ю исходящее от
них зло. Мы разные... Если бы они могли  меня  догнать,  то  обязательно  бы
убили.
   - Любимая, ты уверена, что от этого нельзя никак излечиться?
   - Глупый... - Наташа опустила голову, нежно потерлась щекой о мою  ладонь
и грустно закончила: - Ты думаешь, я не пыталась? Я перепробовала все,  даже
ходила в церковь. Кончилось тем, что один священник убедил меня  согласиться
на экзерсизм. Он утверждал, что ночью в церкви путем специальных молитв  ему
наверняка удастся изгнать из меня дьявола.  Я  оказалась  такой  дурой,  что
пошла... Когда наступила полночь, я разделась и встала у  алтаря,  этот  тип
пошел ко мне, пуская слюну от похоти... Как меня  не  стошнило?!  Потом  был
мгновенный переход... Вернувшись в свое тело, я обнаружила его тихо скулящим
под какой-то скамьей. Он  прижимал  к  груди  правую  руку,  располосованную
волчьими клыками...
   - И это священник?!
   - Он тоже человек, не стоит его осуждать.
   - Знаешь... - Я замолчал, не в состоянии четко сформулировать обуревавшие
меня чувства. - Я очень хочу тебе помочь. И очень  за  тебя  волнуюсь...  не
бегай там... где попало.
   - Родной мой, милый, единственный... Никогда за меня не переживай,  я  же
ведьма.
   - Ты - моя жена, - строго напомнил я. - Не  будешь  слушаться  -  применю
физическую силу!
   - Прямо сейчас? - кокетливо изогнулась она.
   - Слушай, а мне как-нибудь нельзя с тобой?
   - Нет. Ни-ког-да! Даже думать об этом не смей.
   - А что? Ты - ведьма, я переквалифицируюсь в колдуны. Почему тебе  можно,
а мне нельзя?
   - Так, Сергей, слушай меня внимательно. - Ее голос заметно похолодел, а в
глазах мелькнули недобрые искорки. - Если ты меня любишь,  если  ты  хочешь,
чтобы мы были счастливы, - обещай мне никогда не лезть в Темные миры!
   - Обещаю. А что такое Темные...
   Тут она встала с табуретки и поцеловала меня. Около часа  мы  были  очень
заняты... Смутно помню, о чем она еще просила; я, конечно,  все  обещал.  Да
Боже мой, разве возможно отказать такой женщине?! Меня слегка напрягало, что
я так легко забыл свои клятвы, или, вернее, сами клятвы-то я помнил,  а  вот
по поводу чего... Но, с другой стороны, ведь всегда можно переспросить. Если
бы я только знал, как скоро...
   Проснувшись утром, я  тихо  встал  с  кровати,  чтобы  не  разбудить  еще
дремлющую жену. Поставив чайник, я прошел в ванную, умылся,  почистил  зубы,
выйдя, вновь завернул на кухню взять все необходимое для романтичной  подачи
кофе в постель. Но, видимо, шум воды или скрип двери  разбудил  Наташу.  Она
уже открыла глаза и сладко потягивалась, когда я вошел.
   - Доброе утро, милый... - Договорить она не успела: взглянув на ее  лицо,
я выронил поднос. Чашки  вдребезги,  сахар  рассыпался  по  полу,  сгущенное
молоко медленно  вытекало  из  уцелевшей  розетки...  Губы  моей  жены  были
перепачканы подсохшей кровью!
   Она все поняла. Подхватив халат, опрометью бросилась в  ванную,  а  через
пару минут сквозь плеск воды мне  послышались  сдавленные  рыдания.  У  меня
самого был такой шок... Я всерьез задумался о  том,  каково  интеллигентному
человеку  в  действительности  связать  свою  жизнь  с  настоящей   ведьмой.
Происходящее начинало слегка действовать на  нервы,  а  если  честно,  то  я
впервые почувствовал признаки скользкого, безоглядного страха...  Потом  мне
стало стыдно. Мои покойные родители никогда не простили бы  своему  мальчику
трусости. "Сон разума  рождает  чудовищ...",  по  знаменитому  офорту  Гойи.
Разберись, а уж потом бойся, если и вправду есть чего. В действительности ни
один мир не в состоянии  показать  нам  таких  ужасающих  монстров,  которых
рисует наше же воображение. Не знаю, как я должен  был  поступить  в  данной
ситуации: устроить допрос с пристрастием,  все  простить  и  забыть  навеки,
просто пожалеть, немедленно развестись, отправить ее в монастырь на покаяние
или в научный институт для серьезного изучения... Не знаю. Ясно было одно  -
ей плохо. Я пошел в ванную. Она сидела на холодном  кафельном  полу,  закрыв
руками лицо, и тихо по-девчоночьи ревела. Я сел рядом, силой подтянул  ее  к
себе, и на моей груди она разрыдалась еще более бурными слезами. Возможно, я
что-то говорил, как-то пытался утешить... Все слова забылись,  вряд  ли  они
были важными и многозначительными. Те, у кого на руках хоть  раз  безоглядно
плакала любимая женщина,  меня  поймут.  Можно  говорить  все,  что  угодно,
значение имеют не сами  слова,  а  их  тональность.  Я  убаюкивал  ее  своей
неуклюжей лаской, и вскоре Наташа  притихла,  лишь  иногда  судорожно-нервно
вздыхая. Мне не хотелось ее расспрашивать. Если она так рыдала, то,  значит,
положение на самом деле куда хуже, чем я мог бы предполагать...
   Она отводила взгляд, словно боясь прямо посмотреть мне в глаза.  Я  легко
поставил ее в ванну и заставил принять теплый душ.  Сам  растер  полотенцем,
обернул в махровую простыню и на руках унес в кухню. Она все время  молчала,
но, когда я  попытался  усадить  ее  на  табурет,  чтобы  налить  чаю,  тихо
попросила:
   - Не отпускай меня, мне страшно... Тогда я осторожно сел сам и постарался
поуютнее устроить ее на моих коленях.
   - Расскажи, тебе легче станет.
   - Но ты же видел... ты же сам все видел...
   - Не надо. Не кричи и не плачь больше. Я  не  брошу  тебя  одну.  Только,
пожалуйста, расскажи мне все...
   - Я... я же почти ничего не помню... - сбивчиво  заговорила  она,  шмыгая
распухшим от слез носом. - Там был город... мы куда-то бежали стаей.
   Потом я отстала, мне почудился запах страха из дверей какого-то  дома.  Я
вошла... город давно заброшен,  там  никто  не  живет,  но  здесь  оказалась
девочка. Маленькая, очень худая и бледная,  лет  пяти...  Она  испугалась  и
закричала. Кажется, на ее крик пришли другие волки, те... оборотни.
   - Что было дальше?
   - Не знаю... не помню... я не могла... Боже мой, неужели  на  моих  губах
была ее кровь?!
   Наташа смотрела на меня совершенно безумными глазами, а я не знал, что ей
ответить. Наверное, она надеялась на то, что я большой, умный и сильный, что
все само собой как-то  исправится,  сладится,  изменится,  если  еще  крепче
прижаться ко мне, то все снова станет хорошо. Я гладил  ее  по  голове,  как
ребенка, которому приснился страшный сон.
   - Сережа! У тебя дрожат руки...
   - Я знаю, любимая... не обращай внимания, это нервы.
   - Ты... из-за меня?
   - Конечно. Я, наверное, никогда  не  смогу  не  принимать  твои  проблемы
близко к сердцу. Я волнуюсь за тебя...
   - Завтра луна пойдет на убыль.
   - Слабое утешение... А что мы будем делать в следующем месяце?
   - Не знаю...
   - Послушай, - вдруг вспомнил  я.  -  Но  ведь  астрономически  полнолуние
длится лишь одну ночь, если быть точным, даже несколько часов. Почему  же-ты
превращаешься в волчицу уже почти неделю?
   - Это зов. Пока глаз человека видит полную луну - Силы Тьмы  берут  свое.
Обычно  именно  семь  дней  каждого  месяца   мы   приобретаем   возможность
перекидываться в зверя. Хотя я... о чем  говорю?  Какая  возможность?  Можно
подумать, го кто-нибудь спрашивает наше  мнение...  Чужая  воля  безжалостно
превращает меня в волка и выбрасывает в неведомый  мир.  Любимый,  -  Наташа
вновь пристально вгляделась мне в глаза, ее черты исказились болью, -  я  не
могла убить ребенка! Ты веришь мне?
   - Верю.
   Я не лгал ни ей, ни себе. Где-то  глубоко  в  подсознании  зрела  твердая
уверенность, что моя жена ни в чем не  виновата.  Да,  кровь...  Да,  на  ее
губах... Да, она - ведьма. Но она моя жена, и  я  буду  последним  подонком,
отказывая ей в помощи  и  защите.  Что-то  не  так  в  том  неведомом  мире.
Разберемся без суеты...
   * * *
   - Не отпускай меня туда, ладно? - по-детски  наивно  просила  Наташа.  Мы
по-прежнему сидели нa кухне. Она уже успокоилась, слезы высохли на щеках,  и
только припухшие веки выдавали,  сколько  ей  пришлось  сегодня  плакать.  Я
заставил ее немного поесть, достав из холодильника остатки рыбного салата  и
помидоры. Помидоры вообще были ее слабостью. Она рассказывала, что  однажды,
читая  книгу,  в  течение  полутора  часов  неторопливо  съела  целое  ведро
ярко-красных "яблок любви". Думаю,  это  было  правдой,  в  дни  ее  плохого
настроения я покупал хотя бы один помидор и сразу  становился  в  ее  глазах
самым замечательным мужем на свете. После кофе она еще раз повторила:
   - Я не хочу туда больше, я боюсь...
   - Девочка моя, нас никто не сможет разлучить.  Мы  что-нибудь  придумаем.
Обязательно должен быть способ как-то избавиться от этого  проклятия.  Давай
поищем по биолиотекам, я  прочел  массу  умных  книг,  что-то  подобное  там
наверняка  встречалось,  просто  надо  вспомнить  и  найти.  Этой  ночью   я
крепко-накрепко прижму тебя к себе и ни за что не отпущу!
   - А если я превращусь в волчицу?
   - Тогда я тебя поцелую, и проклятие злой колдуньи развеется как дым!
   Она улыбнулась вместе со мной:
   - Ах, Сережка, какой же ты все-таки родной...
   - Стараюсь... налить еще чашечку?
   - Ага, с лимоном, пожалуйста.
   Я встал у нее за спиной, зажег газ и...  увидел  застрявший  в  Наташиных
волосах клочок серой шерсти. Волчья? Не долго думая, я вытащил его и  бросил
в пламя горящей конфорки! Шерстинки мгновенно  сгорели,  оставив  в  воздухе
удушливый запах...
   - Что ты сделал?
   - Там у тебя зацепились несколько волосков волчьей шерсти и...
   - Ты их сжег?! - Наташа мгновенно вскочила с табуретки, схватила меня  за
грудки и совершенно безумным  голосом  закричала:  -  Что  же  ты  наделал?!
Дурак... Господи, какой же ты дурак! Это... этого нельзя... Ты ведь  погубил
меня, понимаешь?! Я - ведьма, оборотень, а ты сжег мою шерсть...
   - Глупости! Успокойся,  пожалуйста.  Уверяю  тебя,  ничего  страшного  не
произошло. Сейчас я открою форточку, и весь запах уйдет...
   - Зов... опять зов... - Она отвела взгляд, ее слова становились все  тише
и тише. - Ты опоздал... вернее, мы опоздали... Сережа,  Сереженька,  Сережка
мой... прощай, любимый!
   В ту же минуту она исчезла. Просто как будто никогда и не стояла рядом. Я
обмер... Все произошедшее было слишком нереальным  для  того,  чтобы  в  это
можно было поверить. Не мог же я в самом деле воспринять всерьез  непонятное
исчезновение  собственной  жены  только  из-за  того,  что  какой-то  клочок
собачьей или волчьей шерсти сгорел в синем пламени газовой конфорки?  Это...
глупо, в  конце  концов!  Мне  совсем  не  улыбается  отождествлять  себя  с
недалеким Иваном-царевичем, поспешно спалившим лягушачью  шкурку  в  русской
печи. Тем более что ему-то, оказывается, лишь три дня подождать надо было. А
в моем случае сроки значения не имели.
   В какой-то тупой растерянности я опустился на табурет и просидел  так  не
меньше часа. Все мысли неуклонно сводились к одному - ее здесь нет. Дальше -
больше... Я начал нервничать. Что,  если  в  ее  исчезновении  действительно
виноват только я? Где она? Куда пропала? Когда теперь вернется и вернется ли
вообще? Почему она со мной попрощалась?.. В  том  же  отупелом  состоянии  я
прошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки и вернулся к  столу.  За
ним уже сидели двое. Белый и черный. Оба с крылышками,  у  одного  на  манер
лебединых, у другого - типа нетопыря. На  лицо  совершенно  одинаковые,  как
близнецы, различались лишь цветом волос и прической. Белый  -  с  роскошными
льняными кудрями, художественно спадающими на плечи. Волосы  черного  гладко
зачесаны назад, открывая большие залысины у висков, и  перехвачены  резинкой
на затылке. Оба в  длинных  одеждах,  у  одного  серебристо-белая  парча,  у
другого - "мокрый шелк" иссиня-черного цвета. Мне было все равно, я  уже  во
все верил. Такое бывает в двух  случаях:  либо  переутомление  мозгов,  либо
пьяные галлюцинации. Скорее первое, так как еще не пил вроде...
   - Водочка? Разливаем на троих! - с ходу предложил черный.
   - На двоих, - поправил белый. - Лично я пить не буду и  ему  не  советую.
Такая мерзость...
   - Не слушай его! - подмигнул мне черный. - Давай  хряпнем  по  маленькой.
Кровь разогреем, а этот зануда пусть завидует...
   - Фармазон! Тебе должно быть стыдно! У человека горе, а  ты  на  что  его
толкаешь? Ох и любите вы все  прибирать  к  рукам  заблудшие  души...  стоит
бедолаге хоть один раз споткнуться - ты уж тут как тут!
   - Слушай, Циля... - угрожающе нахмурился тот,  что  с  хвостиком.  Только
теперь я обратил внимание на маленькие рожки у него на лбу.
   - Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, - вежливо, но твердо
потребовал его оппонент,  и  нимб  над  его  головой  засиял,  как  неоновая
реклама. Я вздохнул, развернулся  и  направился  в  комнату.  Когда  в  твою
квартиру запросто приходят черт с ангелом обсудить  собственные  проблемы  -
еще полбеды, но если ты пытаешься с ними  общаться  -  это  уже  шизофрения.
Спасибо, я пока в своем уме...
   - Эй, ты куда?
   - Вот видишь, до чего человека довел...
   - Ну ладно, сам уходишь, бросаешь гостей, хорош хозяин...  но  бутылку-то
зачем уносить?! - Стыдись!
   - А чего? Он же сам ее достал, чего же теперь зажиливать?!
   - Сергей Александрович! - Тот, что в белом, догнал меня на пороге комнаты
и извиняющимся тоном попросил: - Вы  уж  не  сердитесь  на  нас,  вернитесь,
пожалуйста. Простите, Христа ради, что без приглашения, но  ведь,  с  другой
стороны, и обстоятельства чрезвычайные. Вы вот переживаете очень, а  психика
у поэтов такая ранимая... Не приведи Господи, руки на себя наложите, как  же
можно?
   - Можно, можно!.. - донеслось с кухни. - Валяй, Серега, не трать  времени
на болтовню. Семь бед - один ответ! Все равно тебе с твоими грехами  Рая  не
видать как своих ушей, редактора стихи зажимают, серьезная поэзия в  упадке,
народ больше "чернуху" читает - ради чего жить? Иди сюда.  Давай  выпьем,  а
потом я тебе покажу, как петлю со скользящим узлом на гардины ладить.
   Это меня добило. Я очень незлобивый и добропорядочный человек,  но  когда
собственные галлюцинации перешагивают все границы и  начинают  над  вами  же
издеваться...
   - А не пошли бы вы оба?..
   - Что?! - Они так удивились, что. у белого захлопали ресницы, а у черного
встал дыбом хвостик. Какое-то время мы втроем пристально  разглядывали  друг
друга.
   - Циля?
   - Анцифер!
   - Не важно, отбросим формальности... По-моему, он в нас не верит.
   - Ничего удивительного, у человека большое горе...
   - Ха! Да он первый мужчина в  мире,  считающий  исчезновение  собственной
жены горем... Другой бы на его месте уже отплясывал румбу от счастья!
   - Какой ты все-таки циник, Фармазон!
   - Но ведь она же ведьма?!
   - И что с того? Он ее муж, а как сказано в  Писании:  "Жена  да  спасется
мужем своим..." Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню.  Там  у  вас
уютно, я, признаться, и чайничек успел поставить. Фармазон, выключи, слышишь
- свистит?!
   - Ну на фига ему чай? Циля, давай...
   - Мое имя - Анцифер!!! - грозным, но тонким голосом взревел  тот,  что  в
белом, а нимб над его головой принял цвет раскаленного железа. - Я требую от
тебя,  нечистый  дух,  должного  уважения  и  соблюдения  элементарных  норм
вежливости!
   - Ша! Ладно, ладно... не горячись! - примиряюще поднял руки вверх черный.
- Что я такого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь... Все довольны?  Просто
мне тоже хочется помочь человеку, он же  так  и  не  выпускает  из  рук  эту
несчастную бутылку. А ну, поставь ее на стол!
   - Ребята, у меня жена пропала, - неожиданно для  самого  себя  сказал  я.
Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый  усадил  меня  на  табуретку,  а
черный, завладев наконец вожделенной водкой,  быстренько  раздобыл  рюмочки,
заботливо разлил на троих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды.
   -   Позвольте   представиться   -   Анцифер.   Светлый   дух,    прообраз
ангела-хранителя, некая чистая и возвышенная  субстанция  вашей  собственной
души.
   Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы  хоть  для  вежливости
изобразить некоторое подобие удивления. Поэтому просто кивнул.
   - Фармазон! - хлопнул меня по плечу второй. - Все то же самое с точностью
до наоборот. Темный я... Все, что есть в вашей душе грязного,  низменного  и
порочного, в моей высокой  компетенции.  Ну,  так  чего  ждем,  Александрыч?
Давайте-ка все по маленькой в честь знакомства.
   Я автоматически чокнулся с ними, опрокинул рюмочку и закашлялся. Водка не
моя стихия, в  холодильнике  ее  держали  исключительно  как  растирание  от
простудных заболеваний. Анцифер пил медленно  и  деликатно,  не  забыв  себя
осенить крестным знамением. Фармазон  же,  наоборот,  тяпнул  с  лихостью  и
удальством, говорившим о большом опыте. Я посмотрел на одного, на другого...
Черт и ангел, добро и зло, свет и тень, водка и белая  горячка.  С  одной-то
рюмки? Я обхватил голову руками...
   - Может, споем? - предложил черный.
   * * *
   К обеду мы были уже закадычными друзьями.  Правда,  водку  приканчивал  в
основном Фармазон, каждый раз зверски  ругая  нас  с  ангелом  за  "сопливую
интеллигентность" и регулярно утверждая, что он не алкаш в одиночку пить. Но
мы были непреклонны, налили еще по стопочке, а  больше  -  ни-ни...  Стоп  -
самое главное! Они сказали, что могут мне помочь.
   - Нет, вернуть твою Наташу мы не можем, но если Циля...  пардон!  Анцифер
готов обеспечить нам свободное продвижение в Темных мирах, то я бы предложил
рискнуть.
   - Фармазон, как всегда, недоговаривает, - задумчиво  ответил  белый  дух,
когда я с надеждой повернулся к нему. - Моя задача сохранить  и  приумножить
все  светлое  и  доброе  в  твоей  душе,  а  Темные  миры  отнюдь  тому   не
способствуют.  Почему  туда  попала  твоя  жена?  Потому  что  она   ведьма,
оборотень. Суть - нечисть...
   - Блин! Циля, человек просит твоей помощи, а вовсе не интересуется  твоим
мнением о его супруге!
   - Примите мои извинения, Сережа... возможно, я несколько погорячился.  Но
на самом деле вся  проблема  в  том,  что,  как  дитя  света,  я  могу  лишь
вытаскивать тебя из критических ситуаций, но никак не толкать в них же.
   - Не понял...
   - Короче, Серега, -  наклонился  ко  мне  черт.  -  В  неприятности  тебя
втравливаю я. Эй ты, мотылек белобрысый, ты ведь именно это хотел  сказать?!
Правильно, все так и есть... В общем, в Темные миры я  тебя  отправлю  одной
левой, но вот вернуть обратно  не  смогу...  Ибо  это  был  бы  уже  хороший
поступок! Так что твой обратный билет - вот этот  занудливый  тип  в  белом.
Если ты его уговоришь, тогда по рукам.
   - Анцифер, пожалуйста, поедемте со мной.
   - Сереженька, ну как же  я  могу?!  Я  тебя  оберегать  должен  от  таких
поступков, а вместо этого пущусь шнырять в одной компании с чертом  с  целью
розыска ведьмы?! Ты представляешь, что поднимется наверху? Да меня уволят  в
один момент  или  разжалуют  в  какого-нибудь  музейного  хранителя  лет  на
четыреста.
   - Простите, - извинился я. - Конечно, это моя проблема и с  моей  стороны
было бы крайне эгоистично настаивать на вашем участии в этой экспедиции. Тем
более что последствия действительно могут оказаться  для  вас  печальными  и
необратимыми. Я пойду с Фармазоном..
   - Вот и ладушки! - обрадовался нечистый дух. - Только  давай  переоденься
по-быстрому, а то в майке, спортивных штанах и тапочках  у  тебя  не  совсем
походный вид.
   - Минуточку! - вмешался ангел. - Ты что же, собрался уйти в Темные миры в
обнимку с этим рогатым интриганом и надеешься вернуться?! Да он погубит тебя
при первом же удобном случае, а потом еще получит награду в Аду  за  успешно
проведенную операцию. Нет, дорогой друг, один ты с ним не пойдешь!
   - А на фига было выламываться! - взвился Фармазон.  -  Поздно,  батенька,
поздно... Он уже все решил. Пойдем, Серега! Ты увидишь,  кто  тебе  друг,  а
кто... хвост собачий.
   - Сергей, не смейте!
   - Ха-ха-ха! А шишулю под носулю?..
   - Да прекратите же вы оба! -  прикрикнул