. Серебряный Гей надежно укрылся
за спинами своих подданных, бездарно руководя ходом сражения. По его приказу
на меня стали бросать веревки. Я ринулся в самую гущу толпы, раздавая  удары
во все стороны. Зато накинуть на мою шею  петлю  стало  непростой  задачкой.
Конечно, в конце концов они меня  повязали.  Еще  бы,  при  таком  численном
перевесе...  Я  упал,  потому  что  меня  схватил  за  ногу  один  недобитый
извращенец. Вот сколько себя ругаю - врагов надо добивать! Короче... у  меня
отобрали меч и куда-то понесли. Заняться  судьбой  Лии  и  Бульдозера  сразу
стало недосуг...

   Паразиты приволокли мою связанную  светлость  к  какой-то  полускрытой  в
кустах пещере. Вход был надежно забран тяжелой кованой решеткой  с  огромным
замком. Меня прислонили к стенке под  охраной  двух  воинов.  Вскоре  вторая
возбужденная толпа принесла на своих плечах умотанного канатами бегемота.  Я
даже не сразу узнал своего оруженосца. Надеюсь, он не сдался  без  боя...  А
где же Лия? Обычно Голубые Гиены с женщинами не церемонятся. Вот ведь,  черт
побери, когда очень надо, никто на помощь не придет. Брумель неизвестно где,
Вероника, возможно, уже в  замке  Бесса,  князь  с  дружиной  далеко-далече,
дракона Кролика вообще в этот раз еще не видел, а богиня Кэт тоже не обязана
вечно выручать меня из всех переплетов.
   Гиены поднесли нас поближе к решетке и сквозь квадратики  между  прутьями
пустили в темноту с десяток стрел.  Раздались  приглушенные  рычанья.  Сзади
подошел Серебряный Гей  и,  высокомерно  плюнув  в  нашу  сторону,  произнес
короткую напутственную речь:
   - Мы предлагали вам любовь. Вы предпочли войну. Пусть низменные  существа
унизят и растерзают вас. Они голодны.  Мне  жаль,  если  ваша  смерть  будет
слишком быстрой, но... Это все, что я могу сделать  для  таких  сладких,  но
непокорных мужчин.
   Решетку быстро отодвинули, и нас впихнули внутрь. Мы  стукнулись  друг  о
друга, повалились наземь и куда-то покатились  по  слегка  наклонному  полу.
Потом я врезался спиной в булыжник, да  еще  тяжеленный  Бульдозер  придавил
сверху.
   - А-а-а-у-у! Ребра переломаешь, шкаф двустворчатый!  Сейчас  же  слезь  с
меня!
   - Как скажете, милорд. Я попытаюсь. Вокруг не  видно  ни  зги.  Трусливый
рыцарь заворочался, но только всем весом рухнул мне на ноги.
   - О-о-у-у! Дубино, кретино, импотенто!
   - Сам такой, - тихо ответил голос. Но это был не Жан, он бы  себе  такого
не позволил. Вокруг нас сгрудились люди. Уголовники?
   - Сестры, эти люди не похожи на Голубых Гиен. - Кто-то больно пнул меня в
грудь.
   - Эй, полегче! Конечно, мы не из этих расфуфыренных макак.  Мы  рыцари  и
требуем достойного обращения.
   - Вы - мужчины. Этого  вполне  достаточно.  Подарите  им  легкую  смерть,
сестры...
   - Осади назад, дура! - не своим голосом завопил я, когда  сильные  пальцы
коснулись моего горла. Быть умерщвленным в вонючей пещере при полной темноте
со связанными руками неизвестно кем мне вовсе не улыбалось. -  Что  за  мода
такая, чуть что - сразу убивать?! Ладно бы еще за какой-то грех,  но  просто
по половому признаку? Одни дураки убивают женщин за  то,  что  они  женщины.
Другие балбески убивают мужчин за то, что они мужчины. Это же беспредел!  То
Гиены, то Валькирии...  одно  другого  стоит,  а  куда  деваться  нормальным
людям?!
   - Остановись! Что ты знаешь о морских Валькириях? - взволнованно  перебил
тот же голос.
   - Да уж немало. Я, знаете ли, плавал на  одном  из  их  кораблей  и  даже
участвовал в настоящем морском бою с превосходящими силами  противника.  Три
корабля на одну нашу "Розовую раковину"! Ох и схватка была...
   - "Розовую  раковину"?  Он  говорит,  что  видел  "Розовую  раковину"!  -
возбужденно зазвучали женские голоса. На слух их было не меньше десятка.
   - Развяжите его.
   - Вот спасибо. Только сначала, ради всего святого, сдвиньте  с  моих  ног
этого бронтозавра!
   Нас развязали, подняли и повели. Куда? Лично я не мог  разглядеть.  Очень
похоже на путешествие во Тьму, но там запахов нет, сырости тоже, да  и  полы
не в пример гладкие.  Затекшие  ноги  передвигались  с  трудом,  каждый  шаг
отдавался в мышцах тысячей иголочек. Рядом  тяжело  топал  Бульдозер,  цепко
держа меня за рукав, дабы не потеряться.  Ясно  было  одно:  сейчас  нас  не
убьют.  Мы  попали  в  плен  к  пленникам,  или,  вернее,   пленницам.   Гей
предупреждал нас, что бросит на растерзание низшим  существам.  Возможно,  у
Голубых Гиен это и вправду считается  страшной  казнью.  Но  поверьте  моему
опыту - при правильно подвешенном  языке  везде  можно  найти  друга.  Ну  и
изрядную долю банальной "госпожи удачи" тоже не стоит сбрасывать Со  счетов.
За очередным  поворотом  мелькнул  слабый  свет.  Нас  вывели  в  просторное
подземное жилище. Горел костер, на веточках жарились - тьфу! - крысы. Вокруг
были разбросаны тонкие лежанки из всякого тряпья, а  у  огня  трудились  две
дамы среднего возраста с накачанной мускулатурой. Я наконец смог  хорошенько
рассмотреть наших новых хозяев. Их  оказалось  целых  двенадцать.  Поджарые,
грязные, но явные культуристки. Одного взгляда  было  достаточно  для  того,
чтобы понять - перед нами настоящие морские Валькирии. Пленные, захваченные,
настрадавшиеся, но не сломленные,
   - Кто ты?
   - Скиминок.
   - Никогда не слышала.
   Мы  сели  у  костра.  Все  расспросы  вела  седая  красивая  женщина  лет
пятидесяти. Впрочем, о  возрасте  можно  было  лишь  гадать  по  волосам  да
морщинам на лице, а фигура прямо-таки поражала своей гибкостью,  стройностью
и скрытой пружинистой силой.
   - Когда ты видел "Розовую раковину"?
   - Дня два назад. Мы с  ребятами  крупно  поцапались  с  Люцифером,  ну  и
пришлось отступать морем. Жан не умеет плавать, так что от полного  утопания
нас спасли девчата с этого корабля. Сначала хотели скормить акулам, а  потом
передумали. С их капитаном, некой Ромашкой, мы даже подружились...
   - Что?! - неожиданно подпрыгнув, взревела женщина. - Моя дочь подружилась
с мужчиной?!
   - Вы ее мама? - ахнули мы с Бульдозером.
   - Да!  Тысяча  чертей...  Значит,  моя  дочь  ополоумела  настолько,  что
позволила небритому ловеласу запудрить себе мозги! Ну, я ей покажу...
   - Нет, нет! Не надо  принимать  все  так  близко  к  сердцу,  -  поспешил
исправиться я. - Мы всего лишь разговаривали. Мне хотелось побольше узнать о
нравственных, бытовых и боевых традициях морских Валькирий, а она всего лишь
рассказывала  мне  печальные  истории  своей   родни,   насыщенные   женским
долготерпением и мужским диктатом.
   - Это все?
   - Клянусь здоровьем тети!
   - Ладно. Зови меня Настурция. А теперь поведай нам, что тебе известно  об
этих подонках Голубых  Гиенах,  Если  "Розовая  раковина"  появилась  вблизи
берегов, то, значит, моя дочь решила посчитаться за последние  набеги  и  мы
должны отсюда вырваться...

   - Тогда прошу слова. Милые дамы, в плену у  Голубых  Гиен  осталась  наша
боевая подруга. В смысле - подруга она мне, а вот ему даже жена. Я  понимаю,
что вы серьезные противницы брака, но это ведь не причина бросить девочку на
растерзание вандалам. Мы с Бульдозером готовы взять на себя  решетку.  Когда
выход будет свободен, сможете ли вы справиться со стражей?
   - Их редко бывает  больше  десятка,  -  презрительно  ухмыльнулась  седая
Настурция. - Мы раскатаем их на половички, но решетка  сделана  из  хорошего
железа, прутья очень толстые, и петли надежные. Если вы  оба  провозитесь  с
ней больше двух минут, они нашпигуют вас стрелами.
   - Я управлюсь в полминуты.
   - Ты хвастун, ландграф!
   - Иногда. - Мы с Жаном бодро вскочили на ноги.  -  Если  не  боитесь,  то
идите за нами, и посмотрим  на  месте,  в  чем  морские  Валькирии  способны
переплюнуть лорда Скиминока.
   План был прост. Завести праведный гнев женщин на полную катушку.  Вернуть
себе Меч Без Имени. В три удара снести решетку.  Напасть  на  Голубых  Гиен,
внести панику и суматоху, а самим,  забрав  Лию,  тихонечко  раствориться  в
послеобеденном  мареве.  Никаких  долговых   обязательств   перед   морскими
бандершами  я  не  испытывал.  Моя  совесть  была  на  редкость  спокойна  и
сговорчива. В конце концов, если бы не счастливое стечение  обстоятельств  и
упоминание о "Розовой раковине", то нас охотно переправили бы  в  мир  иной.
Что, кстати, вполне реально. Дай только мамочке узнать, как  мы  смылись  от
дочки, и они, объединившись, хором потребуют нашей  крови.  Ну  их  всех  со
всеми ихними разборками! И так дел полно. Вот  верну  сына,  тогда  и  стану
миротворцем. Может, даже миссионером, если Луна не будет против...
   К решетке, закупоривающей выход, мы подбирались  по-пластунски.  На  дело
пошли только я и Бульдозер. Валькирии, затаившись в  темноте,  ждали  нашего
сигнала. Сделав Жану знак оставаться на месте, я быстро шагнул к  решетке  и
начал комедию:
   - О добросердечные Голубые Гиены! Смилуйтесь над несчастным мужчиной... -
Стражи, игравшие в бусинки неподалеку, резво подскочили, хватаясь за оружие.
Но у решетки был только я, предельно грустный и безобидный.  -  Моего  друга
растерзали женщины. Не дайте мне умереть безоружным. Пожалуйста, верните мне
мой меч...
   - Меч? - переспросили они, неприлично хихикая.
   - Да, меч. Мой меч! Меч Без Имени! -  неожиданно  завопил  я,  как  бы  в
порыве отчаяния. Гиены захохотали в  голос.  Но  через  несколько  секунд  в
воздухе промелькнула серебристая полоса, и  я  упоенно  взялся  за  знакомую
рукоять. Боже, какое это дивное оружие! Два взмаха - и петли разрезало,  как
автогеном. Еще удар - замок с перерубленной дужкой  бухнулся  наземь.  Гиены
рядом заткнулись, но прежде  чем  они  подняли  копья,  Бульдозер  подхватил
тяжеленную решетку и, держа ее на вытянутых руках подобно тарану,  обрушился
на врага. Троих он придавил сразу. Двоих  срезал  я.  Следом,  завывая,  как
волчицы, бросились Валькирии - от  Гиен  полетели  клочья...  Бешено  орущей
толпой мы ринулись вперед, круша на своем пути все, что  попадалось.  Враги,
не ожидавшие такого сюрприза, толпами бежали прочь. Когда я вырвался к шатру
Серебряного Гея, общая суматоха уже постепенно стихала,  но  тут  Жан  узрел
деревянный крест, а  на  нем  распятую  Лию!  Вопль,  который  он  испустил,
заставил рухнуть на землю пол-лагеря. Никогда не видел своего  оруженосца  в
более неуправляемой ярости. Голубые Гиены летели, как перья из  растерзанной
подушки. Жан схватился за крест, пытаясь вывернуть его  из  земли.  У  парня
мышцы трещали от напряжения, но  основной  столб  медленно  пополз  вверх...
Валькирии, завладев оружием, творили вокруг кровавые  разрушения.  Я  просто
дрался, не утруждая себя трезвыми мыслями о том, что будет, когда извращенцы
опомнятся.  Ждать  пришлось  не  долго.  Серебряный  Гей  пришел  в  себя  и
организовал войска. В неравном бою погибли  уже  четыре  женщины.  Бульдозер
все-таки вывернул крест и, положив его  себе  на  плечо,  отступил  под  мою
защиту. Лично я  не  видел,  как  в  гавань  тихой  сапой  просочились  пять
кораблей. Это уже когда пламя подожженного флота Голубых Гиен взметнулось до
небес, а отчаянные культуристки десантировались  на  берег,  калеча  каждого
встречного-поперечного... Вот тогда начался настоящий ад!  Валькирии  рубили
Гиен, Гиены - Валькирий. Мужчин было больше, но женщины дрались лучше.  Одна
накачанная  дева  стоила  двадцати  размалеванных  папуасов,   а   в   такой
сумасшедшей резне и всех пятидесяти. Нам удалось вырваться. Мы бежали  вдоль
берега моря, не гадая, на чьей стороне окажется победа. Я и без того был  по
уши перепачкан своей и чужой кровью.  Жан  выглядел  не  лучше.  Грохот  боя
постепенно стихал позади.
   - Эй, может, вы меня все-таки отвяжете?
   Мы молча уставились друг на друга, не в силах  понять,  откуда  раздается
голос.
   - Лорд Скиминок, мне, конечно, приятно, когда он носит меня на руках,  но
для этого необязательно таскать с собой и  здоровенную  крестовину.  Пустите
меня побегать, я ведь тут уже часа четыре висю!
   - Лия... - Жан  тяжело  грохнул  крест  оземь,  вызвав  бурю  возмущенной
ругани. Девчонке невероятно повезло - Голубые Гиены действительно привязали,
а не прибили ее руки и ноги. Наша тихая радость  не  имела  границ.  Мы  оба
крепко обняли такую родную Лию и вроде бы даже всплакнули...
   - А я висю себе, висю... Все жду, когда же вы наконец меня спасете?..

   Хорошо... Все живы, серьезных ранений нет, у меня - Меч Без Имени, у Жана
- дубина, у Лии  -  обаяние.  Рубашка  истрепалась,  на  джинсах  две  дыры,
кроссовки грязные, один шнурок порвался. Трусливый рыцарь без  тяжелых  лат,
босиком, в коротких синих штанах и легкой кольчуге с оторванным  рукавом  на
голое тело. Его жена в костюмчике морской разбойницы, вот разве что короткая
юбка украсилась еще и разрезами, волосы растрепаны, как хвост  у  вороны,  а
все тело в синяках да кровоподтеках. Денег - ни гроша. Хлеба  -  ни  крошки.
Бродим неизвестно где, по урезу  моря,  белый  песок,  наглые  чайки,  сухие
водоросли. Никаких надежд, планов, перспектив... Но живые ведь!  Могло  быть
гораздо хуже. Не знаю, как ребята, а меня здорово вышиб из колеи уход  Луны.
Почему она не хочет понять, как мне сейчас трудно? Я в чужом мире, мой сын в
плену у негодяев, у меня ничего нет, я никому не  нужен,  всеми  обижаем,  и
столько врагов мечтает перегрызть мне горло... Нет, это не любовь. Настоящая
любовь есть самопожертвование! Неужели настолько трудно  сесть  в  уголок  и
подождать, пока все как-то само собой утрясется? Люцифер извинится и уйдет в
Ад. Раюмсдаль вернет Локхайм,  а  потом  устроится  в  монастырь  замаливать
прошлые грехи. Зингельгофер прекратит разбой, займется делом или выучится на
модного  портного.  Бронзовый  Кришна  перестанет  морочить   народ   своими
внеплановыми  оживаниями.  Голубые  Гиены,  объединившись   с   Валькириями,
организуют солидный туристский  бизнес  на  взморье,  с  экзотическими  шоу,
танцами, купанием и  яхт-клубом.  Кастратки  всерьез  займутся  литературой.
Суккубы откроют казино и собственный стриптиз. Дети  вернутся  к  родителям.
Всем будет хорошо. "И человечество забудет о  поцелуях  без  любви!"  -  как
сказал один известный поэт. Матерь Божья, что я несу...
   - Какая нормальная девушка согласится столько ждать?
   - Никакая, - твердо объявили Лия с Жаном. - А, собственно, о чем это  вы,
милорд?
   - Ни о чем, - спохватился я. - Так, мысли вслух. Но... эй,  что  вон  там
такое, на пригорке? Чей-то дом?
   - Скорее хижина, - подтвердил Бульдозер, вглядываясь в  даль.  -  Сделано
добротно. Пойдемте попросим воды.
   - Глядишь, накормят! - подмигнула Лия.
   - Тогда там и заночуем,  -  заключил  я,  и  мы,  исполнившись  здорового
энтузиазма, ускорили шаг.
   ...На деле  желаемая  крыша  оказалась  гораздо  дальше,  чем  это  могло
показаться на первый взгляд. Пока мы влезали на треклятый холм, с  нас  семь
потов сошло! В  хижину  тоже  входили,  как  на  тропу  войны,  -  уж  очень
неласковые здесь края. Жан резко распахнул  дверь,  а  я  кувырком  вкатился
внутрь и замер в левосторонней стойке, держа меч двумя руками над головой.
   - Святый Боже! Кто вы? - В углу почти пустой хижины  перед  распятием  на
коленях стоял пожилой человек в монашеской  рясе  с  выбритой  макушкой.  Он
обернулся к нам без малейшего страха на лице, скорее мы  удивили  его  своим
визитом. Я смущенно опустил меч:
   - Сожалею, что прервал вашу молитву, достопочтенный отец. Мы  с  друзьями
чудом вырвались из лап Голубых Гиен и очень хотели бы выяснить насчет дороги
к Соединенному королевству. В крайнем случае, к замку  альбиноса  барона  де
Бесса. Не соблаговолите ли вы сотворить такую Божескую милость, направив нас
в нужную сторону?
   - Перекреститесь, сын мой, - почему-то попросил он.  Взгляд  старика  был
настолько торжественным, что я подчинился. Следом, присмирев, перекрестились
мои ребята. Лия даже спряталась за Бульдозера, внезапно  устыдившись  своего
мини-бикини. Монах утвердительно кивнул и сделал нам знак сесть. В его  доме
из всей мебели был только грубый очаг с еще тлеющими углями - ни  стола,  ни
стульев, ни кровати, лишь несколько старых шкур на деревянном полу.  На  них
мы и разместились.
   - Мое имя - отец Ансельм. Простите меня  за  маленькую  проверку,  но  уж
очень хотелось убедиться, что лорд Скиминок не только воин, но и христианин.
   - Откуда вы... - Ну что можно было сказать? Порой мне кажется, если бы  я
повесил себе на шею большой плакат с перечислениями всех титулов, то и тогда
вряд ли бы был еще более популярен. Больше просто некуда! Скоро любая собака
в мире будет называть меня  по  имени,  не  ошибаясь,  даже  если  я  надену
противогаз...
   - Меч Без Имени - один во всем свете. И человек, который его носит, тоже,
в своем роде, единственный. Я слышал о вас  столько  плохого,  что  едва  не
причислил к лику святых.
   - А это уже было! - вякнула Лия. - День святого Скиминока праздновался не
так уж давно в Ристайле.  Кардинал  Калл  лично  утвердил  его,  заручившись
согласием самого Папы.
   - Помолчи, пожалуйста... Отец Ансельм, вы ведь живете на Темной Стороне?
   - Не совсем, сын мой. Прямо на границе с землями Голубых Гиен.
   - Ну, тогда понятно, что они могли обо мне понарассказать.
   - Почти ничего. Я знаю лишь  о  их  ненависти  и  восхищении  тринадцатым
ландграфом. Я слышал про вас в замке Твердь, его владелец  сионский  шляхтич
пан Юлий.
   - Так... паршивое дело.
   - Вы его знали, милорд?
   - Хуже, дружище. В День святого  Скиминока  он  приперся  вытаскивать  из
камня мой  Меч  Без  Имени.  Естественно,  мы  полаялись  по  этому  поводу.
Подрались. Я  разогнал  его  прихлебателей,  а  самому  пану  кончиком  меча
нарисовал букву "С" на лбу. Он ругался, возмущался, потом пофыркал и ушел.
   - Теперь наш господин носит золотую повязку на  лбу,  пряча  след  твоего
меча, - подтвердил монах. - Если вам нужно попасть в Срединное  королевство,
то, увы, единственный перевал через горы охраняется замком  Твердь.  Что  же
касается земель барона Бесса, то мне знакомы  и  они.  Я  много  лет  бродил
пилигримом по Темной Стороне. Отсюда вы доберетесь до  него  меньше  чем  за
месяц.
   - Но это слишком долго! - возопил Жан, - Мой  лорд  очень  торопится.  Я,
конечно, понимаю, как тяжело идти пешком, но неужели нельзя как-то раздобыть
лошадей?
   - Все кони конфискованы для нужд военных. В  замок  согнано  все  мужское
население, способное держать оружие. Пан Юлий готовится к войне.
   - С кем?
   - С королем Плимутроком, разумеется... Наш господин  решил,  что  Ристайл
всерьез погряз в ереси и безнравственности. Вот если бы вы тогда добровольно
отдали ему Меч...

   Предложенный нам ужин был скудным  и  низкокалорийным.  Мы  уничтожили  у
святого человека весь запас сухого гороха, две репки и целую охапку зеленого
лука. После такой трапезы можно было смело возвращаться к Голубым Гиенам, мы
бы убивали их одним дыханием...
   Отец Ансельм оказался одним из немногих приличных религиозных  фанатиков.
Обычно эта братия состоит из более или менее помешанных типов, сдвинутых  на
каком-то конкретном пунктике Святого Писания. Либо холодный  аскетизм,  либо
нарочитое самобичевание, либо намеренное погрязание  в  грехах  лишь  затем,
чтоб было в чем  потом  каяться...  Кстати,  настоящий  фанатик-отшельник  в
большинстве не приносит людям больших бед, живет тихо  в  пустыне  и  пудрит
только собственные мозги. А вот лица, озабоченные спасением не только  себя,
но и окружающих, особенно если последние этого  не  хотят...  Вот  тут-то  и
начинаются гражданские войны.
   - Да не берите в голову, милорд. Ну, допустим, отдали бы вы грозному пану
Меч Без Имени, так разве он вершил бы им добрые дела?
   - Справедливо, дочь моя. - После ужина мы развалились на полу, беседуя  с
отцом Ансельмом. - Я был не прав. Душой пана Юлия овладела великая  гордыня,
которую он в слепоте своей принимает за сми