ожно, отдали бы, но увы...  У
нас их попросту нет!
   - Ах нет?! И конечно не было?! И вы, естественно, знать  не  знаете,  где
они есть?!
   - Они тут, милорд!
   - Я вижу, Жан. Ну что ж, люди в белых халатах, не хотите помогать, так мы
сами поищем.  Желающие  переселиться  в  лучший  мир  могут  попытаться  нас
остановить. Тех, кто особенно туда спешит,  просим  подходить  с  оружием  и
агрессивным выражением лица. Мы  не  обманем  ваших  ожиданий...  Бульдозер,
добавь от себя, но по существу.
   - Если мне сию минуту не вернут мою жену, а моему господину - его  боевую
подругу, то мы с милордом  разберем  этот  храм  по  камушку,  вашей  богине
добавим кое-что и переименуем здание из Черной Сукки в Белого Кобеля!
   Пошловато, конечно, но до них дошло. Зацепило,  проняло,  можно  сказать.
Тот, что с обручем, аж пятнами пошел, как практикантка,  читающая  лекцию  о
равноправии полов в колонии строгого режима. Прочие бритоголовые повыуживали
откуда-то из-под подолов узкие кривые ножи и не  сговариваясь  пошли  к  нам
мстить. Я совсем  растерял  остатки  мозгов,  потому  что  приветствовал  их
радостным воем и уговаривал Жана не мешать. Что со мной было? До сих пор  не
понимаю.  Я  по  натуре  не  герой.  Битвы,  кровь,  пожары,  падшие  враги,
счастливая пляска на костях меня не  вдохновляют.  Положение  спас  умник  с
обручем на лбу. Он завопил так, что служители храма разом отпрянули назад  и
униженно распластались по полу.
   - Нечестивцы! Вы хотите отнять жертву  у  самой  богини?!  Падите  ниц  и
просите Великую Черную Сукку, чтоб она вас простила!
   - И  моего  господина  тоже  попросите  о  том  же,  -  подумав,  добавил
Бульдозер. - Я уж не знаю, как эта каменная дура, но лорд Скиминок  в  гневе
подобен бушующему вулкану. Хотя... после первой сотни  жертв,  как  правило,
более отходчив...
   -  О  Великая  Черная  Сукка!  -   сладострастно   взвыл   разговорчивый,
убедившись, что все его люди лежат. - Услышь нас, приди к нам, возьми тела и
души двух неверных. Одари  нас  счастьем  вновь  лицезреть  твой  прекрасный
облик...
   - Эй, парень, ты всерьез хочешь ее видеть? Поверь  слову  художника  -  у
тебя паршивый вкус! Конечно, фигурка у  нее  как  у  роденовской  весны,  но
личико... Ты только представь - проснешься ночью, а на подушке оно! Оскал  в
неполные двадцать зубов, носа нет, губы сгнили, а череп, как ни полируй, уже
ржавчиной повело. Это ж на всю жизнь либо седой, либо заика. А может, чего и
похуже... Жидкий стул, например. Тебе это надо? - Дальше я заткнулся, потому
что голубые камни  в  пустых  провалах  глазниц  глянули  в  мою  сторону  и
моргнули.

   Не подумайте, что я испугался... Да ни в одном глазу! Что  ж  я,  оживших
статуй никогда не видел? Один бронзовый Кришна чего стоит... Поэтому на факт
спуска с пьедестала обнаженной черной женщины  с  черепушкой  вместо  головы
неадекватной реакции не последовало. Все ровненько так, спокойненько. Черная
Сукка уменьшилась в рост средней женщины и  неожиданно  резво  прыгнула  мне
навстречу с распростертыми объятиями.  Меч  Без  Имени  среагировал  быстрее
меня, замерев в сантиметре от ее полной груди...
   - Ты не хочешь  меня?!  -  ошарашенно  отступила  чернушка.  Похоже,  она
всерьез считала себя неотразимой. Не спорю - до шеи она и святого соблазнит,
но выше - вызовет отвращение даже у Озабоченных Орков.
   - Миль пардон, мадам! Счастлив лицезреть, но  не  надо  проявлять  в  мой
адрес столько пыла. Я не Ромео, вы не Джульетта,  поберегите  нерастраченные
запасы любви и нежности для менее щепетильного кандидата.
   По храму пронесся вздох ужаса. Бритоголовые едва не задохнулись  от  моей
наглости. Не привыкли, гады, чтоб кто-нибудь отвергал тело их богини. А меня
словно нечистый за язык тянул, остановиться совершенно невозможно!
   - Я бы от всей души  рекомендовал  вам  классический  образец  идеального
мужа. Помните, слепой, глухой капитан дальнего плавания? По-моему, самое то!
И с вашим загаром вполне можно побороться. Майкл Джексон осветлил кожу путем
пластической хирургии, а незабвенная Клеопатра для  той  же  цели  принимала
ванны с ослиным молоком. Попробуйте, ослов тут более чем достаточно!
   Богиня бросилась на меня, сопя от обиды, как революционный паровоз.  Жан,
хихикая, отошел в сторону, а я охотно  попрыгал  по  храму,  наводя  попутно
приличный бардак, отчего на долю Сукки пришелся  бег  с  препятствиями.  Там
было что уронить... Какие-то цветные  ширмы,  шкафы  с  ритуальной  посудой,
лестницы, вазы, кресла, балдахины - мы развлекались вовсю. Потом я вспомнил,
зачем пришел, и вернулся в центральный зал.
   - Все! Поиграли - и хватит. Посмотрите, во что превратился храм!  Да  вам
теперь одной уборки на два дня без пылесоса... Что мама  скажет?!  А  теперь
верните нам наших девочек, мы вежливо попрощаемся и разойдемся по домам.
   Черная Сукка шумно отдышалась, от непривычной беготни  ее  тело  блестело
капельками пота. Эх, а все-таки фигурка у  страшилки  -  закачаешься.  Мечта
мартовских котов...
   - Ты - Скиминок!
   - Нет, обычно  меня  называют  партайгеноссе  Борман.  В  крайнем  случае
Барбара Брыльска. Но близкие люди, по-домашнему, без титулов - наш Ильич!
   - Ты ландграф или шут гороховый?!
   - Не надо, тетенька, только ногами не бейте! Я щекотки боюсь.
   Черная Сукка не выдержала и расхохоталась! Храмовые молодцы при звуках ее
смеха попытались зарыться в плиты  каменного  пола.  Да  уж,  скажем  прямо,
смеющийся череп не вызывал ответной улыбки... С другой стороны, веселый враг
- добрый враг, может, до смерти и не убьет?
   - Ты мне нравишься. Редко кто в городе суккубов удостаивается  умереть  в
моих собственных объятиях. Я и так имею свою долю с каждой высосанной  души.
Но ты будешь только мой!
   - Нет, нет, увольте! Слишком большая честь  -  я  столько  не  прожую.  И
вообще, руссо туристо -  облик  морале!  Случайные  связи  ведут  к  роковым
последствиям, а у нас обоих есть определенные  обязательства  перед  другими
дамами. Почему бы вам не обратить заинтересованный взгляд  на  этих  славных
парней в белых сорочках, со строгими прическами. Какой  рост,  какая  стать,
какой вкус, прямо-таки спартанская простота  в  одежде  и  многозначительная
бритоголовость. Вас это не возбуждает? Они явно холосты.
   - Нет, ландграф! Мне нужен именно ты. Их я взяла бы в  любую  минуту,  но
увы... Они - евнухи.
   - Матка Бозка! - ахнул я. - Да за что же вы их так?  Или  тут  поблизости
кастратки шастают?
   - Чушь! Мои слуги обязаны на меня глядеть с безысходным вожделением,  ибо
тот, кто познает мою любовь, уже никогда не сделает вдоха...
   - Очень поэтично. Нигде не публиковались?
   - Я голодна. Иди ко мне. - Из голубых камней ударили тонкие лучи, и  я  с
ужасом почувствовал, что теряю власть над собственным телом...

   Состояние самое скотское. Разумом и сердцем  прекрасно  понимаю,  что  со
мной хотят сделать, а не могу пошевелить даже пальцем. Меч Без Имени  отдает
мне всю свою силу, но  и  ее  хватает  только  на  то,  чтобы  протестовать.
Трусливый рыцарь замер столбом,  не  сводя  с  богини  глуповато-влюбленного
взгляда. Он уже по уши во власти сластолюбивой убийцы. Рядом ну никого,  кто
бы мог помочь. С удовольствием бы шибанул по черепушке Мечом,  но  поздно...
Руки не слушаются, надо бы раньше. Да и раньше тоже  как-то  неудобно  было!
Нельзя же первым бить женщину!
   - Иди ко мне!
   - Не хочу! В смысле не могу... Ой, оказывается, очень  даже  могу!  Но...
Не-е-ет! Зачем же так торопиться?  Ведь  существуют  какие-то  ласки,  игры,
прелюдии... Что ж мы, хуже ежиков, даже не пофыркаем?..
   - М-м... почему бы и нет? - сладко мурлыкнула жадная  до  любви  дамочка,
когда мои непослушные ноги резво бросились  исполнять  приказ.  Она  смрадно
дохнула на меня  ароматом  сто  лет  не  чищенных  зубов.  -  Давай  немного
поиграем, а во что?
   - В "морской бой", в "классики", в "казаки-разбойники", но лучше всего  в
"жмурки"! Вы завязываете глаза платочком и на ощупь ищете меня, а  я  в  это
время...
   - Хитры-ы-й... - прозорливо догадалась Сукка. - Мы будем играть с тобой в
загадки. Это древняя и великая игра, даже боги не решаются в нее  плутовать.
Проигравший получает от меня поцелуй.
   - Может, все-таки на щелчки? - жалобно попросил я, прекрасно понимая  всю
несостоятельность наивной просьбы.
   - Загадывай!
   - А... минуточку... сейчас... что бы такое попроще... Ну вот  хоть:  "Два
конца, два кольца, а посередине гвоздик"?
   - Ножницы! - мгновенно отмахнулась богиня. - "Не знает мощь ее границ,  а
страсть любые стены рушит, и короли ложатся ниц, ей отдавая жизнь и душу"?
   - Любовь! - наугад брякнул я.
   - Угадал. Теперь ты.
   На этот раз я собрался с мыслями и задвинул задачку потруднее:
   - В дырку вставляют,
   Голову зажигают,
   Плакать заставляют,
   А сами читают...
   - Это просто - свеча! А вот как ты ответишь на такое:
   - Если в сердце перебой
   И не знаешь, что с тобой,
   Если в жилах бьется кровь,
   То к тебе пришла...
   - Любовь! - уже более уверенно парировал я. В общем, все мои загадки  про
морковки, ромашки, зайчиков она щелкала как семечки. Спасало то необъяснимое
обстоятельство, что все ее загадки были на одну тему. Любовь! И все.  Других
отгадок не было. Мы развлекались уже более получаса. Жан потихоньку пришел в
себя, но служители храма по-прежнему  не  шевелились.  Наверно,  я  чересчур
расслабился и потерял бдительность. Иначе она бы ни за что меня так легко не
подловила...
   - Круглая, а не шар.
   Светлая, а не солнце,
   Блестящая, а не серебро.
   Недосягаемая, а не мечта.
   - Любовь, - равнодушно  бросил  я  и  осекся.  Страшная  догадка  обожгла
сознание.
   - Не угадал. Это - луна.  -  Череп  соперницы  оскалился  самой  коварной
улыбкой. - Ну надо же... Попался на самом элементарном. О Луне позабыл... Ты
проиграл. Теперь ты мой. Иди сюда, я тебя поцелую.
   Непонятная послушливость  вновь  овладела  мной.  Я,  медленно  покачивая
бедрами, изгибаясь самым пошлым образом,  пошел  к  Черной  Сукке,  призывно
заламывая руки. Что она  со  мной  сделала?!  Я  попробовал  кричать.  Голос
подчинился.
   - Черт бы побрал этого недалекого оруженосца. Жан! Да стукни ее, наконец,
чем-нибудь.
   В ответ ни  звука,  а  голову  повернуть,  посмотреть  не  могу.  В  зале
раздалось тихое хоровое  пение.  Радуются,  сволочи...  Сладострастное  тело
верховной богини суккубов стало наливаться багровым  цветом  и  краснеть  на
глазах. Через минуту это был просто сгусток алой пульсирующей всепоглощающей
страсти, способной расплавить железо,  растопить  айсберг,  сжечь  камень  и
вообще перевернуть землю без помощи архимедова рычага.
   Начал медленно гаснуть свет. Факелы мягко сбавляли пламя, погружая храм в
интимный полумрак. Я чувствовал, как мое сопротивление тает. Звать на помощь
- некого, молить о пощаде - бесполезно, умирать с гордой улыбкой на губах  -
бессмысленно...
   - Иди ко мне. Ты мой. Теперь ты навсегда мой...
   На какое-то мгновенье мне стало все равно. Потом в голову  ударила  тупая
ярость! Из последних сил я плюнул в сторону Черной Сукки и наверняка  попал.
Она бешено зашипела... А из-за моей спины раздался мелодичный голос Кэт:
   - Браво, ландграф!

   Я полулежал на холодных каменных плитах. Чьи-то  сильные  руки  разминали
мои затекшие мышцы. Я тряхнул головой - больно... Впечатление такое,  словно
вместо башки у меня коробка с пельменями и кто-то хорошенько ее взбалтывает,
проверяя, а не слиплись ли. В зале снова зажгли свет, да еще  такой  резкий,
что просто глаза резало. Я посмотрел  на  меч,  мои  ладони  так  стискивали
рукоять, что пальцы побелели...
   - Держитесь, милорд, я понесу вас.
   - Тоже мне, нашел кисейную барышню... - Господи  Боже,  это  мой  голос?!
Котенок и тот громче пищит... Что же  стряслось?  Откуда  такая  невыносимая
слабость? Черной Сукке я не достался, точно помню. Она только начала, но  ей
помешали. Так вот, значит, как суккубы высасывают жизнь... Не много же ее во
мне осталось. Жан все-таки взял меня на руки,  и  на  какое-то  мгновенье  я
отключился. Пришел в себя от тихого поцелуя в лоб. Нежные, теплые губы одним
махом  вернули  мне  желание  жить.  Надо  мной  склонилась  богиня  красоты
Катариада Базиливмейская, ее лицо было исполнено доброты и сострадания.
   - Вы очень неосторожны. Нельзя же так  бесшабашно  рисковать  головой.  Я
совсем не хочу потерять такого героя. Вы можете говорить?
   - Могу. Сейчас  только  отдышусь,  вылезу  из  пеленок  и  как  дам  этой
африканской феминистке мечом в лоб!
   - Лежите. Я сама с ней разберусь. Рыцарь, будьте любезны, вынесите своего
господина за пределы храма.
   - Жан! Не смей! Поставь меня сию же минуту! Мы будем  драться  вместе,  я
легко позволю красивой женщине раздавать оплеухи вместо  меня,  но  получать
сдачи предпочту сам!
   - Это не ваша битва,  ландграф,  -  печально,  но  строго  ответила  Кэт,
поворачиваясь к черной богине.
   Владычица храма хранила  гробовое  молчание  и  лишь  угрожающе  скрипела
зубами. Они с Катариадой встали друг против друга. День и ночь, свет и тень,
добро и зло, красота и уродство, любовь и извращение...  Служители  в  белых
одеждах уже стояли на ногах, поигрывая ножиками. Бульдозер опустил  меня  на
пол, я слегка пошатывался, опираясь одной рукой о колонну, другой на Меч Без
Имени. То, что происходило дальше, было магическим поединком, следовательно,
ожидались всяческие спецэффекты с землетрясениями, громом, молниями, цунами,
но... началось с заурядной перебранки.
   - Это мой храм!
   - Подумаешь!
   - Убирайся вон!
   - Да мне и самой противно здесь задерживаться. Я всего лишь заберу  своих
друзей.
   - Нет! Он проиграл и принадлежит мне.
   - Он рыцарь и не обязан отличаться большим  умом.  Его  задача  -  махать
мечом, совершая великие подвиги в честь прекрасной дамы. Что бы он ни сделал
- тебе его жизнь не принадлежит!
   Вместо ответа Черная Сукка разразилась столь грязной  площадной  руганью,
что я не берусь ее воспроизвести. Но Кэт  держалась  молодцом,  ее  холодное
презрение било по противнице гораздо больнее.  Поняв,  что  сейчас  начнется
самое главное, мы отодвинулись поближе к выходу. Богини начали  стремительно
расти. Когда их головы уперлись в потолок, Черная Сукка злобно крикнула:
   - Умри, порождение Света! А вы, скоты, убейте  ландграфа.  Он  не  должен
выйти живым!
   - Не волнуйтесь за меня, лорд Скиминок, - улыбнулась огромная  Катариада.
- Бегите, вас ждут.
   И грянул бой! Обе женщины  неожиданно  растворились  в  две  бесформенные
субстанции - белую и  черную.  От  их  столкновения  стены  храма  покрылись
трещинами. Бритоголовые бросились на нас, но мы  с  Жаном  и  не  собирались
убегать. Я - не герой. В смысле - обычно я не герой. Просто атмосфера  здесь
такая, воздух вредный или еще что... Я от него меняюсь, мутирую в  паладина.
Мы завопили! Нет... вопил я, а дрался Бульдозер. Ух он им и показал!
   Держу пари, их никогда так не били. Привыкли, шпана, толпой на одного, да
не на того нарвались. Я тоже стукнул двоих мечом по  тыквам,  плашмя...  Они
легли и больше нас не тревожили. Потом пол  храма  заходил  ходуном,  а  две
соседние колонны рухнули. Черное и белое облако осыпали друг друга молниями,
разрастаясь настолько, что  потолок  начал  прогибаться.  Когда  сверху  уже
посыпались камни, Жан бросил  разбивать  носы,  схватил  меня  в  охапку  и,
невзирая на мой протестующий писк, побежал к выходу. Впоследствии я с ним не
спорил.  Даже,  кажется,  сказал  спасибо!  Вся  громада  высоченного  храма
расползалась  по  кирпичикам,  земля  тряслась,  как  холодец,  от   грохота
закладывало уши, а горькая пыль забивала легкие. Мы  свалились  в  сторонке,
под деревцем, измотанные, оглохшие, ослепшие, едва способные двигаться.  Над
развалинами заклубился черный дым.
   - Кэт... - слабо позвал я. Мне никто не  ответил,  лишь  маленькое  белое
облачко, пробившись сквозь пелену черноты, легко воспарило к небесам. С меня
причитается. Дайте отдышаться, и я вернусь!

   - Все кончено, милорд... - Мой оруженосец тихо  плакал,  обхватив  колени
руками. - Мы никогда их больше не увидим.
   Я не находил слов утешения. Боялся, что если раскрою  рот,  то  разревусь
сам. Горло перехлестнуло, дышалось с трудом... Храм разрушен  до  основания.
Если Лию и Луну отвели туда и  спрятали  от  наших  глаз,  то,  значит,  они
навсегда  погребены  под  обломками.  Для  того  чтобы  расчистить   завалы,
потребуется  две  тысячи  спасателей  с  экскаватором  да  еще  три   недели
безостановочного труда в четыре смены. Мы проиграли. Мы потеряли их.
   - Жан! Довольно слез. Мы отомстим.
   - Да, милорд...
   - Мы отомстим! Повтори!
   - Да, лорд Скиминок! - Он вскочил на ноги, размазывая  по  щекам  остатки
слез. - Мы найдем принцессу, а если нас попытаются остановить - я вот  этими
руками разнесу в пыль их распроклятый город! Где тут подлые суккубы?!
   Еще с полчаса мы  оглашали  окрестности  то  криками  боли,  то  гневными
воплями, то сдержанными мужскими рыданиями. Я неожиданно  остро  понял,  как
много места в моем сердце занимала Луна. Как она смеялась, как она  смотрела
на меня, как она играла с Иваном, как она умудрялась говорить меньше всех, а
делать больше, как... В те минуты  мгновенно  забылись  наши  пустые  ссоры,
разборки, недомолвки. Я чувствовал ее уникальность,  ее  единственность  для
меня лично. Она была умницей,  красавицей,  доброй,  честной,  великодушной,
самоотверженной, обаятельной,  веселой...  Перечисления  достоинств  грозили
затянуться до глубокой ночи. Багряный  диск  солнца  уже  таял  за  неровной
кромкой горизонта. Не знаю, о чем думал  Бульдозер,  но  от  потери  Лии  он
наверняка слегка двинулся в уме. Трусливый рыцарь вернулся  к  развалинам  и
начал, напевая, пересматривать камушки. Мне пришлось ползти за ним  чуть  ли
не на четвереньках, ноги по-прежнему плохо слушались. Спорили мы долго, пока
он все же не признал,  что  становится  слишком  темно  и  найти  несчастную
ворчунью без света едва ли удастся. Жан понурив голову пошел в город, где мы
надеялись найти Брумеля, обещавшего привести помощь. Я больше висел на плече
оруженосца, чем шел сам. До харчевни дойти не удалось, незаметно  спустилась
ночь. В домах погасли огни, с улиц исчезли прохожие, и  только  полная  луна
серебристым  сиянием  заливала  площадь.   Непонятное   ощущение   опасности
разливалось вокруг. Это было сладко и страшно одновременно... Древняя  магия
суккубов делала свое дело. Я ощутил жгучее желание упасть на грудь первой же
сердобольной красотке и отдать ей все, если она утешительно погладит меня по
головке. Нечто подобное  ощутил  и  Жан.  Его  взор  подернулся  масленистой
дымкой, он гулко дышал, стреляя глазами по сторонам в поисках  объекта.  Вот
ужас-то... а ведь мы еще никого не увидели. Что же с нами  будет,  столкнись
мы с живым суккубом?! Да, мы явно преувеличили собственную  сопротивляемость
- мужское естество брало свое...
   - Жан! Очнись, дубина! - Я из последних сил начал хлопать его  по  щекам,
пытаясь таким образом отвлечься от накативших плотских фантазий. - Нам  надо
бежать! Полночь уже наступила. В любой момент могут прийти суккубы, а  мы  с
тобой вряд ли способны на долгий флирт. Скорее всего сами  же  и  побежим  в
ближайшую постель за собственной смертью.
   - Но... - очнулся он. - А как же наша святая месть?
   - Ну, в этом нас никто  не  остановит.  Главное  -  как-то  добраться  до
харчевни, найти поручика и забаррикадироваться до утра. Ты чувствуешь, какая
опасная здесь атмосфера? Боюсь, что мы можем запросто нарваться  на  крупные
неприятности. Бегай потом по венерологам...
   - Я понял, милорд. Но как рыцари мы не имеем права отступать. Может быть,
все-таки рискнуть и геройски  погибнуть?  Тогда  нас  возродят  в  песнях  и
балладах...
   - Балда! Для того, чтобы попасть в балладу, нужны, как миним