мне, зовет  меня,
надеется на меня. Я полез в эти дурацкие миры не для того, чтобы бросить  ее
одну. И не для того, чтобы вечно любоваться  на  ваши  осуждающие  рожи.  Не
хотите - не надо! Попрошу помощи у сэра Мэлори, он не откажет.
   Я выдохся. За столом  повисла  напряженная  тишина.  Анцифер  неторопливо
складывал из бумажной салфетки японского журавлика. Фармазон обводил  чайной
ложкой узоры на клеенчатой  скатерти.  Оба  молчали,  не  поднимая  глаз.  Я
возвышался над ними, скрестив руки на груди,  мрачный,  как  Наполеон  перед
Ватерлоо. Они наверняка пожалели, что зашли слишком далеко, впрочем,  и  мне
вряд ли стоило так уж повышать голос. Все вс„ понимали, но  никто  не  знал,
как начать  первым.  Нас  выручил  дребезжащий  звонок  телефона.  Я  первым
бросился к аппарату и схватил трубку:
   - Да, алло!
   - Сергей Александрович, полагаю? Это сэр Мэлори беспокоит. Я  узнал,  где
вы находитесь. Магия, сами понимаете, да и телефон  запомнил  ваш  номер.  У
меня появились кое-какие новости, надеюсь, вы заинтересуетесь.
   - Слушаю вас, я весь во внимании.
   - Чуни-муни мудьтякнул замесивицу, а потиняпка  какуздыкнулась  насплень!
О, мунитрон, мунитрон... Тык мульдык лесопотам  раскорбень,  трям  колибень,
ей-ей... Слюмчинай, и трям колибень?!
   - Да, да, сэр Мэлори, вы абсолютно правы... -  сквозь  зубы  процедил  я.
Главное в разговоре с пожилыми  психами  -  сохранять  ледяное  спокойствие.
Сейчас он снова включится и начнет говорить то, что надо.
   - Но я полагаю, вы, как муж ведьмы, не намерены это терпеть?!
   - Конечно нет, а что случилось?
   - Как?! Да я же сию минуту объяснял вам, каким образом этот  мерзкий  Сыч
украл у меня бесценную книгу воспоминаний Локи!
   - Локи? Погодите... но это, случайно, не тот Локи, что был богом хитрости
и обмана у древних викингов?
   - Смунь тара, полипертус... - растроганно ответил великий писатель. - Ах,
Сергей  Александрович,  заскузень  монтарлы,  ибо  монтарлы   сундя   потам.
Сурмонтань берендит на лукоршеньку?
   - Все ясно. Значит, он тоже интересуется Валгаллой.
   - Что значит тоже?
   - Дело в том, что Наташи дома нет. Она оставила в дверях записку,  просит
помощи. Я почти уверен, что,  спасаясь  от  домогательств  вашего  Сыча,  ей
пришлось бежать в мир скандинавских мифов.
   - Шунь блень сусмус кредокрос!
   - Что? - не понял я.
   - Я говорю, что этот Сыч столь же  мой,  сколько  и  ваш!  -  раздраженно
ответил сэр Мэлори.
   - Вы правы. Примите мои извинения.
   -  Принимаю.  Молодежь  во  все  времена  отличается  скоропалительностью
выводов.. Итак, вы, кажется, намерены двинуться на  поиски  своей  утерянной
супруги?
   - Да. Надеюсь, мои духи смогут помочь с билетом в оба конца. Вот только я
мало что знаю о том времени. Как вы полагаете, художественная литератора  на
эту тему очень далека от реальности?
   - Проблемонтять весьмусус  опричентос...  Лярвоглот  бзынь  криптоманеро,
суплемен крис мыторвань и бзынь  накумитокс!  Но  с  пулентурб  ляминтань...
Брым? Локирмон? Шманьконос?
   - Особенно шманьконос, - задумчиво повторил я. - Значит, вы тоже ничем не
можете мне помочь?
   - Помогать безумным влюбленным - мой святой долг! - гордо произнес старый
рыцарь. - Я уже отправил по вашему адресу все, что вам может  пригодиться  в
пути. Посылку доставят с минуты на минуту.  Дерзайте,  юноша!  Дайте  знать,
когда вернетесь. Я верю в вас!
   - Спасибо, только должен предупредить, что вход охраняется драконом.
   - Боцю?
   - Да, а как вы узнали?
   - Сулихем берданкар ущер кляйнц. Лекоментармо, суй френдик...
   - А...  ну  тогда  еще  раз  спасибо.  Надеюсь  на  этот  раз  обернуться
побыстрее.
   - С нетерпением жду любых известий.
   - Я только заберу Наташу и сразу назад.
   - Брум бен ляп?! Бенц, бенц, бенц - пы руш на гульбинар!
   - И вам всего хорошего, досточтимый сэр. Я положил трубку. Почти в ту  же
минуту раздался звонок в дверь.
   - Серега, стой, я сам погляжу, - вырвался вперед заскучавший без пакостей
Фармазон. Он осторожно сунул нос наружу, что-то подобрал и вернулся назад. В
его руках был большой посылочный ящик.
   - Это сэр Мэлори прислал. Он говорил по телефону. Давайте-ка посмотрим...
Я все-таки отправляюсь в Валгаллу.
   * * *
   - Хорош... - Восхищенно прицокивая языком,  Фармазон  поправлял  на  моих
плечах теплый плащ викинга. В  посылке,  любезно  присланной  сэром  Мэлори,
оказался  полный  костюм  соответственно  эпохе.  Близнецы  после   недолгих
пререканий шумно обрядили меня, как древнескандинавского воина. Синие  штаны
из грубой шерстяной ткани, льняная нижняя рубашка, поверх нее  еще  одна  из
мягкой  кожи,  с  небольшим  вырезом  на  груди.  Широкий  пояс,  украшенный
рельефными медными бляхами, высокие сапоги до  колен,  без  каблуков,  но  с
ремнями, плотно обхватывающими икры. Войлочная шапочка, к ней блестящий шлем
с переносьем и двумя рогами. Рога особенно умилили Фармазона, и он острил по
их поводу не менее получаса. На самом дне коробки  оказался  небольшой  щит,
топор с гнутой рукоятью, нож в кожаных ножнах  плюс  широкий  меч.  Все  это
добро было со знанием дела развешано на  поясе,  щит,  согласно  инструкции,
переброшен за спину. Опытный в делах такого рода сэр Мэлори не забыл вложить
инструкцию к костюму с подробным рисунком и поэтапным описанием: чего, куда,
зачем, в какой очередности. В общем,  оглядев  себя  в  зеркало,  я  остался
доволен. По крайней мере, во  мне  уже  никто  не  заподозрит  пришельца  из
другого мира. Вторично идти на костер не хотелось. Я был бодр,  возбужден  и
рвался навстречу новым приключениям.
   - Серега, ты только не делай такое умное лицо. У тебя же на лбу  написаны
два института, высшее гуманитарное образование  и  врожденный  гуманизм.  Не
забывай, что люди с  печатью  интеллекта  на  лице  воспринимались  древними
викингами как зануды и задаваки. Будь проще.  Скриви  рожу,  нахмурь  брови,
зубы оскаль, что ли... Поверь, отличников нигде не любят.
   - Я постараюсь.
   - Да уж постарайся, пожалуйста. Циля,  так  мы  идем  или  нет?!  Сколько
времени ты еще думаешь наводить марафет, у тебя уже и  так  ресницы,  как  у
Натальи Дарьяловой.
   - Иду, иду... - Из ванной вылез смущенный ангел,  судя  по  всему,  он  и
вправду пробовал Наташину  тушь.  -  Сереженька,  вы  надели  теплые  носки?
Все-таки Север, кто знает, какая там сейчас погода.
   - Надел, не беспокойтесь, - улыбнулся я. - Давайте руки, друзья мои,  мне
не терпится своими глазами взглянуть на великих богов Валгаллы.
   - Лично я там не был, - встряхнул крылышками Анцифер. - Но  вот  Фармазон
утверждает, что ничего интересного.  Пьянки,  драки,  грубость,  примитивная
музыка, весьма посредственная поэзия, слабенькие зачатки культуры...  Может,
куда в другое место слетаем? Вот в Париже начала восемнадцатого века...
   - Хозяин жену домой возвращает, а ты на  версальские  балы  намылился,  -
строго обрезал черт. - Если боишься, так и скажи!  Мы  без  тебя  справимся.
Трусам в мужской компании не место. Они, как известно, не играют в хоккей!
   - Ладно, я играю... Просто для того, чтобы доказать вам...
   - Анцифер, ради всего  святого,  давайте  продолжим  дискуссию  несколько
позднее, - взмолился я. - Мне уже жарко в этом зимнем барахле, поехали...
   Ангел кротко кивнул, взял меня за правую руку, Фармазон за  левую,  и  мы
все трое дружно сделали шаг... в стену! Хорошо у меня шлем на голове.  И  то
так треснулся лбом, что медный гул долго разносился  над  снежной  равниной.
Что?! О чем это я? Господи, где это мы? Мы?!  Рядом  не  было  никого  -  ни
ангела, ни черта. Я стоял на занесенной снежной пылью черной скале, с  одной
стороны она резко нависала над серым морем, с другой - плавно  переходила  в
широкое белое поле. Осмотр несколько затруднялся кружащимся снегом.
   - Ну что, многоуважаемый Сергей Александрович, - обратился я сам к  себе,
- пойдем устраивать вечер петербургской поэзии в ближайшем фьорде? Стоять на
месте глупо. Сколько помнится,  викинги  селились  вблизи  моря,  в  удобных
бухточках, устраивая на ремонт свои драккары. Значит, имеет  смысл  погулять
вдоль линии прибоя. Если где-то есть люди, то я их найду.
   Надо признать,  что  идти  пришлось  довольно  долго.  Хорошо  еще  ветер
подгонял в спину, а не бил в лицо. Первого человека я  увидел  где-то  через
пару часов.  На  обломке  деревянной  ладьи  сидел  высокий  воин  в  старых
доспехах, седые волосы закрывали лицо, он напряженно вглядывался  в  морскую
даль.
   - Здравствуйте, викинг. - Более приличного приветствия мне  в  голову  не
пришло. Наверняка в те времена здоровались как-то иначе, но в принципе и это
сошло.
   - Здравствуй и ты, свободный воин. Пусть Один будет благосклонен к  тебе,
дав умереть с мечом в руках, а не на собственной постели.
   - Спасибо... Я тут впервые в ваших краях, вы,  случайно,  не  подскажете,
где тут ближайшее селенье?
   - В Асгард обычно не  пускают  живых,  -  задумался  он,  глядя  на  меня
бесцветными глазами. - Хотя  если  боги  позволили  тебе  ступить  на  земли
Валгаллы, то почему бы им не пригласить тебя и на пир Одина?  Если  так,  то
торопись, путник,  вскоре  все  воины,  натешившись  охотой,  рассядутся  за
столами в центральном зале Асгарда.
   - Это в какую сторону? - на всякий случай уточнил я. Лицо моего  спутника
буквально  на  глазах  принимало  серебристо-серый  цвет,  а   тонкие   губы
произносили слова все менее внятно.
   - Иди морем... тебя встретят... Пусть будет  над  тобой...  благословение
Одина! Прощай, воин...
   Я неумело поклонился и зашагал вперед. Сзади раздалось тихое дребезжание.
Обернувшись, я едва не закричал -  человека  не  было!  На  досках  драккара
валялись остатки одежды и кольчуги. К моим ногам подкатился  старый  шлем  с
белым  черепом  внутри...  Снег  засыпал  искристым  серебром  эту  страшную
картину. Я развернулся и  побежал.  Страх  гнал  меня  вперед,  в  город,  в
деревню, в замок, куда угодно, лишь бы к людям. Не знаю, в какой там религии
встреча с мертвецом сулит долгую жизнь, но лично у  меня  седых  волос  явно
прибавилось.
   - Остановись, чужеземец! - Из снежной  круговерти  возникли  двое  рослых
бородачей, преградив мне путь толстенными копьями.
   - Там... мужик... разговаривает,  а  сам...  покойник!  -  шумно  пытаясь
отдышаться, начал я и... осекся. Хлопья снега, падая  на  лица  стражей,  не
таяли! Мне ужасно захотелось тихо поскулить.
   - Чужеземец, по твоей одежде и оружию мы видим, что ты - воин.  Но  живые
не преступают порога Асгарда. Тебя привели валькирии?
   - Н-нет, пожалуй.
   - Может, ты раб ледяных великанов и прислан сюда выведать тайны  твердыни
Одина?
   - Ну это уж точно нет!
   - Хорошо, - неожиданно прекратили допрос мертвые викинги.  -  Раз  уж  ты
сюда пришел, значит, на то была воля богов. Можешь войти, путник, ворота  Ас
гарда открыты для всех.
   - А... собственно, куда входить-то? - начал было  я,  но  снежная  пелена
раздвинулась, открывая прямо передо мной, шагах в тридцати,  стены  высокого
каменного замка с окованными дубовыми воротами. Они распахнулись, и я понял,
что меня приглашают внутрь.  Отступать  было  поздно.  Мой  страх  несколько
поутих, ибо теперь я уже знал, где нахожусь. Валгалла!  Легендарное  царство
мертвых. Души убитых викингов  с  почетом  переправляются  сюда  прекрасными
валькириями.  Погибшие  воины  устраивают  здесь  сражения,  игры  и  охоты.
Говорят, что с ними за столом восседает сам Один, верховное божество - воин,
поэт, мудрец и... бабник. Надеюсь, я ничего не путаю?  Хуже  нет  -  спутать
привычки одного бога с привычками другого. Они страшно обидчивы  и  за  века
весьма поднаторели в карах.  "Тут  надо  держать  ухо  востро",  -  мысленно
твердил я, проходя ворота. Когда они бесшумно захлопнулись за моей спиной, я
оказался на широком дворе, где никого не было видно, и  никто  не  торопился
дать мне ценные указания, что делать и  куда  идти.  Я  топтался  на  месте.
Наконец из дверей левого крыла выскользнула хорошенькая  девушка  с  длинной
косой, в свободном красном платье:
   - Что же ты стоишь, воин? Иди сюда, здесь огонь и кров.
   - Премного благодарен, мадемуазель!
   - Ты странно говоришь, - сощурилась она. - Наверное, потому,  что  живой.
Ты ведь действительно живой?
   - Надеюсь... - вздохнул я и шагнул к ней. Может быть, все-таки  покормят,
а с богами мы разберемся позднее.
   * * *
   Дворец Одина показался мне невероятно  скучным.  Видимо,  в  моей  памяти
прочно засели роскошные залы петербургских дворцов, и  в  сравнении  с  этим
великолепием варварская роскошь древних  викингов  представлялась  несколько
аскетичной. Потолки без росписи и лепнины,  только  что  чистые.  На  стенах
также ни мозаик, ни живописных  панно,  ни  картин,  ни  гобеленов,  кое-где
однообразные ковры, ну и оружие вперемежку с  охотничьими  трофеями:  головы
оленей,  лосей,  быков,  кабанов,  волков  и  прочего   зверья;   отдельными
выставками - рога животных, прибитые к круглым доскам. Мебель  везде  крайне
простая - длинные, тяжелые столы, широкие скамьи да иногда  высокие  кресла,
более похожие на троны. Оружие в большом количестве почти в каждой  комнате.
Правда, сам ассортимент достаточно скромный - мечи, ножи, топоры  да  копья.
На отдельных стендах целые  экспозиции  щитов,  кольчуг  и  рогатых  шлемов.
Вообще, тема любви к рогам у древних викингов становилась навязчивой  идеей.
Нет, я верю, что в ближнем бою они просто бодали противников, но  тот  факт,
что их жены сидели без законных супругов по  девять  месяцев  в  году,  тоже
наводил на невеселые размышления...
   Девушка  вела  меня  какой-то  запутанной  дорогой  по  залам,  галереям,
переходам, лестницам вниз-вверх, не прекращая мерно-певучей речи:
   - Фрейя - имя мое. Твоего же ныне спрашивать не буду, сам  назовешь  его,
сидя у Одина гостем. Если же пиво и  мед,  мясо  быков  и  оленей  с  хлебом
печеным по вкусу придутся - можешь остаться,  покуда  горячее  сердце  снова
тебя не окликнет. Покуда руке без меча не наскучит,  а  ноги  вновь  захотят
ощутить под собою соленые доски драккара.
   - А у вас неплохо получается, почти белые стихи, - машинально похвалил я.
   - Где уж мне, скромной? - мило потупилась Фрейя, но  вспыхнувший  румянец
выдал ее с головой - женщины  любой  эпохи  падки  на  комплименты.  -  Один
Великий - вот кто среди асов титул поэта высокого  держит  недаром.  Равного
нет здесь ему, ни в твердынях Асгарда (где, между  прочим,  известные  барды
бывают), ни в срединном краю, Мидгардом что  называем,  ни  даже  в  мрачных
отрогах Нифльхеля. Мой же язык слишком скуден и робок, мне ли пытаться вести
о поэзии речь, если вскоре слух твой воспримет волшебное пенье владыки...
   - Ух ты, так что, верховный бог еще и поет?! -  искренне  удивился  я,  в
скандинавских мифах об этом не писали. Девушке,  похоже,  даже  льстила  моя
дремучесть, и она с упоением пустилась восполнять пробелы моего образования:
   - Дивно поет он, и голос его несравненный так же  высок,  как  норвежские
скалы над морем. Так  же  могуч,  как  суровые  волны  при  шторме.  Так  же
прекрасен, как радуги пояс над. фьордом. Песни поет  он  о  битвах,  боях  и
героях, о старине, о предках глубоких и мудрых...
   - Ясно-понятно, как видно, ваш Один, кроме  всего,  и  прекрасный  знаток
фольклора.  Это  великое  дело,  скажу  по  секрету...  Вечно  потомки   ему
благодарными будут за все легенды, что бог собирал терпеливо,  в  запись  их
ввел и реестр составил подробный.
   После моей речи у  девицы  отвисла  челюсть.  Не  знаю  уж,  что  ее  так
поразило, но Фрейя встала столбом у очередных дверей, глядя на меня, как  на
нового пророка.
   - Ты... ты... как это... как это у тебя получается?
   - Верлибр? - улыбнулся я. - Да брось, что  в  этом  сложного?  Главное  -
ухватить ритмику и размер, а гнать подобную лабуду можно километрами.
   - Ты - поэт! - восхищенно выдала она.
   -  Шесть  сборников  стихов,  член  Союза  писателей   России,   редактор
литературной газеты при музее Хлебникова, - скромно  перечислил  я.  Девочка
понятия не имела  о  достижениях  современной  поэзии.  Этим  было  грех  не
воспользоваться, но тут двери сами собой  распахнулись.  Перед  моим  взором
раскинулось  самое  буйное  из  всех  мыслимых   застолий.   Огромный   зал,
уставленный длинными рядами грубых столов.  За  ними  пила,  ела,  горланила
песни, буянила, спала и просто орала неисчислимая толпа викингов. Рев  стоял
такой,  что  хоть  уши  затыкай.  Где-то  далеко  виднелся  высокий  трон  с
восседавшим на нем седобородым человеком, видимо, это и был  сам  Один.  Меж
столами сновали гибкие мускулистые девушки, разнося кувшины  с  алкоголем  и
подносы с мясом. Я откашлялся и поздоровался с присутствующими.  Бесполезно.
На меня никто даже не глянул, у всех были свои дела.
   - Сними щит и брось его в центр зала, - тихо посоветовала  Фрейя  мне  на
ухо.
   Я  понимающе  кивнул,  неловко  стащил  щит  и,  размахнувшись  на  манер
дискобола, запустил его над рядами  пирующих.  Он  просвистел  в  воздухе  и
врезался в чей-то стол,  сбив  со  скамей  трех  бородатых  воинов,  ближним
сотрапезникам повезло больше - их всего лишь облило пивом  и  подливами.  На
мгновение в зале повисла взрывоопасная тишина...
   - Я имела в виду - в центре зала,  себе  под  ноги,  -  жалобно  пискнула
побледневшая советчица. - Ой, что сейчас будет?!
   Викинги медленно вставали из-за столов,  напряженно  вглядываясь  друг  в
друга. Потом встал тот, которому мой щит въехал в лоб. Он взял щит  в  руки,
подержал, а после этого неожиданно треснул по голове ни в чем  не  повинного
соседа напротив:
   - Тюрлинг Отважный, ты оскорбил меня! Бедняга Тюрлинг  повалился  на  пол
без единого  звука,  а  мой  тяжелый  щит  опустился  на  голову  следующего
претендента. Народ радостно  взвыл,  и  в  мгновение  ока  в  зале  началась
жесточайшая потасовка! Мы с Фрейей, вереща, увертывались от  разбушевавшихся
мертвецов. Ополоумевшие викинги восторженно долбили всех, кто попадался  под
руку, не деля на правых и виноватых, своих и чужих, друзей и врагов. Мечи  и
секиры взлетали в воздух, я тоже потянул за рукоять, но, подержав  меч  пару
секунд,  неожиданно  понял,  что  выгляжу  слишком  вызывающе  и   привлекаю
нездоровое внимание. Шестеро рослых  бородачей  оставили  общее  мордобитие,
переключившись исключительно на меня. Я не воин... Может, кто и осудит, но я
предпочел  паническое  бегство  героической  гибели.  Меч,  после  неудачных
попыток засунуть его в ножны на бегу, пришлось просто бросить. К  несчастью,
на  том  месте,  куда  он   упал   острием,   оказалась   нога   одного   из
преследователей... Мужик взвыл от боли  и  продолжать  погоню  уже  не  мог.
Воодушевленный успехом, я запустил в остальных рогатым шлемом, но не  попал.
Какое-то время мне еще удалось побегать туда-сюда, петляя  между  драчунами,
ползая под столами и перепрыгивая через скамьи, потом меня сцапали. Все-таки
викинги  настоящие  воины,  они  имеют   опыт   в   таких   делах.   Четверо
преследователей сгребли меня, как куренка, сила в руках умерших героев  была
прежняя. Пятый радостно взял меня за подбородок, широко размахнулся и...
   - Тихо!
   Голос, сказавший это  "тихо",  был  по  меньшей  мере  громоподобен.  Все
замерли, как восковые фигуры, в самых разнообразных позах.  Кто  стоял,  кто
лежал, кто бил, кого били, кто чем бил - все дружно изобразили немую  сцену,
это было зрелищно. Кулак разгоряченного викинга замер в паре сантиметров  от
моего носа.
   - Сесть! - приказал тот же голос. Словно по волшебству,  воины  оказались
за столами на своих прежних местах, и успокоившиеся валькирии  вновь  начали
обносить  присутствующих  алькогольными  напитками.  Теперь  уже  никто   не
заслонял высокого седобородого бога, восседающего  на  троне  в  праздничной
одежде, широкополой мушкетерской шляпе, с позолоченным ко