орецкий забежал
вперед, торопливо толкнул тяжелую дверь и,  чуть  ли не выпрыгивая из штанов
от усердия, выкрикнул:
     -- Мисс Алина Сафина и мистер Алекс Орлов, сэр. Прибыли к столу, сэр.
     И, низко поклонившись, пропустил нас. Я услышала,  как агент 013 бурчит
себе под нос, проходя в дверь:
     -- А меня, значит, не надо объявлять,  я  не личность! Да  кто я вообще
такой? Всего лишь говорящий кот, кстати, единственный в своем роде.
     На  этот  раз он был без берета, но в той же смешной клетчатой  юбочке,
из-под которой торчал гордо поднятый вверх хвост.
     Граф  Макмиллан  радушно усадил  нас  за длинный,  богато сервированный
стол. Все столовые приборы были из серебра. В камине ярко полыхал огонь.  По
стенам висели портреты предков.  На  мой вопрос  граф смущенно пояснил,  что
этот  старик,  которого мы случайно встретили, его  слабоумный  дедушка  сэр
Роберт.
     -- И болезнь его, к сожалению, неизлечима, --  грустно добавил граф, --
последствие встречи с тем самым призраком, который и  стал виновником смерти
моих трех ближайших родственников.
     -- Значит, уже четыре жертвы, -- констатировал командор.
     --  Да,  и это за  последние полгода, -- кивнул хозяин, накладывая себе
ветчины. -- Сам я отсутствовал где-то с полгода, был в Индии по делам своего
банка.  Столько  хлопот, что я  не  смог  вырваться  даже  на похороны  моей
бабушки, которую очень любил, потому что практически вырос у нее на руках. Я
скорблю по ней каждый день, хоть и прошло уже три месяца и четыре дня, -- он
смахнул  скупую  слезу. --  После ее смерти и слабоумия  дедушки  владельцем
замка  стал мой старший  брат Джеймс, который незамедлительно переселился  в
Моррисвиль-холл, продав свой дом в Эдинбурге. Он  был инвалидом  с детства и
так  и не женился.  И вот через  месяц после того как он переехал в замок, я
получаю извещение  о его  смерти. Однако срочные дела не отпускают меня и на
похороны дорогого  братца. Причина смерти одна. Его,  как и бабушку,  хватил
апоплексический удар. И мне казалась  нелепой сама мысль о том, что  в обеих
смертях был повинен новый призрак.
     -- Новый?! -- переспросили мы с Алексом одновременно. -- Вы сами видели
его?
     -- Нет, нет, я его не видел, -- быстро ответил граф, подкладывая мне на
тарелку кусок  жареной  индейки.  --  Может  быть, его и нет, но,  с  другой
стороны, всех своих призраков мы знаем. Уверяю вас, безвреднее и скромнее их
нет во  всей Шотландии. Взять хотя бы  Безрукого  Карлика, хоть  он жесток и
беспощаден,  но  милее и  забавнее  призрака  я  не  знаю. Это мой  любимец,
надеюсь, он не войдет  в ваш список подозреваемых, --  с надеждой проговорил
сэр Генри, глядя почему-то на  кота, у которого с морды не сходило предельно
строгое выражение. -- В общем, поэтому я и решил,  что, может быть, за время
моего отсутствия здесь появился новый призрак. Мой  второй брат, который жил
тут вместе с Джеймсом (его звали  Артур),  тоже  был найден мертвым  в своей
спальне. Очевидно, передозировка. Он пристрастился к опиуму в Китае...
     -- А что говорят слуги? -- спросил Алекс, намазывая хлеб маслом.
     --  Они  теперь  боятся  выходить  ночью  в коридор,  сэр.  Наш  старый
дворецкий  попросил  расчет  сразу  после  того,  как обнаружил Джеймса  под
перевернутой инвалидной  коляской. Какой-то призрак  пролетел мимо, задув  у
него свечу и гаркнув  в ухо, -- это было последней каплей. Так как дворецкий
требовался срочно, мне и пришлось взять Ларча, до повышения он служил у меня
на конюшне.
     Теперь было понятно, почему парень меньше  всего был похож на типичного
английского дворецкого.
     --  И  вот,  господа,  смерть Артура...  Кстати,  если  бы не фамильная
гордость,  может быть,  я  бы поостерегся  возвращаться  в  Моррисвиль-холл,
понимая,  что здесь  моей жизни угрожает реальная  опасность. Но  две смерти
были отнесены к разряду  случайных,  только потом, по свидетельствам слуг, я
определил, что тут  нечисто... В  любом  случае вы крупнейшие  специалисты в
этой области, как заверил меня мой друг Лохис.
     Кое-что меня навело на мысль, и я шепотом поинтересовалась у кота:
     -- А кстати, если этот Лохис агент нашей Базы, и притом один из лучших,
как ты говорил, почему же он сам не распутал это дело?
     -- Алиночка, он специализируется на подводных монстрах.
     --  А  разве он  сам  не...  --  Я хотела  сказать: "А разве он  сам не
подводный монстр?", но сдержалась. Мурзик как будто читал мои мысли:
     -- Лохис -- мирный монстр, к тому же то, что он стал нашим агентом, уже
о многом говорит. И у него редкая специальность, он прямо-таки незаменим под
водой. Сотрудников, работающих в его области, раз, два и обчелся. Поэтому он
ценит себя  и не  распыляется на земные объекты, полагая,  что такую  работу
выполнит любой. У  него вахты, он  не  может  надолго уходить из-под воды, к
тому же ничего не смыслит в призраках. И это главная причина, почему вызвали
нас.
     Генри  Макмиллан  в это время  обсуждал с Алексом преимущества (главным
образом безопасности)  охоты на  уток перед охотой  на медведя. После  ужина
граф с гордостью показал нам портреты своих предков, развешанные  по стенам,
сказав несколько фраз о каждом из них.
     Больше  всего меня  тронула  история  молодого графа  Шона  Макмиллана,
жившего  в семнадцатом столетии. Этот был  симпатичный  богатый парень, рано
получивший титул графа. Так рано, что именно титул сыграл роковую роль в его
жизни, а стань  он графом попозже, лет в  сорок,  бедняга прожил  бы намного
дольше... Но ему не повезло, так как замужество старухи Хигс пришлось именно
на его графское  правление.  Тогда еще  существовал закон  о  первой брачной
ночи.  Однако   молодой  граф,  будучи  человеком   широких  демократических
взглядов, пользовался  своим правом не  часто,  а исключительно по  взаимной
договоренности.
     Да только старая  Хигс придерживалась консервативных взглядов, особенно
в этом вопросе, и решила во что бы то ни стало выполнить свою обязанность по
отношению  к  сеньору!   Старушка  твердо  решила  в  случае  надобности  не
останавливаться даже  перед  физическим насилием.  Это ей вполне бы удалось,
несмотря на ее восемьдесят три года, так как Хигс  не расставалась с клюкой,
а молодой граф отличался хрупким телосложением.
     В  общем,  парень погиб в своей постели  от  ужаса, когда  старая карга
решительно начала раздеваться.....
     Когда  мы перешли  к портрету  "Дамы в  серо-буро-малиновом", где  была
изображена  чахоточная  девица с нехорошим прищуром, хозяин шепотом  сообщил
нам, что она  имеет обыкновение выходить по ночам и  кидаться  на  неженатых
мужчин приятной наружности. Кот  при  этих словах навострил  уши,  отнеся их
исключительно к своей персоне. Это  была дальняя родственница Генри, умершая
два столетия  назад. Ей  суждено  было остаться  старой  девой,  из  чего  и
вытекала, наверное, ее сегодняшняя тактика поведения.
     -- Меня  она не  трогает,  --  похвастался  граф, --  учитывая, видимо,
родственные  отношения. Но Ларчу частенько достается,  поэтому он  старается
ночью как можно реже выходить из своей комнаты.
     После чего Генри посоветовал  Алексу быть настороже. В это время подали
кофе, который тут было принято пить у камина. Вокруг камина мы и расселись в
креслах. Кот сел на  скамеечку для ног,  потому  что она  единственная здесь
соответствовала его  размерам. По нашей  просьбе граф  подробнее рассказал о
Безруком  Карлике. Делал  он это с удовольствием,  хотя знал о призраке и  о
земной его жизни немного.
     --  Значит,  вы  хотите  знать  о  малыше  Бинки?  --  начал  Макмиллан
смягчившимся  голосом.  -- Но право  же, он действительно чист как младенец.
Хотя будь у него руки, я бы не поручился за него так  уверенно. Как говорила
мне о нем еще моя  бабушка, которая тоже, естественно, не знала его лично, а
слышала  от  своей  бабушки,  что при  жизни  безрукий граф Бинки  Макмиллан
нередко  изменял жене,  отчего  та, само собой, часто бывала вне  себя. Граф
Бинки,  видя   ее  страдания,  продолжал  коварно   изводить   ее,  прилюдно
рассказывая о своих  изменах. И, одаривая  ее гадкими эпитетами и нехорошими
словами,  находил в этом  удовольствие. Но  одного граф не учел -- возможных
последствий.  В   общем,   в  конце   концов  жене   надоело   терпеть   его
издевательства,  и  как-то перед  сном она  собственноручно  утопила  мужа в
ночном горшке!  При  его  росте это было возможно...  Говорят, она  получила
несказанное наслаждение при самом процессе, слушая визги  домашнего изверга!
Как  она сама потом  делилась  с  кумушками  за чашкой чая,  ни  разу ничего
подобного она не испытывала за всю свою брачную жизнь.
     История была впечатляющая  по  своей комичности, однако  на  лице графа
было написано, что  он поведал нам не меньше чем шекспировскую трагедию, и я
постаралась сохранить серьезность.
     -- После  смерти  Безрукий Бинки остался  в  замке и продолжал изводить
жену. Вернее, пытался это делать,  потому  что женщина только смеялась ему в
лицо  и часто, собрав своих подружек,  гоняла  несчастного  призрака по всем
коридорам.  Со  смертью жены  он  был  наконец-то  избавлен  от  унижений и,
казалось  бы,  обрел  моральную свободу.  Но  преисполнился  чувством  мести
(немножко поздновато, да?)  и возненавидел  все человечество. Душа его стала
еще чернее, и он замкнулся в себе...
     -- И  что, осуществил он свою  месть? Или,  в смысле, хотя бы попытался
что-то сделать?  -- поинтересовалась я, уже  зная ответ.  -- И,  кстати, вам
достоверно  известно,  что эта клятва мести действительно имела место  быть?
Это очень важно.
     -- Да нет,  конечно, -- смущенно проговорил хозяин  замка.  --  Разве о
призраках что-то может быть  известно достоверно,  о них обычно ходят слухи,
легенды,  передающиеся из поколения в поколение. Безрукий Карлик  появляется
тут  иногда, к сожалению,  не  так  часто,  как  раньше. Обычно  он кувырком
катится  под  ноги в расчете, что ты от неожиданности споткнешься и упадешь.
Если у него получается, он тут же вскакивает на ножки и,  попрыгав у тебя на
спине, стремительно убегает, дико хохоча. Вот и все его шалости...
     В  ответ на вопрос  командора,  почему  же тогда Карлик  в Книге Хроник
назван "САМЫМ жестоким и коварным призраком эпохи", граф ответил,  что книгу
писал  его дедушка.  Который,  как и все,  искренне сочувствовал несчастному
предку и, чтобы вызвать в потомках уважение к страдальцу Бинки, приписал эти
слова.
     -- Вообще,  как  я помню,  дедушка  был  склонен  к преувеличениям,  --
оправдываясь,  добавил  Генри. --  Поэтому  в  Хрониках  много  неточностей.
Написав эту книгу, он сошел с ума.
     Граф помолчал  и  вдруг,  широко  улыбаясь, предложил  нам  перед  сном
поиграть с ним в триктрак. По кивкам и ужимкам Макмиллана было видно, что он
хочет  играть  исключительно со  мной,  но Алекс, развернув меня  за  плечи,
решительно подтолкнул к дверям:
     --  Агент  013, если захочет, останется. А нам с тобой  перед сном надо
еще расспросить слуг. И на ночь проштудировать Хроники, какие бы там ни были
изъяны, но это пока наиболее полный источник сведений, необходимых по нашему
делу. Простите нас, граф, время не ждет. Спокойной ночи.
     Граф выразил  свое искреннее сожаление  и с надеждой повернулся к коту,
который  как раз в это время пытался выразить свое  искреннее  возмущение по
поводу  слов Алекса,  намекающих на кошачью  ненужность. Но потом сдался  на
уговоры хозяина, который, как оказалось, не мог заснуть, не сыграв несколько
партий в свою любимую игру.
     Проходя мимо  "Дамы  в серо-буро-малиновом",  Алекс  посмотрел  на  нее
как-то  очень внимательно,  наверно  стараясь запомнить, чтобы  при  встрече
ночью  узнать ее еще издали и успеть удрать. Я  хихикнула у  него за спиной.
Он, естественно,  это заметил,  но промолчал, одарив  меня мрачным взглядом.
Выйдя  в  коридор, мы подошли  к раскрытому  окну.  На темном бархатном небе
сверкали созвездия. Я даже  Млечный Путь  различила, и  Большую Медведицу, и
Полярную звезду... больше я просто не знаю.
     -- Не правда ли, эта ночь -- чудо, сэр Алекс, --  сказала я, взяв самый
романтичный тон.  Наши костюмы, место и  эпоха соответствовали настроению, к
тому же во  мне проснулось желание  пошалить. -- А не  прогуляться ли  нам с
вами по саду, сэр? -- Я тронула его за рукав.
     -- Где  ты тут  видела сад?  --  искренне удивился командор.  Но, чтобы
убедиться, все-таки глянул вниз. Я тоже за компанию свесилась с подоконника,
хотя  знала, что ничего нового там не увижу. Все те же унылые ландшафты, при
свете дня хоть зеленую траву видно, а сейчас что там может быть живописного?
     Но я  ошиблась: кое-что  новое  там  все-таки было.  Под  стенами замка
сидели волки, целая  дюжина, не меньше. Вытянув морды,  они молча смотрели в
нашем направлении, я бы поклялась, что они смотрели именно на нас.
     -- Жуткая картина, -- заметила я.
     -- Не страшнее призраков, -- ответил Алекс.
     Я  подумала: а  нет ли  среди этих зверей нашего французского Волка? Но
тут же отбросила  эту мысль. Что ему тут  делать?  Он,  наверно,  сидит себе
сейчас в  своем  новом доме на Ривьере с бокалом анжуйского в лапе, а другой
лапой подгребает с тарелки  свою любимую утку по-мексикански. Хотя какое это
имеет  значение? Главное --  такая ночь! И плечо  Алекса  крепко прижимается
(окно  слишком узкое!)  к  моему. И  он  сам вот уже  пять минут  никуда  не
убегает. Алекс  повернулся и осторожно взял меня за  руку. Это уже более чем
странно. Может быть, это не он, а какой-нибудь призрак в его обличье?
     --  Слушай,  --  слегка  задрожав,  обратилась  я  к нему,  со  страхом
заглядывая в глаза.  В них  точно было  что-то похожее на нежность,  если  в
темноте  не перепутала, конечно. Надеюсь, что перепутала, иначе это точно не
Алекс, а фантом,  притворяющийся  в  каких-то своих  целях моим  напарником.
Боже,  а  где тогда настоящий Алекс?! Если  я сейчас крикну, этот тип успеет
схватить меня, и тогда наверняка пощады не жди.
     --  Да?  --  предупредительно  спросил коварный двойник.  И  опять же в
глазах ни капли раздражения. Ну все! Я его раскрыла! Это точно не Алекс, тот
бы уже давно разозлился на меня, что я полчаса пытаюсь задать вопрос.
     --  Слушай,  я  хотела  спросить,  а  привидение  может  принять  облик
какого-то конкретного человека?
     -- В этом  мире  все  возможно,  --  загадочно  ответил  он и, немножко
подумав, коснулся пальцами моей щеки. Я замерла  под гипнотическим  взглядом
его  серых  глаз...  "Прощай, Алекс,  --  подумала  я. -- Он высосет всю мою
кровь. Может, сказать ему, что у меня малокровие?"
     В это время в  конце  коридора раздались шаги. Это  были Ларч и  миссис
Максфри.  Уф!  Я обернулась  к  ним, с трудом скрывая свою радость.  Двойник
опустил  руку,  причем,  как  я  заметила, досадливо  поморщившись. Ну  что,
коварный  тип, обломилось?! Я  поспешила навстречу  экономке  и  дворецкому,
шепнув  мнимому Алексу,  что пора  бы  их допросить, в  смысле, расспросить.
Хотела предупредить  кота,  чтобы  он был настороже,  но мое  возвращение  в
каминный зал наверняка вызвало бы подозрение у фантома.
     -- Миссис Максфри, вы сейчас не заняты? Можно у вас попросить утюг?
     Миссис  Максфри  как раз  шла  к  себе и  собиралась  заняться  штопкой
списанного постельного  белья.  Она пояснила, что  отправляет его  сироткам,
живущим в ближайшем приюте. Утюг был хорошим предлогом. Оказавшись в большой
комнате,  называемой  чуланом,  и  устроившись  рядом  с   ней,  мне  только
оставалось фиксировать в уме сведения, нужные для дела, которые перемежались
в  безостановочном  рассказе   миссис  Максфри   с  историей   ее  семьи   и
многочисленных тетушек и двоюродных дядюшек. Из  каждой новой истории она не
забывала  извлекать  мораль.  Кое-что  я  намеренно  пропускала  мимо  ушей,
переживая в это время за настоящего Алекса. За кота я не беспокоилась. Он-то
о себе позаботится, но тот факт, что  двойник куда-то заныкал агента Орлова,
напрягал страшно.
     Миссис Максфри ничего не могла сказать  о двойниках. Факты их появления
в Моррисвиль-холле не фиксировались за четыре столетия его существования.? Я
начала немножко успокаиваться. Наверно, это все-таки был настоящий командор,
но и это несильно утешало, так  как значило, что он серьезно болен,  судя по
его  неадекватному поведению.  За  чаем  с  кексом,  которым  меня  угостила
радушная женщина, я совсем успокоилась и  позабыла  все свои страхи.  Миссис
Максфри  была дальней  родственницей сэра Генри, который  со смертями  своих
старших братьев и  любимой бабушки стал главой клана,  потому знала  об этой
семейке все. Мы заговорили об убийствах.
     -- Даже  не скажу, кто из наших призраков был  бы на такое способен, --
задумчиво протянула она.
     -- Может, кто-то из них в последние полгода вел себя как-то странно? --
предположила я. -- Попытайтесь припомнить, это важно.
     -- Ну разве что несчастный Хромой Йоркширский Лорд, он как-то попритих.
Да-да,  теперь я припоминаю.  Раньше бедняга громко стучал костылями по всем
дверям, мимо которых пролетал, будя нас посреди ночи. Это была его маленькая
радость. И  конечно, он  был записан  в  общий  хор. Это,  видимо,  помогает
несчастным  призракам  коротать  вечность, потому  они и взялись  устраивать
хоровые пения. Лучший запевала у них малютка Безрукий Бинки, в дни, когда он
воет  --  а  волки под  стенами замка подхватывают этот вой, -- и мы не спим
вовсе... -- не без гордости добавила экономка.
     Теперь было ясно,  что волки сегодня под окнами  дожидались ежевечерней
музыки. Я отметила про себя этот факт, хотя и не знала зачем. Гораздо больше
меня заинтересовали совершенно красные глаза домоправительницы. Такие бывают
лишь у вампиров или людей, всю ночь штопающих чье-то белье...
     -- Так вот я и говорю, --  продолжала миссис Мак-сфри,  -- Хромой  Лорд
замкнулся в себе. Когда мы видим его в коридоре, вид у него  такой, будто бы
он не  замечает никого вокруг и что-то вечно бормочет себе  под  нос. Дама в
серо-буро-малиновом иногда заходит ко  мне поболтать,  так она говорила, что
он стал сторониться других призраков и даже просил исключить себя из хора!
     --  И  что,  Дама  в   серо-буро-малиновом  не  знает  ничего  об  этом
убийственном призраке? -- поинтересовалась я, доедая последний кексик.
     -- По ее словам, нет, -- не скрывая своего огорчения, признала женщина.
--  Но  мне  кажется, Дама  о нем  действительно ничего не  знает. Остальные
призраки, к сожалению, контактируют с нами менее охотно. В  последние месяцы
каждый из обитателей замка, тревожась за свою жизнь, попытался  пообщаться с
ними, но все тщетно. Бедного Ларча даже избили!
     -- Кто конкретно? -- поражение спросила я.
     --  Да Дикие  Воины,  кто  же  еще?! Понесло  же  дурака  обращаться  с
вопросами к этим варварам. В  ответ они  как следует отлупили  его, а  затем
подвесили в большой гостиной под самым потолком за шиворот, туда, где раньше
висели приговоренные пленники. Невезучий парень  так  и висел там  на крюке,
вопя без умолку, пока его не сняли...
     Я заметила  удивленно,  что  Дикие Воины почему-то  названы в  Хрониках
самыми  смирными призраками  Моррисвиль-холла. А миссис Максфри,  вздрогнув,
ответила, что автор книги был большим шутником, даже
     -- когда находился в трезвом рассудке. Я с досадой подумала, что старый
хрыч наверняка писал свои записи о призраках уже будучи законченным психом.
     -- И тут грохнули литавры! Я подпрыгнула на месте "" 0г  неожиданности,
а миссис Максфри оставалась спокойной.
     --  Не волнуйтесь, душечка, это призраки, -- утешила меня  она.  -- Это
они стучат в медные тазы на чердаке.
     Шум между тем нарастал и поднялся до невообразимого грохота -- хоть уши
затыкай.  Я  зажала   их  ладонями,   но   это  мало  помогло.   К  литаврам
присоединились  волынки,