кино  отвезли  на  плановые  учения.  Фикция,
конечно, но начальству виднее. Так  дернул  же  меня  черт  в  одну  избушку
заглянуть! Что-то там мелькало у входа... То  ли  свинья  полосатая,  то  ли
собака с пятачком, то ли вообще коза, но тогда хвост у нее слишком длинный и
вроде как с кисточкой. Я капитану говорю, дескать, не могу терпеть,  "мокрое
дело", сбегаю за избушку и назад. Получил добро,  а  сам  схитрил,  в  дверь
зашел. Внутри обычный разгром, паутина, грязь, мусор, наверняка бомжи не раз
ночевали. Вот только крышка погреба скрипнула... Ну интересно же!
   Полез, дурак... Погреб как погреб. Стены сырые, не  видать  никого.  А  в
этот момент какая-то зараза крышку и захлопнула! Темно! Страшно! Да и злость
в придачу... Это кто ж у нас в стране с младшим  лейтенантом  милиции  такие
шутки шутит? Поорал, постучал, слышу, идет кто-то... Открывается  крышка,  и
на меня смотрит Яга. Ну, я тогда с ней еще знаком не был. Выхожу,  извините,
гражданочка, спасибо за помощь и все такое, глядь,  а  изба-то  не  та!  Все
чистенькое, вылизанное,  везде  дорожки  полосатые  лежат,  кот  здоровенный
мурлычет. Я к окошку - мать  честная!  А  там  город,  как  на  картинках  в
учебнике по истории. Меня аж пошатнуло...  Спасибо  бабке  -  чаем  отпоила,
выслушала, в психушку не сдала, а взяла меня под ручку и отвела  прямиком  к
царю.
   - Никитушка, что ж ты задумался, сокол  ясный?  Что  ж  ты  буйну  голову
повесил? Вон и самовар поспел, давай-ка поужинаем, поговорим, может, я  тебе
чего и присоветую.
   - Спасибо, бабушка Яга. Там у нас Митяй-то еще не приходил?
   - Нет, касатик. Да ведь ты ж его вроде сам куда по делам отправил?
   - Отправил я его на базар за покупками,  а  потом  велел  идти  в  кабак,
смешаться с народом и послушать... Может, что путное и принесет.
   - Принесет он, как же... - хмыкнула бабка. - Его бы из кабака кто принес.
Ну, с базара-то он заезжал, вон две корзины  в  сенях  товаром  да  съестным
битком набиты. Видать, заскочил, пока мы допрос вели. Асам-то раньше ночи  и
не покажется. Уж ежели Митька до кабака дорвался - на  своих  ногах  его  не
жди!
   - Он слово давал.
   - И десять даст. У каждого мужика  своя  слабость  есть:  кто  на  деньги
падкий, кто на баб, а ему лишь бы до чарки дотянуться, а там хоть  трава  не
расти.
   - Леший с ним, - поморщился я, - придет, разберусь.  Что  у  нас  там  на
ужин?

   После чая мы с Ягой уселись друг напротив друга и по  обоюдному  согласию
решили, что дьяк Филимон тоже вор.
   - А кто ж сейчас не вор? Уж коли они все трое при казне обретались, то  у
всех рыльце в пушку. В  пыточную  их  надо,  заплечных  дел  мастера  быстро
выбьют, кто сундук-то стащил.
   - Это верно... Побоями из человека любые признания выдавить можно.  Но  я
не понимаю, зачем?
   - Как зачем? Чтоб деньги возвернуть!
   - Я не об этом. Зачем их вообще красть?
   - Никитушка, - прищурилась Баба Яга, - а ты у меня не заболел часом?  Как
это - зачем красть? Ты что ж, не знаешь, зачем воры крадут?!
   - Знаю, но я о другом. Положим, что боярин Мышкин, заведуя охраной, может
иной раз заскочить в хранилище и тайком  от  дьяка  или  казначея  сунуть  в
карман  горсть  монет.  Казначей   вполне   может   запутать   всю   систему
налогообложения,   выписать   жалованье   на   фиктивных   лиц,   подчистить
бухгалтерию, добавить лишний нолик, округлить, утрясти - и тоже  иметь  свой
стабильный доход. Дьяк, возясь со всеми бумагами, вполне способен "потерять"
ведомость, не сообщить об увольнении со службы,  задержать  общее  жалованье
стрельцов  на  недельку-другую,  дав  на  это   время   деньги   ростовщику,
элементарно обсчитать - и будет хорошо жить на проценты. А вполне  возможно,
что эти трое попросту объединились и крутят свою мафию, покрывая друг друга.
   - Ох ты ж, страсти-то какие... - всплеснула руками бабка. - Да  ведь  их,
разбойников бессовестных, всех надо сей же час В острог посадить!
   - Увы... все мои логические выкладки - пока  только  теории.  У  нас  нет
фактов, значит, нет доказательств. Для того чтобы выдвинуть обвинения, нужна
более детальная проверка всего дела. Тут и ОБХСС работы  на  три  месяца,  а
царь дал всего неделю. Проблема не в том, что они воры, а в том, что  никому
из них не выгодно было брать сундук.
   - Как так?
   - Эх, бабуля... работа милиции в том и заключена, чтобы понять психологию
преступника,  -  снисходительно  пояснил  я.  -  Вот  мы,  например,  сейчас
доказали: у каждого из трех подозреваемых  есть  своя  кормушка.  Но,  украв
сундук, любой из них сразу перекрывает все! Дело передают Нашему управлению,
начинаются допросы, слежки, репрессии, усиленная охрана - кому это  выгодно?
Нашим "тихим" воришкам? Нет... они за годы безупречной службы небось уже  по
три таких сундучка наворовать успели.
   - Ну и умен же ты, батюшка, - восхищенно покачала головой  Яга.  -  Прямо
как по книжке читаешь. Да только, прости меня, старую, так мне  и  невдомек,
зачем же они сундук-то сперли? Раз уж через него всю их...  эту...  мафию?..
вскрыть могут, так ведь им же первое дело, чтоб все было тихо и гладко...  А
тут казначей бежит к царю, царь гонит дьяка за тобой, ты  боярина  к  ответу
волочешь... Где ж выгода?
   - Значит, не все так просто, как кажется на первый взгляд... И потом этот
перстень...
   - Дался он тебе, касатик! Ему и  цена-то  в  базарный  день  три  золотые
монеты. Похищено-то в сто раз больше!
   - Вот именно... Именно это меня и беспоко...
   - Эй! Кто дома есть? Принимай вашего  парня!  -  раздался  пьяный  голос,
сопровождаемый стуком в ворота.
   Я вышел на улицу, охающая бабка увязалась следом. Двое  изрядно  поддатых
мужиков держали под мышки моего "шпиона". Митька же  был,  попросту  говоря,
ни-ка-кой! С огромным трудом мы затащили его в сени и бросили там  прямо  на
полу, как тряпичную куклу. Один лишь  раз  он  на  мгновение  открыл  глаза,
вперился в  меня  насквозь  пьяным  взглядом,  узнал  и  счастливым  голосом
оповестил:
   - Ба-а-тюшка вы-е-в-да! Все узна-л... Тс-с-с!  После  чего  вновь  рухнул
затылком об пол, безмятежнейше захрапев. Придется  отложить  его  доклад  до
завтрашнего утра. Пьяные дружки моего напарника попытались было  выторговать
себе еще на кружечку в благодарность за доставку,  но  бабка  одной  улыбкой
выпроводила их за дверь. Я, признаться, к ее  оскалу  тоже  до  сих  пор  не
привык, но хоть уже не шарахаюсь... Баба Яга не красавица, это общеизвестно,
но ее зубы способны бросить в дрожь самого  отважного  стоматолога.  Острые,
кривые, желтые, особенно один клык, выползающий из-под нижней губы слева.  В
общем, пропойцы слиняли, быстро трезвея и лихорадочно крестясь.
   Это дело о  похищенном  сундуке  было  первым  серьезным  расследованием,
порученным мне Горохом. От него зависела не только моя личная судьба,  но  и
перспектива становления органов правопорядка по всей  стране.  До  меня  все
функции милиции выполнялись специальными отрядами стрельцов. Они следили  за
порядком на базарах и улицах, пресекали драки и хулиганства, ловили воров  и
наказывали виновных. Но ни одного серьезного-специалиста  непосредственно  в
области раскрытия преступлений в Лукошкине не было. Убийц искали  годами,  в
случае  кражи  уповали  на  помощь  знахарей  и  колдунов,   а   мошенников,
карманников   или   обычных   дебоширов   попросту   стыдили.   Естественно,
положительного результата добивались крайне редко.  Вы,  наверно  удивитесь,
почему я все только о работе да о  работе?  Клишированный  образ  туповатого
милиционера, вечно затянутого в форму и не имеющего в голове  ничего,  кроме
пунктов устава... На  самом  деле  я  еще  в  детстве  бредил  приключениями
гениальных детективов: Шерлока Холмса, отца Брауна, Эркюля Пуаро  и  прочих.
Поэтому мой приход на работу в органы не  был  случайным.  Я  окончил  школу
милиции, поступил на заочное в Саратовский юридический и надеялся,  совмещая
практику и учебу, со временем стать серьезным  следователем.  Но  все  вышло
так, как вышло...
   Где-то далеко, в  том  мире,  у  меня  остались  родители,  родственники,
друзья, любимая девушка. Если я не буду сознательно и  беспощадно  загружать
себя работой, то, наверно, сойду с ума от тоски и безысходности. Я  не  могу
вернуться назад. Двадцать раз лазил в этот  дурацкий  подвал,  но,  вылезая,
вновь и вновь оказывался в том же тереме у Яги. Я спрашивал, но  она  ничего
не знает о перемещениях во времени и не может  вернуть  меня  назад.  Выхода
нет... Надо как-то  жить.  Меня  приняли,  поселили,  поставили  на  хорошее
жалованье, в общем, отнеслись как к человеку. Я тоже постараюсь сделать  для
них все, что могу.
   - Никитушка! - отвлекла меня Баба Яга, встревоженно поводя длинным носом.
- Али я слаба на Запахи стала? Али насморк вконец одолел  проклятый?  Ты  не
чуешь, будто бы горелым пахнет?
   - Ну да, - принюхался я,  -  есть  что-то  такое.  Может,  в  печке  каша
подгорает?
   - Так ведь нет там ничего... Да и тянет не оттуда, а с улицы, через окно.
Дым-то сухой, древесный. Ты уж глянь, касатик, не пожар ли у кого?
   Я неторопливо встал и выглянул в окно.
   - Ну как?
   - Пожар, - осевшим голосом подтвердил я. - Это мы горим...

   Во двор Яга, на что уж старая, а вылетела вперед меня. Полыхала  конюшня:
огонь захватил весь левый угол и быстро полз по соломенной крыше. Я бросился
к дверям, отодвинул засов  и  начал  выводить  перепуганных  лошадей.  Бабка
переливчатыми воплями сзывала на помощь соседей. Они откликнулись так быстро
и дружно, как никогда бы  в  моем  мире.  Но  здесь,  кроме  иных  нравов  и
отношений, действовали еще и чисто практические принципы взаимовыручки. Если
огонь успеет  перекинуться  на  соседние  дома,  то  запросто  выгорит  весь
квартал. Когда я вылетел из конюшни, вися на недоуздке нашей  рябой  кобылы,
народ уже вовсю носился с ведрами  и  баграми.  Баба  Яга  раздавала  четкие
указания, командуя людьми с завидным боевым опытом. А потом кто-то закричал:
   - Люди добрые! Да вот же он... Хватай злодея!  Я  развернулся.  У  задней
стены нашего терема скрючилась черная фигура, высекающая искры из кресала. Я
оказался ближе всех, и когда обнаруженный поджигатель  собрался  бежать,  то
сделать это он мог только через мой труп. В каковое состояние он и попытался
меня привести...
   - Гражданин, вы задержаны за  попытку...  -  больше  я  ничего  не  успел
сказать, в руках преступника мелькнул узкий засапожный нож.
   После долгих лет изнурительных тренировок в спортзале тело  автоматически
отреагировало гораздо быстрее, чем я сам осознал, что происходит.  Его  рука
попала в мой захват, и через мгновение негодяй уже летел в одну  сторону,  а
его нож в другую. Подоспевший народ кучей бросился на злодея, ногами вымещая
на нем всю ярость потенциальных погорельцев.  Когда  мне  удалось  отбить  у
мужиков жертву, было уже поздно...
   Час  спустя  над  подгоревшей  конюшней  вился  слабенький  дымок.   Люди
разошлись по домам. Мы с  бабкой  сидели  на  крылечке  оба  усталые,  злые,
перепачканные сажей и в самом паршивом расположении духа.
   - А ведь это из-за тебя, милый друг, нам на двор красного петуха пустили!
   - Из-за меня... Кого-то я крупно напугал сегодня. Интересно  только,  кто
из троих мог на такое решиться?
   - А мне без разницы! - вспыхнула сердитая домохозяйка. - Завтра же  пойду
к царю жаловаться. Следствие следствием, но ежели мне по каждому делу  будут
терем палить, так пущай себе новый дом для отделения ищет. Его,  видишь  ли,
грабят, а мне крышу жгут?! Не  пойдет,  воевода-батюшка!  Ты  уж  или  отыщи
супостатов, или съезжай с моего двора в  царские  хоромы.  Пущай  лучше  его
поджигают!
   -  Ладно...  если  что-то  подобное  вдруг  повторится,  конечно,   пункт
отделения милиции придется перенести.
   - Никита! Чтоб завтра же заарестовал всех троих!
   - Да  зачем  же  всех?  Надо  найти  настоящего  виновника,  -  попытался
объяснить я. - Если бы мужички с дури своей исполнителя не потоптали, так мы
бы сейчас уже знали имя заказчика.
   - Если бы да кабы да во рту росли грибы, так и это б был не рот,  был  бы
целый огород! - раздраженно передразнила бабка. - А ну  показывай,  где  он,
труп-то?
   - Вон, к воротам  отнесли.  Я  за  стрельцами  послал,  пусть  заберут  в
холодную, а утром разберемся на свежую голову.
   - До утра еще глаза вытаращишь! - обрезала Яга. - Пойдем посмотрим.
   Мы подошли к изувеченному телу поджигателя. Я перевернул его на  спину  и
поднес свечу.
   - Ух ты ж! Басурман!
   - Татарин? - уточнил я, осматривая  безжизненное  смуглое  лицо,  плоский
нос, узкие щелочки закрытых глаз и... подпиленные под углом зубы!
   - Все они басурмане. А этот не татарин,  а  шамахан.  Шамаханцы  завсегда
были разбойниками каких свет не видывал. Они  и  мясо  человечье  едят!  Ну,
участковый, уж ежели кто денег не пожалел, чтоб шамахана нанять,  то,  стало
быть, здорово мы их прищучили...
   - Похоже на то...
   Какая-то неосознанная мысль билась у меня в  голове.  Вроде  бы  тяну  за
ниточку, но боюсь порвать.  Мы  вызвали  на  допрос  троих  физических  лиц,
имеющих допуск к казне. Последний ушел перед самым ужином.  Я  убедил  себя,
что кража как таковая наносила ущерб всем троим и никто из них  не  имел  ни
малейшей выгоды от кражи сундучка. Но уже через четыре-пять часов наш  терем
пытаются поджечь! Я точно знаю, что среди иностранных  подворий  и  торговых
рядов в Лукошкине шамаханцы  мне  не  встречались.  Если  это  действительно
бандит по найму, то откуда же его взяли за столь короткий  срок?  Оставалось
предположить,   что   в   самой   столице   у   кого-то   тайно    скрывался
разбой-ник-шамахан, и его выпустили на дело при первой же надобности.
   Но... воровать из казны тихо и понемногу или иметь под рукой собственного
уголовника - есть разница? Куда-то не туда меня уводит это  простецкое  дело
об исчезнувшем сундучке...
   - Дьяк живет один. Изба у него небольшая. Если б кто у него  и  прятался,
так соседи бы все одно знали,  -  вслух  рассуждала  Баба  Яга,  параллельно
подтверждая теорию моих умозаключений. - У казначея дом большой,  там  и  не
одного супостата  спрятать  можно,  а  только  Тюря  привык  всего  деньгами
добиваться. Вот и тебе взятку сулил... Зачем ему кровавого злодея  при  себе
держать?
   - Боярин Мышкин, - в один голос определили мы.
   Наиболее реальная кандидатура, должен признать. Двор у него на сорок душ.
Хозяйский терем, дворовые постройки, сараи, овины, конюшни, бани,  избы  для
прислуги, да мало ли еще чего... Там хоть штаб террористической  организации
размести, никто не узнает. Забор высокий, собаки злые, охранники суровые,  и
все с дубьем.
   - Завтра иду к царю.
   - Да уж сегодня, - поправила Яга.
   - Значит, сегодня. Пусть выдает ордер на обыск  в  тереме  боярина.  Пора
переходить к более решительным мерам.
   - Меня возьми.
   - Зачем?
   - Ты, касатик, молод  еще.  А  я  своим  носом  по  уголкам  да  подвалам
поразнюхаю - поищу следы колдовской силы. У меня на это глаз наметанный...
   - Опять вы за свое? - улыбнулся я.  -  Сдается  мне,  все  будет  не  так
сказочно, уголовщина - она уголовщина и есть. А вам везде черти мерещатся...
   - Чего ж им мерещиться? - в свою  очередь  хмыкнула  Баба  Яга  и  палкой
сдвинула с головы трупа драный колпак.
   На макушке мертвеца чернели два острых рога! На меня резко напала икота.
   - А ты, батюшка, думал, шамаханцы-то - они кто?

   - Да... наворошил ты дел... - покачал головой царь Горох, когда наутро  я
явился к нему с докладом. - Мышкины - они род  боярский,  древний,  особливо
худых дел за ними не водилось. Ну а мелких-то грехов у каждого  полон  короб
за плечами. Ладно, дам тебе мою царскую бумагу" на  обыск.  Ищи!  Ежели  что
найдешь - наперед мне доложи, а сам суд не верши. Мягок ты больно...  Ты  уж
лови воров государевых, а судить да рядить я их сам буду.
   - Мне нужен допуск  к  отчетам  финансирования,  прихода  и  выплат  всех
средств, идущих через казначея Тюрю, - напомнил я.
   - И на это добро даю. Всех  проверяй,  да  поторапливайся.  Раз  уж  враг
таинственный на поджог решился, шамахана нанял, с ножом  к  тебе  подпустил,
значит, в нужной стороне ищешь, участковый.
   - Бумаги дьяка Филимона тоже требуют основательного анализа.
   - Филькина грамота?! И он туда же? А, -ладно... - махнул  рукой  царь,  -
давай и его до кучи. Проверять так проверять! Чеши всех подряд, авось  какую
блоху и уцепишь. То, что по мелочи воруют, я и сам знаю. Все воруют...  Быть
при казне да не украсть?! Но ведь не сундучками, не по триста  монет  зараз!
Возьми десятника со стрельцами и в путь. Бумагу с печатью  Парамон  даст.  У
твоего управления милиции велю сегодня  же  охрану  поставить,  чтоб  разные
басурмане препятствия следствию не чинили. Да  и  ты  сам  почто  безоружный
ходишь?
   - Милиционер есть представитель законности  и  правопорядка.  Его  и  без
оружия уважать должны.
   - Ох, смотри, Никита Иваныч... Народец у  нас  разный.  Нацепил  бы  хоть
сабельку от греха подальше.
   - Я подумаю, государь. Разрешите идти?
   - С Богом, - кивнул Горох, и я отправился вниз, в канцелярию, к  главному
писарю дьяку Парамону.
   Он быстренько оформил все нужные документы и понесся к царю  заверять  их
печатями и подписью. Я в это время вышел во двор к ожидающей меня  Яге.  Что
можно было сказать насчет моего оружия? Саблей я сроду не махал,  фехтованию
в школе  милиции  не  обучают.  Табельное  оружие,  типа  пистолета  ТТ  или
Дегтярева, нам в тот памятный день не выдавали. У меня не было с собой  даже
пары наручников и резиновой дубинки, только типовая планшетка на ремешке.
   Таскать за собой, на манер стрельцов, тяжеленную доморощенную  гаубицу  с
фитильным затвором и заряжающуюся по пятнадцать минут с дула...  Увольте!  Я
уж лучше похожу так... Разгуливать по Лукошкину  с  бердышом  на  плече  или
рогатиной  под  мышкой  тоже  представлялось  весьма  проблематичным.  Потом
придумаю что-нибудь...
   - Как там царь-то? Не шибко гневался?
   - Нет, бабуля.  Насчет  мелких  краж  в  казне  он  проявляет  прямо-таки
философское  снисхождение.  "Мы   все   воруем   понемногу   чего-нибудь   и
где-нибудь", - несколько перефразируя классика, пояснил я. -  Разрешение  на
обыск выписал, так что теперь дело за малым...
   - Батюшка сыскной воевода! - подбежал  ко  мне  перепуганный  стрелец.  -
Царь-государь тебя в покои срочно требует!
   - Да что случилось-то?
   Мы прибыли к тюринскому особняку через полчаса. Вой стоял на  всю  улицу!
Когда мы входили во двор, бабы голосили так, что на месте покойника лично  я
предпочел бы воскреснуть. Барабанные перепонки буквально не  выдерживали.  А
тут еще толстая тетка с насурьмленными бровями и  распухшим  от  слез  носом
бросилась на меня с кулаками:
   - Это все из-за тебя, ирод ты участковый! Осрамил,  опозорил  мужа  моего
перед всем народом. Вот  он,  кровиночка,  сраму-то  и  не  снес...  Накинул
петелечку на бревнышко, сунул  в  нее  бедную  головушку  да  и  отдал  Богу
душеньку-у-у-у! За что? За что так честных людей изводишь, басурман?! Что он
тебе сделал, аспиду?!  Детишек  сиротами  оставил,  меня  вдовой  безутешной
обратил, дом без хозяина бросил, службу важную, государеву,  -  без  верного
слуги на разор обрек... Ох, отольются тебе наши слезыньки, сыскной воевода!
   - Уймись, дура! - неожиданно грозно рявкнула Яга.  -  На  Никиту  Иваныча
самого вчерась ночью убивца с ножом  напускали,  а  мой  терем  огнем  жгли.
Участковый у нас человек справедливый да совестливый.  Ежели  нет  на  твоем
мужике никакой вины, так" он царю  и  доложит.  А  уж  государь  наш  добрый
сироток в беде не оставит... Дети за отца не ответчики. А сейчас не  голоси,
не мешай следствию!
   Вдова поперхнулась и безропотно позволила дворовым девкам увести  себя  в
терем. Я дал стрельцам приказ деликатно и без оскорблений осмотреть  в  доме
все