чу на операцию пойти.
  - Что-нибудь серьезное? - встревожился я. - В вашем возрасте ложиться на
стол к хирургу - дело рискованное. Кто оперировать-то будет?
  - Оперировать? - не сразу уловила бабка. - Ну, я ж говорю, ты начальник,
ты и оперируй!
  - Я?!
  Похоже, мы действительно не понимали друг друга. Выдержав долгую паузу и
сложив в уме два и два, я понял... Поэтому постарался сделать серьезное
лицо:
  - Итак, каков же план вашей операции?
  - Хочу я тех варнаков найти, что на вас с Митькой вчера злоумышленничали.
  - Мысль дельная. А как? Кота по следу пустим?
  - Нет. Вот смотри, я стеклушки под окном подобрала. Видишь, вот на этом и
этом кровь запеклась. Видать, порезался, вражина... А вот и зуб коренной!
У самой баньки, в грязи валялся. Напарник-то твой хвастал, будто бадейкой
злодею по мордам угодил? Так и есть, вот она, улика-то, зуб выбитый. По
ним и найдем.
  - М-м... весьма проблематично... В Лукошкине народу завались, если
стрельцы начнут хватать всех беззубых или с порезом на пальце, то у нас
поруба не хватит. Да и как идентифицировать группу крови на стекле с
группой крови подозреваемого? Здесь нужна профессиональная медицинская
экспертиза.
  - Запутал ты меня... - поморщилась Яга. - Замудрил совсем словами, своими
учеными. Об экспертизе (прости ее, Господи) вашей я отродясь не слыхивала,
а вот на крови человечьей завсегда поворожить можно. Прикрой-ка дверь да
Митьке скажи, чтоб не пускал никого, - я колдовать буду.
  На самом деле в этом нет ничего особенно интересного, Яга колдует по
старинке. Технических приспособлений - минимум, химикатов никаких, но
разных ингредиентов, типа сушеных ящериц, лягушачьей икры, куриного помета
и прочей дурно пахнущей прелести, - в избытке. Все по баночкам, по
горшочкам, по коробочкам, на специальных полочках, чтоб с кулинарными
специями не перепутать. А то еще всыплешь ненароком в суп вместо перца
толченые мышиные мозги...
  - Кровь, кровь! Руда, руда! На три стороны свет, на четвертую ночь. Из
сырой земли точит, точит вода - одолеть ее никому невмочь. Как на крестный
ход не звонит звонарь, не разбить ветрам - камень Алатырь... Во степи
гора, а на ней алтарь, как на алтаре том лежит Псалтирь. От ее страниц
свет по времени, а сама от старости зелена... О хозяине, роду-племени,
говори, руда-то, что велено!
  За точность текста я ручаюсь, а вот что конкретно и в каком количестве
Баба Яга сыпала в это время в глиняную миску, чем заливала, сколько раз
плюнула... уже не запомнил. Главное, что после стиха она сунула в это
месиво осколок стекла с размазанной капелькой крови, и над мисочкой
заиграло розоватое сияние.
  - Отвечай мне, кровь человеческая, - чьего ты роду-племени.
  - Охранники мы, - тонким голоском пискнула склянка. - Служим у немецкого
посла с самого своего рождения, поэтому роду-племени не ведаем.
  - А кто твой хозяин, как имя его?
  - Посла немецкого? - уточнила кровь.
  - Ты мне из себя дуру-то не строй! - прикрикнула Яга. - На фига мне твой
посол сдался?! Ты прямо говори - из чьего тела будешь?
  - Так и говорю прямо - охранник Ганс Гогенцоллерн.
  - Кто?! - обомлел я, не в силах сдержать удивления. - Это не тот
Гогенцоллерн, что является высококняжеским родом Германии? Автомобильный
магнат, подмявший под себя половину промышленности, блестящий аристократ,
еще со времен саги о Нибелунгах, и постоянный претендент на императорский
престол?..
  - Нет, - хорошенько подумав, решила кровь, - я бы знала. Видимо,
однофамилец.
  - А зачем же твой хозяин нашего участкового душить удумал?
  - Понятия не имею. Я за него не в ответе. Еще вопросы будут?
  - Еще че спросить? - просемафорила Яга.
  - Какой она группы? - брякнул я первое, что пришло в голову.
  В криминалистике очень важно знать правильный состав крови
подозреваемого...
  - Какой ты группы? - певуче повторила бабка.
  - Да вы че?.. - ошарашенно пропищала капля. - Ну и вопросики, однако... Я
что ж, по-вашему, сама себе медицинский анализ делала?!
  - Тогда... претензий не имеем, - переглянулись мы.
  - Честь имею откланяться. - Розовое сияние исчезло.
  - Записать-то успел?
  - Естественно... - Я на минуту оторвался от планшетки: - Зуб тоже будем
допрашивать?
  - А то...
  Баба Яга взяла другую миску и повторила ту же процедуру, на этот раз
заменяя слова "кровь" и "руда" на "кость" и "зуб". При минимальных
исправлениях ритмика стиха не изменилась и определенная напевность была
сохранена. Как видите, я тоже стал немного разбираться в колдовстве...
  С выбитым зубом провели схожую беседу, он отвечал так же охотно, хотя
почему-то шепелявил:
  - Хожаин мой охранником шлужил у пошла немецкого, а шовут его Шора Шуков.
  - Жора Жуков? - Я опять не поверил своим ушам. - Бабуль, а он не
издевается над нами?!
  - Не посмеет... - отмахнулась Яга. - А что такого, имя как имя...
  - Да как сказать... Слушай, а у вашего посла, что вся охрана состоит из
таких знаменитостей?
  - Не жнаю... Мажепу помню, Бурбонов двое, Романов ешть, Ротшильд, ну и Ху
Ши Мин вроде - вам то жачем?
  - А вот это не твово ума дело! - обрезала бабка. - Тут мы вопросы задаем.
Пиши, Никитушка, все фамилии ихние пиши, потом разберемся.
  - Э-э... мужик! - заволновался зуб. - Ты там не укаживай... А то шкажут,
будто я опять вшех жал ожил...
  - Так, значит, были прецеденты? - сощурился я.
  - Ничего не жнаю! Я жа хожаина не ответчик... Когда с допросом было
покончено, мы попытались суммировать полученные сведения.
  - Итак, удалось выяснить, что двое охранников из штата германского посла
(а именно Ганс Гогенцоллерн и Георгий Жуков) совершили акт разбойного
нападения на сотрудников уголовного отдела центрального отделения милиции
города Лукошкино. Вопросы... Зачем они это сделали? Знал ли об их
действиях посол и какова его роль в этом деле? Можно ли из-за куска
черного шелка, брошенного преступником, вывести версию о наличии некой
связи данного покушения с делом о краже черной ткани?
  - Че тут думать-то? Действовать надо! - решительно хлопнула кулачком по
столу Баба Яга. - Берем стрельцов и айда в немецком посольстве шерудить.
Пусть узнает немчура проклятая, как на нашу милицию рот разевать!
  - Не выйдет... - призадумался я. - Посол - лицо неприкосновенное, и двор
посольский обладает дипломатической неприкосновенностью. Без ордера на
территорию суверенного государства вторгаться не будем, отсюда и до
международного конфликта недалеко... Митьку с записочкой к царю отправлю,
пусть там оформят все документы, мы после обеда заедем, заберем. А уж
вечерком, во всеоружии, вежливо заглянем к нашим немецким друзьям.
  - Уж больно мудрено, - поморщилась Яга, вставая из-за стола и натягивая
душегрейку. - По мне - так пошли бы прямичком и спросили без всяких там...
Ну да ладно, ты молодой, тебе видней. Сейчас-то куда идем?
  - Все по плану. - Я тоже встал, накинул китель и взялся за фуражку. - А по
плану у нас визит на мануфактурный склад гражданина Кирокосьянца А. Д. Ну
так что, пошли?

  Митька с запиской дунул к Гороху. Его при царском тереме все знали и на
аудиенции к царю в прихожих не томили. Я встретил у ворот стрелецкого
старшину Еремеева, рассказал о ночном происшествии, наказав поставить у
терема охрану и прислать трех стрельцов за нами на армянское подворье. Мы
с Ягой неторопливо отправились пешком. В Лукошкине нас узнавали и
приветствовали снятием шапок, для простого люда мой мундир был вполне
начальственным, хотя и не таким богатым, как, например, у тех же стрельцов.
  - Никитушка, а что мы, собственно, у Арона искать-то будем? Ежели
недостачу, так он ее, поди, в книгах учетных надежно схоронил. Ежели ткань
черную, недосмотренную, так ему всех приказчиков в шею гнать надо. Ежели
еще какую преступную деятельность, то... чего нам, делать нечего?
  - Мы идем знакомиться, - подумав, решил я. - Это официальная версия. На
самом деле меня напрягает не сам факт кражи, а непонятная система
исчезновения товара. Вы понимаете, они ведь не первый день замужем, знают,
как торговать, как лавку запирать, как собак с цепи спускать и сторожа на
ночь ставить. Причем у армян талант к торговле просто врожденный. Я не
понимаю, как у них могли украсть!
  - Ежели жулики наши, местные, то и у армян украдут! - убежденно парировала
Яга. - Русский человек во всем, что удали касаемо, верх возьмет. Ты б
лучше подумал, с чего это на тебя убивца подослали?
  - Вопрос, конечно, интересный... А самое главное, ответить на него нечем.
Мы же еще ничего не узнали, не разведали, не выяснили... и нате вам!
  - Никитушка, а может, тебя того... ну, захотели на тот свет отправить
только потому, что ты, голубь сизокрылый, вообще за это дело взялся?
  Этим она меня срезала. Милиционеров убивают... иногда. Как и полицейских
или любых других представителей внутренней власти. К такому печальному
финалу нас загодя подготавливало начальство, да и мы сами отлично знали,
на что шли. Однако покушаться на участкового еще до того, как он хоть
что-то узнал, - это уже беспредел! Дайте бедному милиционеру хотя бы
понять, за что именно!
  Армянское подворье почти ничем не отличалось от большинства стоящих в
Лукошкине зданий, разве что ворота украшала какая-то национальная резьба.
Нас встретили вежливо, сразу позвали хозяина, пригласили в дом. Арон
Давидович буквально лучился от счастья, называя нас самыми дорогими и
самыми любимыми гостями! На мой взгляд - перебор в эмоциях налицо. Как
правило, это верный признак нечистой совести...
  - А тэперь - за стол! Вэсь дом ужэ сидит, всэ вино налили, вас ждут. Идем,
дорогиэ!
  - Нет. Мы к вам строго по делу... Пока мы препирались с хозяином, бабка
быстро шмыгнула в горницу, вернулась и шепотом доложила на ухо:
  - Никитушка, там и впрямь вся дворня сидит, стол от закусок ломится, вина
полны кувшины. Если на минуточку сядем, аккурат к концу недели и уйдем...
  - Гражданин Кирокосьянц, проводите, пожалуйста, нас на склад.
  - Какой склад? Какая служба? Слушай, такиэ гости...
  - На склад, где пропала черная ткань, проводите.
  - Ой, куда спэшить? Что он, убэжит, да?! У мэня эсть такоэ вино...
  - На склад нас проводи, чурка бестолковая! - отодвинув меня, грозно
рявкнула Баба Яга. - А сам марш за свой стол и пей там, пока не окосеешь!
Никитушка, вклепай ему пятнадцать суток за противодействие работникам
милиции.
  Гостеприимный армянин мгновенно развернулся и, как сомнамбула, отправился
во двор. Мы - за ним. Открыв два висячих замка на большом сарае, он вновь
развернулся и, также не говоря ни слова, ушел в дом.
  - Это, как я понимаю, склад?
  - Он и есть.
  Все помещение было доверху набито товаром: ткани, шерсть, тюки с ватой,
отдельно - связки кож и меха. Пока Яга находилась внутри, я
внимательнейшим образом осмотрел помещение снаружи - никаких следов
подкопа, взлома, тайного лаза - ничего. Как я понял, и у Яги негусто.
  - Вот тут она лежала, ниточки черные к стене прилипли. А насчет способа,
так я тебе так скажу, не крали ее, а сколданули!
  - Как это? - не поверил я.
  - А просто сидел кто ни есть у себя дома, книгу волшебную взял, заклинание
прочел, и весь товар из лавок у его носа в сей же час и очутился.
Сколданул он его, значит. Так что улик нет.
  - Хорошенькое дело... Это что же, каждый, кому взбредет, такое может?
  - Не каждый. На то книга нужна, не простая, а черная. И читать ее надо
умеючи, а то и одного слова не произнесешь - замертво свалишься. Не
простой человек тут орудовал, а колдун могучий! Нелегко будет с ним
справиться...
  - Ну, если колдун... Тогда понятно, почему исчезла именно черная ткань, -
вслух поразмыслил я. - У него с головой не все в порядке, может, в детстве
ушибся, может, в юности мухоморов переел... Ничего не мог умнее придумать,
как в столичном городе у купцов со склада тряпки таскать. Черные! На
носовые платки, что ли?
  - Не смешно, - сухо откликнулась Яга. - Пошли отсюда, слышь, уже поют.
  Из терема действительно доносились чистые звуки слаженного многоголосья.
Пели, по-моему, "Аршин малалан", но не буду утверждать наверняка. Поманив
к себе какого-то горбоносого паренька, мы объявили об уходе, попросили
извиниться перед хозяином и не забыть запереть склад. Мальчик кивал не
переставая...
  Митьку со стрельцами мы встретили на улице. Наши первоначальные планы
несколько изменились - царь разрешения на обыск посольства не дал, а
потребовал, чтобы я сей же час предстал пред его светлые очи. На самом-то
деле Горох вполне доверяет мне, как профессионалу, но иногда, со скуки,
пытается изобразить из себя опытного оперативника на пенсии и
"координирует мои действия". Это смешно и трогательно, хотя в его
присутствии я стараюсь не хихикать - царь все-таки...
  На входе в государевы палаты нас встретил думный дьяк Филимон Груздев. Его
простили, восстановив в должности, и теперь он относился к милиции с
необыкновенным почтением. По крайней мере при царе...
  - Ба, Никита Иваныч пожаловали! Ну, здравствуй, здравствуй, свет ты наш
участковый! И вам поклон, бабушка! И тебе привет, Митенька, что ж ты,
стервец, второй день уроки прогуливаешь?!
  - Заняты мы, Филя, - ответила за всех Баба Яга. - Проводи-ка нас к царю,
да не болтай без дела.
  - Конечно, конечно... Как можно? Да рази ж мы без понятия? Соображаем, что
вам секретность тайную соблюдать надо... А что за дело-то?
  - Секретное, - еще раз повторил дьяковы слова старательный Митька, зажимая
священнослужителя пузом в угол. - Никита Иванович, вы идите, а мы уж
тут... алфавит хором поразучиваем.
  - Куды? Без меня? - метался дьяк, безуспешно пытаясь выпрыгнуть. - А я? Да
как же... Нельзя ж... без докладу!
  У тронного зала нас с Ягой встретили царские стрельцы. Вся стража сразу
заулыбалась - помнила наш совместный бой за государевым троном.
  - Проходи, сыскной воевода, ждут тебя.
  - Давай, касатик, уж ты там разберись. Да помягче, поспокойней с
Горохом-то, не ровен час, осерчает - уволит тебя под горячую руку. Я уж
тут, у окошечка подожду...

  - Здравия желаю!
  - Здрав и ты будь, участковый. Ну-кось, садись да обскажи мне
обстоятельно, чего вы там с благородным купечеством удумали?
  Горох старше меня на несколько лет, горяч, но отходчив, храбр, по-своему
справедлив и для своего шестнадцатого века человек очень прогрессивных
взглядов.
  - Дело пока не особенно интересное... - задумчиво начал я. - Двое
известных торговцев, граждане Аксенов и Кирокосьянц, подрядились доставить
определенное количество черного материала по предоплате некоему
Шмулинсону. Купцы они известные, оба не один год в бизнесе, партнерством
проверены и друг друга ни в чем упрекнуть не могут. Однако если вечером
были переведены деньги, то утром оплаченного товара на складе не
оказалось. Он таинственным образом исчез...
  - Дак... это тот Шмель... Шмуль... он, в общем, сам его и покрал! -
воодушевленно хлопнул себя по колену государь.
  - Хорошая версия, но, боюсь, притянутая за УШИ. Зачем Шмулинсону красть
собственный товар, если он за него уже заплатил?
  - Так в чем и весь хитрый план... Он, вишь, и материю себе забрал, и
деньги назад с купцов честных слупить хочет. Да точно тебе говорю -
Шмулинсон и спер! Все они, Шмулинсоны, такие...
  - О господи боже, что-то вас сегодня переклинило на антисемитизме.
Разрабатываете новую концепцию "русской идеи"?
  - А ты в мою политику не лезь!
  - А вы в мою милицию лезете?
  - А на то я и царь! Мне на роду написано всеми делами в государстве
интересоваться, тем паче - уголовными. Ну, ладно... че там дальше-то было?
  - Было покушение на меня и моего сотрудника, но мы с Митькой отбились.
Обоим злоумышленникам удалось бежать. По следам крови и найденному зубу
Бабе Яге удалось идентифицировать личности преступников.
  - Кто посмел?! - грозно взревел Горох.
  - По нашим сведениям, это некие Ганс Гогенцоллерн и Георгий Жуков, оба
работают в штате охранников немецкого посла.
  - Ешкин кот, - недобро процедил царь, сурово сдвинув брови. Мгновением
позже он резво вскочил на ноги и громко топнул: - Стража!
  - Здесь, ваше царское величество! - разом влетели стрельцы.
  - Немецкий посол еще тут?
  - Так точно, во дворе, в карету садится... - пояснил один. - Видать, домой
к обеду поспешают.
  - Вертать взад! - рявкнул Горох. - Сейчас он у меня здесь... откушает!
  Посла со всем надлежащим уважением внесли уже через пару минут, хотя он
грязно ругался и отбрыкивался.
  - Доннер веттер! Дас ист дойчер дипломат! Руссиш швайн! Думкопф!
  - А-а... кто к нам пожаловал! - игриво улыбнулся Горох, сходя с трона и
гостеприимно распахивая руки. - Кнут Гамсунович Шпицрутенберг, собственной
персоной! Входи, входи, дорогой посол немецкий... со стрелецких-то ручонок
спрыгни, чай не дитя малое, чтоб с тобой цацкались!
  - Ваше царское величество... - Посол мгновенно изобразил изящный
европейский поклон.
  Господин Шпицрутенберг оказался долговязым и сухопарым немцем, скупой
точностью движений напоминающим циркуль, в лиловых штанах, в камзоле с
несчетным количеством пуговиц, чулках, башмаках, как у Гулливера, и
длинном парике, болтающемся, словно уши спаниеля. По-русски говорил
необычайно чисто, без малейшего акцента:
  - Чем я могу служить русскому государю?
  - Да так, мелочь сущая.... Скажи-ка, мил человек, охрана твоя, что при
слободе немецкой, не слишком велика ли?
  - Я имею столько стражей, сколько достойно иметь представителю великой
державы, - высокомерно вытянулся посол. - Лично мне, для обеспечения
собственной безопасности, не нужен ни один. Я вполне обхожусь собственной
шпагой.
  - Да неужели? Так сколько, ты говоришь, при тебе солдат?
  - Всего сто человек, считая конюхов, егерей, лакеев, поваров, портных,
кюре, кузнеца и брадобрея. Я сам очень скромен в притязаниях, но положение
обязывает...
  - Кнут Гамсунович, видать, никак ты меня понять не хочешь... - сокрушенно
проворчал Горох. - Уж который раз спрашиваю, охранников у тебя сколько?
  - Десять, - сухо выдавил посол. - Если ваше величество сочтет их число
чрезмерным, я охотно повешу шпагу на стену и полностью доверю собственную
охрану вашим стрельцам.
  - Ну, спасибочки за совет... Может, и вправду усадить тебя, от греха
подальше, в палаты каменные, стрельцов приставить да охранять посменно,
чтоб носу никуда не высунул!
  - Что это значит?! - взвизгнул немец.
  - А ты мне тут голос не завышай! - грозно поднимаясь на цыпочки, прорычал
Горох. - Я ведь не посмотрю на твою европейскую дипломатию - самолично по
шеям надаю и с лестницы спущу!
  - Мой государь Фридрих...
  - А вот твоему Фридриху дулю с маком! Не нравится?! Другого посла пришлет.
Не хочет?! Чихал я на его эмбарго, обойдусь и без немецких сосисок!
  - Но... такой разрыв дипломатических отношений... это же оскорбление на
международном уровне! Европа не допустит...
  - Что-о-о?! - Государь в праведном и совершенно неуправляемом гневе
подпрыгнул, поймал полномочного представителя за пряди парика и притянул
нос к носу. - Так ты, немчура австрийская, мне войной грозишь? Мало мы вам
прошлый раз под Ревелем навтыкали?! Еще захотел? Так я тут сейчас и
начну...
  - Ваше царское величество! - не выдержав, вмешался я. - Ну нельзя же так,
в самом деле... отпустите посла, мне с ним живым поговорить надо.
  - Нелезь, участковый!.. - сопел царь. - Зашибу...
  - Посажу на пятнадцать суток за хулиганство и сопротивление работникам
милиции! - твердо пообещал я, встревая между драчунами и распихивая их в
стороны.
  Оба активно упирались. Посол молча тянул к себе парик, а Горох ни в какую
не хотел его отпускать. Победило русское самодурство. Государь
удовлетворенно откатился, завладев отвоеванным париком, а немец
оскорбленно дернул коротко стриженной макушкой.
  - Так... все довольны? Как петухи, ей-богу... Наигрались, и хватит!
Гражданин Шпицрутенберг, у меня к вам пара вопросов...
  - Я не буду отвечать, пока...
  - Фигу! Фигу тебе с маслом! - Ваше величество... - Я требовательно
протянул руку.
  - Не отдам! - надулся Горох.
  - Нехорошо...
  - Все равно. Не отдам!