на
была ощущать сейчас, когда нас собирались казнить? Или, вернее, когда кроме
нас в жертву обезумевшему богу войны намеревались вырвать горячие сердца ни
в чђм не повинных людей... У меня тоже такое было... один раз. Когда меня
хотели сжечь вместе с Иваном-царевичем. Тогда Анцифер тоже предлагал
бежать, а я почему-то не смог бросить своего случайного знакомого по
тюремной камере. Казалось, это было так давно, а вот поди ж ты, как
трогательно повторяются некоторые события...

- Что ты ему тут понарассказывал?! Что ты ему наплђл, змий-искуситель?! Я
тебя спрашиваю! Говори, распутник, или я тебе собственноручно все рога
поотшибаю!

- Какие все? У меня их всего-то два...

- Ты мне тут не увиливай! И на жалость меня не бери... "Всего-то два"...
подумаешь! А то я не знаю! Ты мне скажи, чего ты тут Сергею Александровичу
наплђл, чем ты ему уши занавесил, чего в голову вбил, что он теперь домой
не едет?!

- Дык... его собачье дело! Да ты ведь сам всђ время хотел из него
великомученика сделать? Ну, вот и... получи в готовом виде...

- Ах... вот... ну и... ты... - едва ли не задохнулся от праведной ярости
почти красный ангел. - Великомучениками, чтоб ты знал, становятся по
собственной воле, во славу Божию! А не из-за корыстных происков лукавого
пройдохи с хвостиком!

- Хвостик не тронь! Чђ вцепился?! Хвостик мой его не устраивает... Я ж твой
пуделячий парик неприличными словами не обзываю.

- Убью. Нет больше моего терпения. Пусть потом судят...

- Ребята, - наконец вмешался я, - кажется, мясники уже идут. Может,
поможете чем, пока мы еще живые?

Анцифер и Фармазон замерли в причудливых хореографических позах - "добро"
сверху, "зло" внизу. Одно душит другое, но последнее сопротивляется.

- Вы правы, Серђженька. Моя главная обязанность - не дать вам погибнуть!
Минуточку, я что-нибудь придумаю...

- Колдовать тебе надо, Сергунь, - безапелляционно предложил чђрт, поправляя
складки помятого балахона.

- Ни-ког-да! - проникновенно заявил светлый дух. - Колдовать на глазах у
языческих идолов, прямо перед пришествием истинного Бога?! Только через мой
труп!

- Угу... дождђшься от тебя, ангелы все бессмертны.

Откуда-то из глубин храма послышалась мрачная музыка. Глухие удары
барабанов сопровождались хриплым рђвом труб и писклявым сипением
мелкокалиберных дудочек. "Похоронный марш" Фредерика Шопена в этой
какофонии угадывался с большим трудом. На мођ плечо опустилась тяжелая
незнакомая рука...

- Пойдем, теуль! Ты первый выпьешь почетную чашу смерти во славу великого
Уицилопочтли. - Огромного роста жрец, абсолютно голый, но с ног до головы в
золотых украшениях, резко развернул меня лицом к алтарю. Теперь я уже не
сомневался, что это за каменный стол и для чего он служит. А так же
кристально ясно понял, что помощи ждать неоткуда. Я обернулся к Наташе и
подмигнул ей. Моя супруга облегчђнно выдохнула и тоже ответила мне самым
ободряющим взглядом: "Делай с ними что хочешь, милый, я не буду
вмешиваться..." Вот и замечательно, если общество нуждается в героях, то на
любой спрос всегда найдђтся предложение. Пока четверо жрецов накидывали мне
на запястья и щиколотки кожаные петли, я неторопливо, с расстановкой, начал
первые строчки:

Мой прекрасный палач... Я сейчас
непослушная жертва...

(Анцифер протестующе распахнул рот, но Фармазон ловко пихнул туда подол
одеяний белого ангела. Тот так и замер...)

Никакими тисками нельзя удержать
мою страсть.
Пусть безносая Смерть направляет
горячее жерло -
Есть другая и более, более
высшая власть.
Мой прекрасный палач...
Что вы можете взять, кроме боли?
Изощрђнности женщин ещђ
не положен порог...

В процессе чтения меня разложили на алтаре, и четверо маньяков, обливаясь
слезами, повисли, распиная меня, как лабораторную лягушку. Здоровенный
жрец, рыдая, поднял к побледневшей луне уродливый обсидиановый нож, а я
читал, закрыв глаза и ни на что не отвлекаясь...

Мерно капает кровь, но поверьте, что,
будь в моей воле,
Я бы сам вам помог, сунув ногу
в "испанский сапог".
Мой прекрасный палач... Ваши
сладостно нежные руки
Остужают огонь. Я готов на всђ это,
но лишь...
Невозможно так долго кричать от тоски
и разлуки,
Ожидая разрыва горящих страданием
мышц.
Мой прекрасный палач... Моя вера,
любовь и надежда.
Почему нам четыре коротких,
обрывочных дня
Отпустила судьба? Если кожа ползет,
как одежда.
Вниз с ободранных плеч и вконец
обнажает меня...
Мой прекрасный палач...
Обозначив закат на рассвете,
Мне осталось недолго в мучительном
свете бродить.
Головою отрубленной, падая,
сладко отметить
Роковой поцелуй на твоей
вдохновенной груди...

После того как я выдохнул последнее слово, наступила долгая, долгая тишина.
Казалось, смолкли все звуки, даже ночной треск цикад и перешептывание
звђзд. Глаза открывать было рановато, а первое, что я всђ-таки услышал из
внешнего мира, - это невероятно дружные мужские рыдания! Жрецы выпустили
ременные петли, я повернулся и сел. Картинка разворачивалась самая что ни
на есть сентиментальная. Все присутствующие на площадке ацтеки, как
потенциальные жертвы, так и раскаявшиеся палачи, буквально ревели в голос.
Мужчины обнимали друг друга, гладили по головам, хлопали по спинам, утешая
и успокаивая, но не прекращая обоюдного слезоразлива. С пленников тут же
поснимали верђвки, состояние умилђнности, любви и братства завладело
массами. Нездоровая мужская солидарность захлестнула всех! За исключением
двух девиц и моей супруги, естественно. Наташа давилась от распирающего еђ
хохота, но на ацтекских девушек акты жарких мужских объятий произвели
неизгладимое впечатление. По-моему, эти представительницы слабой половины
человечества были готовы удавиться от зависти... Не ожидал, что мођ
стихотворение сработает именно так, в общем-то, речь шла о любви между
мужчиной и женщиной. Но, с другой стороны, я же практически никогда и не
знаю, как оно шарахнет в той или иной ситуации. В довершение всего прямо на
освободившемся алтаре в обнимочку рыдали мои верные Анцифер и Фармазон. Что
их так объединило, понятия не имею, но посмотреть на это стоило!

Народ внизу, похоже, начал слегка волноваться. До них пока не доходили
флюиды истинной мужской дружбы, внезапно охватившей жрецов и пленников.
Вроде бы даже раздавались негодующе-возмущђнные вопли, но до нас они, по
счастью, не долетали. Я протолкался между братающимися, едва успевая
пожимать руки и увђртываться от самых сердечных объятий, спеша к своей
жене. Наташа прижалась щекой к моей груди и потђрлась об неђ, мурлыча, как
котђнок. Девицы ацтеков уставились на нас с тупым коровьим любопытством.

- Всђ хорошо, милая. Сейчас я тебя развяжу, и мы пойдђм домой.

Однако не всђ оказалось так просто. Пока я ворковал с любимой ведьмой,
откуда ни возьмись набежала тђмная тучка, прикрыв на мгновение чистый лик
испуганной луны. Самое удивительное, что из-за этого явно природного
явления на круглом серебристом диске чђтко вырисовался гранђный профиль
Уицилопочтли! На площадке мгновенно прекратились слезы. Разомлевшие лица
мужчин посуровели... И хотя видение исчезло буквально в ту же минуту, но
этого короткого напоминания жрецам вполне хватило для того, чтобы в полной
мере осознать свою миссию. Правда, осознали несколько странным образом...
Они ласково попрощались со всеми мужчинами и попросту отпустили их домой.
Те весђленькой группкой, и старый и малый, запрыгали по ступенькам пирамиды
вниз, явно намереваясь занять рублђвые места среди зрителей. На площадке
для жертвоприношений остались мы с женой, две неорганизованные девушки, ну
и жрецы, естественно. Тот, что был самым высоким, улыбаясь, начал делать
мне знаки, общий смысл которых сводился, видимо, к одному: "Ты свободен,
друг! Иди домой, тебя никто не тронет. А вот гражданочкам придђтся
задержаться..." Похоже, мођ стихотворение опять выкинуло злую шутку: ацтеки
в любом случае намеревались принести кровавую жертву и для начала решили
положить на алтарь Уицилопочтли три женских сердца. Одно из них - моей
жены... Все дальнейшие события происходили очень быстро, гораздо быстрее,
чем я о них рассказываю. Не меньше дюжины жрецов без предупреждения
бросились вперђд и мгновенно скрутили всех. Всех - это включая меня, так
как я, естественно, грудью встал на защиту своей супруги. Трђх вырывающихся
женщин успешно притащили к алтарю, а я вопил благим матом, не в силах
справиться сразу с четырьмя тяжеленными мужиками, облапившими меня со всех
сторон. Они ласково просили не беспокоиться и не мешать богослужению, но их
руки были сколь нежны, столь же и тверды. Я бился, как кот в мешке! О том,
чтобы прочесть ещђ одно стихотворение, не было и речи... В голову не
приходило ничего подходящего, да и времени не было. Впору хоть выть от
бессилия! Но вот когда я увидел, как Наташу первой растянули на каменном
столе... Господи, я взревел не хуже китайского дракона и рванулся так, что
рухнул навзничь вместе со жрецами! Выбираясь из-под пытающихся удержать
меня тел, краем глаза я успел уловить яростную золотую вспышку у алтаря.
Раздался грохот, и перед поражђнными ацтеками, на самом краю каменной
площадки, возникла стройная девичья фигурка в матроске. Золотые волосы
двумя эффектными волнами развевались на ветру, а тонкие бровки сошлись под
углом над огромными голубыми глазами.

- Я - Сейлор Мун! И я вершу справедливость во имя Луны!

- Банни?! - хором переспросили мы. Мы - это я, Анцифер и Фармазон. По
счастью, она нас пока не узнала...

* * *

Банни Усаги Цукино, Сейлор Мун, Принцесса Лунного королевства, непобедимый
воин в матроске, наша любимая двоюродная сестрђнка из Петрозаводска... Она
стояла на носочках, на самом краешке, так, что казалось - одно неосторожное
движение, и она сорвђтся вниз, разбив себе затылок о камни пирамиды. Руки
гордо сложены на груди, губки плотно сжаты, складками мини-юбки играет
ветер, а в золоте волос горят огненные рубины... Лично я на месте жрецов
сразу бы признал еђ богиней, извинился, отпустил всех, и дело бы кончилось
без драки. Но у высокоцивилизованных ацтеков были свои взгляды на
божественную суть происходящих событий. Оправившись от удивления, всђ тот
же высоченный жрец шагнул вперђд и, не выпуская тяжђлого ножа, нахально
заявил:

- Какое имя ты назвала, незнакомка?! Быть может, мы ослышались, и ты
скромная богиня дождя - Чалчиугхикуэ? Или же Тэп-чи-чи, грозная дочь
Великого Кобры? А может быть, ты просто...

- Я - Сейлор Мун! - Серебряный голосок Банни звенел непередаваемой смесью
гнева и жалости. - Что вы собираетесь сделать с этими несчастными
девушками?!

- Их сердца должны обагрить тђплой кровью алтарь нашего бога. Такова воля
Уицило-почтли, и мы исполним еђ.

- Сейчас же отпустите всех! Только попробуйте тронуть хоть какую-нибудь из
этих бедняжек пальцем, и вы будете иметь дело со мной!

- Ты не понимаешь, о чђм просишь... - укоризненно покачал головой
помрачневший жрец. - Возьмите еђ. Уицилопочтли обрадуется, увидев на свођм
алтаре такое храброе сердце!

Торжествующе улыбаясь, двое или трое молодчиков пошли выполнять приказ.

- Банни, беги! - попытался выкрикнуть я, но она меня не услышала. Или
просто сделала вид, что не услышала. В любом случае бежать она не
собиралась... Золотистые волосы волной взвились вверх, а в тонких девичьих
пальцах сверкнула увенчанная красным камнем золотая диадема.

- Я не позволю вам вершить беззаконие!

То, что произошло в дальнейшем, вряд ли поддађтся спокойному описанию.
Кажется, прямо из жезла ударила сумасшедшей силы взрывная волна, и
агрессивных жрецов раскидало, как кегли. Не скажу, что они испугались...
Судя по всему, напугать людей, ежедневно общающихся с Уицилопочтли,
довольно трудно. А может быть, им просто было стыдно отступать перед
какой-то девчонкой... Не хочу гадать, но, как бы то ни было, все жрецы
оставили в покое пленников и дружной гурьбой пошли мстить нашей Банни.
Освободившись, девицы резво дђрнули вниз, а я, прихрамывая, кинулся к
алтарю. Наташа закинула руки мне на шею и обняла крепко-крепко, еђ била
нервная дрожь. А что вы хотите, да любая другая женщина уже давно умерла бы
от страха, лђжа распростђртой жертвой под ножом религиозного фанатика!

- Милая моя, родная, любимая... Всђ хорошо, всђ уже позади, сейчас Банни им
покажет! - Я, успокаивая, гладил еђ по голове, а Наташа лишь хлюпала носом.
Какая бы ни была ведьма ваша жена, она в первую очередь женщина и ей так
же, как и всем, необходимо надђжное, мужское плечо...

- Лунная диадема, в бой!

О, что же делалось в этот момент с лучшими представителями духовной элиты
Чолулу... Есть вещи, которые лучше увидеть собственными глазами. Вопящих и
ругающихся жрецов носило по кругу на высоте двух метров и с приличной
скоростью. Кто-то летел вниз, гулко стукаясь пустопорожней головой о
жђсткие плиты пирамиды, кто-то отдыхал ногами вверх у алтаря, кто-то
увђртывался от собственного обсидианового ножа... Короче, весело было всем!
Ну, по крайней мере, все участвовали... Свођ хулиганское сражение наша
сестрђнка завершила эффектным спусканием побитых ацтеков по лестнице вниз.
Каждый получал нечто вроде напутственного пинка и кубарем летел к земле,
старательно пересчитывая ступеньки. Не прошло и пяти минут, как на вершине
пирамиды стояли лишь мы с Наташей да наша блудная Банни из Петрозаводска.
Еђ щђки раскраснелись, а в голубых глазах всђ ещђ горел азарт боя,
возможно, поэтому она узнала меня не сразу.

- Я... хотел сказать спасибо! Ты очень вовремя появилась.

- Не за что! - широко улыбнулась она. - Творить добро и вершить
справедливость во имя Луны - священный долг каждого воина в матроске.

- Всђ равно, спасибо, от нас обоих. - Я протянул ей ладонь, она тоже и...
неожиданно отдђрнула пальцы. Бровки Банни взлетели вверх, а в глазах
появилась обида и разочарование.

- Это... ты, колдун! Как же я сразу не узнала тебя, жестокий повелитель
слов?! Ты снова решился встать у меня на пути...

- Татьяна! - сурово прикрикнул я, выставляя свою супругу чуть вперђд. - Не
мели чушь, хватит! Пора бросить опасные детские фантазии и повернуться
лицом к реальному миру. Вот, поговори со своей старшей сестрой и пойми
наконец...

- У меня нет такой сестры!

- Как это нет?! А вот это кто, по-твоему, перед...

- Злобный чародей! - истерично взвыла Банни. - Ты своими руками погубил
двух моих сестђр - Сейлор Марс и Сейлор Меркурий! Но теперь тебе не удастся
избежать возмездия... Зови на помощь хоть всех демонов бездны - я одолею
их!

- Наташа? - Мне ужасно захотелось плюнуть на всђ, бросить здесь эту
экспрессивную сумасбродку и, не вдаваясь в подробности, тихо вернуться
домой. Всђ, надоело, пусть сама выкручивается, как хочет...

- Мпиума... му мням... нум?

- Что, что?

Моя жена отвернулась, вытащила что-то изо рта и сказала уже совершенно
членораздельным языком:

- Девочка не в себе, она даже меня не узнађт. Любимый, не будь к ней
слишком строг, это переходный возраст...

- Ну, если ты так считаешь... - вынужденно согласился я. Наташа подмигнула
Банни, быстро поцеловала меня и развернулась к лестнице:

- Ребята, мне пора. Я обещала Фрейе заглянуть к ним на утренник. Не
скучайте без меня! Серђжа, Танюша, не ссорьтесь, будьте умничками... пока!

Через мгновение еђ и след простыл. Мы с сестрђнкой непонимающе уставились
друг на друга.

- Куда это она? - первой не выдержала Банни, я пожал плечами:

- Понятия не имею.

- А зачем вообще приходила?

- Вот этого уж точно никто не знает... Наташа у нас - женщина загадочная.

- Не похоже, что только ради тебя... - подковырнула Банни, мне ничего не
оставалось, как стыдливо хихикнуть. И в самом деле, моя драгоценная супруга
заявилась сюда не потому, что страшно соскучилась. Она вошла в раж,
подхватила какую-то заразную болезнь, вроде страсти к коллекционированию, и
явно разгуливала по Мексике, преследуя собственный интерес. Господи, да она
же сама говорила, что искала нечто ценное в кресле статуи Уицилопочтли! А
если она это "нечто" получила, то сейчас наверняка удрала в Город,
торговаться с Семецким...

Я уже был готов поделиться своими логическими умозаключениями с сестрђнкой,
но вдруг противоположный край площадки внезапно озарился двумя холодными
вспышками. Мгновением позже к нам шагнули две стройные девочки в матросках.
Банни вышла к ним навстречу и, не оборачиваясь, возвестила:

- За мной пришли мои подруги и сестры. Я не буду убивать тебя сейчас, хотя
память о жестокой смерти тех, чья кровь на твоих руках, никогда не даст мне
спать спокойно. Выбери время и место, колдун! Мы сразимся один на один.

- Я не буду с тобой сражаться!

- Тебе придђтся. Я всђ равно никогда тебя не прощу...

- Тогда чего тянуть? - При одном взгляде на торжествующие личики демонесс
было ясно - мне не выжить при любом исходе поединка. - Хочешь убить - убей!
Я не стану сопротивляться, только сделай всђ побыстрее...

- Не искушай судьбу, колдун! - резко завелась Банни. - Ещђ одно только
слово, и я не смогу удержаться...

- Испанцы... - С высоты пирамиды я увидел длинную колонну одетых в чђрное
людей. Холодный свет луны играл на доспехах и оружии, а всђ население
Чолулу беспечной толпой сбилось у подножия храма. Никто, ни одна душа не
видела кровавых конкистадоров Кортеса, беспрепятственно входящих в город! -
Вы что, не понимаете?! Это же испанцы!

- Слово сказано... - хищно улыбнулась одна из демонесс, поигрывая длинной
цепью из золотых сердечек. - Отдай колдуна нам, сестрђнка...

- Испанцы-ы! - уже в полный голос заорал я, тыча пальцем за спину Банни.
Все три воина в матросках глянули вниз, а когда обернулись...

- Это ты привђл их сюда?! Ты знал, что творят эти звери в человеческом
обличье, и всђ равно привђл их в беззащитный город... Смерть предателю!

- Смерть! - дружно подхватили демонессы, и началось...

* * *

Все три девочки в матросках взмыли вверх, дабы обрушить на мою скромную
особу гром и молнии! Если Наташа искренне полагала, что я и тут способен
справиться с ситуацией, то она меня явно переоценивала... На этот раз Банни
с подружками ударили одновременно.

- Лунная призма - в бой!

- Цепь Венеры - в бой!

- Высший Гром - в бой!

Я, кажется, даже не успел протестующе вякнуть как следует, когда золотая
цепь сердечек, вытянувшись на невероятную длину, мигом обмотала меня от
плеч до колен. Сразу же вслед за этим длинная зелђная молния с шипением
отколола кусок гранитной плиты, на которой я стоял. И в тот миг, когда я
уже почти падал с пирамиды, лунный талант Сейлор Мун сказал свођ
заключительное веское слово, огромной силы взрывной волной подбросив меня
вверх, аж до серебряной луны. Той самой, что вечно взыскует какой-то
справедливости... Ну, может, на деле я до неђ немного и не долетел, но
разве что самую чуточку... На факте падения с такой высоты можно было бы
поставить точку и закончить повествование, если бы не мои верные духи. С
воплем падая в тђмную неизбежность, я решился открыть глаза, только
почувствовав резкий рывок вверх. Правда, орать не перестал, потому что до
земли было всђ равно изрядно... Белый ангел, устало хлопая крыльями, двумя
руками держал меня за воротник.

Парить он с таким грузом не мог, но падение замедлял весьма существенно,
действуя на манер парашюта.

- Серђженька... - нежно прохрипел он. - Прекратите вопить, ради всего
святого! Вы меня отвлекаете...

Узрев капельки пота на его светлом челе, я мгновенно заткнулся. Мы уже
опустились почти до уровня крыши храма Уицилопочтли на пирамиде, но ангел
предусмотрительно брал влево, надеясь, что Банни с подругами не сразу
разгадает наш манђвр. Если бы я и хотел чем-то ему помочь, то всђ равно не
мог - тяжђлая цепь надђжно сковывала все движения.

- Ну, вот он - я! Оцени, Сергунь, какой высокий сервис. - Ты только
подумал, а я уже сразу здесь! - Рядом с нами, бодренько щђлкая двуручными
плоскогубцами, нахально захлопал чђрными крыльями Фармазон. - Нуждаетесь в
помощи, партнђры?

- Волк тамбовский тебе партнђр... - привычно