чему это радуешься, участковый?! Я, чай, тебя  не  за  тем  в  терем
звал, чтоб ты мне здесь улыбки разлюбезные строил! Я, между прочим, всё  ещё
царь и не посмотрю тут...
   - Вы, между прочим, главный подозреваемый,  -  терпеливо  напомнил  я,  и
государь  сразу  прихлопнул  варежку.   -   Довольно   лирики,   постараемся
рассмотреть сложившуюся проблему в режиме отвлеченного взгляда  со  стороны.
Что мы имеем?
   Женское тело,  находящееся  в  заторможенном  состоянии,  с  ослабленными
признаками жизни и всеми симптомами пищевого  отравления.  Попытки  оказания
экстренной медицинской помощи желаемого результата не дали... Митя! Прекрати
и отойди от девушки! Простите, отвлёкся... Но отрицательный результат -  это
уже что-то. Предлагаю выслушать мнение нашего эксперта.
   - Экспертиза показала, что средство моё верное! - уверенно начала  бабка.
- Доподлинно известно и всеми сказками  подтверждаемо,  что,  ежели  девицу,
яблоком ядовитым травленную, добрый молодец, да без дрожи в коленях, прямо в
уста сахарные поцелует, - та сей же час и встанет! Обычно ещё и  краше,  чем
была... Чистоты эксперименту ради, а также для случая пожарного мы аж  троих
мужиков через энто дело пропустили.  Митенька!  Ну  сказано  же  тебе  было,
оставь девушку в покое... Брысь! Во грех меня  вводит,  неслух...  Так  вот,
ежели лекарствие моё своей цели достигнуть не умеет, то либо молодцы не  те,
либо девушка - не девица...
   - Это как  же  понимать?!  -  снова  очнулся  Горох,  поняв,  что  и  ему
демократично предоставили слово. - Нешто я тут не молодец?! Нешто  у  Никиты
Ивановича по мужской справе проблемы болтаются?! Нешто Митька ваш... Митька!
Да отойдёшь ли ты наконец от гроба?!  Тьфу  ты,  прости  господи,  что  ж  я
говорю-то такое...
   Переглянувшись, мы без суеты провели слагаемые, прибавили двух  смазливых
кузенов-шляхтичей, прикинули время на дорогу из Польши в  Россию  и  сделали
соответствующие выводы. После чего грянули уже хором:
   - Митька-а-а!!!
   - Ась? - наконец отозвался он, оттопыривая правое ухо.  Под  гнётом  трёх
осуждающих взглядов  наш  младший  сотрудник  засмущался,  обтёр  вспотевшие
ладони об рубаху и прекратил-таки навязчивое расцеловывание  бессознательной
гражданки из Крякова. - Не... не просыпается никак. Я уж во рвении служебном
и в губки, и в щёчку, и в ушко, и в шейку, и  во  плечико  белое,  и...  ну,
насколько платье ейное позволяло, так не фурычит, зараза! Бона, даже ни разу
не всхлипнула сладостраственно... Не порядок энто,  не  по-добрососедски.  А
вот ежели я, к примеру...
   - Нет, Митя, - твёрдо объявил я, делая нажим на  первое  слово.  -  Ни  в
какие другие места польскую гражданку  целовать  больше  не  надо!  В  свете
сложившейся обстановки у меня будет для тебя другое задание.
   - Опасное небось? - недоверчиво шмыгнул он.
   - Крайне! - значимо подтвердил я. На этот раз  мне  приходилось  говорить
парню чистую правду - для него действительно было другое задание.
   ... В отделение вернулись без приключений. Может быть,  не  считая  того,
что на углу Базарной и Литейной нас обкидали снежками какие-то мелкие шкеты.
Митяй рвался из саней мстить на месте, и я почти было его отпустил,  но  Яга
нас вовремя пристыдила. Ей, конечно, упрекать легко, она снежком по  затылку
не схлопотала, но в принципе бабка была права на все сто. Если ко всем нашим
делам ещё и тинейджеров по улицам гонять, нас народ на смех поднимет.  Итак,
раскинем ситуацию на троих...

***

   - Шмулинсон не пробегал? - прямо из саней крикнул я. Стрельцы, распахивая
ворота, печально покачали головами. Плохо  дело...  Вчерашний  матч  сорван;
если к вечеру Абрам Моисеевич не отыщется, придётся судить игру самому, а  я
занят.
   - Никитушка, пойдём-ка в терем,  -  позвала  Яга,  устало  поднимаясь  на
крыльцо. - Есть у меня пара версий насчёт принцессы  польской,  посовещаться
бы надо...
   - И у меня есть! Ажио  цельных  четыре!  -  обрадовался  Митька,  загибая
пальцы.    -    Конкурентное    мордобитие,    политичное    смертоубийство,
коммерсантовская разборка и любвеобильная ревность, во!
   - А ты, Митенька, шёл бы баньку топить, -  тепло  посоветовала  бабка.  -
Участковому нашему не грех бы парком ядрёным взбодриться.  А  там  уж  и  за
стол, ить время-то к обеду. Да, баньку угольном топи, пламя  жарче  будет  и
подольше хватит...
   - Как скажете, бабуленька! Сей же час всё исполню, а для себя  с  устатку
великого попрошу лишь плюшечку малую  ал  и  ватрушечку  творожную,  пирожок
мясной либо блинков пару, а нет,  так  и  баранкой  маковой  удовлетвориться
попробую. Ить не бог весть чего прошу-то, не слона печёного, а  так,  мелочь
несурьёзную, на один зуб положить да другим и...
   Яга выгнула бровь и так цыкнула своим знаменитым кривым клыком слева, что
наш болтун пулей унёсся к  угольному  ларю.  Грустные,  пораженческие  мысли
давно покинули мою милицейскую голову, и я был полон решимости разом взяться
за все проблемы. Пока бабка чего-то  там  шныряла  по  полкам,  мы  с  котом
Василием разбирали почту сегодняшнего дня. Да, да, в последние месяцы  народ
лукошкинский активно ударился  в  эпистолярный  жанр.  Видимо,  всё  дело  в
холодах... Люди реже выходят  из  дома,  а  темнеет  рано,  вот  в  качестве
развлечения  и  приходится  писать  в  отделение  всякие  доносы  и  доклады
(поверьте, я к этому никого не обязывал, честное слово... Даже не намекал!).
В большинстве случаев описывалась полная ерунда: мелкие  семейные  дрязги  и
взаимные оскорбления. Хотя среди графоманского хлама попадались и совершенно
замечательные перлы: "Посидели душевнейше, а  как  встал  я  наутречко,  всё
болит... Вышел на двор с опухшей головой наперевес..." Или вот  ещё:  "А  уж
как бил-то... И ухватом, и поленом, и вожжами,  за  оглоблей  побег,  а  всё
будто бы сплю, не  чую..."  От  вдовы  мне  одно  понравилось,  я  даже  Яге
зачитывал: "...он спьяну  на  меня  и  полез!  Долго  карабкался,  два  раза
сползал, видать, ссильничать хотел... Ну мне рази жалко?! Взяла сдуру  да  и
приобняла его в чуйствах... Грех на мне,  видать,  пережала  мужика...  Вона
она, что любовь с людям и делает!"
   Как  правило,  все  просят  принять  срочные  меры:  избавить,  засадить,
уберечь, подмогнуть,  посодействовать  да  плюс  посочувствовать.  Серьёзной
информации - на нуле, хотя в этот раз среди прочих грамотою отыскался и  уже
знакомый конвертик от австрийского подданного Алекса Борра.  Упорный  малый,
пока остальные ждут  Митькиного  ответа,  этот  лихач  набавляет  обороты  и
предлагает два пряника (просто нет слов,  от  щедрости  руки  трясутся!)  за
секретные сведения об африканской принцессе - Тамтамбе Мумумбе. Не  понял...
с  чего  это  Австрия  заинтересовалась  Нигерией?  Или  в   этом   деле   у
посла-шпиона-дипломата свои интересы? Ладно, отложим на потом...
   - Никитушка, милок, не занят ли?  -  Моя  домохозяйка  деликатно  присела
напротив. - А ты, Васенька, брысь отседова, ибо  чую  носом,  как  от  тебя,
безобразника, сметанкой ворованной попахивает.
   Кот гордо вскинул голову  и  молча  ушёл  с  видом  самого  оскорблённого
достоинства. Впрочем, уходил он быстро и на доказательствах  "беспочвенного"
обвинения отнюдь не настаивал...
   - Сдаётся мне,  касатик,  что  ты  всю  нашу  бригаду  розыскную  на  три
отдельных расследования поделить задумал?
   - Продолжайте, бабушка... - важно кивнул я.
   - Так вот, имей в виду, к запорожцам твоим хохлатым мне и на дух соваться
нельзя, - честно предупредила Яга. - Они, вишь, хоть, с одной  стороны,  все
как есть охальники, до баб охочие, а с другой-то, уж больно  всякую  нечисть
не жалуют... У меня, однако, молодость буйная была, гуляла  порой  так,  что
дурная слава поперед меня за семь вёрст бежала. А у казаков энтих с ведьмами
один разговор - камень на шею, да в реку! Куды ж мне  сейчас  в  прорубь,  с
моим-то радикулитом...
   -   Понимаю,   учту   при   распределении.   Как   вы   смотрите   насчёт
кратковременного переселения в царский терем?
   - Дык... как же не посмотреть? - задумчиво прикинула бабка. В принципе  я
уже знал ответ, но ведь  всегда  приятно  предоставить  женщине  возможность
"самостоятельного  выбора".  -  Поживу  там  денёк-другой,  пока  ты  кубком
хоккейным подзаняться изволишь. Митьке энто дело никак доверять  нельзя,  уж
больно славно он народец горячий к беспорядку  подбивать  навострился.  Ведь
вроде и слова-то правильные говорит, стервец,  а  всё  как  набекрень  через
назад выходит!
   - Будем надеяться, у запорожцев он дров  наломать  не  успеет.  Полковник
Чорный показался мне весьма серьёзным человеком, нашему олуху будет  полезно
пообтесаться в обществе профессионального офицера. Ну а будут сложности...
   - Будут, - без сомнений подтвердила Яга.
   - ...тогда мы и поможем, - заключил я. - Каждый  вечер  -  общий  сбор  в
отделении,  подготовка  полного  отчёта  о  проделанной  работе,  совместные
консультации, а главное, исчерпывающий обмен информацией!
   - Как скажешь, сокол-участковый... - Яга, видимо, хотела добавить  что-то
ещё, но в горницу влетел бледный Митька с ведром, полным угля, и квадратными
глазами. Раньше я такого за ним не замечал,  но  у  парня  редкие  актёрские
данные (по крайней мере, своеобразные).
   - А-а... Никита Иванович, я... кажись, убил... того.
   - Не хватайтесь за сердце, бабушка,  обычно  он  так  шутит,  -  даже  не
вставая из-за стола, холодно поморщился я. - Митя, упрости  глазки,  поставь
ведро, прекрати шмыгать и оч-чень неторопливо  расскажи  нам,  кого  это  ты
"того"?!
   - Чёрта! - разом выдохнул он. Признаю, что в одном коротеньком  слове  он
умудрился уместить такую гамму чувств, что  это  отняло  у  парня  последние
силы. Наш младший сотрудник так и сполз по стене на пол,  прижимая  к  груди
деревенское ведёрко до соснового хруста.
   - Вылейте на него что-нибудь, бабуль, а?
   - Никитушка, уважь меня, старую,  взгляни  своим  глазом  начальственным,
кому на этот раз от души не повезло?
   Пришлось идти, но недалеко. Яга только-только накинула на плечи  тулупчик
и сунула ноги в валенки, как из сеней донеслось:
   - Куды труп складировать?
   Двое стрельцов  внесли  под  мышки  почерневшее  тело.  Яга  торжественно
перекрестилась  и  указала  на  широкую  скамью,  покрытую  рогожей.  Уложив
неизвестного, парни сняли шапки, отметив минуту молчания, и глянули на  меня
в ожидании дальнейших указаний. Я шагнул к "трупу"... Передо мной  аккуратно
вытянулся одетый  во  всё  черное,  с  перепачканным  угольной  пылью  лицом
гражданин Шмулинсон А. М. Наш небезызвестный ростовщик, гробовщик,  портной,
доброхотный осведомитель и  хоккейный  судья  по  совместительству.  Длинные
печальные ресницы траурно вздрагивали,  хрящеватый  остро  национальный  нос
причудливо изогнулся набок, впалая грудь дышала хрипло и с перерывами...
   - Чем он его?
   - Видать, вторым ведром... - почесали в затылке стрельцы. - Парень ваш уж
две ходки к ларю угольному сделал, а как на третий раз пошёл - слышим:  крик
да гром! Глядь, а он обратно несётся,  словно  его  сам  нечистый  за  штаны
ухватил... Мы пошли осмотреть, видим - лежит, вокруг щепки, дужка  от  ведра
рядышком, погнутая... Думаем, надо бы к вам доставить.
   - Угу... правильно, - подтвердил я. - Спасибо за  службу,  все  свободны.
Митя... иди сюда.

***

   Наказывать я его не стал - бессмысленно... Прямиком отправил  дотапливать
баню, бабка, что-то бормоча себе под нос, принесла две пары свежего белья  и
полотенца.
   - Иди уж,  приводи  в  чувство  безвинно  ушибленного.  Небось  в  баньке
отогреется, сам скажет, какого рожна за нашим сараем прятался.
   - Смотрите на это философски, - подмигнул  я.  -  Судьба  благосклонна  к
одиноким милиционерам, одно дело  мы  можем  смело  выбросить  из  головы  -
главный судья лукошкинского чемпионата найден!
   - Углём перепачканный, до окоченения замёрзший  да  плюс  ещё  ведром  по
башке схлопотамши... - неизвестно кому отчиталась Яга и,  вызвав  стрельцов,
приказала унести Шмулинсона в баню. Я бодренько побежал следом...
   А надо признать, парок был выше всяких похвал! Уголёк давал  жару,  голый
Митька с нездоровым мясницким "хэканьем" размахивал берёзовым веником, а  мы
с Абрамом Моисеевичем вели задушевнейшую беседу, прогреваясь на полке.
   - Аи, ну ви не  подумайте,  шо  я  лишён  даже  малой  дозы  элементарной
благодарности... Когда  ви  предложили  мне  быть  судьёй,  рази  я  так  уж
настаивал на непременных процентах с каждой игры?! Клянусь Саваофом, бедному
еврею вполне хватало  того  скромного  шкалика,  шо  подносила  мне  команда
победителей!
   - Ну если уж быть абсолютно откровенными, то вас ещё потчевали  ужином  в
ближайшем  трактире,  где  каждый  раз  по  совершенно  случайному  стечению
обстоятельств оказывались ваша жена и дети...
   - Ба, да шо ви говорите?!
   - Минуточку, сейчас припомню...  Я  же  сам  был  свидетелем...  А,  вот:
"Абрам, иди домой! Дети два дня ничего не ели, а ты тратишь здоровье на этот
глупый хоккей... Я уеду к тёте, ты же отдал  им  свою  последнюю  рубашку  и
судишь как никогда честно! Но у нашего Мони уже  видны  рёбра,  а  маленький
Сёма перестал расти... Иди домой, Абрам, пусть мальчики порадуются на сытого
папу!"
   - И шо? Где она ошиблась, гражданин участковый?!
   - Мм... не знаю, но после этого сердобольные спортсмены угощали  уже  всю
вашу семью, да ещё накупали вам гору продуктов домой. Нет, я вас не осу