и броситься за ним. Мы снова
встретились взглядами с котом. У него был виноватый вид, надо  полагать,
у меня тем более.
   - Я все понимаю. Но не могу питать надежды. Прости меня, Алиночка!  -
с жаром воскликнул котик и, спрыгнув со стула, бегом бросился за другом.
   Только потом я поняла, что под этими словами  он  подразумевал  нечто
конкретное.
   Я кое-как допила компот и поплелась к ним в комнату. Который  из  них
там окажется, с тем  и  буду  говорить  начистоту,  просить  прощения  и
клясться в вечной любви. Выбирать самой у меня больше нет  сил.  А  если
окажутся оба, упаду на колени, покаюсь и признаюсь, что ни без одного из
них я прожить теперь не в состоянии.
   Хотя что тут мучиться - пока мы в одной команде,  я  буду  видеть  их
обоих возле себя каждый день. Вполне можем снять комнату на  троих,  так
что даже если не захочу их видеть, все равно придется. А  вот  если  наш
тройственный союз по каким-то причинам распадется,  тогда  поздно  будет
хвататься за голову.
   Как же все легко разрешилось! Конечно, я понимаю, что все разрешилось
для меня, но не для кота - он меня любил той же любовью, что и я Алекса,
Алекс меня, а такая любовь не терпит соперников. Но у меня на  душе  все
равно стало чуть легче. Так, я все поняла. Теперь мне надо найти  именно
Алекса и попытаться как-то загладить свою вину, если она есть конечно. В
чем я понемногу уже начинаю сомневаться...
   Комната была открыта, но никого из ребят в ней не оказалось.  Что  ж,
подожду немного и пойду к хоббитам, сегодня у одного  моего  друга  день
рождения, он меня настойчиво приглашал. Подарок я приготовила заранее  -
фирменные кроссовки сорок четвертого размера. Не удивляйтесь, размер лап
у них - ого-го какой! Пусть к цивилизованной  жизни  привыкает,  сколько
можно босиком ходить, ведь от этого только простыни и полы в доме раз  в
десять быстрее пачкаются.
   Прохаживаясь  по  комнате,  я  вдруг  заметила  высунувшийся   из-под
профессорской подушки уголок какой-то  книжки.  Без  малейших  угрызений
совести я взяла ее в руки, но оказалось, что это  ежедневник  карманного
формата  в  черном  кожаном   переплете.   Я   рассеянно   открыла   его
посередине...
   Как не упала сразу - не знаю... Ибо то, что я там прочла, помогло мне
мгновенно разобраться в себе и понять, что в  действительности  к  этому
толстому  хвостатому  мерзавцу  я  ничего,  кроме  яростного  гнева,  не
испытываю!
   Каллиграфический, профессорский почерк  замысловато  вел  дневниковые
записи, где главная роль, вне сомнения, принадлежала мне:
   "Я ласкал своим упругим хвостом, словно пером  страуса,  ее  горячую,
вздымающуюся грудь! Она нежно стонала, и звуки ее голоса  заводили  меня
сильнее и сильнее... Я развернул ее на живот, пробегая  шершавым  языком
вдоль поясницы и выше, Потом стал легонько покусывать  ее  шейку  в  так
называемом "кошачьем месте", она выгнулась и  замурлыкала  от  истомы...
"Да! Еще, еще! О мой сладкий Пушистик!" - то  и  дело  вскрикивала  она,
впиваясь ноготками в подушку. Я был просто зверь!"
   Судорожно вцепившись в корешок, я  нервно  пролистала  еще  несколько
страниц,  то  и  дело  натыкаясь  на  не  менее  хлесткие  порнобредовые
откровения.
   - Где-е о-он?!! Где этот грязный  хвостатый  извращенец?!!  Я  убью-ю
его-о!!!  -  дико  взвыла  я,  пнув  кровать  Профессора  так,  что  она
перевернулась. Минут за десять, с ревом и проклятиями, я разгромила  всю
комнату! Проходивший мимо рогатый кентавр заглянул: не надо ли помочь? -
и бежал, лишь встретившись со мной  взглядом.  В  тот  момент  мне  было
катастрофически необходимо хоть кого-нибудь убить, чтобы  не  взорваться
на месте... Я испустила леденящий  душу  вой  друзей-ирокезов,  отломала
ножку  от  стула,  рванула  в  коридор  и...  столкнулась  в  дверях   с
флегматичным Алексом, который как раз собирался войти.
   - Где-е о-он?! - Я вцепилась в его рубашку и в припадке ярости трясла
его, как грушу.
   - Что случилось? - ровно поинтересовался  командор,  пронизывая  меня
ледяным взглядом Увидев в моих руках "Дневник  кота",  кое-как  выкрутил
его из моих судорожно сжатых пальцев. - Это  же  личный  дневник  агента
013, как ты посмела его даже открыть? Не ожидал, что ты  способна  и  на
такое! - Он загораживал двери, даже не думая освободить проход.
   - Ах так?! Да вы еще просто не знаете, на что я способна!  С  дороги,
дубина! Мне надо убить это гадкое животное!  О,  как  я  жалею,  что  не
кастрировала его тогда, такой случай упустила!
   У командора, похоже, где-то в глубине  души  проснулось  любопытство,
видимо, такой он меня еще не видел. Пока я активно пыталась протиснуться
между ним и косяком или  проползти  у  него  между  ногами,  он  раскрыл
кошачьи записки и углубился в чтение. Через пару секунд лицо  его  стало
багровым...
   Временно прекратив борьбу, я в очередной раз воззвала к его разуму:
   - Прочел, представил, оценил? Теперь ты меня понимаешь?!
   - Где этот паршивый кот?! Я сам его убью!  -  взревел  всегда  внешне
спокойный командор, а я откровенно  испугалась  за  его  рассудок...  Он
отобрал у  меня  ножку  стула,  прикинул  вес,  пару  раз  примериваясь,
взмахнул ею в воздухе и бросился вперед по коридору.
   Я кинулась вслед с воплями:
   - Нет! Не надо! Не трогай его!
   Вся моя злость на агента 013  мгновенно  испарилась,  остался  только
страх за грошовую кошачью  жизнь.  Алекса  очень  трудно  разозлить,  но
успокоить потом еще сложнее - он сам выключится, когда все  разнесет.  А
разнести под горячую руку он может все что угодно. А ведь  Алексу  котик
потом не простит, если тот поднимет его  за  шкирку  или,  не  дай  бог,
дернет за хвост! Мне он простит многое, но не  напарнику  -  ох  уж  эти
мужские взаимоотношения...
   Поймав любимого за свитер, я  какое-то  время  просто  ехала,  широко
расставив ноги и откинув тело назад, но на повороте он вырвался. За нами
уже бежали, радостно подпрыгивая и улюлюкая,  какие-то  мерзкие  зеленые
карлики, вездесущие хоббиты, из соседних комнат выглядывали привлеченные
суматохой сослуживцы...
   Когда мы со всей толпой настигли бредущего  в  оранжерею  Профессора,
Алекс испустил рык вышедшего на  охоту  льва!  Кот,  обернувшись,  разом
понял, что дело табак, кинулся наутек, но было поздно. Мы мигом  загнали
его в угол, настал неумолимый час расплаты...
   - Ах ты мелкий прелюбодей! Я же тебя своими руками...
   - Пощади-и котика-а! - Обхватив ноги Алекса, я  упала  перед  ним  на
колени, картинно закатывая глаза и голося в лучших традициях  российских
вдов, а главное, загораживая от него прижавшегося к стенке Мурзика.
   Зеленые  глаза  кота  выражали   полнейшее   недоумение,   пока   его
затравленный взгляд не остановился  на  своем  личном  дневнике,  нервно
подрагивающем в пальцах командора. Все  вопросы  стали  излишни,  теперь
Пусика могло спасти лишь красноречие...
   - Я не виноват. Это всего лишь сны! - возопил он,  в  ужасе  закрывая
голову лапками. - Просто сны! Я их записывал с  целью  систематизации  и
самоконтроля над процессами внутренней секреции...
   Все, кроме нас с Алексом, навострили уши. Им было интересно, нам  уже
нет...
   - Алина, прекрати, - устало попросил мой герой, пытаясь меня поднять,
но я поджала ноги под себя и вцепилась в него еще крепче.
   - Пощади! Я лучше сама его убью... попозже...
   - За что?! Я же  ученый,  я  изучаю  подсознательное,  -  держась  за
сердце, разволновался кот. - Смилуйтесь! Я больше не буду...
   - Алина, не надо, а? Ладно, прости меня, - наконец сдался Алекс. -  Я
дурак и хам, я виноват, очень. Прости  меня,  пожалуйста...  а  кота  мы
усыновим, если хочешь...
   К тому времени собравшаяся толпа насчитывала уже  нехилое  количество
праздношатающихся, и выражение лиц у всех было выжидательное...
   - Этого-то я  от  тебя  и  ждала,  -  снисходительно-довольным  тоном
заметила я, позволяя себя  поднять,  поцеловать  и  поставить  на  ноги.
Наверное, впервые Алекса не смутило скопление посторонних наблюдателей -
пока он меня целовал, народ дружно захлопал в ладоши!  Только  воздушных
шариков и конфетти не хватало, а так - просто праздник какой-то...
   Агент 013 был прощен, хотя сам долго в это не мог поверить и все ждал
возмездия, которое могло нагрянуть в любую минуту,  но  не  нагрянуло...
Уже через  день  Профессор  снова  разгуливал  с  характерным  для  него
самоуверенным и самодовольным видом.

***

   На третий день отдыха с утра мы должны были приступить  к  подготовке
материалов по новому (или, вернее, старому) делу. Меня угнетало  чувство
вины, ведь тогда во Франции я скрыла от ребят  некоторые  обстоятельства
судьбы жеводанского оборотня, или Волчика, как я его про себя  называла,
с противоречивыми чувствами вспоминая серого разбойника.  Мне  хотелось,
чтобы обо мне все и всегда  думали  только  хорошее,  а  как  ни  верти,
недоговоренность - та же ложь...
   Так что  выбора  не  было.  И  поэтому,  когда  мы  все  собрались  в
библиотеке, а кот, нацепив очки на  нос,  уже  открыл  толстую  папку  с
материалами дела, я  со  смиренным  видом  попросила  слова.  И  все  им
рассказала, одним махом...
   Про то, что наш Волк благополучно скрылся, решив начать новую жизнь с
белого листа там, где его не знают. Про то, что их было не  два  (считая
Зверя,  убитого   командором),   а   неизвестное   количество,   условно
обозначенное Волчиком в письме  таинственным  словом  "несколько".  А  в
заключение призналась, что я плохой  агент  и  сентиментальная  дурочка,
заслуживающая самого сурового взыскания, но полна  готовности  искупить,
так сказать, и...
   Алекс, против моего ожидания, отнесся к  заявлению  спокойно,  только
ехидно кивал с улыбкой на губах и с ревностью в глазах. Меня это, честно
говоря, сильно нервировало,  хотелось  пнуть  его  хорошенько,  лишь  бы
прекратить эти противные кивания. Однако чувство вины было сильнее, и  я
сдержалась...
   А вот наш кот, мой добрый Пушистик, никак не выбился из  свойственной
ему манеры поведения в таких ситуациях. Он начал орать,  стучать  лапами
по столу,  выкрикивая  обвинения  в  предательстве,  безответственности,
неуважительном  отношении  к  товарищам  и  тому  подобный  бред...  Мне
пришлось внимать ему с ярко выраженным раскаянием на  лице.  Вступать  в
конфронтацию бессмысленно, хотелось покончить с этим небольшим грузом на
совести раз и навсегда.
   При иных обстоятельствах я бы, конечно, заметила, что, дескать,  надо
и вам быть умнее, мальчики... Доселе неуловимый Волк слишком  легко  был
повержен. Надо было копнуть поглубже, но все-то вам лень, вы понадеялись
на удачный случай... Да-а, русский менталитет...
   За всеми этими  мыстями  я  продолжала  усердно  изображать  глубокое
раскаяние.
   Постепенно и сам кот понял, что виновата не  я  одна,  и,  неожиданно
угомонившись, признал:
   - Ладно, Алиночка, твое  чистосердечное  покаяние  зачтется.  Теперь,
наконец, займемся делом,  ведь  после  обеда  нам  уже  отправляться  на
задание, а мы еще не разработали первичную стратегию.
   Я хотела удивленно вэкнуть, что никаких стратегий у нас никогда и  не
было, но командор, отложив какую-то старую  газету,  которую  углубленно
читал, пока кот изощрялся в попреках, знаком попросил меня  не  накалять
обстановку, если я не хочу, чтобы все пошло по второму кругу. Знак  этот
выражался в тоскливо-жалостливом взгляде, верчении пальцем у виска и был
принят мной безоговорочно...
   - Перво-наперво нам надо будет найти этого Волка, - изрек  Профессор,
многозначительно посмотрев на меня.
   - Само собой, за волком нас и  отправляют,  -  робко  согласилась  я,
испугавшись за душевное состояние серо-белого агента.
   - Я имел в виду ТВОЕГО Волка, деточка, которого ты отпустила  на  все
четыре стороны.
   - Я-то откуда знаю, где  его  искать?!  Он  не  звонил,  открыток  на
Рождество не слал...
   - Конечно-конечно, - снисходительно закивал пушистый нахал, -  но  ты
должна знать, куда он отправился, ведь он звал тебя с собой.
   На самом деле этот факт в рассказе я не упоминала,  как  и  страстные
признания волчишки в любви. Просто сказала, что Зверь проникся  доверием
ко мне, видимо чувствуя, что вскоре и  я  должна  была  стать  таким  же
монстром...
   - Ладно, признаюсь, звал. Но точного адреса не указывал,  потому  как
писем не писал...
   По-прежнему недоверчивый взгляд Пушка заставил меня беспокойно ерзать
на стуле, а тут еще и Алекс выступил:
   - Как это звал с собой? - неуверенно спросил он,  боясь  возревновать
без особого повода. Но по его лицу было видно, что он очень хочет знать,
какие на самом деле отношения нас с Волком связывали. В  смысле  глубины
чувств и степени привязанности.
   - А! Минуточку,  минуточку...  вспомнила!  -  изо  всех  сил  пытаясь
изобразить ликование, воскликнула я (ну надо же уйти от его вопроса).  -
Он бежал на Французские Ривьеры, по  крайней  мере,  примерно  так  было
написано в письме.
   -  А  письмо  у  тебя  сохранилось?   -   с   нарочитым   равнодушием
поинтересовался командор.
   - Это личное, - с грустной важностью произнесла я, поставив точку  на
данной теме. На самом деле письмо Волчика уже давно  где-то  затерялось,
но оправдываться и объясняться перед этими гестаповцами уже надоело.
   В  общем,  мы  решили  сначала  отыскать  Волка,  вставшего  на  путь
праведный - в чем я ничуть не сомневалась!  Потом  расспросить  его  как
ценного свидетеля о других жеводанских оборотнях, а еще лучше  уговорить
лично поучаствовать в нашей операции.
   Конечно,  вряд  ли  этот  серый  эгоист  так  легко   снова   захочет
подставлять себя под охотничьи пули, но придется. Мы были  готовы  пойти
на  прямой  шантаж,  угрожая  в  случае  отказа   честно   "сдать"   его
представителям власти. Алекс раздобыл  датчик,  определяющий  в  радиусе
двадцати километров  присутствие  нечисти.  Ривьеры  занимают  не  столь
большую территорию, чтобы мы за один день не смогли найти Волка. С нашей
техникой такое невозможно в принципе...
   - Имена и легенды оставим те же, - решил  Алекс,  -  судя  по  схеме,
нападения Зверя (или Зверей) активизировались  по  другую  сторону  гор.
Больше других страдают жители деревни Мартэн, это примерно в  пятнадцати
километрах от нашей прошлой дислокации в Жеводане.
   Кот мечтательно усмехался себе в усы, наверняка предвкушая встречу со
своими французскими подружками. Любовь ко мне ему в этом разрезе  ничуть
не мешает, я ведь все помню... Специалисты в  костюмерной  развеяли  мои
надежды, сказав, что со времени нашей прошлой поездки мода там особо  не
изменилась.  Так  не  хотелось  снова  облачаться  в   эти   простоватые
деревенские юбки, но ничего не  попишешь,  хорошо  хоть  цвет  разрешили
поменять с белой на голубую.
   Алекс на этот раз облачился в белую рубашку с высоким воротом и серый
кафтан, поверх синий камзол с  серебряными  пуговицами,  ну  и  короткие
штаны и чулки с башмаками.  Синяя  треуголка  довершала  привлекательный
образ молодого француза  второй  половины  восемнадцатого  столетия  из,
скажем так, полувысшего света. Профессор, как понимаете, не получил даже
бантик на шею, но был хорошо обработан противоблошиным шампунем.
   На следующее утро  цивильно  одетый  королевский  егермейстер  Густав
Курбе с большой дорожной сумкой и ружьем через плечо, его сестра  Жаннет
и их кот Пушок в мгновение  ока  перенеслись  на  французское  побережье
Ривьер. "Дело "Крысы-вегетарианца" - 2 началось...

***

   Мы оказались на залитом солнцем безлюдном каменистом берегу. Выше  на
склонах ютились покрашенные в яркие  цвета  маленькие  домики.  Командор
неспешно достал прибор, сверяя настройку. Профессор грустил. Его  клюнул
какой-то баклан, воспользовавшись тем,  что  Профессор  отошел  довольно
далеко, увлеченный изучением какого-то  редкого  ракообразного.  Видимо,
рак был  законной  добычей  того  самого  баклана,  который  решил,  что
пушистый зверь с мягкими лапами нагло охотится на его территории.
   - Ну, что там показывает  датчик?  -  поинтересовалась  я,  глядя  на
экранчик прибора и краем глаза злорадно фиксируя, как кот  со  всех  лап
мчится к нам, спасаясь от преследующей его птицы.
   - Пришлось взять устаревшую модель, новые все  на  руках.  Этот  тоже
очень надежный, но медленно соображает.  О,  вот-вот...  ну  наконец-то!
Видишь, появилась красная светящаяся точка в оси координат. Здесь  он  и
находится.
   - Прости, Алекс, по-моему, это божья коровка, - робко произнесла я. -
Мне очень не хочется тебя разочаровывать, но...
   - Вот черт! И точно, какая досада!  -  смутился  командор,  стряхивая
насекомое с  прибора.  Коровка  долго  упиралась,  цепляясь  лапками  до
последнего, но под напором сдалась и с  недовольным  и  обиженным  видом
расправила крылья и улетела. Красная  точка  больше  не  заставила  себя
ждать (куда уж дольше!) и явила наконец себя миру.
   - Жеводанский оборотень находится в  десяти  с  половиной  километрах
отсюда к северо-западу, - сообщил мне  Алекс.  -  Он  дома...  вместе  с
семьей... пьет чай... с сухариками и малиновым джемом!
   - Постой, постой! Это  что,  все  вот  на  этом  маленьком  экранчике
зафиксировано?! - малость обалдела я.
   - Конечно нет, милочка, просто у  агента  Орлова  такие  своеобразные
шутки, - нетерпеливо объяснил Пушок, потирая шишку на голове. - Ну  что,
мы идем или пусть эта пернатая зараза и дальше надо мной издевается, а?!
   Домик у бывшего оборотня оказался неплохой, небольшой двухэтажный под
пологой крышей. Нижняя часть каменная, а верхняя деревянная, выкрашенная
белой краской, к тому же он стоял над самым морем,  утопая  в  зелени  и
цветах. Конечно, если у  Волка  есть  средства,  то  почему  бы  ему  не
приобрести такой дом и не жить в комфорте,  вместо  того  чтобы  держать
свою волчицу с волчатами где-нибудь в  неблагоустроенной  яме,  в  сыром
лесу, под открытым небом.
   Из окон доносились детские голоса, и у меня екнуло сердце. Конечно, я
понимала, что такой привлекательный Волк в одиночестве не  останется,  а
чахнуть от любви он больше часа не сможет, это никак не  сообразуется  с
его донжуанистым нравом.
   Поднявшись по ступенькам, я замерла в раздумье.  Мне  почему-то  было
страшно неудобно постучать в дверь. Кот с Алексом тоже нервничали внизу,
но по другой причине - хоть Зверь и  исправился,  но  былые  хищнические
инстинкты вряд ли потерял. А наш визит без предупреждения  он  может  не
правильно  понять  и  среагировать  намного  быстрее,  чем   мы   успеем
извиниться.
   Вот по этим-то причинам на  крыльце  сейчас  стояла  я  одна,  а  мои
"отважные" агенты ждали за  углом  домика,  откуда  их  не  было  видно.
Вздохнув, я взялась за дверной молоток, но дверь распахнулась, и  передо
мной предстала прекрасная черная волчица в белом фартучке и  с  крупными
алыми бусами на серой шее.
   Она доброжелательно улыбнулась, чуть вскидывая брови:
   - О, вы случайно не  из  налоговой  службы,  а  то  мы  с  мужем  уже
заполнили декларацию за прошлый год.
   Ага, с мужем, значит... Я отрицательно помотала головой.
   - Дорогая, кто это там? - донесся знакомый густой баритон из  глубины
дома. У меня подкосились ноги. Ой, ну не мне его винить, ведь я тоже  не
одна. И первая не поняла бы серого ловеласа,  если  бы  он  постригся  в
монахи... Но хоть чувств с моей стороны  тогда  не  было,  а  все  равно
неприятно было  слышать,  как  он  кого-то  называет  "дорогая".  Вот  я
эгоистка - ни себе, ни волчицам... все, все, имею совесть!
   - Э-э, я... мы... нам хотелось бы видеть Волка. Мы его старые  друзья
и давно не виделись.
   -  Кто  "мы"?  -  удивилась  женственная  волчица,  осматриваясь   по
сторонам.
   Я обернулась, но никого, естественно, рядом  не  увидела.  Опять  мне
одной все придется улаживать.
   - Милая, ну что же ты так долго? - Из дома вышел Волк и, увидев меня,
так и застыл с раскрытой пастью. Нет, он совсем не  изменился  -  та  же
бур