ой-то набил  тряпок,
а что, где, какого цвета или материала - он же дуб дубом!  Всю  жизнь  такое
покупает... без переделки пугало надеть постесняется!
   Отец Ансельм выдал моей попрошайке весь запас свечей, нитки с иголкой,  а
еще свой нож. Довольная Лия уселась в уголок, скрестив ножки в позе  лотоса,
и наконец-то запустила обе руки в мешок. Мы с отшельником уселись на шкуры в
другом углу.
   - Вы можете что-нибудь рассказать о тухлых яйцах в  подземелье  замка?  -
напряженно спросил я.
   - Да... но не знаю, что вам покажется важным.
   - Все.
   - Хорошо, милорд, - охотно кивнул старик. - Дело в том, что замок  Твердь
был построен еще дедом пана Юлия. Но когда закладывали фундамент,  из  земли
били голубые огни!  Это  проклятое  место,  господин  ландграф.  Недаром  мы
граничим с Темной Стороной. Вы говорите, запах тухлых яиц? Нет. Запах серы -
вот что это  такое!  Бывают  дни,  когда  все  население  нашего  окраинного
княжества жалуется на головную боль. Люди валятся с ног и впадают в  спячку.
Только северные ветры способны развеять это  колдовство.  Я  думаю,  что  из
подвалов замка Твердь есть прямая дорожка в Ад! Оттуда и тянет серой...
   - Не надо так мрачно,  святой  отец,  -  облегченно  выдохнул  я.  Хорошо
оказаться правым. Значит, все мои  подозрения  относительно  сероводородного
газа верны. Теперь у нас есть шанс остановить войну. Возможно, даже без...
   -  А-а-а-а!  Дубина  стоеросовая!  Колода   осиновая!   Пенек,   собаками
помеченный!
   - Лия! Сейчас же прекрати выражаться в присутствии духовной особы.
   - Но, лорд Скиминок, - жалобно заскулила она, - вы только взгляните,  что
он мне всучил! Я же в таком виде  только  в  Тихое  Пристанище  пойти  могу,
бабушек до кондрашки доводить, но уж никак не  в  приличное  общество!  Вот,
полюбуйтесь!
   Пока мы беседовали, Лия успела распотрошить содержимое мешка и вырядиться
соответствующим образом. Ну... комично, конечно... С другой стороны,  многие
Голубые Гиены одеваются еще хуже. Описательно это выглядело так:  во-первых,
Жан перепутал камзолы, - вместо пажеского стащил геральдический.  Фасон  уже
не тот, воротник стойка, рукава пышные в плечах и зауженные к  запястьям,  к
тому же разного цвета - синий и красный,  а  все  прочее  -  ярко-зеленое  с
люрексом. Размер, естественно, скорее на меня,  чем  на  нее.  Штанов  двое.
Обтягивающие лосины, белые в широкую голубую полоску и короткие бархатные со
шнуровкой по бокам, мятые до невозможности, их Лия демонстративно держала  в
руках. Вместо маленьких сапог высокие кавалерийские ботфорты. Эти  даже  мне
наверняка велики, а уж Лие доходили  едва  ли  не  до  пояса.  Еще  в  мешке
оказались парчовые тапочки на высоком каблуке с  помпонами.  Явно  ночные  -
пробежаться до одного  места  и  назад  в  постель.  Мы  с  отцом  Ансельмом
сдержанно хихикали.
   - Да, вам смешно, - мгновенно надулась наша спутница. -  Как  я  в  таком
виде людям покажусь? Это же форменный  позор  для  пажа  такого  знаменитого
ландграфа, как вы. Осрамил перед всем народом... Ну,  скажите,  милорд,  вот
кто он после этого?
   Пришлось пожать плечами и всем троим браться за дело.  Вплоть  до  самого
рассвета маленький  домик  отшельника  напоминал  шумное  ателье  по  пошиву
верхней одежды из материала заказчика, по его фигуре, в его присутствии и  с
нескончаемыми капризами...

   Вот так, сладкой парочкой, мы и стояли наутро близ  ворот  замка  Твердь.
Мою рубашку заштопали, джинсы выстирали, хотя высохнуть не успело ни то,  ни
другое, но я уже был похож сам на себя.  Лия,  даже  после  всех  переделок,
здорово напоминала циркового клоуна, а по пестроте костюма свободно могла бы
участвовать в  бразильском  карнавале.  После  получаса  грозно-насупленного
стояния я начал скучать. На нас пару раз полюбовались  со  стен  неулыбчивые
стражники, но никому и в голову не пришло поднять  тревогу.  Словно  тут  не
свирепый  ландграф  пришел,  а  какой-то  занюханный  арабский  террорист  с
заложницей-травести. Мы начинали нервничать...
   - Милорд, можно я сбегаю к воротам и настучу с высказываниями?
   - Валяй. Только не увлекайся с оскорблениями, не  хватало  еще,  чтоб  за
тобой начали охотиться с арбалетами раньше времени.
   Мой паж дунула к замку и начала колотить в зарешеченное  окошечко  стражи
подобранной палкой. Наконец появился бдительный часовой:
   - Чего надо?
   - Мой господин лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель,  Шагающий  во  Тьму,
тринадцатый ландграф Меча Без Имени, имеет честь  вызвать  на  смертный  бой
вашего господина и все его войско в придачу!
   - Наш господин идиотов сегодня не принимает!
   - Почему? - обиделась Лия.
   - У нас большой поход, мы на войну идем, - охотно пояснил страж. - Нет  у
пана Юлия времени с каждым выскочкой драться!
   - Но... как это? А рыцарский кодекс?!
   - Плюнуть и растереть!
   - А... ну... Ну тогда милорд заклеймит вашего хозяина трусом!
   Вместо ответа стражник только презрительно фыркнул  и  захлопнул  оконце.
Негодующая Лия барабанила добрых минут десять, воя, что ее еще ни  разу  так
не оскорбляли, что весь замок дурацкий, что живут в нем одни дураки  и  чтоб
самый главный дурак сию же минуту вышел, а уж она расстарается,  чтоб  одним
дураком сразу стало меньше. В конце концов окошечко все же открылось и в нос
экс-Валькирии уперлась арбалетная стрела.
   - Ша, ребята! Кончаем  базар,  я  мирно  отвалила.  Во  время  всей  этой
незатейливой комедии моя поза оставалась незыблемой,  дыша  благородством  и
праведным гневом. Когда Лия понуро вернулась ко мне,  мы  сели  рядышком  на
бугорочке и пригорюнились. Первая половина моего хитроумного  плана  успешно
провалилась. Пан  Юлий  пренебрежительно  отказывался  от  противоборства  с
лордом Скиминоком. Признаться, я наивно надеялся, что он, услышав  обо  мне,
вспомнит про меч, возжаждет им завладеть и бросится на меня всей армией.  Мы
с Лией отбежим, Жан выведет женщин, а сероводород взорвет опустевший  замок.
Потом... вот что потом? Это я как-то не очень продумал. Судя  по  всему,  мы
останемся втроем против разобиженного пана с войском  за  плечами.  Паршивая
перспективка...
   - Будем ждать, пока они сами не вылезут. Тогда я подойду к этому пузатому
трусу и...
   - Лия, войска идут на войну! У них свои дела и  свои  проблемы.  Ты  что,
предлагаешь мне прыгать на палочке  вокруг  конных  рыцарей  и  угрожать  их
господину вечным позором, если он сейчас же не даст мне себя убить? Я  вчера
обратил внимание на отряд стрелков в легких доспехах - за полторы минуты они
сделают из нас малоподвижных дикобразов!
   - Что вы кричите, лорд Скиминок? Можно подумать, будто это я  виновата  в
том, что о вас ходит такая слава. Ни один психически  уравновешенный  рыцарь
ни за какие коврижки не согласится  укусить  тринадцатого  ландграфа.  Уж  я
уговариваю, уговариваю...  Все  как  об  стену  горох!  Что  поделать,  если
теперешние мерзавцы предпочитают умереть в собственной постели, а не от Меча
Без Имени?!
   - Ничего не хочу знать! - Я тоже закусил удила и уперся рогом.  -  Каждый
раз, когда мне действительно хочется подраться,  -  все  сразу  убегают  или
объявляют  себя  пацифистами.  Куда  ни  плюнь  -  обязательно  попадешь   в
миротворца!  И  чем  бессовестней  хам,  тем  строже  он  соблюдает   мирную
одностороннюю инициативу. Ни за что его не прищучишь...
   - Эй, парнишка! - неожиданно закричали люди,  махая  с  крепостной  стены
Лие. - А что, это вот и есть неистребимый герой  лорд  Скиминок  -  свирепый
ландграф Меча Без Имени?
   - Он самый. Хотя какое ваше собачье дело...
   - Он! Я тебе говорил, что он, а ты? Так я ж памятник в столице видел, вот
собственными глазами... Но меч-то все равно похож! Паж, ну подойди  поближе,
че ты, как этот...
   За зубцами началась шумная перепалка. Человек пять  из  рыцарского  цвета
гвардии спорили между собой, бурно обсуждая мое явление,  Я  принял  прежнюю
горделивую позу и стоял, небрежно разглядывая  верхушки  елей  и  кипарисов,
хотя левая нога уже порядочно затекла.
   Ушлая Лия опять вела переговоры, а мне вновь досталось гробовое  молчание
да разве что еще  косые  взгляды  мечников.  Для  пущего  эффекта  попрыгал,
помахал клинком, повыделывался - одним словом, обратил на себя внимание. Мне
поверили. Если честно, обычные люди, рядовые люди охотно на это клюют. Через
несколько минут Лия позвала меня:
   - Милорд, идите знакомиться. Они отличные ребята и много о  вас  слышали.
До начала войны еще часа полтора, нам предлагают опрокинуть по рюмашке.
   Бред какой-то! От удивления я даже не стал спорить и изображать  из  себя
неприступного зануду. Рыцари быстренько сбегали куда надо, а потом  спустили
нам на веревочке корзину с разной снедью. Мы с  Лией  уселись  на  травке  и
жадно набросились  на  еду.  Для  поддержания  разговора  приходилось  вечно
задирать голову вверх, но ради таких  бутербродов  можно  было  и  потерпеть
некоторые неудобства.
   - Господин ландграф, а что, вы действительно побили нашего пана  на  День
святого Скиминока?
   - Угу... Чавк-чавк... Ам-ням...
   - Здорово! А сейчас-то зачем его на поединок вызываете? Не  станет  он  в
одиночку драться, как пить дать, выйдет со всем войском и отберет у вас меч.
   - Пацаны вы сопливые! - философски изрекла Лия, - Да  если  б  вы  только
знали, какие армии мы с милордом поворачивали вспять. Он - на гнедом коне, в
фиолетовом плаще, с Мечом  Без  Имени  На  полкорпуса  впереди  я  на  белом
мустанге, в навороченном костюмчике, с тапочкой в одной руке и сковородкой в
другой. Крушим, бывало,  направо  и  налево,  лорд  Скиминок  в  бою  обычно
распевает арии о черном вороне или казаках, которых как раз сегодня никто не
любит. А я... вот буквально ни на что не отвлекаясь - по мордам, по  мордам,
по мордам!
   - Але,  служивые,  -  наконец  вклинился  я,  -  ну,  положим,  у  вашего
брюхоносца мания величия заменила даже то количество мозгов, что ему скромно
отпустили родители. А вы-то  за  что  идете  на  верную  гибель?  Воевать  с
Плимутроком - просто глупо. Ради  посмертной  славы?  Вы  и  так  живете  на
границе с Темной Стороной - вот и зарабатывали бы себе имя в бою с нечистью.
   - Эх, милорд, - дружно вздохнули все, -  ясное  дело,  что  войны  никто,
кроме пана, не хочет! Но мы ведь люди подневольные.
   - Ясненько... Значит, среди цветов - главная роза, среди холопов  -  пан!
Пропадете вы с этой прабабкиной философией. Революцию бы устроили,  что  ли?
Бунт,  интригу,  мятеж,  насильственный  захват  власти...  Божеское   дело,
поверьте.
   - Да все так и думают! Пан наш очень уж хлипко на своем месте сидит.  Вот
если бы знак какой...
   - Какой именно? - ухватились мы.
   - Ну... что бунт и в самом деле-то от Бога!
   Потом их куда-то отозвали.  Мы  насытились,  вернулись  на  свой  прежний
холмик у дороги и стали ждать.  Вскоре  действительно  раздался  рев  боевых
труб, открылись ворота, а войско пана  Юлия  двинулось  через  них  походным
маршем. Их было не слишком много. Около сотни  пехотинцев,  не  больше  двух
десятков конных рыцарей,  полусотня  стрелков  да  еще  разношерстная  толпа
крестьян, вооруженная чем попало. Позади везли две катапульты. При правильно
организованной атаке Злобыня силами одной русской дружины разогнал  бы  этих
петухов по своим курятникам. Ну, да ладно... Вот сейчас Жан должен  запалить
шнур, а там посмотрим, как они запоют "Враги сожгли родную  хату".  Авангард
грохочущей колонны  остановился,  поравнявшись  с  нами.  Мы  стояли  крайне
спокойно, куда  побежишь?  Надо  доломать  комедию  до  конца.  Пан  Юлий  в
золоченых доспехах  с  приподнятым  забралом  остановил  коня  и  насмешливо
обратился ко мне:
   - Ну что, самозванец, все-таки решил отдать меч законному владельцу?
   - Меч Без Имени сам волен выбирать себе господина, - смиренно ответил  я.
- Мы пришли не с войной, но с миром. Дьявол  опутал  сетями  твою  заблудшую
душу и толкает на братоубийственное  кровопролитие.  Остановись,  вельможный
пан!
   - Взять у него меч! - коротко  приказал  сионский  шляхтич.  -  Тоже  мне
нашелся проповедник.
   Двое блюдолизов двинули коней на меня, но я ловко вскочил  на  камушек  и
заорал так, что они опешили.
   - Геенна огненная разверзла зияющую пасть! Сатана идет по  миру,  собирая
замерзшие души! Близок, близок Апокалипсис! Плачьте, люди,  ибо  время  ваше
истекло! Кайтесь  во  грехах  своих!  Ешьте  землю  и  орошайте  ее  слезами
покаяния! Грядет время Зверя! Он будет мучить ваши души, терзать вашу плоть,
уничтожать даже саму память о грешных детях, забывших  заветы  Отца  своего!
Гром уже гремит! Гремит гром возмездия! Слушайте!
   Пару-тройку минут все и в самом деле вслушивались,
   - Не гремит, милорд, - шепотом доложила Лия. Пан Юлий зафыркал у  себя  в
шлеме, изображая пренебрежительное хихиканье, двое рыцарей  вновь  наставили
копья, и тут... Одну из высоченных стройных башен разнесло!  Взрыв  был  что
надо... Крыша улетела к черту на рога, а на ее месте плясало веселое голубое
пламя. Если уж это им не знак, то я не знаю, чего еще требовать от Бога?
   - Ага! - восторженно завопила мой паж, пританцовывая на одной ножке. - Мы
ведь вас предупреждали! Вот он - конец света!!!
   Пользуясь массовым испугом, я решил слегка подогреть панику:
   - На колени, нечестивцы, забывшие  о  Божьем  гневе!  Молитесь,  молитесь
беспрестанно! Навсегда отриньте греховное оружие, ибо за нарушение  заповеди
"Не  убий!"  еще  никого  по  головке  не  погладили.  Кайтесь  в   страшных
заблуждениях, гордыне, высокомерии, жадности, блуде, сребролюбии.
   - Этого не может быть! - тонким фальцетом завизжал пан Юлий, пытаясь меня
перебить.
   Ха! Да когда меня понесло, так легче Ниагару остановить веером, чем лорда
Скиминока пререканиями.
   - Молчи, неверный извращенец! Ты посмел  возжелать  корону  ближнего.  Ты
толкнул свой народ в пламень гражданской войны, ты  дерзнул  возомнить  себя
пророком новой веры! Кайся вместе со всеми, но если твое раскаянье не  будет
искренним - все сразу почувствуют смрадное дыхание Ада в своих легких.
   - Нюхайте, нюхайте, дети мои! - щедро предложила  Лия.  Запуганный  народ
начал принюхиваться. Ну, ясное дело, запах из  открытой  скважины  мятежники
учуяли  сразу.  Пан  Юлий  вертелся  в  седле,  что-то   вереща   о   защите
нравственности и духовности, но пространство вокруг него мгновенно опустело.
Войско быстро рассасывалось... Не хватало только последнего, заключительного
мазка, и он не замедлил явиться. Взрыв грянул вторично!  От  соседней  башни
вряд ли хоть кирпичи остались... Но! В воздухе пролетело  что-то  крупное  и
белое, трепеща на ветру прозрачными крыльями,  а  потом  гулко  бухнулось  в
кусты позади нас.
   - Ангел, - прошелестело над рядами кающихся. - Сам ангел Божий  пролетел,
указывая нам истинный путь. Свершилось великое чудо!
   - Заметьте! - вовремя добавил я. - Пролетел он  не  по  курсу  Срединного
королевства и даже не в Темную Сторону, а в направлении  проселочных  дорог.
Бог говорит: "Бросайте, на фиг, всю войну и марш по домам!"
   Не прошло и получаса, как вся армия пана Юлия осталась в  составе  своего
господина, его лошади, ну и груды брошенного оружия. Из ворот  замка  начали
выбегать женщины с прислугой. Бедняги выносили вещи.  Честно  говоря,  запах
уже стоял такой, что  глаза  резало.  Мы  плюнули  в  сторону  незадачливого
агрессора и пошли искать Жана. Далеко  уйти  не  успели.  Ломая  кусты,  наш
бедный Бульдозер выполз на четвереньках в непонятно каком кружевном белье на
плечах, с мутным взглядом и мычанием вместо членораздельной речи.
   - Лия, девочка моя, раздобудь на всех лошадей.  Нам  действительно  пора.
Да, и подними, пожалуйста, этого падшего ангела...

   На ночлег  мы  вернулись  к  отцу  Ансельму.  Пожилой  отшельник  страшно
обрадовался,  когда  мы  рассказали  ему,  что  войны  не  будет,  а  войско
разбрелось по всему княжеству, возвращаясь домой. В придачу не пролилось  ни
одной капли крови, исключая разве разбитый нос Бульдозера. Конечно, пан Юлий
долго орал нам вслед, что  он  страшно  отомстит,  но  броситься  на  нас  в
одиночку все-таки не рискнул. К замку Твердь ближе чем на милю подходить  не
рекомендовалось - воздух явно не целебный. Надеюсь, что подземный  резервуар
с газом не очень велик, пламя было невысоким, повоняет с месяц и перестанет.
Через два дня спокойной жизни на меня напала страшная депрессия.  Сначала  я
затосковал по Ивану, потом по Луне. Причем боль была такая, что Лия,  Жан  и
священник не знали, куда деться от моей унылой физиономии. Я честно  пытался
держать себя в руках, но мои ребята смотрели на эту проблему  иначе.  По  их
мнению, если рыцарь не страдает от неразделенной любви, то он  не  настоящий
герой. Обязательно  надо  время  от  времени  поскуливать,  выть  под  луной
серенады, плакать в конскую гриву и  рвать  на  себе  волосы.  На  деле  это
выглядело примерно так:
   - Лия, как ты думаешь, она меня любит?
   - Конечно любит, милорд! Безумно, страстно, безнадежно,  потеряв  голову,
впадая в отчаяние, стремясь к вам всем сердцем, дыша вашим  именем,  веря  и
скорбя...
   - Да, а почему тогда убежала?
   - Потому что она не любит вас! Вы были  ее  игрушкой,  шуткой,  улыбчивым
времяпрепровождением,  мимолетным  увлечением,  шалостью,  легкой   любовной
интрижкой...
   - Жан, убери ее! Скажи мне, как мужчина мужчине...
   - Вы ее не любите, лорд Скиминок.
   - Почему?
   - Потому что, когда любят, женятся. Но не переживайте настолько, она  вас
тоже не любит.
   - Почему?
   - Потому что когда любят, то ждут.
   - Отец Ансельм, спасите меня от них обоих!  На  самом-то  деле  мы  ждали
Локхайм. Я продолжал  надеяться,  что  принц  приведет  сюда  Тающий  Город.
Правда, как всегда, не был ясен план действий на потом... Но это  вроде  как
уже наша визитная карточка - все решать на месте сообразно  обстоятельствам.
Просто скучно было. Мне даже приходили в  голову  нехорошие  мысли  -  пойти
прогуляться огнем и мечом по землям Голубых Гиен. Все равно делать нечего...
   Утром третьего дня ко мне пришли  крестьяне.  Два  деревенских  старосты,
зажиточные люди и еще несколько женщин для более  надежного  воздействия  на
мою добрую душу. Лия с мужем умотали на море купать  лошадей,  я  грелся  на
солнышке,  неспешно  беседуя  с  отшельником  на  религиозные  темы.   Когда
делегация депутатов от  сельскохозяйственного  округа  приблизилась,  снимая
шапки, я соизволил встать.
   - К вашей милости  обращаемся,  достопочтенный  лорд  Скиминок!  Уважьте,
сделайте такую Божескую милости - обратился ко мне самый пожилой крестьянин.
   - Весь во внимании. У вас что, какие-то проблемы?
   - Горе у нас. В лесу людоед залютовал.
   - Людоед?! Ну, вон вас сколько, собрались  бы  всем  миром,  взяли  вилы,
топоры да устроили ему пышные похороны за ваш счет. Я-то здесь при чем?
   - Да ты знаешь ли, батюшка, какой он  страшный?!  Нам  самим  нипочем  не
справиться. Как пан Юлий войска  пораспустил,  то  в  нашу  деревню  шестеро
ратников вернулось. Все в доспехах, с копьями  да  мечами,  шрамами  боевыми
отмеченные. А только трое ушли на людоеда и не вернулись. Люди дома  бросать
стали, землю, хозяйство. Уж сотворите Божескую милость, господин ландграф! А
мы не поскупимся, понимаем, вам небось тоже деньги не повредят...
   - Хм... конечно да. Однако финансовые вопросы обычно решает мой паж.  Это
будете  утрясать  с  ним.  А  я,  пожалуй,  и  соглашусь  поразмять   кости.
Расскажите-ка о вашем горе поподробнее...
   - Вот уж спасибо, милорд! Ото всех нас великое спасибо! - аж  прослезился
старик, едва не хлопаясь на колени. Ей-богу,  он  бы  бухнулся,  но  они  не
гнулись. - Людоед в наших краях давно живет. Да только пан наш  другие  дела
достойными почитал, вот зверь-то и обнаглел.
   - Это зверь? Зайчик или белочка?
   - Разный он. Обличья звериные меняет,  потому  как  колдун.  То  медведем
предст