:
вместо беззаботного смеха она довела мою жену до последней степени  каления.
Маленькие молнии, метавшиеся в ее  почерневших  глазах,  сконцентрировались,
объединились и мощным электрическим разрядом буквально  взорвали  то  место,
где я только что лежал. Это Анцифер  с  Фармазоном  чудом  успели  выдернуть
ошарашенного меня из-под обстрела.
   - Наташа! Солнышко, успокойся...
   - Ах ты, дрянь озабоченная! Ты и имя мое узнал, маньяк-недоучка?!
   Прячась от следующей молнии, мы бросились на  пол  уже  втроем.  Пришлось
экстренно уползать за пуфик, поскольку остановить  несанкционированный  гнев
жены-ведьмы практически невозможно.
   - Ну и завелась  твоя  баба...  За  какое  место  ты  ее  укусил,  резвый
сексопатолог?!
   - Фармазон, пойдите к черту!
   - Оригинальное предложение, - сдержанно хихикнул Анцифер. - Но кое в  чем
он все-таки прав, почему она на вас нападает? Просто ужас какой-то...
   - Ничего подобного! - огрызнулся я. - Подумаешь, молодая  женщина  встала
не с той ноги... А  может,  у  нас  такой  внутрисемейный  способ  разряжать
пасторальную  атмосферу  маленьким  домашним  катаклизмом.  Сейчас  я  скажу
волшебное слово, и вы просто поразитесь, какой шелковой она станет.  Наташа!
Я тебя люблю!
   Она на секунду задохнулась, а потом ударила с такой  силой,  что  рухнула
люстра и от нашего ненадежного укрытия остались только дымные лоскутки.
   - Мы просто поражены! - в один голос заверили  меня  два  брата-акробата,
резво отгребая в стороны.
   - Что ты делаешь, психопатка?! - в голос завопил я, храбро  вскакивая  на
ноги. - В доме посторонние люди. Прекрати  сейчас  же,  мне  перед  друзьями
неудобно!
   - Так ты, извращенец, здесь не один?  -  почти  ласково  пропела  Наташа,
недобро сощурив глаза.
   - Серега, Серега, ты че, в натуре?! Не  надо  нас  сюда  вмешивать.  Сами
разбирайтесь, а мы еще жить хотим.
   - Я - твой муж!
   Вот это, как  оказалось,  было  совсем  уж  напрасно.  В  комнате  словно
потянуло сквозняком. Лицо Наташи превратилось в маску злобы и презрения. Она
отпустила одеяло, на минуту  представ  передо  мной  в  своей  ослепительной
наготе.
   - Ведьма не может иметь  мужа.  Я  -  ведьма!  За  такое  оскорбление  ты
заплатишь кровью.
   Прежде чем я  успел  хоть  как-то  возразить,  она  прогнулась,  совершая
сложный кульбит, и... на широкой кровати встала яростная серая волчица.
   - Так... это уже не любовь... - Больше я ничего не успел сказать. Волчица
прыгнула вперед, а мы трое бросились наутек. О попытке сопротивления не было
и речи. Она догнала нас в две минуты, но я исхитрился  кубарем  вылететь  на
балкон и, не задерживаясь,  сигануть  с  перил.  Страшные  зубы  клацнули  в
невероятной близости к моей пятке. Упасть вниз мне не дали.  Ребята  вовремя
замедлили мой полет с третьего этажа, дав возможность зацепиться за какие-то
бельевые веревки. Я повис как раз напротив  двери  нижнего  балкона.  Сверху
доносился бешеный рык обозленной хищницы.
   - Держитесь, Сереженька. Сейчас мы вас раскачаем, попытайтесь  встать  на
перильца, а там зовите хозяев. Будем надеяться, что к вашему возвращению она
отойдет.
   Я неуверенно кивнул. В этот момент балконная дверь наших  нижних  соседей
распахнулась, и на меня уставилась та самая соседушка в домашнем халатике  и
бигуди. Помнится, я еще назвал ее бабой-ягой. Увидев  меня,  она  побледнела
так, словно отхлебнула цинковых белил. Губы старухи затряслись,  а  ее  саму
стала бить нервная судорога. До меня не сразу дошло, чего это она так в меня
вперилась? Ну, висит на ее веревке перед ее  балконом  голый  интеллигентный
мужчина. О мать Тереза... На мне действительно не было даже ниточки. Но ведь
я же вставал с постели от законной жены, и... сами понимаете...  она  же  не
дала мне возможности хоть что-то накинуть, сразу бросилась в драку!
   - Д-доброе утро... - с натянутой улыбкой выдавил я.
   В  ответ  бабка  так  завизжала,  что  мои  пальцы  едва   не   разжались
самостоятельно. Я попытался подтянуться наверх, но там  по-прежнему  яростно
скалила зубы моя любимая... волчица. Соседка вышла из столбняка и  опрометью
скрылась в квартире. Прилетела обратно буквально в ту же секунду. В ее руках
дымился медный таз с каким-то булькающим варевом.
   - Помогите! Насилуют! - завопила она, отважно выплескивая в  мою  сторону
свое  зелье.  Я  вовремя  отпустил  веревки.  Анцифер  и  Фармазон   успешно
подхватили меня под локотки и бережно опустили на землю. Я машинально глянул
вверх. Наташи не было видно, добрая женщина тоже исчезла,  но  на  асфальте,
куда  попали  капли  жидкости,  предназначавшейся  мне,  появились   дымные,
обгорелые дыры.
   - Сергей Александрович, нам пора, бежим! - Ангел цапнул  меня  за  правую
руку.
   - Точно, точно, - неожиданно поддержал черноволосый братец. -  А  супругу
твою мохнолапую лучше здесь оставить. Можно подумать, нам для полного  кайфа
только психованных ведьм и не хватает.
   - Ничего не понимаю, - деланно возмутился я. - Эта  старушка,  видимо,  с
детства страдает прогрессирующей шизофренией.  А  может,  ей  в  гражданском
браке не повезло? Тогда  понятно,  почему  сегодня  у  нее  особенно  острый
приступ мужененавистничества. Простить ее, что ли, по-христиански?
   - Глупая шутка, - буркнул ангел.
   - Да, сногсшибательным остроумием не блещет,  но,  Циля,  ты  же  видишь,
парень явно не в себе. Держу пари, женатого каскадера без улыбки и трусов он
изображает впервые. Поимей снисхождение, не ругай его больше, на нас  и  так
все подряд любуются.
   В самом деле, несмотря на  раннее  утро,  вокруг  начали  останавливаться
прохожие. На  меня  смотрели  с  неподдельным  интересом,  одни  таинственно
улыбались, другие потирали руки, медленно придвигаясь поближе,  а  некоторые
даже пускали слюну, словно в предвкушении... чего? Об  этом  думать  уже  не
хотелось. Я вдруг необычайно остро осознал, что Анцифера с Фармазоном  никто
не видит, а значит, центром столпотворения является не кто иной, как...
   - Серега, ты бы это... ладошками прикрылся, что ли?
   - Анцифер! - Красный как рак, я в полном отчаянии повернулся к ангелу.  -
Чего им всем от меня надо?
   Вместо ответа он вдруг схватил меня за руку и напролом  бросился  бежать.
Двух  скалозубых  суперменов  мы  сбили,  остальные  взревели  от  ярости  и
восторга:
   - Жертва!!!
   Возбужденная моим страхом толпа нечисти ринулась в погоню. За моей спиной
раздался упоенный вопль:
   - Серега, беги! Я - прикрою!
   Сзади загремели выстрелы. Обернувшись, я  увидел  счастливого  Фармазона,
доставшего из-под складок балахона большой черный маузер. Он поднял его  над
головой и еще раз даванул на гашетку:
   - Я их задержу! Как говаривал незабвенный Беня Крик, "...стрелять надо  в
воздух. Потому как если не стрелять в воздух, то ведь можно-таки  попасть  в
живых людей...".
   Конечно, его никто не видел, но выстрелы услышали все. На какое-то  время
стушевавшийся народ растянулся плашмя, пытаясь угадать,  откуда  же  ведется
стрельба. Поняв, что их несколько обманули,  вся  свора,  озлобленно  взвыв,
стартовала за нами. Я никогда так не  бегал...  Босиком  по  еще  прохладной
мостовой,  в  неброском  костюме  древних  греков  на   Олимпийских   играх,
подталкиваемый в спину ангелом-хранителем и бесом-искусителем,  периодически
тянувшими в разные  стороны,  да  еще  преследуемый  по  пятам  разномастной
нечистью, - это что-то! Мы неслись по широкой  улице,  потом  петляли  между
рычащих автомобилей на красный свет, свернули в  какие-то  старые  кварталы,
там метались по переулкам, Анцифер выпачкал крыло  в  солидоле,  а  Фармазон
где-то потерял маузер. Прохожие, хозяева домишек, женщины и дети, которых мы
успешно сбивали, толкали или просто отрывали от дела,  загорались  праведной
местью и увлеченно ввязывались в погоню. В конце концов они  нас  загнали  в
угол. Что, впрочем, вполне естественно, учитывая неравенство сил и разницу в
ориентировке на  местности.  Коренные  жители  знали  Город  как  свои  пять
пальцев. Впрочем, у некоторых их было  шесть,  а  у  одной  резвой  старушки
вообще четыре, очень похожие на птичьи лапки, украшенные загнутыми  когтями.
Мой мозг удивительно беспристрастно отмечал все эти детали, в то время как я
сам тупо шарил руками по гладким стенам тупичка. Под  ногами  -  асфальтовая
дорожка, над головой - синее  небо,  с  трех  сторон  -  бетонные  плиты,  а
единственный выход плотно закупорен негостеприимными гражданами...
   - "Далеко, далеко на лугу пасутся ко-о...?  Козлы!"  -  совершенно  не  к
месту пропел Фармазон. - Как-то не в голосе я сегодня, то ли в горле першит,
то ли грудь побаливает... К  врачу  бы  надо,  мы  тут  недавно  поликлинику
пробегали. Ну что, Серега, дел полно, времени в обрез, давай прощаться,  что
ли?
   * * *
   Они подходили медленно,  смакуя  каждое  движение,  и  слюна,  бегущая  с
клыков, уродовала их лица. Первыми подкрадывались  две  стройные  девушки  в
коротких пестрых  платьицах,  та  самая  пенсионерка  с  вороньими  когтями,
высокий мужчина с  интеллигентным  носом,  в  очках  и  при  галстуке,  плюс
толстенький милиционер с благородной сединой в усах и впечатляющими зубами.
   - Сереженька, если вы сейчас же не дадите нам руки...
   Голос Анцифера вывел меня из столбняка. Неожиданно я ощутил  безграничную
потребность жить! Что бы там ни собирались  сделать  со  мной  эти  уроды  -
разорвать на куски, съесть живьем, высосать всю кровь -  больше  я  не  буду
трусливо убегать. Где-то далеко  в  моем  генеалогическом  древе  попадались
настоящие казаки. Значит, где-то должна быть и храбрость. Ее  надо  найти  и
набраться, а сейчас... сейчас я буду протестовать!
   - Руки прочь! Прочь руки, интервенты! Я - гражданин свободной России. Моя
страна успешно поднимается с колен, невзирая на все революции,  перестройки,
путчи, экономические кризисы и  демократические  реформы.  Я  направлю  ноту
протеста в Организацию Объединенных Наций! Самому... кто там у  них  сейчас,
Перес де Куэльяр? И ему тоже, в любом случае - однозначно!  -  НАТО  пришлет
сюда войска, и "голубые каски" навсегда положат конец  вашим  милитаристским
проискам.
   Нападающие остановились. Может быть,  никогда  не  видели  голых  психов,
может быть, моя речь их вправду чем-то заинтересовала... Ну, раз слушают,  я
продолжил:
   - В огне постоянной борьбы за общечеловеческие ценности, за равные  права
для всех рас и национальных меньшинств,  за  повсеместное  уважение  каждого
индивидуума, самоценности  и  исключительности  каждой  конкретной  личности
закаляется душа народа. Да, жертвы были и будут! Да, нас  всячески  пытаются
замолчать, остановить, уничтожить,  но  никто...  вы  слышите,  никто  не  в
состоянии изменить неумолимый путь эволюции человеческого разума! А те,  кто
пытается  жалкими  потугами  остановить  раскрученный  маховик  истории,   -
обречены на бесславную кончину, ибо нет в мире сил, способных остановить то,
что мы именуем реалиями сегодняшнего дня!
   Вампир в милицейской форме  одобрительно  захлопал,  остальные,  подумав,
тоже поддержали меня сдержанными аплодисментами. Я перевел дух...
   - Серега, по-моему, они приняли тебя за своего. Ты  рубишь  международную
обстановку  на  ходу,  сечешь  политграмоту,  как  семечки.   Вроде   ничего
определенного не сказал, а какое впечатление... Где так настропалился?
   - Студентом состоял в комитете комсомола...
   - М-минуточку, молодой человек... - обратился ко  мне  мужчина  в  очках,
пряча за спину руки с ухоженными когтями. - Боюсь показаться навязчивым,  но
развейте некоторые сомнения присутствующих, вы ведь не из наших?
   - Да, я не местный. Приехал только вчера, впервые в вашем Городе,  однако
это ведь не причина...
   - Он не это имеет в  виду,  -  встрял  в  разговор  представитель  охраны
правопорядка. - Гражданин, ваши документы, попрошу.
   - Ага, сейчас достану! - огрызнулся я.
   - Понятненько... Попрошу пройти в отделение.
   - Еще чего?! Никуда он не пойдет. Знаем мы ваши отделения, один себе  всю
кровь заграбастать хочешь! Фигу! Здесь на месте и  разделаем,  -  возмущенно
загомонил народ, но высокий опять перебил всех:
   - Молодой человек, а как вы, собственно, сюда попали?
   - Есть не будете? - устало вздохнул я.
   - Будем, но позднее. Нам все-таки интересно, откуда вы  такой  взялись  и
зачем разгуливаете в обнаженном виде по нашему Городу?
   - Ладно, в двух словах... Меня привела сюда жена, она ведьма, живет... не
очень далеко, на... не знаю какой улице. Утром мы  повыясняли  отношения,  в
результате чего я оказался под балконом не совсем... одетый.
   - Вы - муж ведьмы? - почему-то удивились все.  -  Но  ведьмы  не  выходят
замуж. Они могут иметь кучу любовников, но законного мужа - никогда!
   - Тем не менее... Наташа моя жена, а я ее муж. И это правда.
   - Это не может быть правдой. - Мужчина поправил  очки  и  понизил  голос,
словно выдавая страшную тайну. - Все предания утверждают,  что  муж  ведьмы,
если  таковой  действительно  существует  в  природе,  должен   быть   самым
могущественным колдуном нашего века. С его разрушительной мощью не сравнится
никто! Уж не хотите ли вы убедить нас, что вы и есть тот самый колдун?
   - Да, - честно соврал я.
   Мужчина жестом  утихомирил  разволновавшуюся  толпу,  снял  очки,  протер
стекла платочком и, вновь водрузив их на нос, обратился ко мне:
   - Докажите.
   - Это небезопасно.
   - Понимаем. Но  если  вы  и  вправду  муж  ведьмы,  то  возможные  жертвы
эксперимента вас не остановят, если же нет...
   Тут он улыбнулся. На мгновение мне показалось, что у  него  вместо  зубов
заточенные полосы стали... Дыхание исчезло, я почувствовал, как  вновь  сдаю
позиции животному страху. Первые строчки дались с  трудом,  но  потом  голос
вернулся, и я дочитал так, словно от этого зависела моя жизнь. В критической
ситуации каждый открывает в себе такие возможности...
   Падает небо ажурным дождем,
   Бывшее некогда синим.
   Мы умираем, творим и живем
   В мире изломанных линий.
   Как силуэт, отраженный в окне
   Долгой вагонной дороги,
   Изморось дней в очищающем сне
   Взвесят небрежные боги.
   И подведут неучтенный баланс
   С уймой ошибок на бланке,
   Щедро отдав подвернувшийся шанс -
   Встретиться на полустанке.
   Там, где грохочет на стыке ветров
   Бешеный поезд Вселенной,
   Мы разглядим неземную любовь,
   Ставшую гордой и тленной...
   Мы улыбнемся, почувствовав связь
   Судеб, как вечных истоков.
   Злоба уйдет, и отмоется грязь,
   Ты уже неодинока...
   Не уходи! И тогда и теперь
   Висну плющом на балконе
   И обреченное время потерь
   Пересыпаю в ладонях...
   - Кажется, дождь начинается, - неуверенно протянули две девушки-вамп.
   - И земля качается как-то подозрительно, - в тон им добавил  побледневший
милиционер. - Эй, колдун, а как это твое заклинание срабатывает?
   - Не знаю, - пожал плечами я. - Каждый раз по-разному.
   - Суду все ясно, - твердо объявил мужчина  в  очках,  глядя  на  трещины,
появившиеся невесть откуда в асфальте. - Этот  человек  -  наш  человек.  Он
действительно достоин  называться  мужем  ведьмы.  Предлагаю  от  лица  всех
присутствующих выразить ему нашу общую благодарность за такое представление.
Извините, что не поверили сразу. Надеемся, никаких обид и недоразумений? Вот
и замечательно. Рекомендую всем откланяться.
   - Чаво?! - громко переспросила когтистая бабка.
   - Бежим отсюда, вот "чаво"!!!
   Дождь хлынул  со  страшной  силой,  подземные  толчки  взорвали  тротуар,
выворачивая черные плиты, тучи  приобретали  очертания  древнегреческих  или
скандинавских богов и перебрасывались молниями. Неожиданно налетевший  ветер
сбивал с ног удирающую нечисть.  Грохот  грома  почему-то  напоминал  мерный
перестук вагонных колес. Прямо у моих ног разверзлась глубокая трещина,  но,
прежде чем я туда свалился, сверху обрушилась  веревочная  лестница,  больно
стукнув меня по голове. Где-то высоко на  маленьком  балкончике  мне  махали
руками Анцифер и Фармазон. Зажмурив глаза, я отважно полез наверх. Природный
катаклизм кончился в ту же минуту, как меня, пыхтя, перетащили через перила.
   - Пойдемте в  дом,  Сереженька.  Хозяев  сейчас  нет,  так  уж  мы  сами.
Фармазон, поищи одежду!
   - Циля, не гони лошадей. Пусть лучше сразу в ванную сходит, я уже  и  душ
пустил. Давай в темпе, Серега, пока я кофе с коньяком готовлю.
   На этот раз близнецы действовали так ловко и слаженно, что  не  возникало
ни малейшего желания им противоречить. Я даже как-то совершенно  не  обратил
внимания на обстановку квартиры, в которую меня затащили, а следовало бы...
   Ванная комната не отличалась ничем особенным.  На  полочках  разноцветные
шампуни, душистое мыло,  прозрачные  баночки  с  ароматическими  солями,  на
крючках свежие полотенца,  чистота  вокруг  умопомрачающая,  вся  сантехника
блестит так, что глазам больно. Я попробовал теплую воду и влез под душ.  Из
напряженного тела постепенно выходила усталость, успокаивались нервы,  гасло
раздражение. Все  становилось  на  свои  места.  Я  просто  млел  от  тихого
человеческого счастья. Протянув руку, взял ближайшую  бутылочку  и  от  души
намылился. Шампунь  оказался  очень  пенистым,  пах  фиалками  и  невероятно
бодрил. Именно бодрил: по всему телу разлилась упоительно-здоровая легкость,
словно кровь в моих жилах заменили на игривое шампанское...
   Когда  наконец  я,  распаренный  и  отдохнувший,  завернувшись  по   пояс
полотенцем, вышел из ванной,  Анцифер  и  Фармазон  ждали  меня  в  гостиной
комнате. Ангел держал в руках новый белый балахон, а черт - большой  поднос,
сервированный на три персоны. Повернувшись в  мою  сторону,  они  замерли  с
открытыми ртами.
   - Что-нибудь не так? - широко улыбнулся я.
   Так и не ответив ни слова, близнецы рухнули в обморок...
   * * *
   Никогда не приводил в чувство духов... Даже близко  не  представляю,  как
это вообще делается. Равно как и отродясь не предполагал, что ангелы и черти
способны терять сознание. Однако же вот  пожалуйста  -  лежат...  Я  подошел
поближе, присел на корточки, осторожно  похлопал  по  лбу  одного,  другого.
Потом  мой  взгляд  случайно  встретился   с   обезьяноподобным   чудовищем,
обвязанным полотенцем и склонившимся над двумя распростертыми телами.  Когда
я понял, кто это...
   - Сереженька!
   - Ага, Сереженька, как же...  Ты  к  кому  обращаешься,  к  этой  зверюге
мохнозадой? Он же ничего общего с нашим хозяином не имеет,  снежный  человек
какой-то... Эй, йети! А ну вставай давай!
   - Изменник! Хитрый  и  изворотливый  предатель!  Иуда,  можно  сказать...
Человек в беде, а он еще и издевается! Изыди, злой дух, я сам его спасу.
   - Ага, обрадовался!  Так  я  тебе  и  ушел...  Мне,  между  прочим,  тоже
интересно, каким образом он так обволосел? Или обволосатился? В общем,  весь
шерстью покрылся...
   Два голоса бились в моем сознании. Ничего больше не было - кромешная тьма
и вечный  спор  двух  неразлучных  половин  моей  мятущейся  души.  Сознание
вернулось так же резко, как и пропало. Горло полоснуло жидким огнем, да  еще
кто-то в придачу быстро влепил мне четыре  пощечины  подряд.  Я  протестующе
замычал и сел.
   - Сергей Александрович, вы в порядке? - заботливо  приобнял  меня  правой
рукой белый ангел, в левой  он  держал  пузатую  бутылку  коньяка.  Рядышком
суетился незабвенный Фармазон, дуя на покрасневшие ладони.
   - Ну вот мы и в норме. Пришли в себя, грубо говоря - очухались,  здрасте!
- Вдвоем они подняли меня на ноги и усадили в ближайшее кресло.
   - Что со мной было?
   - Обморок.
   - Я не об этом...
   - Намек понял. - Черт мгновенно метнулся к большому напольному зеркалу  и
развернул его так, чтобы мне было лучше видно. Анцифер скорбно встал у  меня
за спиной, а подбежавший братец удобно устроился в ногах.
   - Композиция, как в ателье. Жаль фотоаппарата нет,  такой  семейный  кадр
пропадает. А чего, мужички, може