прибегают к бессовестному насилию?
   - Н... на что вы намекаете, милорд? - Голос Бульдозера съехал на фальцет.
   - На то самое, мой мальчик!
   - Но... мне... я женат! Мне же Лиечка голову оторвет...  Милорд,  милорд!
Пожалуйста, поговорите с ними... Скажите им... ну, что мне... никак!
   - Угу... Ты, значит, с извинениями  в  кусты,  а  я  тут  один  за  двоих
отдуваться буду! Хитер бобер...
   - Ми-ло-о-рд...
   - Не реви! Может,  все  не  так  уж  и  страшно.  Они,  конечно,  бабенки
крепенькие, но, глядишь, если мы им сразу не  понравимся,  они  подобреют  и
просто отправят наши души в рай. Такой исход тебя больше устроит?
   - Ну... это хотя бы по-рыцарски.
   На том и порешили. Чего особенно рассуждать, когда все  равно  ничего  не
понятно. Выпускать нас не собираются, Лия на помощь не спешит, а  ведь  вряд
ли ее посадили в соседнем трюме. Но на самом-то  деле  меня  просто  здорово
укачало. Морская болезнь... Как же  мне  плохо!  Тошнит,  знобит,  и  голова
кружится... Зря мы сюда поплыли. Минут через двадцать я страстно жалел,  что
не принял смерть на берегу, с мечом  в  руке,  в  кольце  врагов,  в  лучших
традициях доблестного рыцарства, как говаривал мой друг  незабвенный  маркиз
де Браз. Еще через час я, едва дыша,  костерил  своих  папу  и  маму  за  их
скоропалительную идею - произвести на свет  сына.  И  мучается  теперь  этот
бедолага в полной темноте, на мокрых досках, нюхая  перепрелую  треску...  О
ужас!  Еще  через...  не  помню,  какое  время,  я  пытался  уговорить  Жана
прекратить мои муки и милосердно  придушить  меня,  как  колорадского  жука.
Тому, кто никогда не  страдал  от  морской  болезни,  совершенно  бесполезно
объяснять, что это такое. Это надо пережить... А более всего раздражало  то,
что на безобидного Бульдозера  она  совершенно  не  действовала.  Он  кружил
вокруг, успокаивал, уговаривал, хлопал меня  по  спине  и  всячески  пытался
помочь, абсолютно не зная, чем помогают в таких  случаях.  Однако  вскоре  я
впал в глубокое забытье. Измученный организм сам  нашел  лучший  выход.  Мне
привиделась Луна... Не знаю, сколько я спал, в темноте время тянется  иначе,
но когда меня разбудили...
   - За нами пришли, милорд.
   Так вот, я выспался, отдохнул  и,  несмотря  на  голод,  чувствовал  себя
сильным, свежим и готовым к  любым  превратностям  судьбы.  Сверху  открылся
сияющий квадрат, в трюм упала веревочная лестница. Мы  вздохнули  и  полезли
наверх. Солнышко припекало, уже утро. Погода - прелесть, небо чистое, облака
белые, как салфеточки, воздух умопомрачающий, так жить хочется... Нас вывели
на палубу и поставили пред грозные очи  капитана.  Неулыбчивая  дамочка  лет
двадцати  пяти,  с  симпатичным  личиком,  огромным  самурайским   мечом   и
мускулатурой Арнольда  Шварценеггера.  Обычно  меня  не  интересуют  женщины
ростом выше Бульдозера, но выбирать не приходится, будем иметь дело  с  тем,
что есть.
   -  Доброе  утро,  милые  девочки!  Счастлив   лицезреть,   так   сказать.
Ослепительное сияние вашей неземной красоты сковывает мой язык, а то бы я не
такого наговорил... Впрочем, если  вы  еще  не  завтракали  и  найдете  пару
сосисок с кетчупом для заводного ландграфа, то мы тут такую тусовку  устроим
- Нептун обзавидуется!
   Я нарочито громко  засмеялся,  а  Жан  в  поддержку  спектакля  пару  раз
подпрыгнул, хлопая в ладоши.  Валькирии,  окружившие  нас  со  всех  сторон,
посматривали с молчаливым презрением. Обычно женщины комплименты хоть как-то
воспринимают, а этим как горох об стену. Может быть, сменить тактику?
   - А что, бабоньки, не посрамим  отечества?  Не  пожалеем  живота  своего!
Сарынь на кичку! Выплывают расписные из-за острова на  стрежень...  Пощипаем
купцов за пестрые крылышки. Шхуну на абордаж! Руби канаты,  все  на  палубу,
круши испанцев, свободные флибустьеры! Йо-хо-хо! И галлон горилки...
   - Кто этот юродивый? - низко прозвучал наконец голос капитана.
   - Лорд Скиминок, Ревнитель и Хранитель,  Шагающий  во  Тьму,  тринадцатый
ландграф Меча Без Имени...

   Из-за спины капитана вышла Лия. От  морских  разбойниц  ее  отличал  лишь
объем мускулатуры. А так все как у  всех  -  короткая  набедренная  повязка,
короткая безрукавка, едва прикрывающая грудь, широкий пояс с кривой саблей и
волосы, схваченные  сзади  в  "конский  хвост".  Но  выглядела  девочка  как
игрушка! Да, нас было грех не спасти ради такой милашки.
   - Сестра, ты не ошиблась, это действительно он?
   - Нет, Ромашка. Ты же сама видела - у него на поясе Меч Без Имени.
   - Ромашка?! - невольно вырвалось у меня.
   - Да, это мое имя, ландграф,  -  нахмурилась  культуристка.  -  Тебя  оно
чем-то не устраивает?
   - М-м...  наверно,  нет...  Я  не  проявлю  излишнего  любопытства,  если
поинтересуюсь именами ваших боевых подруг?
   - Орхидея. Сирена. Розочка. Лилия. Фиалка... -  не  очень  охотно  начали
откликаться близстоящие девицы.
   Я с трудом удерживался от желания  переспросить.  Да  с  такими  мышцами,
оружием и родом деятельности их всех надо было чохом переименовать в  Телок,
Львиц, Тигриц, Лосих и Экскаваторщиц! Тоже мне развели оранжерею...
   - А кто второй?
   - Жан? Это мой оруженосец, трусливый рыцарь по прозвищу Бульдозер.
   - Наша новая  сестра  говорит,  будто  вы  помогли  ей  бежать  из  плена
злостного Люцифера?
   Я просек, что  Лия  скрывает  факт  своего  замужества,  и  незаметно  ей
подмигнул.
   - Именно так. Но его отряд успел загнать нас в море. Я хотел  бы  сказать
спасибо, без вашей помощи мы бы утонули...
   - Нам не нужна твоя благодарность. За  то,  что  вы  помогли  женщине,  я
позволю вам  дожить  до  обеда.  Когда  солнце  взойдет  к  зениту,  вы  оба
отправитесь за борт на корм акулам.  "Розовая  раковина"  никогда  не  будет
осквернена присутствием на ее палубе живого мужчины.
   - Очень гостеприимно...  -  проворчал  Жан,  но  я  ткнул  его  локтем  и
попытался продолжить беседу.
   - Мы не склонны  утомлять  вас  просьбами  о  пощаде,  но,  возможно,  вы
что-нибудь слышали о милосердном акте последнего желания?
   - Ну... говори, - подумав, кивнула капитанша.
   - До обеда еще добрых часа два. Может быть,  вы  расскажете  мне  историю
вашей жизни, принципы, планы и традиции вашего женского движения?
   Ромашка скушала все это, не поперхнувшись. Ну какая женщина откажется  по
душам поговорить о  себе  любимой?  Бульдозера  отконвоировали  на  корму  и
накормили. Я, как мог, успокоил парня. В конце концов,  угрозами  неминуемой
смерти мы оба могли бы оклеивать гостиные, обычно нам эти  обещания  раздают
по  сорок  раз  на  день.  Если  бы  их  печатали  на  глянцевой  бумаге   с
цветочками... да, на оригинальные обои мы зарабатывали.  Лия  демонстративно
держалась в стороне, но бросала в сторону супруга жалостливые взгляды.  Нет,
не бросит она его, заступится...
   Что же случилось с Луной? Ну, не погибла - это ясно. Сама  куда-то  ушла.
Но почему? Ох, чует мое сердце, наговорила ей Танитриэль  разных  глупостей.
Пора, пора раз и навсегда разобраться со всеми моими женщинами.  Вот  женюсь
на одной, остальные враз засохнут. Осталось решить - на ком?  Тьфу,  что  за
вопрос, на Луне конечно! Ведь все наши  споры,  ссоры  и  безобразные  сцены
ревности только от того, что мы до сих пор  не  вместе.  Вот  обвенчает  нас
кардинал Калл - лучшей жены, чем у меня, ни у кого не будет.
   - Так что ты хотел знать, ландграф? - Голос  мускулистой  Ромашки  вернул
меня к действительности. Мы сидели за небольшим столом в капитанской  каюте,
мне милостиво позволили съесть хороший кусок солонины и похлебать калорийной
ухи. Пока я ел, бедная женщина  елозила  на  койке,  буквально  изнемогая  в
страшной борьбе сама с собой. Нет, как мужчина я ее не интересовал,  но  как
слушатель...
   - Начните сначала. Кто  были  ваши  благородные  родители?  А  бабушка  с
дедушкой? А дяди  и  тети?  А  все  родственники  по  материнской  линии  до
семнадцатого колена начиная от Великого потопа?
   - Тебе это действительно интересно? -  не  веря  своему  счастью,  выдала
крутая феминистка.
   - Безумно! Главное, не упустите детали... О  женщины...  Они  могут  быть
сильными и умными, верными и неподкупными, смелыми и решительными. Они могут
считать себя во всем превосходящими мужчин, бороться с лестью,  распознавать
неискренние комплименты, интуитивно чувствовать фальшь, но...  Дайте  понять
этому антиподу в юбке, что она интересна вам не как женщина, а как личность,
- все! Она - ваша! Можете из нее веревки вить.  Просто  позвольте  красавице
взахлеб рассказывать о себе и направляйте поощряющими  вопросами.  До  того,
что лучше вас нет никого на свете, она созреет сама.
   В обед к нам робко ткнулась коренастая толстушка с напоминанием о  солнце
в зените и времени кормления золотых рыбок за бортом. Но  капитанша  так  на
нее наорала, что я чуть в стену  не  влип  от  резонанса.  Мы  только-только
закончили  историю  неразделенной  любви  троюродной  бабушки  к   залетному
легионеру, увлекающемуся коллекционированием бабочек,  а  тут...  Нате  вам,
перебивают!
   - Может быть, пока казнить рыцаря?
   - Ни за что! Вы же знаете дворянский кодекс чести -  я  обязан  разделить
ответственность с моим подчиненным. Топите нас обоих!
   - Но... я же не успела толком...
   - Вот и я о том же.  Все  это  безумно  интересно!  Может  быть,  отложим
экзекуцию до заката? А то меня просто разорвет от любопытства, если я так  и
не узнаю, что сказал бабушке Аделаиде этот  гад  в  парике  и  как  она  его
отбрила...

   Я спал как убитый. Что вы хотите, в течение всего светового  дня  слушать
бабскую болтовню, да еще изображая все  более  разгорающийся  интерес...  Мы
прерывались только на еду,  ну,  в  туалет  иногда.  Я  изображал  Шахразаду
наоборот уже  четвертый  день.  Боже  мой,  сколько  может  понарассказывать
женщина, если  ее  очень  попросят...  Вчерашний  вечер  закончился  началом
грустной  повести  о   капитанской   маме.   Судя   по   эпилогу,   бедняжке
катастрофически  не  везло  еще  в  утробе  матери.  Бабушка  злоупотребляла
спиртным и, будучи беременной,  часто  падала.  Похоже,  это  дало  заметное
отклонение и на внучкину головку...
   Жан начал быстро отъедаться. Лия выбилась в коки,  завладела  камбузом  и
кормила нас просто на убой,  балуя  всевозможными  деликатесами.  Купеческие
суда по курсу не попадались, наше судно мирно рыскало неизвестно где, а  моя
морская болезнь уже на следующий день начала сдавать свои позиции. Думаю, мы
бы смело проваландались с рассказами капитанши еще с месяц, но через два дня
была замечена посудина, севшая  нам  на  хвост.  Ради  такого  дела  Ромашка
потащила меня на мостик, и впередсмотрящая Магнолия  басом  проорала  о  еще
двух парусах на  горизонте.  Создавалось  нехорошее  впечатление,  будто  на
"Розовую раковину" хотят напасть. Женщин это  радовало.  Морские  Валькирии,
возбужденно перемигиваясь, готовились к бою. Пользуясь общей  занятостью,  я
отвалил на корму к Жану, туда же незаметно выбралась и Лия.
   - Ну что, ребята, у нас есть шанс сбежать.
   - А разве мы не будем участвовать в бое?
   - Конечно нет, олух! На чьей стороне ты хочешь сражаться?  Защищать  этих
субтильных гимназисточек из Смольного? Или бить их в спину, помогая тем трем
баркасам, что летят сюда на всех парусах?
   - Но... ну... нет, милорд, - замялся Жан.
   - Лорд Скиминок, неужели вы хотите, пользуясь  суматохой  боя,  захватить
чье-нибудь не очень охраняемое судно  и  по-тихому  отвалить?  -  прозорливо
догадалась Лия.
   - В самое яблочко, малышка. Только обязательно нужно,  чтобы  на  корабле
оставался хоть кто-то из команды. Мы сами - никудышные моряки и ни за что не
доберемся до берега, если его не видно. Ты, случайно, не знаешь, где мы?
   - Девчонки вроде говорили, напротив Темной Стороны, но далеко в  море.  Я
сбегаю и уточню, а?
   - Не  надо,  поздно.  Сюда  идут,  линяй,  пока  тебя  не  заподозрили  в
недостойной лояльности к мужским особям.
   Ни разу в жизни не участвовал я в морском  сражении.  Пришлось  пополнить
запас впечатлений. Три корабля натурально вознамерились взять нас  в  клещи.
Благо, пушек в те темные времена еще  не  было,  одного  прямого  паруса  не
хватало для нужного управления скоростью, а кустарный руль-весло не добавлял
изящной маневренности. Так, плавающие калоши, под завязку набитые оголтелыми
головорезами. Не  Флинты  -  это  точно!  Сражение  начиналось  бездарнейше,
противники явно надеялись взять нас обычным превосходством в силе. Первым на
критическое расстояние к  нам  подошел  невысокий  шлюп  с  кроваво-красными
бортами и грязным парусом, украшенным рогатой черепушкой.
   - Черти, - брезгливо определила  Ромашка  и  подняла  руку  вверх,  давая
сигнал лучницам. В ту же минуту с  корабля  замахали  белой  тряпкой.  Из-за
щитов высунулся длинный черт в блестящей кольчуге.
   - Эй, Валькирии! Мы не хотим вашей крови. Дайте нам обыскать ваши трюмы -
и мы уйдем.
   -  Что?!  -  побагровела  воительница,  не  находя  других  слов  на  это
беспросветное хамство.
   - Нам нужен только ландграф! Отдайте его - и проваливайте куда хотите.
   - Значит, вам нужен лорд Скиминок?! -  бешено  взревела  Ромашка,  хватая
меня за шиворот и демонстративно встряхивая. - А если я сейчас брошу вам  на
палубу его голову?
   Меня аж перекосило, но парламентер, подумав, сообщил:
   - Это даже лучше. Не исключено, что мы скажем вам "спасибо".
   Вместо ответа Ромашка отпустила мой воротник, и туча стрел, сорвавшись  с
"Розовой раковины", прямо-таки слизнула половину команды нападающих.
   - Но... почему вы нас не выдали?
   - Я никогда ничего не отдам мужчине добровольно! Вы - наша добыча, и  они
не получат вас ни живым, ни мертвым. Пусть попробуют взять силой хоть  щепку
с моего корабля!
   - Тогда верните нам оружие! - взмолился я. - Мы тоже будем сражаться.
   - За что? - прищурилась капитанша.
   - За феминизм! - твердо решил я.
   - Эй, там! Отдайте меч ландграфу и топор его оруженосцу!
   В тот же миг корабли стукнулись борт о борт. В воздух взлетели абордажные
крюки, черти рогатой бандой бросились на абордаж - их с почетом  приняли  на
копья и вилы. Дав еще один залп, лучницы рассредоточились по корме  и  носу.
Остальные, издав "ведьмин крик",  принялись  крошить  ошарашенных  чертей  в
салат "оливье" без майонеза. Мы с Бульдозером тоже от  всей  души  приложили
ладошки к правому делу. Если Люцифер наивно  рассчитывал  взять  нас  силами
одного корабля, то он крепко просчитался.  Второй  корабль  ударил  "Розовую
раковину" в другой борт,  но  был  встречен  лобовыми  залпами  притаившихся
лучниц. В рот - пароход! Это уже не черти. Длинные волосы, дикая  косметика,
яркая бижутерия и пестрые юбки с разрезами... Батюшки-светы,  Голубые  Гиены
собственной персоной! Сто  лет  не  виделись,  братцы-извращенцы.  Валькирии
обернулись к ним с удесятеренной яростью: Голубые Гиены являли собой злобную
пародию на женщин, и они это чувствовали. Третий корабль был уже на подходе,
когда мы вспомнили о первоначальных планах.
   - Бульдозер! Поймай супругу и двигай за мной. Здесь справятся и без  нас.
- Я прыгнул на борт первого  корабля  и  начал  обрубать  абордажные  крюки.
Из-под крышки трюма высунулись три перепуганных пятачка.
   - Что вы делаете, милорд?
   - Да так, знаете ли, рублю канаты...
   - А зачем?
   У них еще хватало  мозгов  задавать  идиотские  вопросы.  Боже,  и  таких
недоумков берут во флот?!
   - Вот что, матросня, через десять минут эти мускулистые девочки  навсегда
покончат с неосторожными морпехами из Голубых Гиен. Тогда они  вспомнят  про
вас и в горячке боя вряд ли проявят сострадание к уцелевшим рогоносцам.  Вы,
конечно, как хотите, но лично я намерен удрать, пока тут не  слишком  пахнет
керосином...
   Черти быстренько посовещались и шепотом доложили:
   - Мы с вами, ландграф. Покорнейше просим принять  командование  кораблем.
Клянемся,  что,  пока  не  доберемся  до  суши,   будем   честно   соблюдать
равноправное перемирие.
   - Уговорили, - важно кивнул я. На палубу спрыгнул Бульдозер, державший  в
охапке вырывающуюся Лию. Она размахивала сабелькой и возмущенно орала:
   - Пусти, дурак! Я  сейчас  пойду  и  еще  раз  врежу  промеж  глаз  этому
кудрявому недоноску с бантиком...
   - Все в сборе? - Я занес Меч Без Имени над последним связующим канатом. -
Полный ход! Отдать швартовы...
   Трое чертей оказались хорошими  мореманами...  Мы  отвалили  так  тихо  и
незаметно, что любо-дорого посмотреть. Валькирии уже  успели  разделаться  с
экипажем первого корабля Голубых Гиен и сейчас брали на абордаж  второй.  Им
дела хватало, но на всякий случай я швырнул  два  горящих  факела  на  судно
противника. Теперь Гиены вынужденно боролись не только с женщинами, но  и  с
пожаром. А в целом все получилось крайне  успешно...  Ну,  если  не  считать
разгневанной Ромашки, грозившей нам кулаком с носа  "Розовой  раковины".  Мы
тоже помахали на прощанье.
   - Милорд, взгляните, на горизонте три паруса!  -  подбежал  взволнованный
Жан. Он уже избавился от доспехов, завязал рану на лбу  синей  тряпкой  и  с
отросшей щетиной здорово походил на морского волка.
   - Где? Ага... интересно, кто бы это мог быть?
   - Если позволите сказать, господин ландграф, - поклонился рулевой черт, -
сюда идут три гребные галеры. Судя по форме паруса и носовым украшениям, это
корабли Валькирий.
   - О нет! Мы должны успеть  добраться  до  берега.  Раскочегаривайте  вашу
лохань, или я начну с отшибания рогов,  а  закончу  откусыванием  хвостов  с
кисточками!
   - Ветер в нашу сторону. Не сомневайтесь, к вечеру мы будем на суше.
   К вечеру проклятый ветер изменился. Мы  рыскали  в  темноте,  пока  я  не
принял волевое решение - спустить парус  и  отдаться  на  волю  волн.  Черти
оказались простыми матросами, штурман и капитан были зарублены в бою. Ребята
ловко лазили по мачте, тянули канаты, драили палубу, даже держали  руль,  но
имели весьма поверхностное представление о том, где же все-таки берег и  как
туда попасть, если ветер сменил курс.  В  общем,  наверно,  стоит  подождать
утра, а при  ясном  солнышке  определиться  будет  не  в  пример  легче.  Мы
спустились вниз, заняли каюту капитана. Лия пошуровала тут-там,  накрыла  на
стол, а потом уже, сытые и ленивые, мы включились в обсуждение  событий.  Но
сначала я задал самый важный вопрос:
   - Что случилось с Луной?
   - Лия знает. Ей Брумель рассказал, - вздохнул Жан.
   - Тут такое дело, милорд... Я даже не знаю, с чего  начать...  Кто  прав,
кто виноват?.. Вы бы женились на ней, что ли, лорд Скиминок!
   - Сам знаю. Вот верну сына, тогда и женюсь. Почему она сейчас-то убежала?
   - Она ушла. Поручик сказал, будто она все видела через кусты.
   - Что видела? - покраснел я.
   - Ну, это... Вас и ее... королеву в смысле. Вы ведь  целовались  там,  за
ручку ее держали, на колени усаживали...
   - Ты все врешь, мартышка!!!
   - Я вру? Да мне  Брумель  так  сказал,  а  ему  она.  Если  мне  передали
искаженную информацию, так это не моя вина. Я ведь там не была.  Откуда  мне
знать? Вот вы - были. Ну так и поправьте меня - вам виднее.
   Я заткнулся. Из-за своего идиотского желания быть хорошим для всех взял и
загубил собственное счастье. Ну,  как  теперь  объяснить,  что  не  я  сажал
Танитриэль на колени, а она сама садилась? Не я просил ручку для поцелуя,  а
она сама под нос  ее  сунула,  пришлось...  И  не  обнимал  я  ее  вовсе,  а
успокаивал. Вот хоть сами у нее спросите... О черт! Влип так влип. Если даже
мои ребята мне не верят, то уж Луна... Тем более что она все "видела" своими
глазами! Было отчего впасть в апатию. Не  нравится  мне  все  это.  Какая-то
бесполезная  суета  неизвестно  вокруг  чего.  Вот  был  Ризенкампф  -  была
проблема. А сейчас? То деремся, то нет,  то  мы  бежим,  то  от  нас  бегут,
суета... Несерьезно все. Главного нет Концепции не хватает. Вот  у  Буратино
был Золотой