рение. Он чувствует себя  орудием
Божьим. Верит, что Господь сподобил его решать, как кому жить,  что  читать,
куда идти, на что смотреть, ради чего умирать. А ведь  Иисус  Христос  ни  у
кого не отнимает воли. Он лишь предлагает свою помощь и защиту.  Принять  ее
или нет - естественный выбор каждого. Здесь не может быть принуждения...
   Монах замолчал. Все почему-то уставились на меня.
   - Нет, братва. Я, конечно, понимаю, что дело тут серьезное, но мне сейчас
некогда.  У  меня  один  Раюмсдаль  столько  крови  выпил,  столько   нервов
повыдергал... Не могу я пока отвлекаться  на  каждого  оборзевшего  феодала.
Разберемся с Локхаймом, вернем Ивана и Ольгу, найду Луну, вот тогда...
   - Тогда будет поздно, милорд, - вздохнул монах.
   - Если оно вообще будет, это "тогда", -  поддержали  супруги.  Ну  вот...
опять все против меня. Попривыкли совершать  подвиги  прямо  по  дороге,  не
уклоняясь  от  основного  маршрута.  Спорить  о  первостепенной   задаче   -
бессмысленно. А уж отказывать в  помощи  пожилому  священнику  -  вообще  не
по-рыцарски. Ребята решат, что я заболел и  нуждаюсь  в  хорошем  стационаре
типа  сумасшедшего  дома.  Это   обязательное   соответствие   Уставу,   это
благородство порой так раздражает...
   - Ладно, все! Не надо смотреть на меня как на контрреволюционный кулацкий
элемент. Я согласен настучать в бубен вашему польско-сионскому Джугашвили  и
объяснить ему, что воевать негигиенично Если поймет -  хорошо,  если  нет  -
посажу в клетку и заставлю бананы жрать  со  страшной  силой!  Завтра  же  и
начнем...
   - Да здравствует лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель, Шагающий во  Тьму,
тринадцатый ландграф Меча Без Имени! - бодро проорала моя агитбригада,  даже
чмокнувшись от умиления.
   Вот что прикажете с ними делать?! Ага... перевоспитать их, как же! Они  с
молоком матери всосали  убежденность,  что  счастье  рыцаря  в  вечном  бою,
нескончаемом кровопролитии  и  сплошных  подвигах.  Если  я  вдруг  откажусь
подчиняться, они начнут совершать  их  за  меня,  прикрываясь  моим  светлым
именем. По их меркам, это более чем правильно. Раз милорд занят  серенадами,
то заботу о его потенциальных врагах должны взять на себя его друзья.
   Все! Дальше можно не брыкаться, я могу вообще отойти от дел - моей  славе
не дадут потускнеть.
   - Отец Ансельм, будьте так  добры,  расскажите  пообстоятельнее  о  вашем
узурпаторе...
   - Он не узурпатор, сын мой, - поправил меня отшельник. - Пан Юлий получил
власть вполне законным путем - интригами, стравливанием соперников, скрытным
или явным уничтожением претендентов. В искусстве лицемерия ему  нет  равных.
Кого купить славой, кого - деньгами, кого привилегиями, кого просто запугать
теми ужасами, что обязательно падут на  головы  сомневающихся,  если  он  не
придет к власти.
   - Знакомая картинка. В моем  мире  разные  непорядочные  люди  выбиваются
таким образом в высокую политику.
   - Ложь и подлость везде одинаковы. Зло всегда называется злом. Но  должен
вас предупредить, господин ландграф, замок Твердь  неоднократно  принимал  у
себя летающий город.
   - Что?! Раюмсдаль здесь?! - возмутился и обрадовался  я.  -  Ну  хоть  не
бегать за ним по вашему континенту... Дождусь в засаде и поймаю за хвост.
   - Скажите, лорд Скиминок, ну вот почему все такие  плохие  ребята  всегда
дружат друг с другом, а мы вечно деремся в одиночку?
   - Таковы традиции, дорогой мой оруженосец. Кто-то решил, что герой должен
быть один. Тогда и задача трудней, и подвигов больше, и  слава  ему  одному.
Хотя вроде бы он за ней  не  гонится...  А  негодяи  легко  консолидируются,
объединяются в бандитские группировки, делят сферы  влияния  и  спокойненько
терроризируют народ. Мерзавцам слава не нужна, их  греют  лишь  материальные
ценности. Большой толпой  это  легче  получить.  Вообще  мир  очень  странно
делится. Хороших много, но он и разрознены и  по  доброте  своей  никому  не
мешают жить. Плохих мало, но они активны, целеустремленны, нахальны. Герои -
единичны и, самое смешное, всерьез никому не нужны.  Это  лишь  раздражающая
прослойка, тормозящая одних, но дающая надежду другим. Вполне  возможно,  не
будь героев, хорошие вынуждены были бы объединиться и навсегда  покончить  с
плохими...
   - Серьезный философский вопрос, - задумчиво протянул отец  Ансельм.  -  В
иное время я бы охотно подискутировал на эту тему. Но сейчас,  заклинаю  вас
всеми святыми, скажите правду: вы попытаетесь  остановить  братоубийственную
войну?
   - Да куда мы, на фиг, денемся?!  -  выпалила  Лия,  прежде  чем  я  успел
открыть рот. - Милорд такой храбрый, такой добрый, такой самоотверженный! Мы
им всем покажем! Покажем, да?!

   Между прочим говоря, я согласился на эту авантюру только для того,  чтобы
встретиться с Раюмсдалем. Если он прилетит, конечно... Как можно бороться  с
начинающим фашистом в его же замке, набитом войсками, где  меня  так  хорошо
знают в лицо? Причем с помощью недовооруженного рыцаря и  шумной  Коломбины,
сменившей пажеский камзол на тряпочки в обтяжку.  Сюда  бы  хорошо  Веронику
запустить. "Баба Яга в тылу врага!" - это ее  коронная  роль  в  одноименной
комедии. Увы... Юная ведьма далеко отсюда в замке  Бесса  охраняет  королеву
Танитриэль и ждет ребят Брумеля. Опять-таки, если  те  сумели  прорваться...
Кролик? Ну, во-первых, его все равно нет, а во-вторых, был  бы,  так  с  его
помощью мы, конечно, от Тверди камня на камне не оставили бы, но...  Сколько
неповинного народу могли бы перебить... Не пойдет.  Может  быть,  поработать
агитаторами и разложить войска изнутри? Помнится, большевики именно с  этого
и  начинали.  А  что,  собственно,  я  могу  предложить  им  взамен?  Идите,
ребятушки, по домам, пашите землю, плюйте на пана и айда все в пацифисты? Да
они нас на смех поднимут, а потом на дыбу или  повесят.  В  их  мире  "любая
власть от Бога...", и хоть расшибись ты тут. До революции народ  не  созрел,
зелен еще. А чего я вообще гадаю? Надо все решать на месте. В конце  концов,
еще ни одно сражение не  проходило  так,  как  его  планировали.  Главное  -
попасть в замок, а там посмотрим...
   Отец Ансельм разбудил меня рано утром. Он был одет лишь в длинную  старую
рубаху, а в руках держал две монашеские рясы.
   - Это вам и девушке. Берите, берите, они не краденые. Та, что побольше, -
моя, а вторую я шил всю ночь из остатков холста. Не думайте обо мне, я  могу
служить Господу в любой одежде. Ваш оруженосец вполне  сойдет  за  наемника,
ищущего работу, а вы войдете в замок, как  пилигримы.  Я  буду  молиться  за
вас...
   - Спасибо, отец. - Глядя на этого доброго человека,  я  попытался  скрыть
выступившие слезы и пошел будить ребят. Мы  всегда  были  легки  на  подъем.
Монах проводил нас до леса, показал тропу, благословил каждого на прощанье.
   - Идите, лорд Скиминок. Я знаю, что не могу просить об этом рыцаря, но...
Ради спасения собственной души - не проливайте христианской крови!
   Замок мы увидели уже через час.  Хороший,  крепкий,  боеспособный.  Я  их
всяких насмотрелся, разбираюсь. С первого взгляда видно, что хозяин  человек
военный, суровый, коварный и голыми руками его не возьмешь. А жаль... Честно
говоря, близко не представляю, что же такого можно сделать с паном Юлием для
умерения его аппетита. Мужик явно набивает в рот соломы  больше,  чем  может
прожевать. Я мог бы разобраться с  ним  в  честном  поединке,  но  отшельник
просил не проливать крови. Почему я иду на поводу у  чувств,  а  не  разума?
Сколько раз себе говорил -  с  этими  людьми  нельзя  по-хорошему!  Эх...  в
результате вечно влипаю в новую историю.
   Лия была неотразима. Впрочем, как и всегда. Она в любом наряде умудряется
выглядеть привлекательной, и монашеская ряса ничуть не испортила  стройности
ее фигурки. На всякий случай мы решили слегка испачкать ей  мордашку  сажей,
костюмчик забрызгать грязью, а  под  мышку  дать  костыль.  Пусть  уж  лучше
хромает, чем какому-нибудь ретивому служаке из замковой  стражи  взбредет  в
башку рассмотреть поближе столь миловидного монаха. Я  в  рясе  -  это  тоже
зрелище. Меч Без Имени спрятан под широким подолом, висит в кольце на  поясе
прямо спереди. Ну, передвинь его на  бок  или  на  зад,  слишком  заметно  -
рукоять выпирает. То есть она и спереди выпирает тоже, но  это  хоть  как-то
можно оправдать чисто физиологическими причинами. Ну, вы  меня  понимаете...
Такой нормальный среднестатистический  монах,  худой,  небритый  -  все  как
только... немного перевозбужденный! Буду всем объяснять, что это у  меня  от
длительного воздержания, и ссылаться на обет, данный святой Капитолине. Жану
проще всех  -  он  обмотал  ноги  тряпками,  выломал  в  лесу  дубину  и  по
общеобтрепанному виду вполне походил  на  безработного  наемника.  Хотя  Лия
утверждала, что больше на побродяжку, но мы ее не слушали. В  замок  входили
по очереди. Я имею в виду, что там у входа была  пропускная  система  и  нам
пришлось  выстоять  не  меньше  часа,  прежде  чем  очередь  дошла  до  нас.
Бульдозера пустили без проволочек - видно, даже такие  завшивевшие  наемники
здесь в цене. К нам двоим, как всегда, прицепились с дурацкими вопросами.
   - Кто вы?
   - Я - Наполеон Бонапарт, а это мой младший друг, первый  бас  Мариинского
театра - Федор Шаляпин.
   - Вы - монахи! - сурово отмел мои шутки шибко умный сержант. Сам видит, и
сам спрашивает...
   - Истинно, сын мой. Монахи мы.
   - Зачем идете в замок?
   - Мы слышали, у вас скоро война?
   - Да, - радостно осклабился страж.
   - Ну вот, должен же вас хоть кто-нибудь отпевать.
   - Пошли вон! -  взорвались  солдаты  у  ворот,  -  Еще  беду  накаркаете,
длиннорясые.
   - Что?! - в свою очередь возмутился я, - А ну, кто тут хочет  отправиться
в бой без Божьего благословения? Щас всех от церкви поотлучаю на фиг!
   - Ладно, идите, - смирился сержант.
   Я прошел спокойно, но Лия  все-таки  внесла  свою  лепту,  пнув  костылем
прислоненную к воротам алебарду. Тяжелое  оружие  рухнуло,  крепко  приложив
грубияна обухом по затылку. Солдаты было повернулись в нашу сторону, но...
   - Это его Бог наказал! - наставительно отбрила белобрысая язва,  указывая
пальцем в небо. Желающих еще раз спровоцировать гнев Божий не оказалось.
   Итак, для начала неплохо. Мы трое проникли в замок Твердь.
   Да, ребятки всерьез взялись за антиправительственный путч...  Все  вокруг
буквально гудело от предвоенного напряжения.  Громыхали,  как  минимум,  две
кузницы. Плотники под  навесом  выстругивали  и  оперяли  стрелы,  здесь  же
строились катапульты. Посредине двора опытные рубаки обучали тыканью  копьем
новобранцев.  Ржали  кони  в   переполненных   конюшнях,   повсюду   сновали
вооруженные люди, пестрели флаги, толпились крестьяне, доставляющие фураж  и
провиант. Я дал Жану приказ вступить в регулярное  войско,  пусть  разведает
настроение масс. А мы с  Лией  шныряли  взад-вперед,  изучая  обстановку,  и
прикидывали, с какого конца начать партизанские действия.  Особого  внимания
не привлекали, хотя  других  монахов  видно  не  было.  Похоже,  духовенство
пускалось в замок неохотно, но  нам  сейчас  это  было  на  руку.  Настоящие
служители церкви разоблачили бы нас в одну минуту. К обеду во двор  выкатили
целый воз свежеиспеченного хлеба и две бочки пива.  Кормят  негусто.  Однако
Лия ухитрилась стащить двойную порцию. К трапезе  вышел  сам  пан  Юлий.  Он
горделиво красовался на высокой лестнице второго этажа, в  красном  костюме,
отороченном мехом, коротких расшитых сапогах и с секирой, висящей на  поясе.
Отвисший живот придавал ему солидность. Мою метку на лбу прикрывала  большая
бархатная шляпа с пером, низко надвинутая на брови.
   - Дети мои! Великий час настал! Завтра на  рассвете  мы  выступим  против
беззаконного правления самозваного короля Плимутрока. Я  сам  поведу  вас  в
последний и решительный бой! Я такой же, как вы.  Я  хочу,  чтобы  мои  дети
имели все, мои родители безбедно  дожили  до  старости,  моя  семья  наконец
заняла достойное место в этом мире.
   Все слушали молча, стараясь не чавкать. Одна лишь Лия тихо комментировала
речь пана Юлия уточняющими вопросами:
   - Ну, себе-то он много чего наобещал, родственникам тоже, а народу?
   - Мы возьмем у короля то, что по праву наше. Поделим согласно заслугам  и
заживем счастливо!
   - Ага. Понятно, что самая большая  заслуга  у  пана.  Что  же  достанется
остальным? И этот  лозунг  "Отнять  и  поделить!"  кажется  очень  знакомым,
милорд...
   -  Где  наши  традиции?  Где  наша  литература,  искусство,  музыка?  Все
растеряно, распродано, разворовано! Где наше национальное  достояние?!  Чего
ждать, когда сам король носит иноземное имя? Я! Я! И только я знаю  истинный
путь в мое царство светлой жизни...
   - Факт! Мне кажется, как дорога в Ад вымощена благими намерениями, так  и
дорога в светлое царство пана Юлия вымощена костями доверчивых душ.
   - Ладно, не так громко, - попросил я.
   На нас уже  подозрительно  поглядывали.  Мы  сделали  вид,  что  бормочем
молитвы, и принялись размашисто осенять себя крестами. Сработало. Вплоть  до
самой темноты мы совали свой нос, куда только могли, пытаясь найти  какую-то
слабину в обороне замка. Увы... остановить военную машину без  кровопролития
не представлялось возможным. Тем  более  что  сроки  поджимали.  Выступление
войска  было  назначено  на  завтра.  Для  соблюдения  конспирации  мы  были
вынуждены благословлять всех желающих, а религиозных людей в замке оказалось
предостаточно. Согласно ранней договоренности, Бульдозер нашел нас ночью  за
конюшней. Парень с ног до головы был  разодет  в  цвета  панской  гвардии  с
гербом пана Юлия и соответствующе вооружен.
   - Меня приняли в отряд телохранителей. Я поборол двоих приближенных  пана
Юлия. Милорд, у меня такое впечатление, что всерьез никто не хочет  воевать,
но почему-то подчиняются бредовым идеям своего  господина.  Нас  всех  учили
подчиняться  вышестоящим,  хотя  сильно  сомневаюсь   в   том,   что   после
братоубийственной войны может наступить царство света и добра.
   - Нам тоже  так  показалось.  В  общем,  вся  проблема  в  этом  сионском
шляхтиче.
   - Табуреткой по маковке, и нет проблемы! - с ходу предложила Лия.
   - Не выйдет. Там, кроме меня, еще человек двадцать личных охранников.
   - Ну и что? Милорд их всех поубивает! Ты ведь знаешь, какой он  страшный,
когда сердится. Сразу такое лицо...
   Кошмар полуночный!
   - Лия... Имей в виду, пугать людей, гримасничая, как Луи де Фюнес,  я  не
намерен. И вообще, - неожиданно для самого себя обиделся я,  -  если  ты  не
прекратишь изводить меня постоянными оскорблениями, то... иди отсюда,  мы  и
без тебя справимся!
   - За что? - едва не заплакала она, - Я же... я как лучше хочу...
   Мы втроем  напряженно  замолчали.  Тьфу,  черти  полосатые!  Нашли  время
ссориться...
   - Ладно, давайте по существу. Жан, ты обнаружил что-нибудь подходящее для
многоплановой диверсии?
   - Нет, лорд Скиминок.  Завтра  утром  мы  оденем  пана  Юлия  в  походные
доспехи,  и  войска  двинутся  вперед.  Они  намерены  победоносным   маршем
двинуться прямо на Ристайл, сметая на пути деревни и села. Столицу, конечно,
не захватят, сил маловато, но если здесь действительно появлялся  Локхайм...
Боюсь, что, когда Плимутрок разобьет мятежника, на поредевшую  армию  короля
обрушатся отряды Темной Стороны. Мы все равно не остановим войну.
   - Плохо. Лия? Ты часа два гуляла самостоятельно, неужели тоже ничего нет?
   - Ничего, милорд. Я очень старалась. Я даже в подвалы  влезла  в  поисках
подземных ходов, несущих скал, подпочвенных вод... Вышла  оттуда  с  больной
головой - кроме вони ничего нет.
   - Верно, - поддержал Бульдозер, - ребята из охраны даже шутили, будто  бы
замок пана стоит на тухлых яйцах.
   - Забавно... А что, неужели так сильно пахнет?
   - Здесь во дворе почти не чувствуется, но в  замке...  На  нижних  этажах
хоть нос зажимай.
   - Может, склад продуктов испортился? - Что-то билось  у  меня  в  голове,
какое-то решение давно валялось на поверхности, а я его не видел. Вернее, не
чувствовал. Запах тухлых яиц... Какой дурак будет хранить в  подвалах  такое
количество яйц да еще давать им тухнуть? Кажется, в китайской или  корейской
кухне это сошло бы за деликатес, но у сионской шляхты...
   Боже мой!  Я  забыл,  откуда  я  родом!  Астрахань,  Аксарайск,  Газпром,
сероводород! Вот она цепочка. Замок стоит на  песчаном  холме,  недалеко  от
моря,  почему  бы  при  строительстве  котлована  и   не   задеть   верхушку
резервуара?! Тогда понятны и запах, и головная боль,  и  даже  злобный  нрав
пана Юлия. Попробуйте с детства дышать ароматом тухлых  яиц,  так  вам  тоже
покажется,  что  весь   мир   прогнил.   Газ   легко   воспламеняем.   Можно
попробовать... Ах, мало меня в школе били, недоучку плосконосого!  Тут  ведь
не ручку у плиты повернуть да спичку поднести... Так  шарахнет  -  куда  там
динамиту! Мы должны вывести из замка всех людей,  протянуть  время,  сделать
шнур...
   - Жан, нам нужен тонкий  пеньковый  трос  в  сто  шагов  длиной,  обильно
вымазанный маслом. Один конец ты засунешь в подвал  в  место  самой  высокой
концентрации  запаха.  Завяжешь  лицо  мокрой  тряпкой,  а  то  задохнешься!
Обратный конец выведешь во двор, но так, чтобы он не  бросался  в  глаза,  и
подожжешь. Рассчитай так, чтобы шнур горел не меньше часа. Это надо  сделать
на рассвете. Я хочу выманить пана Юлия со всем  войском  из  замка.  Но  там
наверняка останутся женщины и дети. Твоя основная задача - после  поджигания
шнура в течение часа повыкидывать их всех в чисто поле.
   - Мы... будем здесь все взрывать?!  -  поразилась  Лия.  -  Ну,  порох  я
видела, динамит тоже, а вот о взрывчатости тухлых яиц не подозревала сроду!
   - Там газ. Сероводород, - пояснил я. Они понимающе кивнули, прохиндеи.  -
Ладно, объясню на досуге. Да, вот еще, достань для  Лии  пажескую  одежду  и
выведи из конюшни лошадей. Мы с ней покидаем замок.
   Глава 4
   ВОЗВРАЩЕНИЕ РАЮМСДАЛЯ
   "Теперь ты умрешь, Скиминок!" - кричал принц и десятки отточенных клинков
искали грудь тринадцатого ландграфа.
   Воины и нечисть, колдуны и наемники, люди и звери жаждали его крови, а он
улыбался друзьям и сам делал такой шаг навстречу смерти, что даже  она  была
вынуждена отступить...
   Хроники Локхайма
   Это была наша первая и последняя чисто техническая авантюра. В целом  все
получилось. Ну, не совсем так, как хотелось... Лошадей Бульдозер достал  без
труда, но вот вывести их из замка  оказалось  невозможно  -  слишком  хорошо
охранялись ворота. Тут мы в пролете, скакунов через стену не перебросишь.
   Нас самих Жан легко спустил со стены, обвязав  веревками.  Сначала  меня,
потом Лию. Она все ворчала, что не может толком  рассмотреть,  какую  одежду
муженек напихал ей в мешок. Жан вообще разошелся, грабил все подряд,  -  как
бы его не замели на этом деле. Мы спрятались в густом перелеске и однозначно
решили посидеть до утра  не  на  сырой  земле,  а  в  скромном  домике  отца
Ансельма. Дорога знакомая, час спустя после прогулки под луной  мы  были  на
месте. Дверь у отшельника не запиралась, в углу горели свечи, а  сам  хозяин
совершал ночное бдение, молясь за успех нашей шайки.
   - Отец Ансельм! Не бойтесь, это мы...
   - Вы? Святые небеса, вы вернулись целы. Но... а где ваш могучий друг?
   - Трудоустроился.  С  его  данными  он  был  мгновенно  зачислен  в  штат
"секьюрити"  вашего  пузатого  пана.   Бульдозер   -   парень   с   головой,
поднаторевший в приключениях, так что за  него  не  переживайте.  А  мы  вот
пришли... Оторвали вас от Божеского дела. Простите, если что...
   - Да проходите же, ландграф! - засуетился старик, втаскивая нас внутрь. -
Мне нечем угостить вас, дети мои, но здесь тепло, и вы всегда найдете ночлег
и понимание.
   - Вот спасибочки! А свечи у вас еще есть? Можно  мне  парочку?  Костюмчик
порассмотреть бы надо, - тут же заюлила хитрая лиса. - М