релять  надо!  Промахнешься  -  все,  задавит  зверюга
поганая. У него же мозгов нет, силища немереная и человека заломать - первая
радость. Нет, господа мои, я их, негодяев, травил и буду травить!  Всех!  До
последнего! Пока хоть один по моей земле ходит, я  из  него  из  живого  жир
выдавлю Оленьке на забаву...
   Отсмеявшись, граф сполз со стула и  тяжелой  походкой  кавалериста  вышел
вон. Через некоторое время его примеру последовал и  я.  Хозяйка  продолжала
сидеть за столом в прежней позе столбнякового состояния.
   - Так я пошел? Погуляю по саду, знаете ли... Очень  полезно  перед  сном,
врачи рекомендуют.
   Она не реагировала на мои слова. Даже когда я  осторожно  помахал  у  нее
перед  носом  руками,  глаза  Ольги  Марковны  оставались  такими  же   тупо
непроницаемыми.  Не  иначе  как  совместные  усилия  Анцифера  и   Фармазона
произвели на нее сильное впечатление. Но каков же скотина сам барин?! Он  же
просто  садист!  Он  испытывает  удовольствие  и  когда  убивает,  и   когда
рассказывает об  этом.  Да  еще  и  врет  безбожно!  Его  необходимо  срочно
остановить...  Такому  кровавому  психопату  место  только  в  дурдоме,   за
кирпичными стенами и железными решетками. И я серьезно настроен сделать все,
чтобы запечурить его туда на веки вечные...
   Вот с такими решительными мыслями я и  спустился  в  сад.  Вечерело...  В
быстро темнеющем небе серебряной монеткой тускло  отсвечивала  луна,  звонко
роились звезды. Воздух был свеж и полон сказочных  фруктовых  ароматов.  Как
раз созрели яблоки и груши, листва чуть трепетала от ненавязчивого  ветерка.
Все вокруг благоухало поэзией...
   - Сереженька, я здесь. - Из-за широкой яблони показалась узкая морда моей
жены. Я радостно нагнулся к ней, обнял за шею, и ее ласковый язык  счастливо
пробежался вдоль моего уха.
   -  Наташа,  ты  не  очень  рискуешь?  Я  видел  тут   таких   здоровенных
волкодавов...
   - Не волнуйся, любимый, дядя Миша с ними договорился. Они, конечно, верны
своим хозяевам,  но  существует  и  звериная  солидарность.  Вообще  у  меня
свободный пропуск в оба конца.
   - Замечательно, а теперь слушай внимательно. Я как можно короче рассказал
ей все, что удалось узнать. Ну или почти все...  Болтать  о  разбушевавшейся
страсти  молодой  хозяйки  было  бы   крайне   неразумно.   Наташа   и   так
разнервничалась, поняв, что мне придется ночевать в одном доме с оборотнем.
   - Не переживай за меня, Фармазон подсказал, как можно запереть  дверь.  Я
буду очень осторожен...
   - Найди чеснок и повесь над входом, на пороге начерти мелом святой крест,
а на подоконнике разбросай побольше зерен, - весомо добавила она. - Судя  по
всему, эта дамочка обычная упыриха, она боится серебра и холодного железа, у
нее наверняка  аллергия  на  лук  и  чеснок,  изображение  креста  не  может
переступить ни одна нечисть, а зерна  нужны  для  того,  чтобы  ее  отвлечь.
Вампиры почему-то аккуратны до педантичности, они  развязывают  все  узлы  и
собирают всю разбросанную мелочь. Это может и не понадобиться, но в каких-то
случаях дает тебе несколько минут форы... Боже мой, как я боюсь за тебя!
   - Любимая, - я с наслаждением расцеловал волчицу в ласковые желтые глаза,
- беги! Мне пора возвращаться в дом и превратить свою комнату в неприступную
крепость. Не волнуйся за меня.
   Она лишь жалобно вздохнула и, вильнув хвостом, скрылась  в  темноте.  Ну,
что же, значит, мне тоже пора... Так, где можно взять чеснок? Впрочем,  вряд
ли его держат в этом доме. И зерна - где мне  их  искать  по  ночам?  Ладно,
начерчу крест, должно сойти. По дороге я еще отломал подходящий сук.  Теперь
оставалось только забаррикадироваться...
   * * *
   Как  я  обратил  внимание,  все  обитатели  барского  дома  после  десяти
прятались по своим норам, надежно запирая двери. Добрый Парамон принес в мою
комнату трехгрошовый подсвечник  и,  подозрительно  оглядываясь,  сунул  мне
настоящую серебряную ложечку.
   - Бери, бери, Ганс... как по батюшке-то, Сергеич?
   - Наоборот, Серж Гансович, - улыбнулся я.
   - Ну, тоже ничего...  с  кем  не  бывает...  Ложку  в  кулаке  держи,  не
выпуская, говорят, оборотень серебра боится. Мы тут все что  ни  есть  такое
носим, не ровен час, да и сгодится.
   - Данке шен. - Я сунул ложку за голенище сапога.
   - Чего?
   - "Спасибо" по-немецки.
   - А, ну храни тебя Господь. - Старый лакей перекрестил меня на прощанье и
ушел к себе,
   - Свойский  дедок,  -  констатировал  Фармазон,  потягиваясь  у  меня  на
кровати. - Видать, ты  ему  очень  приглянулся,  а  вообще-то  русские  люди
относятся к иностранцам с непонятной  жалостью,  как  к  безнадежно  больным
детям.
   - А где Анцифер?
   - Махнул в Город, говорит,  ему  надо  срочно  что-то  забрать  из  вашей
квартиры. Просил присмотреть. Ты за разговорами-то дверь не забудь запереть.
Деревяшку нашел? О, самое то! Давай-ка я сам поставлю.
   - Думаете, она придет?
   - Всенепременно! Ты же просто пленил несчастную  женщину.  Бедняжка  весь
ужин провела в ступоре, не в силах отвести от тебя взгляда.
   - А вот это, между прочим, ваша заслуга!  Зачем  понадобилось  нести  эту
псевдолюбовную  чушь,  да  еще  на  дикой  смеси  трех  языков  с  кошмарным
акцентом?!
   - Ну и че? - недоуменно скривил губы черт. - Я же нечистый  дух,  у  меня
девиз: "Сделал гадость -  на  сердце  радость".  Ты  тоже  запомни:  "С  кем
поведешься - так тебе и надо!"
   - Спасибо, удружили...
   - Да сколько угодно, от всей широты души! Нет, ну ты сам  подумай,  какой
скучной и пресной была бы твоя жизнь, если бы не я. Представь,  что  у  тебя
остался один Циля... Начнем с того, что ты бы вовсе не  женился.  Он  бы  из
тебя отшельника сделал. А не вышло бы, так этот легкокрылый моралист, скорее
всего,  подсунул  бы  тебе  в  жены  субтильную  богобоязненную  фифочку  из
религиозной семьи. Каждое воскресенье -  в  церковь,  с  утра  до  вечера  -
беспрерывные молитвы, посты, праздники, ночные бдения,  заутрени,  вечери  и
прочие  прелести.  Добавь  еще  секс  только   для   деторождения.   Никаких
предохранительных средств!  Каждые  девять  месяцев  -  по  ребенку!  И  все
наверняка кончилось бы тем, что он  умудрился  бы  распихать  вас  обоих  по
монастырям,  а  ваших  детей  по  церковным  приютам.  Теперь  переходим   к
творчеству...
   - Довольно! Я все понял. Однако если бы мне пришлось жить  без  Анцифера,
то картинка бытия получилась бы еще более  мрачная.  Сойдемся  на  том,  что
белое и черное должно уравновешивать друг друга.
   - Ладно, дипломат, считай, что мы с кудряшкой в белом  до  конца  дней  к
тебе привязаны. У меня тоже совесть есть, я ведь понимаю, что только моим ты
не будешь никогда. Как,  впрочем,  и  Анциферовым...  За  что  мы  оба  тебя
конкретно уважаем.
   - Фармазон, может быть, мне показалось...
   - Эй, парень, - встревожился черт, - ты че это бледный такой? С  желудком
чего? А не надо было рыбный пирог солеными груздями заедать...
   - Шаги... Шаги за дверью!
   - Это она! - Резко уменьшившийся Фармазон прыгнул мне на руки. -  Серега,
давай под кровать спрячемся.
   - Открой, - низким голосом потребовали из-за двери. Я невольно вздрогнул,
голос, несомненно, принадлежал Ольге Марковне, но  был  Как-то  приглушен  и
звучал с хрипотцой.
   - Ты что, с ума сошел?! Нипочем не открывай! Скажи, никого нет дома.
   - Никого нет дома, - послушно повторил я
   - Серж! Откройте, я сбежала от мужа, если он обнаружит меня стучащейся  в
вашу дверь, он убьет обоих.
   - Ну... так... вы и не стучите. Я хотел сказать, поздно уже,  шли  бы  вы
спать, а?
   - Я за этим и пришла, соблазнитель. - За дверью  раздался  каскад  томных
вздохов и осторожное царапанье. - Ой, я, кажется,  ноготь  сломала.  Ну,  не
мучайте меня... вы же видите - я сама пришла, открой и возьми меня!
   -  М-мне  надо  подумать.  -  Я  обернулся  к  укрывшемуся  под  подушкой
нечистому.
   - Че ты на меня смотришь? Сам  думай  давай...  Может,  Циля  ошибся.  Он
вообще-то перестраховщик, между нами говоря. Вдруг графиня и не оборотень.
   - Фармазон, а вы не могли бы выйти посмотреть?
   - Че я, совсем дурной?! Тебе надо, ты и смотри.
   - Но вам-то она в любом случае ничего не сделает! - парировал я. -  Нигде
не написано о том, что оборотень может укусить черта.
   - Нигде и обратного не написано. Мало ли что... Не толкай меня на хорошее
дело, я и так в них  по  уши.  Как  в  конторе  отчитываться  буду,  ума  не
приложу...
   - О, Серж! Серж, на помощь! - Неожиданно Ольга Марковна перешла в крик. -
Сюда кто-то идет...
   - Муж? - напряженно спросил я.
   - Нет... это не он. Неужели... не-е-ет! Помогите же мне, откройте!
   Я бросился к двери и, невзирая на протестующий вопль Фармазона,  выдернул
сук, впуская в комнату перепуганную  женщину.  Красивое  лицо  графини  было
белее полотна, из всей одежды - длинная ночная рубашка, волосы растрепаны, в
глазах - ужас. Мы вновь закрыли дверь на импровизированный засов.
   - Кто там был?
   - Упырь... - закашлялась она. - Я не хотела говорить,  но...  Это  старое
проклятие рода, раз в сто лет из земли поднимается страшный убийца  и  вновь
собирает свою жатву. Видимо, он пришел по наши души.
   - О Боже, совсем забыл начертить на пороге крест! - Я гулко хлопнул  себя
по лбу. - Надо же... а может, он нас не заметит?
   - Упырь чует кровь и тепло тела.
   - А почему вы его до сих пор не убьете?
   - Муж устраивал целые облавы, но все бесполезно, оборотень ускользает  из
наших рук. В конце концов кто-то сказал, что отпугнуть упыря может  медвежий
череп над входом.
   - Еще одна весомая причина травить медведей?! - возмутился я.
   - Да что вам за дело до этих медведей?! - в свою очередь рявкнула на меня
барыня. - Можно подумать, вы сюда пришли ради них, а не ради меня.
   - Естественно, не ради вас! Я. между  прочим,  женатый  человек  и  очень
люблю свою жену. А если я и ляпнул чего лишнего за  столом,  то  это  не  по
своей вине, тут есть два веселых братца, которые  периодически  лезут  не  в
свое дело.
   - Так ты женат? - страшным шепотом процедила она, скрипя зубами и  сжимая
кулаки.
   - Ой-ой,  Серега...  зря  ты  тут  так  разоткровенничался.  Разве  можно
чувствительной женщине все лепить  прямо  в  лицо  без  предисловия?  Глянь,
глянь, что делается...
   На моих глазах барыня Ольга Марковна начала  разительно  меняться.  Плечи
расширились,  рубашка  затрещала  по   швам,   пальцы   стали   толстыми   и
крючковатыми, волосы  поднялись  дыбом,  кожа  приобрела  желтый  оттенок  и
покрылась мелкими пятнами, а лицо... Куда  делась  былая  красота?  Подобные
метаморфозы обычно демонстрируют в американских триллерах, но  наблюдать  за
монстрами на экране - одно, а присутствовать при этом кошмаре  лично...  Hoc
графини стал плоским, челюсти выдвинулись вперед, а  оскал  обнажил  могучие
клыки.
   - Ошибочка вышла... Циля все-таки оказался прав - эта взбалмошная тетка и
есть упырь! Виноват, упыриха...
   С каждым словом мой верный черт уменьшался на ладонь. Достигнув  размеров
спичечного коробка, он вспорхнул мне на  плечо  и  заверещал  прямо  в  ухо,
оттянув его двумя руками:
   - Да не стой же ты столбом, камикадзе! Прочти молитву и  смиренно  склони
голову перед этой кровопийцей - гарантирую прямое попадание в Рай.  Впрочем,
если хочешь еще пожить... посопротивляйся, что ли!
   Инстинктивно я поднял кулаки в  боксерской  стойке  и  на  всякий  случай
сдвинул брови. Упыриха гортанно расхохоталась,  закрывая  спиной  дверь.  Ее
смех скорее напоминал лай гиены, в нем сквозила уверенность  и  нескрываемое
торжество.
   - Серега, мать твою за ногу да об стенку! Чему тебя в армии  учили,  блин
горелый? А ну влезь на стол! Вот так...  Ноги  шире,  колени  чуть  согнуты,
плечи расслабь. Бей по прямой в переносицу,  в  ближний"  бой  не  лезь,  по
корпусу не молоти. Готов? Ну, давай, малыш, не позорь мои седины...
   Барыня полезла за мной. Я зажмурился и ударил изо всех сил.
   - Нокаут! - восторженно  взвыл  Фармазон,  когда  бывшая  Ольга  Марковна
отлетела к двери и, треснувшись затылком, распласталась  на  полу.  -  Один,
два, три, четыре, пять,  шесть...  нет!  Встает...  Объявляю  второй  раунд.
Смотри сюда - вот так, нырком уходишь под удар, потом в солнечное  сплетение
- раз. Выпрямляешься и слева в челюсть - два! Запомнил?
   Куда там... Упыриха мне и опомниться не дала.  Одним  прыжком  взлетев  с
пола, она поймала меня за ногу и сунула ступню в рот. Я завопил.
   - Че ты орешь? - укоризненно спросил черт. - У тебя же нога в сапоге,  ей
такую кирзу вовек не прокусить.
   В самом деле, боли я не чувствовал. Тем не менее, перейдя на глупый стон,
я  как-то  извернулся  и  ударил  каблуком  левой  ноги  в   нос   чудовища,
одновременно выдергивая из чавкающей пасти правую. В зубах  упырихи  остался
лишь мой сапог, и она доедала его с видимым удовольствием.
   - Фармазон, она его съела, - потерянным голосом констатировал я.
   - Замечательно!
   - Как это?
   - Серега, ты че?  Это  же  наш  стратегический  план.  Военная  хитрость!
(Блестяще исполненная, к слову сказать.) Ты так натурально кричал, что  даже
меня ввел в заблуждение, артист...
   - Прекратите издеваться! Вон она опять на меня облизывается...
   - Хитрец, - лукаво погрозил пальцем нечистый дух. - Ты ведь  не  напрасно
спрятал серебряную ложку в сапоге. Теперь она ее проглотила!  Не  пройдет  и
пара часов, как эта фифочка  почувствует  резь  в  желудке  и  умрет  долгой
смертью  в  страшных  муках.  Нечисть  не  выносит  серебра...   Выше   нос,
фельдмаршал!
   - А... понятно, - приободрился я. - Слушай, а вот за эти два часа  она...
в смысле, она нас больше не укусит?
   * * *
   Фармазон не успел мне  ответить.  Ольга  Марковна  закончила  с  сапогом,
удовлетворенно рыгнула и снова полезла на  меня.  Я  пробовал  защищаться...
недолго. Упыриха ловко стянула меня со стола, уложила на кровать, я зажмурил
глаза, изо всех сил упираясь обеими руками ей в челюсть... а потом...
   - Минуточку, гражданка Филатова! Вот, взгляните, пожалуйста,  что  я  вам
принес, - раздался мелодичный голос Анцифера.
   Барыня тяжело сползла с меня и, цедя слюну сквозь  большие  зубы,  устало
вздохнула. Я огляделся... Фармазон сидел на столе,  свесив  ножки,  а  белый
ангел помахивал  перед  носом  Ольги  Марковны  длинным  макраме.  Это  было
настенное панно, изображающее сову. Кажется, что-то такое было  в  одной  из
наших комнат в Городе. Узлы! Наташа говорила, что упырь обязан развязать все
узлы. Судя по тому, с какой страстью графиня взялась задело,  -  так  оно  и
было. Правда, глаз с  меня  она  тоже  не  спускала,  не  надеялась  на  мою
порядочность (в том смысле, что, пока она занята, я не убегу).
   - Не волнуйтесь, она до утра провозится. Тут узлы такой степени сложности
- любо-дорого посмотреть. Ваша супруга сама это сделала?
   - Да, - почему-то решил я. В принципе, Наташа могла и наколдовать.
   - Очень похвально, - кивнул Анцифер. - Подобный труд требует усидчивости,
терпения  и  высокохудожественного  вкуса,  приличествующего  хорошей  жене.
Видите, пригодилось же...
   - Спасибо. Вы... очень вовремя.
   - Фармазон обещал позаботиться о вас.
   - Он заботился, - подтвердил я. - Если бы не его советы,  меня  бы  съели
часом раньше. А если бы не его болтовня за ужином, она  вообще  бы  сюда  не
пришла...
   - Стараюсь, как могу, - широко улыбнулся черт. - Слушай, Циля, наш  умник
умудрился  спровоцировать  хлебосольную   хозяюшку   проглотить   серебряную
ложечку. Как думаешь, сколько она после этого протянет?
   - Обычно часа два...
   - Все узлы развязать успеет?
   - Вряд ли.
   - Стоп! - дошло до меня. - Вы хотите сказать, что  пару  часов  спустя  у
меня в комнате будет валяться труп упырихи?
   -  Не  упырихи,  а  графини  Ольги  Марковны,  -  наставительно  поправил
Фармазон. - После смерти ее тело примет прежние формы.
   - Выходит, рано утром у меня обнаружат труп хозяйки усадьбы в разорванной
рубашке со следами побоев на лице... Безутешный муж соберет всю дворню, а  я
буду робко доказывать, что именно эта  прекрасная  женщина  и  есть  злобный
упырь. Мне хоть кто-нибудь поверит? Я же иностранец, человек  без  паспорта,
дело даже не дойдет до суда.
   - Циля, он прав.
   - Боюсь, что да.
   Мы рядком уселись на кровати, тупо наблюдая, как сосредоточенная  упыриха
развязывает мудреные узлы макраме. Что-то не так сложилось, не  так...  Если
мы случайно избавили усадьбу от этого кровавого ужаса - слава Богу! Хотя,  с
другой стороны, я здесь для того, чтобы барина  урезонить,  а  не  жену  его
ложками травить. Вот если бы два дела сразу... Ой! Тогда получилось бы,  что
я вырезал всю семью... Тоже не выход. Как быть? Если через пару часов у меня
на руках будет свежий труп, куда его  деть?  Какое  оригинальное  объяснение
придумать, если меня кто-нибудь увидит бегающим с мертвым телом через плечо?
Кого именно заподозрят первым  из  всех  обитателей  усадьбы  при  банальном
полицейском расследовании? Вот так  вот...  Столько  вопросов  и  ни  одного
ответа в мою пользу.
   Внезапно я ощутил невероятную усталость  и  огромную  потребность  просто
выспаться. В самом деле, сколько же ночей я нормально, по-человечески  спал?
За последнее время, кажется, ни одной.
   - Анцифер, вы уверены, что до утра она управится?
   - О... а...  абсолютно,  -  зевая,  протянул  белый  ангел.  -  Вы  ведь,
наверное, спать хотите? Ложитесь, Сереженька, я подежурю.
   - Но неудобно все-таки, вы ведь тоже устаете...
   - Ложись, ложись, пока предлагают, - успокоил меня Фармазон. - Мы с Цилей
- субстанции иного порядка, нам отдыхать  необязательно.  Я  вот,  например,
целый месяц могу не  спать,  да...  Белобрысый  тоже,  хотя  у  него  глазки
наверняка станут красными, как у кролика.
   - Спасибо, - душевно поблагодарил я и,  вытянувшись  на  кровати,  словно
отрубился. Как все-таки замечательно устроен человек: нахожусь в чужом мире,
кругом говорящие медведи, волки-оборотни, хозяйка дома -  упыриха,  сидит  в
двух шагах, а я... сплю! Ни о чем не думаю, ничего не боюсь - сплю  себе,  и
все тут. Кому рассказать - не поверит.
   Утром меня разбудил лакей  Парамон.  Принес  новые  сапоги,  сказал,  что
завтрак будет через час, и пожурил за незапертую дверь.  Я  кое-как  продрал
глаза: ожидаемого трупа в комнатке не было. На полу  валялись  перекрученные
веревочки, но мак-раме не было распущено до конца, два ряда узлов оставались
точно. Стоило логично предположить, что Ольга Марковна не умерла,  а  честно
трудилась вплоть до первых петухов, после чего, бросив недоделанную  работу,
рванула к себе. На моей  подушке  трогательно  сопели  близнецы,  Анцифер  -
справа, Фармазон - слева. Они так крепко  спали,  что  приход  лакея  никоим
образом не потревожил их сон. Я осторожно встал,  прикрыл  обоих  одеялом  и
пошел к умывальнику. За окном сиял новый день. Счастливо щурилось  солнышко,
качались  зеленые  ветви  деревьев,  небо  было  таким  синим...  Потом  мне
показалось, будто что-то мелькнуло в саду. Я подошел к окну и  глянул  вниз.
Так  и  есть!  За  знакомой  яблоней  притаился  от   посторонних   взглядов
низкорослый гусар в ярко-малиновом ментике и кивере с султаном.  Убедившись,
что я его вижу, он воровато  огляделся,  давая  мне  знак  спуститься  вниз.
Естественно, я пошел. Каково же было мое удивление,  когда  из-под  лакового
козырька на меня глянули неподкупные глаза крысиного разведчика!
   - Здравияс желаюс, шпионус!
   - Здравия желаю, - машинально ответил я. - Господи,  парень,  как  же  ты
сюда попал?
   - Ш-ш! Замаскировалсяс под местныхс. Генералс ждетс докладас.
   - Значит, передай, что я  организовал  покушение  на  старого  Сыча.  Мне
удалось трижды его ранить, но  мерзавец  оказался  живучим.  Наша  следующая
схватка будет для него последней.
   - Раненс?! Три разас?!  -  восторженно  пискнул  крысюк.  -  Кошкострахус
будетс счастливс это с